Невыдуманные истории. Рассказы

Галина Гетманская

В нашей жизни часто происходят с нами удивительные события, которые на всю жизнь остаются в памяти. Вот несколько таких моментов я и поведаю для читателя.

Шукшинские чтения

Как всегда, лето с умопомрачительной скоростью движется навстречу осени. Тётка Анисья, посматривала на своё детище — огород и диву давалась:

— Господи, дни-то как летят! Вот уж редиска отошла. Трава, в этом году радуется. Ей свобода — дождь поливает, солнышко греет, расти, не хочу! Полоть не успеваю, за что наказание такое! Вроде не грешила, по совести живу, — потихоньку нашёптывала она себе под нос, продёргивая сорняки на очередной грядке.

Анисья, между прочим, не только огородом увлекалась, она писала стихи. Прозу тоже пробовала, из памяти своей выдёргивала и описывала интересные жизненные моменты:

— Может внучата да правнуки когда и поинтересуются, как жили их предки да как чудили иногда.

Она знала, что во второй половине июля, в селе Сростки, на Родине Василия Макаровича, начинаются Шукшинские чтения. Почти целую неделю в больших городах Алтайского края работают открытые площадки, в библиотеках, проводятся тематические мероприятия, на них собираются поклонники таланта Василия Шукшина, приезжают дорогие гости из Москвы, Санкт-Петербурга, а это актёры, поэты, писатели. Не раз видела репортажи по телевизору и уже который год мечтала попасть в Сростки на чтения, да что-то всё никак не получалось.

Городские и районные библиотеки заранее начинали готовиться к проведению этих мероприятий. Поэты и писатели литературных клубов участвовали в конкурсах по отбору лучших произведений о Шукшине, о жизни деревенской. Попасть на такие мероприятия в качестве участника непросто. Всем хочется выйти на большую сцену и представить перед народом своё произведение. Про эти дела Анисья и знать не знала, как и что? Но, подумав, решила:

— А я-то чем хуже, стихи у меня хорошие есть, поеду, однако, — и, поразмыслив, твёрдо сказала себе — Поеду!

В своём небольшом городишке на юге Кемеровской области о ней знают, участвует она в литературных гостиных, да фестивали поэтические почти не пропускает. Награды частенько привозит, ценят Анисью, в городской газете стихи её печатают.

А тут, некстати, а может кстати, зубы у неё поизносились. Решила протезированием заняться. По великому блату договорилась в Барнауле, в частной клинике подешевле сделать. Так вот, как на грех, мосты поснимали, рот полупустой.

— Не вовремя всё это, — переживает она — благо ещё, что слова получается выговаривать.

Проснулась утром пятнадцатого июля:

— Боже, средина лета! Что ж, пора уж и в Сростки готовиться.

Надо мне как-то постараться, успеть и зубы поправить, и на праздник попасть. А чтения-то с девятнадцатого начинаются, послезавтра поеду!

Собрала быстренько кое-какую одежонку на выход, положила в сумку несколько своих сборников и через день рванула в Барнаул.

С утра следующего дня врачи подлечили ей зубки, назначили время следующего приёма и отпустили. Вышла она на улицу и думает:

«Что делать? То ли уж сразу в Сростки метнуться, али как?»

И тут, вдруг телефон у неё зазвонил, смотрит на экран, а там Алексей Геннадьевич:

— Анисья, привет! Ты, помнится, собиралась приехать на Шукшинские чтения? Так вот, я тебя приглашаю!

— Доброе утро Алексей Геннадьевич! А я в Барнауле, куда ехать? Говори!

— А-а, так ты в Барнауле! Давай быстро езжай в Центральный район, там, у памятника Шукшину, собирается весь поэтический свет города. Мероприятие начнётся в двенадцать часов, поторопись. А я сейчас позвоню Владимиру Георгиевичу, возможно, и в программу выступлений тебя включат, хотя не факт. Программа давно утверждена высоким жюри. Ну, ничего, послушаешь — и то хорошо! В общем, Анисья, считай, что Шукшинские чтения у тебя начинаются прямо сейчас!

Алексея Геннадьевича из города Бийска Анисья знала по поэтическим фестивалям, проходившим в области, его приглашали работать в жюри. Он весь такой положительный, правильный, при костюме, видно, большим начальником был до пенсии. Знала и то, что вроде в крае среди поэтов и писателей он самый главный, величина! Сама-то она родилась на Алтае и была, естественно, его землячкой. То ли заслуженно, то ли нет, но иногда Анисья получала призовые места на фестивалях. Она не считает себя великим поэтом, что-то получается, что-то нет. Просто появилась такая потребность однажды — писать стихи. А кто такой Владимир Георгиевич она не знала, но догадывалась, что наверняка не простой человек.

И тут звонок, открывает она телефон, а там незнакомый номер:

— Здравствуйте Анисья Петровна, я Владимир Георгиевич. Вы, пожалуйста, подъезжайте к памятнику Шукшину, я вас там встречу.

— Хорошо! Спасибо! Еду! — ответила ему воодушевлённая Анисья.

Посмотрела на время, одиннадцать часов и потопала на остановку.

У памятника Василию Макаровичу уже вовсю суетится народ. Расхаживают женщины в шикарных нарядах, в шляпках и вязаных длинных жилетах. На их театрально припудренных лицах, будто крупными буквами написано: «Поэтессы!» Поэты-мужчины тоже выделялись своей внешностью. Анисья на сто процентов могла отличить поэт он или нет, что-то незримое для обычного человека всё же виделось ей в них.

Утро стояло чудесное, лёгкий ветерок теребил листочки дремавших берёз, расположившихся вокруг памятника. Берёзки создавали приятную тень и уют. Шёпот листьев сливался с приглушёнными голосами гостей мероприятия, рассаживающихся на приготовленные для них стулья. Барды настраивали гитары, выдавая отдельные аккорды и пробуя микрофон.

Анисья поначалу даже застеснялась своего скромного платья. А поэтессы поглядывали на неё сверху вниз, как — бы говоря: «Откуда это чудо?»

До начала выступлений оставалось двадцать минут, Анисья крутила головой, ища Владимира Георгиевича, а какой он, даже не представляла. Ей казалось, что все ждут его, не только она.

«Ну, как же, он, похоже, здесь главный. Начальство задерживается — думала она — не зря же Алексей Геннадьевич сказал, что тот может включить меня в программу». Тут привлекла её внимание женщина в красном с планшетом в руках. Анисья поняла, что это ведущая:

Конец ознакомительного фрагмента.