Магиня для графа

Галина Агафонова

Только эта любовь принадлежит несвободному мужчине, имеющему еще крошку дочь. А как же жена? А вот её мистическое исчезновение и воскрешение заставило девушку покориться, пройти через предательство, унижение, отдать счастье в руки неверной и принести себя в жертву ради любимого…

2 глава

Запрет на игры или ревность хозяина?

Смерив строгим взглядом парнишку, я сказала:

— Ну, во-первых, давай так: если хочешь смотреть фокусы, будем дружить и доверять друг другу. Во-вторых, меня зовут Люция и можно без леди. А в-третьих, что ты искал в каминной, когда пришел граф. Он отругал тебя, а я спасла. И спасибо мне никто не сказал. Так что, либо мы дружим, либо нет фокусов. Ясно?

Мальчишка погрустнел и нехотя, хлюпая носом, ответил:

— Ну чего не ясно то. Только вы не ответили, что вы — ведьма.

Я ела сдобную булочку и медленно отпивала по глотку черного сладкого кофе. Мальчик с интересом разглядывал меня, а потом вдруг тихо произнес:

— А знаешь, если ты такая волшебница, то обязательно понравишься графу.

Я шумно поставила чашку на стол и, вскинув брови, спросила мальчика:

— А разве граф не твой отец? И вы не…

Тут вошла экономка леди Эстер и строго спросила:

— Вы закончили леди? Если да, то вас ждет леди Сьюзен и вас, молодой граф, тоже. Что вы бегаете по дому, нашли бы себе занятие.

Мальчик показал язык и убежал. Я хихикнула и, поблагодарив женщину за выпечку, тоже встала и пошла искать детскую. Когда прошла уже пол коридора, Пауль спрятался за огромной шторой и молодая женщина, выбежав из детской комнаты, нервно крикнула, зовя его:

— Пауль, Пауль, ну где же ты? Вот придет граф, я всё расскажу. Пусть отшлепает тебя, да что же это такое. Как тебе не стыдно, ты уже взрослый.

Увидев меня, она быстро осеклась и мило заулыбалась. Мы встретились с мальчишкой взглядами, я показала ему фигушку, сложенную из пальцев, и он всё понял. Вышел из укрытия, а я довольная уже вошла в игровую комнату. Маленькая девочка со светлыми кудряшками и румяным пухлым личиком, играла с кубиками. Меня сразу потянуло к девочке, вдруг возник образ молодой женщины, чем-то напоминающей меня. Более пышную по формам тела и очень бледную на лицо. Странно, и семья эта странная. Муж с женой, а дети такие разные, особенно цвет волос. Хотя всё возможно, если они маги. Я подошла к малышке и заглянула в её карие глазки. Девчушка по взрослому посмотрела на меня, и я почувствовала маленький импульс её магии. Вскинула брови, взяла девочку за ручку и тихонько спросила:

— Привет, маленькая, как зовут такую красавицу?

Девочка смотрела на меня и улыбалась. Повернувшись к женщине, я поинтересовалась:

— Сьюзен, а малышка умеет говорить? Ведь ей уже три годика как вы сказали…

Женщина чуть болезненно скривилась в лице и отвернулась, выдохнула воздух. Странно, пожав плечами, я поднялась с колен и, погладив девочку по светлой головке, повернулась к мальчику.

Пауль стоял возле женщины и что-то шептал ей на ухо. Краем глаза, я подметила, что она погрозила ему пальцем. Выйдя из детской, я направилась вверх по лестнице. Затем вошла в библиотеку и на маленьком стеллаже нашла старые детские книги. Не спеша вернулась обратно в детскую.

Усевшись на теплый крытый шерстяным половиком пол, я стала читать и театрально щелкала пальцами. Вещи и игрушки внезапно повисли в воздухе и закружились. Дети с восторгом и замиранием смотрели и слушали мои рассказы. После моих игр, утомились не только дети и я тоже.

Сьюзен понесла почти спящую Камелию к себе в комнату, а Пауль улегся прямо на подушках, что были разбросаны по игровой комнате. Я посмотрела на мальчика и, потянувшись, расположилась рядом. Интересно, ну чем же я хуже него. Волосы мои распластались по подушке и лежа на спине, я положила руку себе на талию, а другую откинула в сторону. Сколько мы так спали, не знаю. Но я пробудилась от того, что кто-то целовал мою руку, глаз я не открыла, наоборот, старалась вообще дышать через раз. Прикасаясь влажными губами, он нежно гладил мои волосы, так было приятно, что я пыталась перевернуться на другой бок. Так сладко было от мягких прикосновений. Его прикосновений. Если позволю ему и дальше так «играться», то зайдет это слишком далеко. Внезапно, я открыла глаза и протерла их. Посмотрела на стоящего возле меня мужчину, мальчика рядом не оказалось. Брюнет холодным тоном отчеканил:

— Видимо, вам больше нравится валяться на полу, чем выполнять поручения моей жены.

Я резко встала, отряхнув платье, с разочарованием в голосе, ответила:

— Вы могли бы спросить у неё, чем я занималась весь день. Чем придираться ко мне, — граф посмотрел на меня и, хмыкнув, недовольно сказал:

— Я обязательно сделаю это, и поверьте мне, если бы я придирался, то вы бы уже здесь не стояли. И потом, я плачу вам за занятие с детьми, а не лежание на моем полу.

Я надулась, как пузырь и бросила в лицо мужчине:

— Подумаешь, фи, какой же вы скряга. Так значит, по-вашему, я должна валяться у вас в кровати? Раз вы так беспокоитесь о том, что я лежу на полу?

Я откинула волосы назад и хотела пройти мимо, но мужчина перехватил мою руку и притянул меня к себе. Он заглянул мне в глаза, и словно прожигая, ища в самой глубине глаз ответы на свои вопросы.

— Я был бы против, если бы такая наглая леди улеглась ко мне в постель. Вот если бы вы решили работать ещё и грелкой для моего тела, тогда бы да — согласился. Вот такая картина вас устроит?

Со смущением и в замешательстве, я с нарастающей злобой ответила:

— Граф, а ваша жена поставлена в известность, что вы оказываете внимание молодой девушке? К тому же, я не предмет в ювелирной лавке, и тем более, не лекарская принадлежность в виде грелки. Так что, простите граф, что вытерла своим платьем ваши пыльные полы!?

Выдернув свою руку, я громко хмыкнула и, оттолкнув хозяина дома, отправилась на выход.

Я быстро прошла по коридору, поднялась на второй этаж и закрылась у себя в комнате.

— Вот дерьмо, какая наглость. Чертов граф, кровать ему подавай! Ну дела, — рассуждала вслух я, теребя кончики своих волос.

Через какое-то мгновение ко мне постучали, и я, выдохнув, открыла наотмашь дверь, вставая у её косяка. Бриан стоял и молчал, смотря на меня, видимо, подбирал слова для разговора. Я хихикнула, а мужчина забыл, зачем пришел. Мне уже стало совсем смешно, жена спит внизу, а муж торчит у моей двери.

— Ну, что граф? Что же вы хотите выяснить так поздно ночью, стоя под дверью молодой леди? Неужели решили попросить согреть вашу кровать? Хм, а куда мы денем вашу жену? Ну, что вы так застыли?

Я говорила очень громко, в надежде, что она услышит. Внутри трепетало всё. Против привлекательного молодого мужчины, можно просто не устоять. Страх придал мне наглости, и я с улыбкой смотрела на графа.

— Я хочу,… я хотел бы, м — мне, я,… вот же черт! — Бриан смотрел на меня и запутался в словах, так, что заставил меня прийти в полный восторг и громко рассмеяться. А граф неожиданно вздрогнул и, сделав строгую гримасу на своем лице, прошипел сквозь зубы:

— Какая же вы… дура! Чертовка блудливая…

Мужчина разозлился не понятно на что, он резко развернулся и пошел вдоль коридора. Войдя в свою комнату, я продолжала посмеиваться от накатившегося восторга. Настолько меня удивляла эта пара каждый день, что было интересно наблюдать за ними. Утром, я встала рано, хорошенько помылась и коснулась кончиком пальцев магических духов в небольшом флакончике. Этот аромат, девчонки из академии научились производить на практических занятиях у одного востоковеда — Зазилия Ларкоса. Этот профессор «цветоковедения и философии духа» был знаток своего дела, недаром все формулы сплетений в каком-то изобретении давались студенткам довольно легко. Женская половина курса была в восторге от смуглого молодого брюнета — профессора Зазиля. Вот и оставили каждому на память после учебы в академии по ароматному флакончику. Вопоминая быстро исчезли и причмокнув, я поадовалась самой себе.

Наскоро оделась и спустилась в столовую, увидев графа Бриана, вспомнив вечернее происшествие, на меня накатил приступ смеха. Я закрыла ладонью рот и сквозь смех сказала:

— Доброе утро, граф, — и прошлась вдоль стола, присаживаясь в другом конце.

Мужчина вздохнул и улыбнулся мне легкой улыбкой, а затем вдруг стал серьёзным и ответил:

— Леди Люция, вам надо не забывать завтракать, а так же обедать и ужинать в одно время по правилам этого дома. И, конечно же, стараться помогать моей жене. И ещё, я приношу вам свои извинения, за тон моего к вам обращения в детской. Но если вас что-то не устраивает, можете уходить, больше не задерживаю.

Вспыхнув, как свеча не подкупным гневом, я резко щелкнула двумя пальцами и опрокинула на камзол графа чашку с кофе и с сарказмом ответила:

— Да, мне всё понятно! Граф, с вашей стороны не было ничего такого. Хотя,… такая напористость в действиях, как вчера, мне не понятна. Как я вам уже сказала, вы — скряга и напыщенный индюк. А теперь извольте меня уволить!

Брюнет скользнул злобным взглядом на меня, бросив салфетку на стол, вышел вон. Я закатилась смехом, тут же со мной засмеялся мальчишка, который прятался под столом. Я заметила его макушку рядом со стулом, что стоял напротив нас с графом. Он всё видел, когда я вылила чашку на хозяина дома. Пауль аккуратно вылез из-под стола, ухмыляясь, по-деловому сказал:

— Ну, всё, тебе конец, вылетишь так же, как и другие. Граф не любит, когда с ним так поступают. Он вообще боится красивых женщин, так однажды сказала ему моя мама. А ты, Люция, очень красивая, да ещё и ведьма.

Я удивилась, почему вдруг мальчик брюнета зовет граф, вместо того, чтобы называть отцом. Может здесь так принято. И потом, ребенок постоянно утверждает, что я красивая. А это значит, хозяева дома ведут обо мне разговоры? Или молодая хозяйка ревнует своего мужа? Спрашивать ребенка я не стала и посоветовала ему вести себя как мужчина и стараться помогать маме. Если все выполняют правила, значит, и он тоже должен следовать им. Я уже поела и стала выходить из столовой, как мальчишка шлепнул меня по мягкому месту, и моё терпение лопнуло. И мы понеслись с ним вокруг стола.

— Ох, и поймаю тебя, Пауль, ох и держись. Каков маленький негодник.

Мы выскочили с ним в коридор и пролетели в каминную комнату. Я расставила руки, а мальчишка изловчился и выскочил обратно. А я с растопыренными руками со всей силы угодила в идущего к выходу графа, и мы прокружились на месте. Я снова рассмеялась и быстро оторвала от него руки. Мужчина вздохнул и с укором произнес:

— Опять вы? Я по вашей вине буду опаздывать на работу и не знать покоя в собственном доме, не так ли?

Я, веселясь, поднялась на носочки и, не зная зачем, чмокнула графа в щёку и побежала дальше искать мальчишку, бросая на ходу графу:

— Ну, что вы всё время злитесь, да идите уже, работайте, граф, работайте.

Мужчина посмотрел на меня, ухмыльнулся и молча, вышел на улицу. Наконец, я поймала Пауля за широкой занавеской и пригрозила ему трепкой.

— Ты это нарочно сделал? Вот, что теперь подумает граф, а?

Мальчик прищурился и тихо сказал:

— А он и так сказал моей маме, что ты красивая, что в тебя можно влюбиться. Ха—ха.

Я сразу посерьёзнела и становившись, схватила его за руку, он начал упираться.

— Что? что, ты говоришь, а ну-ка, пойдем со мной, — уже совсем рассердилась я.

Пауль уперся и захныкал:

— Ой, Люция, отпусти меня, я ничего не знаю. Отпусти, а-а, мама. Люция, отпусти. Молодая женщина выскочила из детской с девочкой на руках и строго спросила:

— Пауль, что происходит? Люция, что всё это значит, у вас должны быть занятия.

Я тяжело вздохнула и опять прикрыла мальчика. Отпустив его руку, я пообещала, что мы с мальчиком сейчас же уходим в музыкальный зал. Пауль поджал губы, но я была непреклонна, и ему пришлось повиноваться мне. Мы медленно двинулись в большой зал, где находился орган. В музыкальном зале, посадив Пауля на стул и заперев дверь, я спросила у него, что это он придумывает такие сказочки. И то, что поведал мне мальчик, заставило меня крепко задуматься над ситуацией.

— Здесь много жило женщин и такие все глупые, так граф говорил моей маме. А ты другая и весёлая даже милая. А потом, он сказал ещё, что красивая и губы твои, как, как… ну я не запомнил Люция, — мальчик уткнулся в клавиши органа и рассматривал их, а я обалдело смотрела на него и потом, осторожно спросила:

— А почему ты называешь Бриана графом?

Пауль нажал несколько клавиш на органе и просто произнес:

— А, это тайна и мне, тебе её говорить нельзя, поняла? — и он деловито перебирал пальцами клавиши органа. Я смотрела на него и уже весело ухмыляясь, спросила:

— Откуда такие познания в музыке? А рисовать ты любишь?

Мальчик пожал плечами и ответил, мотая мне головой.

— Музыку просто люблю, мама раньше иногда играла, а потом перестала. А рисовать я не люблю. Да и граф не разрешит, это же его дом.

Я разозлилась и подумала: «Его дом, его дом, подумаешь. Молодой, а такой скряга».

— Знаешь, я тоже люблю музыку и ещё магию. Я училась в академии магов и закончила её. Поэтому знаю несколько фокусов. Ну ладно, давай заниматься. Итак смотри, это малый нотный ряд, здесь звуковой ряд звонче, а в этом ряду грубее и протяжнее. Запоминай соединение нотных рядов. А потом превратим несколько нот в мелодию. Давай посмотрим на слух, — сказала я мальчишке.

Пауль прикрыл глаза, я заиграла. Он повеселел и отметил, где эти ноты есть в рядах. Мы занимались до самого обеда, в награду за послушание, я показала фокусы мальчику. Танцуя и кружась, открыли дверь зала и выскочили оба довольные из комнаты. Мы, веселясь и касаясь, друг друга пробежали по коридору и сбежали с лестницы.

Мальчик, первый увидел графа и увертываясь в сторону, с криком:

— Лови её, лови. Бриан, поймай Люцию, поймай.

А я, с открытым ртом тормозя на ходу и спотыкаясь, попала в объятия Бриана. Молодой граф, прижал меня к себе и спросил, заглядывая в мои голубые глаза:

— Я чувствую, с вашим приходом дом превратился в полный кавардак, да леди? Или вы так рады меня видеть, что бежите в мои объятия, хм. Удивлён.

Слыша смешок мальчика, который спрятался в каминной комнате, я сама прыснула от смеха, и попыталась вывернуться, с весельем сказала:

— Что вы, как скряга, всё ворчите и ворчите. Вы не знаете, что такое веселье или не умеете играть с детьми? Ну, так научитесь граф, научитесь. Да отпустите же меня.

Сильные мужские руки обнимали и крепко прижали к себе и моя улыбка начала медленно угасать. Я сглотнула и уставилась на хозяина дома и тихо уже дрожащим голосом произнесла:

— Пожалуйста, отпустите меня, я должна… отпустите меня, я вас… я умоляю.

Внезапно, он ударил меня по щеке и проскрипел зубами. Я резко обернулась и увидела недовольную Сьюзен.

— Черте что, Сьюзен, никакого покоя. Кого ты наняла, дорогая? Эта женщина бросилась в мои объятия, как только я пришел. Люция Фернандес, я жду вас в моем кабинете для разъяснений. Сейчас же, — грубо проговорил граф.

Мужчина стукнул кулаком о перила лестницы и быстро поднялся наверх. А я осталась стоять как вкопанная. И мои глаза заполнялись соленой жидкостью, от непонимания и внезапной боли, что же я ему сделала? Но обнимала его не я, а он. Я стояла, сглатывая первые слезинки. Пауль виновато подбежал к матери и, шепча, сказал:

— Мама, скажи графу, чтобы не выгонял Люцию, она очень хорошая, правда. Мы просто играли с ней. Мама, пожалуйста, она не виновата, это граф…

Я вздохнула, вытирая слёзы, резко повернулась, пошла наверх по лестнице. Женщина умоляюще попросила меня:

— Люция, подождите, пожалуйста, не ходите. Я сама поговорю с ним, а потом будет видно. Поиграйте пока с детьми, надеюсь больше ничего не случится, — она дала на руки маленькую Камелию и твердой походкой пошла в кабинет мужа. Я вернулась с детьми в детскую комнату. Пауль испуганно посмотрел на меня и сказал:

— Если мама ничего не решит, то ты точно уйдёшь, и всё из-за меня. Прости меня, Люция, я не хочу, чтобы ты уходила, и скажу маме, что он ударил тебя. Он ещё ни разу никого не ударил, только тебя Люция. Прости меня.

Я шмыгнула носом и, погладив его по голове, произнесла:

— Просто граф, такой серьёзный, что не может играть с детьми. И не понимает очень многого. Он вас совсем не любит, так нельзя жить, понимаешь?

Мальчишка кивнул, а девчушка вытерла мои слёзки, и я расплылась в улыбке.

Сьюзен вошла в кабинет. Бриан со сложенными руками стоял у окна. «О, черт, он ударил эту невинную девушку, простит ли она его? Может заглушить её боль поцелуем и всё будет как прежде? Почему ему хочется целоваться с этой блондинкой? Как пахнет её кожа, запах оглушает его мысли. Я мужчина и желание быть с этой женщиной не избежать». Потом повернулся и удивленно спросил:

— Так это ты, дорогая. Что на этот раз?

Женщина улыбнулась и спросила:

— Бриан, а ты кого хотел увидеть, её? Так не придет, ты её напугал так, что бедная девушка расплакалась, прямо после твоего ухода. Что случилось между вами? Зачем ты её ударил, что хотел сказать этим? Бриан, ты перешел все границы. И хочу тебя спросить братец, ты долго будешь, всех милых девушек выгонять, а? Ты надеешься найти Лурдес? Бриан, у тебя дочь и ей нужна мать. Брюнет хмыкнул и сказал сестре:

— Сьюзен, поэтому ты решила, в очередной раз женить меня?

Женщина весело посмотрела на мужчину и с прищуром ответила ему:

— А я думаю, Бриан, эта девушка нравится тебе. Я даже полагаю, ты влюблён в неё. И она действительно хорошая.

Мужчина потер переносицу и, улыбаясь, посмотрел на сестру. Затем развел руки в сторону.

— Я так и думала, Бриан. Долго мы будем играть в мужа и жену? Подозреваю, что Пауль мог уже что-то рассказать ей. Я больше не смогу долго скрывать это. Брюнет обнял сестру и хитро улыбаясь, сказал:

— Давай понаблюдаем за ней. И да, Сьюзен, эта девушка какая-то особенная. Когда я впервые её встретил, между нами,…а впрочем, как же звонко она смеётся, — граф вздохнул и кивнул.

Сестра обняла брата и загадочно произнесла:

— Бриан, а, Бриан, да ты влюбился никак. И не отпирайся. Она милая, правда, ну скажи, правда?

Брюнет потрепал волосы сестры и серьёзно сказал:

— Сестрица, ты права, конечно, девушка красива и мила. Возможно, у неё уже есть молодой мужчина, и мы ничего про неё ещё не знаем. Конечно, в девушке, есть что-то притягательное, одни глаза чего стоят. Но ты знаешь, хочу найти свою жену Лурдес. Я её любил, понимаешь, и мне сейчас так трудно. Прошло два года и о ней ничего не слышно. А почему ты не можешь себе найти мужчину? Молчишь? А всё потому, что мы до сих пор ждем свои половинки. Поняла, дорогая сестрица?

Молодая женщина, обняла мужчину и тихо сказала:

— Я хочу, чтобы ты был счастлив, Бриан. Так, что мне сказать сейчас Люции?

Мужчина, улыбнулся и оживленно сказал:

— Ну, просто скажи ей, что граф велел потише себя вести. Ну, придумай, ты же умница. А вообще, я так устал, ужинайте без меня, — и он подошел к окну.

Женщина вышла и тихонько прикрыла дверь, улыбаясь себе, она подумала: «Хоть бы любовь снова пришла к Бриану, как он смотрит на девушку, её-то, не обмануть. А так старается скрыть, только, зачем он её ударил?».

Она прошла по коридору и спустилась вниз, подошла к двери и увидела, как юная блондинка поднимает игрушки в воздух и качает их взмахом руки. Она облокотилась о косяк двери и смотрела на девушку. «Эта юная ведьма, достойная партия её брату. Сильная будет пара, а она, и правда, чертовски хороша собой». Мужчина глядел в окно и думал о белокурой красавице. Женским вниманием мужчина не обижен, но эту блондинку он желает приблизить, и страсть туманит его разум. Это очень тяжело, но придется смириться, пока девушка сама не ответит на его чувства. Внутри росло сожаление от удара. Его удара, как он посмел? Но если бы этого не произошло, он впился в её губы с жадностью и возбужденной страстью. А ведь там ещё был и племянник. Бриан не мог этого допустить. Он тяжело вздохнул.

Я увидела стоящую молодую женщину, в дверном проеме, она смотрела на нас и о чем-то думала. Я встала с пола и, поцеловав, девочку в щёчки, погладила мальчика по волосам, поспешила на выход. Подойдя к двери, посмотрела в серые глаза женщины и сказала:

— Сьюзен, спасибо вам за всё. Всего доброго.

Та подняла свои брови и, удивляясь, ответила:

— Куда вы собрались, на ночь глядя? Вас никто не отпускал.

Я смотрела и ничего не понимая, захлопала ресницами. От ступора, меня привел в чувства мальчик. Он радостно прокричал:

— Вот здорово, граф оставил Люцию. Граф оставил мою Люцию. Мы завтра будем играть, Камелия.

Он бегал по детской и радостно подбрасывал игрушки к верху. Я осторожно спросила у Сьюзен:

— Это правда? Граф разрешил мне остаться? И он… больше ничего не сказал?

Женщина кивнула и только сказала:

— Сейчас покормим детей и пойдем пить чай. Бриан очень устал и не выйдет к чаепитию. Хорошо? Подожди немного и я освобожусь.

Я поинтересовалась у хозяйки, кто помогает ей с детьми, она ответила, что Эстер. Я побежала на кухню, предварительно спросив, что едят их дети. Прибежав туда, застала Бриана наливавшего в стакан воду, случайно задев его, подлетела к пожилой женщине, даже не посмотрев на мужчину. Меня он ударил и даже не извинился, так что, и мне было всё равно. Фу, какой-то противный молодой человек.

— Положите мне на поднос всё, что едят дети, — попросила я кухарку-экономку и стала ждать, барабаня пальцами по столу.

Пожилая экономка Эстер посмотрела на нас с хозяином и скривилась в ухмылке. Она ставила на поднос овощной бульон, чашки с молоком, хлеб, печенье. Я посмотрела на мужчину и увидела, что опять пролила на него стакан с водой. Он вновь набрал воду и выпил её быстрыми глотками. Эстер сложила всё на поднос, и я ухватилась за него. Но тут мои руки перехватил хозяин дома и холодно сказал:

— Позвольте, я сам отнесу, судя по тому, какая вы неуклюжая, думаю, вы не донесете и поднос.

Я бросила на него злобный взгляд, он держал поднос, и я тоже. Вцепившись в него, мы смотрели друг на друга и ещё долго пыхтели бы от злости, если бы Эстер, хохоча, не спросила у нас:

— Вы ещё долго так стоять будете а, голубки? Дети есть хотят.

Граф слегка разжал пальца, я шустро изловчилась и, щелкнув пальцами, вылила графин с водой на Бриана. Мужчина сразу отцепил руки, и я, хватая поднос, быстро пошла в детскую, бросая на ходу:

— Это вам за пощёчину, индюк. Напыщенный индюк.

Эстер захохотала, вытирая слёзы, произнесла ошарашенному мужчине:

— Ну и девушка, Бриан. Вот кому-то в жены достанется — покоя не будет, а какая страсть в глазах.

Мужчина, молча, вышел в коридор и направился в детскую. Он был зол на Люцию. «Применяет магию, когда вздумается. Так, теперь ясно, она владеет бытовой магией. Будем знать. Ох, и отыграюсь я на тебе красавица, отыграюсь». В детской было как никогда тихо. Сьюзен доверила мне Камелию, когда увидела меня влетевшую с подносом и красными щеками. Она, хихикнув, опустила глаза. Поднося ложечку с бульоном в рот маленькой девочке, я краем глаза увидела Бриана. Брюнет влетел к нам в комнату. Сьюзен, увидев мокрые волосы брата, догадалась: что-то случилось между ним и юной ведьмой. Еле сдерживая смех, с видом почтенной дамы, она тихонечко спросила:

— Бриан, дорогой, что-то случилось? Подожди немного, я скоро освобожусь. У меня к тебе есть разговор.

Мужчина сдержал себя и, взглянув на меня, глубоко вздохнул и елейным голосом ответил:

— Нет, любимая, всё нормально. Дети, приятного аппетита. Наслаждайтесь ужином. Он вышел за дверь. А женщина зажала рот рукой и содрогалась от приступа смеха.

Я ничего не понимала и поэтому не стала спрашивать. Покормив детей, Сьюзен отнесла поднос на кухню, а я осталась с малышкой Камелией. Девочка залезла ко мне на ручки, и я начала её качать, запела колыбельную. Стоя с девочкой на руках, отвернувшись к окну, я пела и пела. Пауль, улегся на стоявшем около стены диване, и укрылся мягким пледом.

Мужчина видел, как сестра относила поднос с посудой, он спустился по лестнице и завернул в сторону детской комнаты.

— Бриан, не ходи. Ну, что с тобой, ну, что опять? Бриан, посмотри на меня. Почему ты весь мокрый? — поинтересовалась сестра.

Брюнет взглянул на Сьюзен и с недовольством произнес:

— Сьюзен, больше не могу, я прибью её. Она воспользовалась магией и вылила на меня графин с водой, когда я хотел помочь. Не могу я её терпеть, понимаешь? Внутри всё переворачивается, ненавижу её, Сьюзен. Не могу.

Молодая брюнетка обняла своего брата и тихо сказала:

— Бриан, есть давняя поговорка — «от ненависти до любви один шаг», кажется, так говорили. Запомни это, Бриан. Открой ей свои чувства, когда придет время. Не жди ты уже свою Лурдес, полюби снова и будь счастлив.

Бриан внимательно посмотрел на сестру и прислушался. Затем, снова поинтересовался, слыша звонкий голос девушки:

— Что это? Сьюзен, что за пение в моём доме?

Молодая женщина крепче прижалась к брату и тихо шепнула:

— Это Люция качает твою дочь. Ты хотел понаблюдать за ней, вот у тебя есть такая возможность. Пойдем, посмотрим.

Они подошли к двери и увидели девушку, бережно качающую ребенка, затем она аккуратно положила спящую девочку в колыбель и тихо произнесла, но её слова услышал граф.

— Солнышко, я в отличие от твоего противного папочки, я люблю детей. Спи, солнышко, спи.

Мужчина и женщина отпрянули от двери и на цыпочках отошли подальше, и встали около лестницы, обнимая друг друга, о чем-то шептались.

Я подоткнула одеяло у спящего мальчика и медленно вышла, чуть прикрыв дверь. Руки легонько дрожали, тут я увидела, как брюнет жадно целует в губы свою жену. Глубоко вздохнув, я легонько толкнула графа своим плечом и взбежала по лестнице.

Мужчина отлепился от сестры и та, вытаращив глаза, грозно прошипела:

— Бриан, ты очумел, что ли? Прекрати свои замашки.

Мужчина приложил руку к своей груди и уже весело прошептал сестре над ухом:

— Прости, сестрица, прости, так надо было. Она отреагировала. Я ей не безразличен, понимаешь?

И уже чмокнув сестру в щёку, быстро взбежал по лестнице.

Брюнет догнал меня у моей двери и, положив руку на ручку, не дал ей открыться. Я хмыкнула и, сложив руки на груди, отвернулась от Бриана. Свободной рукой, мужчина взял меня за подбородок и повернул к себе. Заглядывая мне в глаза, он сказал:

— Прости меня, Люция, я не хотел тебя обидеть. Я умоляю тебя о прощении. И да, я болван, напыщенный индюк и ещё кто там, я забыл. Ну, впрочем, не важно, просто прости меня?

Я вывернулась и, отпихивая графа, уперлась ему в грудь, мужчина изловчился и, повернув меня одним рывком, прижал к стене. Ухмыляясь, я поинтересовалась у него:

— Что же дальше, граф? Вас трясет от моего присутствия? Может мне покинуть ваш дом? Как теперь вы объясните своей жене, что вьётесь возле меня?

Брюнет сглотнул, проводя своими влажными губами по моим губам, глухо произнес:

— Меня трясет лишь от того, что я желаю тебя, но не могу этого сделать, пока ты не ответишь мне. Прости меня, умоляю тебя, Люция. Обещаю тебе, что не трону тебя и пльцем.

Бриан касался своими губами и ласкал мои губы, было чертовски приятно и тепло. Но и страшно — я, и мужчина в десять раз сильнее меня. Да и на этаже мы одни. А как с ним хорошо. Ещё миг, и я просто обниму его и прижму к себе. Сдерживая мелкую дрожь во всем теле, я напряглась, и мужчина заметил это. Он обхватил моё лицо ладоням и накрыл мои губы в пьянящем сладком поцелуе. Я взяла его за предплечья, а он прижал меня ещё сильнее к себе.

— Люция, пожалуйста, прости, — шептал брюнет.

Я, сглатывая комок в горле, произнесла:

— Граф, отпустите меня. Что вы себе позволяете? Вы, и правда, идиот.

Он отлепился от меня и шумно выдохнул и уже холодно бросил на ходу, идя в свой кабинет:

— Извините, Люция Фернандес. Такого больше не повторится.

Я вошла в комнату и облизала свои припухшие губы. На них ещё остался след от влажных губ мужчины, который был мне симпатичен. Что бы ни происходило в моей жизни, я всегда жду встречи с ним, особенно когда день не задался с самого утра. А после встречи улыбаюсь, буквально, до ушей. И так, каждый день, одни происшествия. Я как наивная дурочка. Чуть отдохнув, я вышла в коридор и спустилась по лестнице в детскую. Дети мирно играли. Меня заинтересовала вышивка молодой хозяйки дома и я подсела к ней ближе.