Тайна Дюрка. Том 1

Гаджимурад Гасанов, 2020

Шахри-Зада – жрица священной пещеры Дюрк. Она в себе несет частицу божественного Света. Но рок преследует ее. С рождения судьба уготовила Шахри-Заде стать жрицей храма Ашшур в Ассирии. Но оказалась она за пределами своей родины, стала жрицей в священной пещере Дюрк, хранительницей Родового огня табасаран. В пещере Дюрк злой рок не переставал ее испытывать. Она неожиданно попала под влияние злобного колдуна-ассирийца горбуна. Горбун, являясь жрецом храма Ашшур, своему верховному богу Ашшур в Новый год преподносил необычные жертвоприношения в виде молоденьких девиц, младенцев. В противоборство с горбуном, околдованной им сестрой, на смертный бой выходит младшая сестра Хава. Когда Хава не сумела вернуть сестру на праведный путь, она с помощью духа Матери всех матерей решила наказать колдуна и отступницу сестру, а священную пещеру Дюрк, очаг с Родовым огнем очистила от скверны. У многих, когда слышат историю Дюрк, перед глазами проходят огромные пещеры, винтообразно уходящие в гору, устланные коврами, сумахами, обрядовыми танцами, песнопениями, майданом жертвоприношений… От этого от волнения перехватывает дух, сбивается сердечный ритм, леденеет душа.

Аукцион

Караван судов с невольницами вовремя прибыл в назначенную пристань Персии. Стражники с невольниц снимали цепи. Их партиями выводили к каравану, который, не мешкая, собирался отправляться дальше. Караван пошел на Восток по Шелковому пути, одна из ветвей которого проходит по столице Ассирии Ашшуру.

В это время на площади, где собирались провести аукцион невольниц, генерал Адад, загримированный, переодетый в одежду купца-еврея, изучал подходы и отходы.

Эта площадь хорошо просматривается и из окна дома Абрама. Площадь очень большая, на ней уместятся торговцы, невольницы, граждане города, приезжие из других провинций империи.

На стратегически важных участках площади усилена вооруженная стража царицы. По оживленному движению горожан, стремящихся на площадь, их разговорам, можно понять, какие страсти разгорятся на площади спустя некоторое время.

Адад протискивался в толпе, прокладывая себе дорогу, работая локтями. Перед ним на площадь, где должен происходить аукцион, направляется хорошо одетый мужчина восточного типа, грубо расталкивая рабов и слуг. Он за собой на веревке ведет молодую мулатку, у которой из одежды на груди и на бедрах есть лишь набедренные повязки. Мужчина невысокого роста, полноватый, движения его навязчивые, бесцеремонные. По тому, как себя ведет, можно догадаться, что он не патриций, не боевой генерал, даже не купец. В толпе, скорее всего, «рисовался» бывший раб, получивший недавно свободу. А сегодня сам на веревке ведет свою первую рабыню, которую собирается продать с аукциона.

Мулатка, идущая за ним, была стройной, высокой, мускулистой. У нее были красивые черты лица, широко раскрытые угольно-черные глаза. Брови так красиво были настрожены, словно она только что вышла из салона красоты. Ее курчавые иссиня-черные волосы привлекали взоры проходящих рядом мужчин.

А человек, ведущий рабыню на веревке, шел так, словно в этом мире, кроме него, никого нет. Показывая свою власть над рабыней, резко оборачивался, дергая веревку. Покрикивал на нее, чтобы поторапливалась, иногда угрожающе размахивал плеткой. Мулатка, хотя и могла легко разделаться с хозяином, покорно шла за ним, не обращая внимания на его окрики. У невольницы связаны руки, взгляд опущен к земле. Она прибавляет шаг. Проходит мимо растерянно оглядывающего ее Адада. В глазах рабыни Адад прочел отпечаток смирения, страх за свою судьбу. «Что же будет с моими девочками? — ком застрял в горле. — Я не вынесу их унижения! Эта несчастная, наверное, с Черного континента. Она ангельски хороша. Трудно определить, из какой она страны. Но на Черном континенте такие красотки рождаются в Эфиопии или в Египте».

Адад шаг за шагом углублялся в толпу. На площадку аукциона два раза в неделю поднимаются сотни, тысячи рабынь, тысячи поломанных судеб, разбитых вдребезги сердец. Этой «шоколадке» повезет, если попадет в хорошие руки. Но если попадет в придорожное кафе, караван-сарай, на пристань грузчицей, она долго не протянет.

На деревянных помостах площади на продажу в ряд выставлен «человеческий товар». Девицы, молодые женщины, некоторые с грудными детьми. Много разных: светлокожие, светловолосые, с шоколадным цветом лица, желтолицые, узкоглазые… На генерала, проходящего мимо, с надеждой, мольбой смотрят монголки, китаянки, татарки, узбечки… Среди невольниц есть славянки, представительницы с Кавказа… У каждой невольницы на шее висит табличка. Работорговцами на таблички занесены их данные: происхождение, род занятий, достоинства, некоторые недостатки.

Вот табличка на шее одной негритянки: «Эфиопка, сильная, работящая, послушная». Вот табличка на шее другой невольницы: «Гречанка. Знает грамоту, владеет греческим, римским, ассирийским, галлским языками. Можно использовать как преподавателя при храме, как чтицу стихов на пирах». Вот еще одна табличка: «Дочь киевского князя, прекрасна, умна, образована, украсит собой любой гарем».

Какова доля истины в этих надписях? Видавшие жизнь ассирийцы знают, что работорговцам и их доверенным лицам не стоит доверять. Они ради наживы пойдут на любой подлог: азиатку сделают негритянкой, блондинку сделают брюнеткой и наоборот. Чтобы продать свой «товар», торговцы будут приукрашивать достоинства, смягчать недостатки, скрывать вредные привычки.

На аукционе рабыни, прошедшие через руки многих торговцев, выглядят невозмутимыми. Глаза этих рабынь, спрятанные под копнами рыжих, черных, светлых волос, кажется, не выражают никаких эмоций. В них не увидишь ни протеста, ни гнева, ни отчаяния. Каждая из этих невольниц на аукцион попала не по своей воле. Может, проходя, через третьи, четвертые руки. У каждой рабыни за плечами стоит трагическая судьба. Они ждут своей участи. У многих рабынь, которые попали на торги первый или второй раз, в глазах затаился немой вопрос, страх, отчаяние.

Есть такие, которым уже все равно, что с ними случится, куда их продадут.

Есть совсем молоденькие, которых накануне вырвали из материнских объятий, у которых еще не высохли слезы на глазах. Первый раз в жизни они видят невольничий рынок, город, такое огромное скопление людей, других рабынь в звенящих цепях и кандалах. Что с ними после аукциона будет? Благо, если попадут в хорошие дома, особняк патриция, в штат его домашней прислуги! Такая рабыня еще в состоянии повлиять на свою судьбу. Если не считать возможной сексуальной эксплуатации, есть надежда через некоторое время хотя бы получить свободу. Если невольница попадет в лавку, где ее под присмотром бывшего раба-надсмотрщика будут использовать тягловой силой, там она сгинет. Но бывает еще хуже, если попадает в бордель — сексуальное рабство.

Невольничий рынок является своего рода преддверьем в ад. Девица, родившаяся, жившая в хорошей, благополучной семье, с определенным достоинством, подчинявшаяся общественным порядкам, на невольничьем рынке неожиданно превращается в простой предмет купли-продажи…

Адад, переходя от помоста к помосту, наблюдает жестокие, бесчеловечные картины, встречающиеся только на рынках скота. Вот в кругу покупателей торговец открывает рот рабыне, чтобы продемонстрировать покупателю ее зубы, свежесть дыхания. Другой торговец под похотливым взглядом жирного и потного клиента щупает рабыне грудь, гладит рукой по животу. Третий торговец, чтобы показать силу, выносливость огромной немки, выставленной на продажу, хлопает ее по заду, поглаживает бедра и икры ног.

Выкрики, которые Адад слышит из толпы, из рядов купцов, не менее вульгарны:

— Смотри, какая кобылица, даже слона вытерпит.

— Посмотрите на глаза этой мулатки, как они горят?! Сильна ведьма, любому мужику череп раскромсает, как скорлупу грецкого ореха!

Его напарник:

— Это же находка для тебя! Корми, одевай, и над рабами никакого надсмотрщика не надо!

Напарник его перебивает:

— Тогда купи ее сам.

Напарник:

— И куплю. Разверни-ка, братец, ее задом! Дай разгляжу товар!

Торговец заставил рабыню поворачиваться.

— Предложи свою цену.

Торговец огласил цену. Покупатель согласился с ценой. Торг состоялся. Ударили по рукам.

Рядом свой «товар» предлагает другой торговец:

— Купите мой товар. Самая что ни есть нубийка! Продам совсем недорого! Уступлю, как другу! В наше время нубийки так вздорожали. К тому же она и с хозяйством управится, и постель согреет, и от двора любого сборщика налогов отпугнет!

Покупатели обступили нубийку. Поторговались. Торг состоялся. Нубийка пошла за новым хозяином.

Недалеко разворачивается не менее трагичная сцена.

— Хозяин, сними повязку со лба вот того раба. Не того карлика, другого! Громадного, как горилла, с буквой F, выжженной на лбу! Хозяин, ты кого продаешь? Ведь он беглый раб! (В Риме пойманному беглому рабу выжигают на лбу надпись fug (что значит «беглец»). Выжигают надпись fur, если он вор.

Генерал Адад, ощущая ищущие глаза шпионов, затерялся в толчее покупателей, продавцов «товара», поставленного на аукцион только что с Черного континента.

* * *

Аукцион черных рабов проходит отдельно, на специально оборудованных по этому случаю площадках. Правила на аукционе «черного товара» всем торговцам ясны: продавцы товар рекламируют, покупатели его разглядывают, прицениваются, приобретают.

Бывает, что на рынках черных рабов делят на категории. Их продают в разные дни. В один день продают «прислугу» для домашней работы, на следующий день — «профессионалов»: поваров булочниц, танцовщиц, садовниц, массажисток и…

Есть такие дни, когда на продажу выставляют девочек для работы по дому и обслуживания гостей на пирах.

Есть день, когда на аукцион выставляют калек, уродов. Для них открыты специальный ряд и помосты: для карликов, великанов, рабынь с физическими и умственными недостатками. Таких рабов приобретают на самые грязные работы, куда не допустишь даже собак…

На расстоянии полета стрелы есть рынок, где, если хорошо поторговаться, можно купить интеллектуально развитых невольниц редкостной красоты и чистоты. Только там сначала надо хорошо осматривать «товар» и долго прицениваться.

Глашатай описывает достоинства, которыми обладает невольница: девица, молодая женщина, еще не почувствовавшая ласку супруга. Таких невольниц в основном берут в гаремы вельможных особ, наложницами ханов, князей, пашей…

Вот на площадке стоит милая, красиво одетая и разукрашенная девица. Она в сандалиях с золотыми пряжками. С мочек ушей свисают серьги-колокольчики из чистого золота. А на груди висит огромный золотой кулон с рубином — работа арабских мастеров.

Продавец с лица красавицы на голову откинул черную вуаль. Девушка вскинула на толпу зевак огромные угольно-черные глаза с длинными лучистыми ресницами.

Толпа изумленно ахнула.

— Взгляните на эту жемчужину Кавказа! — обратился к покупателям глашатай.

Площадку стали окружать со всех сторон.

Из копны темно-каштановых волос смущенно выглядывает носик, и за ним изумленное лицо. Оно невероятной красоты, чистоты и белизны. Под носиком с еле заметной горбинкой и пышущими ноздрями пунцовеют губы, как бутоны только что раскрытой розы. Девушка среднего роста, стройна, грациозна, с высокой грудью. У нее огромны жгучие черные глаза. Овальное лицо, худощавое тело, но заметный стан, бедра.

— Перед вами красотой блещет кавказская лань. Эта красота из Черкессии. Она в лучшей одежде, какую носят самые богатые пери на Востоке. Ее стан стройнее гибких веток ивы, речи ее нежнее ветерка на заре. Кто станет обладателем этой жемчужины, не будет знать ни горя, ни недостатка!

Покупатель в атласном красном халате, в тюрбане, с чувяками с острыми носами, надетыми на босые ноги, глядя в глаза невольницы, затрясся:

— Сколько стоит эта невольница?

Посредник:

— Цена этой жемчужины Кавказа десять тысяч динаров. Ее владелец клянется, что эти десять тысяч динаров не покроют расходы на ягнят, горских ланей, которых резали, чтобы кормить ее свежим мясом, поить водой, набранной с вершин кавказских гор! Взгляните, как она одета: бархат, золото, драгоценные камни! Самые лучшие мастера слова, ученые-арабисты учили ее мудреным наукам. Красавица изучала чистописание, грамматику, восточные языки. Эта лань лучше любого ученого-арабиста толкует Коран, основы законоведения, каноны религии, врачевания. Она лучше любого устаза играет на струнных инструментах.

— А ну-ка, братец, покажи ее зубы.

Посредник заставил невольницу раскрыть рот. Невольница показала ровный ряд зубов. Зубы были здоровы, чисты, сияли перламутром.

— Пусть она декламирует стихи.

Девица звучным грудным голосом прочла одну суру из Корана. Чем изумила окружающих.

— Пусть танцует.

Откуда-то в руках виртуоза появился бубен. Над головами невольниц пронеслись звонкие удары пальцев о бубен. Девушка закрутилась так юрко, что подол ее платья завихрился.

Торг состоялся.

В другом месте невольница сама рассказывает о своих достоинствах. Ее спросили:

— Как тебя зовут, красавица?

— Мое имя Амина, — мягко ответила невольница.

— О, Амина, скажи на радость, каким наукам обучена? Что еще умеешь делать? — спросил купец.

Невольница отвечает:

— Господин, я хорошо знаю точные науки: математику, геометрию, астрономию. Обучена словесности: грамматике, лексике, законоведению, умело толкую суры Корана. Кроме того, я играю на домбре, знакома с музыкой Востока, хорошо рисую. Я изучила Коран, читаю его согласно семи, десяти и четырнадцати чтениям. Я знаю число сур Корана, стихов, его частей, половин, четвертей, восьмых, десятых. Знаю и число падений ниц. Я знаю количество букв в Коране, стихи, отменяющие и отмененные. Я знаю суры мекканские и мединские, условия их ниспослания…

Покупатель из-за пазухи вытащил томик Корана, приложил к губам, передал невольнице:

— Читай вот эту суру, — показал пальцем.

Кругом все замерли. Девушка поклонилась, приложила Коран к губам, ко лбу. Она оглядела толпу жгучими глазами, изящно наклонила голову над священной Книгой и стала декламировать одну из сур. После первых же слогов, прозвучавших из ее уст, на площади многие замерли, встали на колени. Они за невольницей шепотом повторяли заветные слова Корана. Невольница так мастерски читала, что поразила всех своим голосом, дикцией, выразительностью чтения. У нее был такой завораживающий голос, что многие плакали в умилении. Девушка закончила чтение, Коран, кланяясь, передала его хозяину. Вдруг площадь взорвалась от криков восторга, грома аплодисментов.

Объявились множество покупателей этой жемчужины. Аукцион состоялся на окончательной цифре в двадцать тысяч динаров. Один из покупателей выложил запрошенную посредником сумму.

На другой площадке покупателю было достаточно одного заявления продавца:

— Эта леги из Кавказской Албании.

Покупатель, ударяя по рукам, лишь воскликнул:

— Если есть в этом деле грех, да падет он на голову продавца!

Сделка состоялась.

Генерал выбрался из толпы, направился к площади храма Ашшура. На площади для проведения «праздника любви» доделывали последние мелочи.

«Праздник любви» продлится четыре дня. По той информации, которую генерал получил от доверенных лиц Абрама, его девочек на аукцион выставят в последний день празднования.