Элизиум

В. Тао

Если долго вглядываться в бездну – можно увидеть себя. Когда родник пересыхает – пустыня наполняется призраками… Путешествуйте налегке и со светом. Книга содержит нецензурную брань.

© В. Тао, 2023

ISBN 978-5-4498-1488-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АСТРАЛЬНЫЙ ПЁС

Герои

герои — самые долгие пленники забвения.

почти бессмертные. дарим надежду, опустошая миры.

вдохновение словно отравленный зверь в клетке,

столетия провонявшие жертвоприношением праху

пасти цветов пахнут вожделением, зависть превращает

их в звёзды. наши языки и сердца, злые и непорочные.

номинированы на лёгкую смерть:

в вечернем свете купаются альбатросы лишённые

предчувствий и времени, духа и звёздных войн

Трескотня стрекоз…

трескотня стрекоз сияет паранойей неба,

полотенце выпендривается на бечевке подхватывая

бемоль облаков — однажды мы перейдем в эти сны:

прикованные к запястьям ангелов, совершенные

как возмездие…

солнце грезит индийской хной, затхлыми

парками! небесный банкир против нашей ставки:

проигрыш, золотой как зубная коронка.

щепотка соли за борт…

была одна звезда в эфире: толпа ждала,

жадно припав к тишине. немыслимым светом

мело по лицам. холмам с проплывающими тенями.

захватывает радость и отчаяние!

шанс смешливый как ренессанс,

легкий словно воздушный змей —

мотылек влетающий в ухо,

в безмолвие

Дни трепетали…

Дни трепетали, томясь словно лани!

Брызжет розовой пеной рассвет: счастье,

огромное как ностальгия. У тебя печальное

сердце, ветер: семь раз обговорили секреты,

а ты все молчишь… если снайперы целы,

звезды будут под прицелом — ни днем,

ни ночью

Чувство загнанно бьётся под кожей, губы

застывшие в полуулыбке — сидел не плача

в безбрежности Ориона: вселенная

помигивающая мобильниками.

Сидящая на игле. На самом

кончике…

Спятившее блаженство…

спятившее блаженство сгорает веером едва успеваешь выдохнуть «блядь!» судьба равнодушная как голод как Кали выкосившая половину ума — она целиком умещается во вселенной Белоснежки заснувшей в алой улыбке плоти в гаснущем полёте шмеля

расстрелянное танго твоих волос во вскипающих каштановых кронах Моне Монблан твоего лба скрижали позабытые в раю вместе с девственностью — ливни прожекторов в трансе танцпола — ныряем в бессмертие изувеченное признаниями — лилии роскошью обломов и кайфа —

тела слипаются как ресницы скованные импульсами депрессии, укол в пустоту ранит но не возбуждает — жажда обсценна среди драгоценностей — голимее фейка невесомее бездны

чувствую себя Адамом с глупым яблоком

в ладони и скорпионом в сердце

Лучи солнца…

Лучи солнца сияли в детской,

визжали от зависти! Судьба не искала нас,

рассыпала шансы стеклянными шариками…

а еще я разжигаю грозу, задуваю пепел

тебе на колени — в прибрежных

парках томящихся негой

Хвост волны влажной змейкой на

пляже. Ветер ерошит рубашку, волосы чуть

убеленные солью — вальс заигранный полу-

улыбками, плечи окутанные роем теней

просто дунь на свечу

Обломанная богиня…

обломанная богиня — бессмертный тысячелетний щебет засыпает тебя — флажолетами эполетов и лимузинов красиво причаливающих в экстаз волны — спеть песню Орфею хриплым рокотом цилиндров закутанных в оливковое масло похоти —

бисер созвездий в твоей жалкой игре жалком шелесте огня и рваных карт атласные шуты насмешливо касаются поцелуями и хохоча уносятся в печаль будешь ли ты зла как цветок уколовший твою слабость?

джезга обжигающая язык в ответ на чувства из целлулоидной боли вскрываешь вены воздушному змею — а он смеётся распахивая крылья и волны жизни останавливают тебя: смерть смерть смех смех

Смерть

стоя на красивом мосту, она элегантно

улыбалась с фото — глядя на нас, смеясь…

мы не возражали и были молоды в тот

сухой и вянущий к вечеру день

старый город, кора деревьев

грубая и нетронутая

зной угасает неясным предчувствием,

чуть пряным, пыльным — души

растворимые как кофе

Солдат

в Солсбери звезда упала — Звезда Полынь —

нектар в хрустальной патологии бокала — стекающие

руки призывом муэдзина ласкают дрожь твоей кожи

тысячеликая мара фея уронившая яблоко как

слезу — в твоём сердце истлел огонь

и пепел засыпал тишину чёрным смехом улиц —

поклянись, что это не сон! уравняй мертвецов в их

безмолвном совокуплении с будущим — чувство снега

настолько пурпурно, что твой взор обжигает кожу

и глиняные эльфы сыплются песком с ресниц рассвета

Где ты, ночь? Я стою за кулисами полдня — распятый

жалостью и пением фиалок, в кислоте наготы —

я жду

Архангелы на чёрном снегу…

архангелы на чёрном снегу безвременья

симфония с глазами медузы выброшенная

отливом — волна проникает во тьму словно слепой

любовник в топ-модель — раскинула небеса

сочащиеся от похоти, ветер брызжет

семенем ослепляющим хрусталь — бог

положил бомбу на мир будущее сгорает

в сказке… призрак на плечах свободных от крыльев,

машины припаркованные топ-лесс — волны

вожделения и страха в наготе дикарей,

в сумерках супермаркетов

и голых ляжек —

влюблённость слаще травинки во-рту,

нежнее члена — как кундалини вставшая на

ребро, свет фонарей сутуло поджавший хвост —

в чёрной дымке его ущелий жало истлевшего

змея и хмель сигарет бережно замерзающий

в зеркалах — нагие потолки лежат

пустыней и хуи сияют отчаянием

абсолюта

Сатори…

…сатори сливает с небес в базы данных.

Вялый транс в полу-божественной коже —

элегантный как Хьюго Босс. Сдувшийся как

презерватив: лёгкая бабочка бьётся в окна

обожающие лучезарность

В магии лета, в шафране неба — св. Земля,

ментовские жезлы… кошки-аксолотли в саундтреках

улиц контужены счастьем, эфирной болтовнёй.

Солнце и опиаты в сиянии одиночества, шёпот

ангелов невесомый словно старик…

и гениальный ёбнутый ребёнок

Тела химер

В тела химер вгрызаются зубы гомерического хохота. Это лунные блики пожирают созданные мной инверсии. Сердца разрушают границы, меняют образы приходящие в упадок и города, простирающиеся за горизонт.

Полчища душ сияющих абсолютом — богоподобные гиены растаскивают плоть благоухающую нечеловечьей памятью. В противоположном времени кварталы сливаются в экстазе уничтожения: изнасилованные толпы — в этом дне я родился, цветок раскрыл мои глаза и я впервые улыбнулся.

Цифровые надписи. Малярийная сыпь мавзолеев, спутников грезящих на земле и в небе — что они находят в эвтаназии войны? что их потеряло в безмолвии времени?

Анджело Бадаламенти с сияющим горном,

на горном пике! И леопарды терзающие

собственную шкуру

Солнце. мечеть. цикады…

солнце. мечеть. цикады — ветер

перешёптывается с тамариском и зноем,

золотые вспышки в небе — истребители падают

в изумительную боль, наслаждаются чудом!

кожа обнажающая желания, бабочки-

андрогины — божества, выпорхнувшие из нас

и заключившие перемирие: каждый глоток —

Гоморра, каждый поцелуй — фламинго

взлетевший в смерть.

идеальный штиль вместо сердца

и идеальная ночь на полу-языке пустынь

Парки…

Парки съедают волны

великолепно сливающиеся к берегам.

Улыбки, смуглые и тонкие. Безмолвие

коснувшееся сердец.

Зеркальные башни над городом,

предчувствия расплетённые словно косы —

кубки тревоги поднесённые к лёгким губам…

момент, когда чувствуешь крылья коснувшиеся

лба и трепет ночи заснувшей в колыбели

недобитое небо

Непрощённые

от хакнутых банкоматов к лёгкому ветерку —

протекторы шуршат бездорожьем, выбирая приют на ближайшие дни — будем безжалостны к лени, одиночеству скал и сердец — свернёмся кольцами за солнечным кругом — змеи ужалившие собственный смех.

подгнившие водоросли и медузы, дым едкий как комар попавший в глаз и чистое дно родника, примолкшее холодом… необитаемый остров охвативший время

прах к праху, волна к волне… и лицо к лицу:

вначале было Слово, а в начале Слова — мы, бриз из атомов небытия — нам наплевать, как кончит этот мир, как уже кончил — весь, настоящий, наш

Мир в объятиях полусвета…

Мир в объятиях полусвета — немного жаль эту историю исправленную полувременем.

Ветхая гитара и сонный папоротник. Скошенные газоны и змеи: хоть и звезда, но угасшая… ветер разносит свои восьмёрки в виде эха — даже за проценты не выпросишь поцелуя!

Забвение отодвинуло свои границы —

теперь на каждой улице свой полу-праздник.

Радушие клумб и равнодушие технологий. Всё сотворённое — на связи. Без этой мысли чувствую себя тайной распятой на баннерах — попасть в неё не целясь: здесь исчезают полигоны смерти и вторая половина мира

стерильное небо

Какофония солнца…

какофония солнца распалённой симфонией,

колкие лоскутки тропинок… приключения и волна,

нега и истома в юной похоти припухлых губ —

нет ничего печальнее деревьев обреченных стоять

в нашей памяти: Аркадия исчезает — словно неловкую

голубку вынули из сумки и забросили в небо…

молитва. тишина… в ночи гуляет лазер —

над кварталами пыль и лунное сало

Порталы крыш…

порталы крыш, бескостье звёзд и волн —

за чад заката платим совершенством! за

голод — лоском лимузинов: импала,

лебедь и паук их имена — хмель, ветер

и воображенье. объятья в сердце бездны —

сияют мотыльки в безумии блаженства

подсолнухи среди дорожной пыли

полу-бухие от безмолвия

Луч

бред восхитительный словно вальс!

виноградник поёт в опьяненьи теней:

вот парус смеется над солнцем

хлопая ему в поднебесье!

безвечность, тлен… фракталы

озарений — лишь взгляд небытия

укравший обнаженность

и сливший мир в узор

несовершенных

правил

Мы росли рядом…

Мы росли рядом, в сонном

переулке — соседские дети прибежали,

вырвали наши сердца

лепет стрекоз

смех

Полдневное царство

полдневное царство: химические связи

соединяют и не пугают. плоть это хищник

поглотивший меня, голодный ребёнок —

в отчаянии бриза, сиянии лоботомии.

увядающий цветок подобен грусти и лени —

бесчувственность превращает семя в слезу.

шиповник в затхлости разнотравья:

очнувшееся небытие

блистательный мир как мёртвый генералиссимус

Она

Она приезжала в наш город.

Правда, я на нее не ходил. Держал

окна открытыми: ветер жадно глотал

парк придавленный синевой — к побережью,

к лоснящимся волноломам…

время без крыльев

и Радио «Подорожник»

фото

В квартире было одиноко…

В квартире было одиноко. Волшебно.

В Тироле шепчутся прялки и губы. Расслабленный

закат лёг на плечи, на подставленные ладони —

наши ангелы с искусственными глазами

Изо-дня в день изгибался горизонт, пейзажи

зашёптанные шалфеем — у меня для тебя есть эхо

пролитое юным дождем. Мокрыми поцелуями.

И растаявший бриз

…рой светлячков сыплется в реку, звезды падают

за пристань — распахивают мгновения оттраханными

ресницами — тебе и во сне не присниться мне!

янтарным медом пах рассвет,

нектаром полуголым неслышное лето катилось —

нежность растущая молодой луной, линии

судьбы в расплетённых пальцах…

пора

Любовь

арлекин. скамейка. водопад

в меланхоличную пустоту — у нас её так

много, что хочешь поделиться ею с близнецами

и огненными шарами гаснущими словно жизнь…

но если уж ты спросил, я спрятал ее в коробку

из-под обуви — таинственную и босую —

как в нашем детстве

Зёрна звезд…

…зёрна звезд и алхимия пляжей:

город струится рекламной нирваной —

полуобняв меня, полу-поцеловав. гниль

тростника, отчуждение берега: мы принадлежим

возлюбленным, остаёмся костями в их сердце —

нет шансов проиграть

нет богов способных постичь это волшебство…

это яблоко в саду — обладало ли оно именем

одного из нас?

Тени…

Пробуждение…

первое, что чувствуешь —

технологии обнимающие

цифровыми руками.

Город старый как н.э. — мечта

архангелов в репелленте зноя.

Небесный Катар в околевшем сиянии —

охвачен комфортабельной

катастрофой

речная тень, бессвязный шум шоссе

может быть, сегодня…

Дыханье лета…

дыханье лета невесомо — изюм верблюда высушенный солнцем, струится нежностью улуна воздух и сеть автосалонов — нам достаются блажь и лепет волн — наследство полное печали…

пламя музыки лижет героев, поверженные символы и колыбели. сияй, моё сердце слепое от счастья: божественной шуткой в прелюдии Баха, в волнах солёных от фейковых слёз —

эра отчаяния наступила, а ты всё ещё снишься в астральном предчувствии, полу-голой рекой ре-минор. будущее облажалось: сияют бездны позором бессмертия, бренды отъебанные наслаждением — данный вид связи недоступен

enjoy

Тьма…

Тьма изогнута ксеноновой панорамой.

Лишена смысла, полу-огней… Никакой

мотивации в городе развалившемся на холмах:

спящая планета будит меня — обновляет

последнюю версию Бога…

бледный свет, скучающий охранник: давление

звёзд чуть выше нормы, спокойное. Лунный луч

на лезвии, и квантовое кваканье лягушек…

сияние и боль

Нежнее похоти…

нежнее похоти непостижимый взгляд —

полу-блаженный поцелуй творит вселенную:

мир — кокаин богов! достойные позора и любви,

и лепета стрекоз в надлобье полдня — пьяны

собой, химеры плоти, духа…

взор юн, мир завоёван

прах

Сверчки и звёзды в кулаке…

сверчки и звёзды в кулаке… в безлюдности

ночи — шакалы приходившие в наш сад, на дальний

виноградник, подъедать кровь кистей и луну…

зрачки и блеск ручьёв, бессчётность жизней: если

можешь, забери ребёнка оцепеневшего от мечтаний —

мне ничего не будет, если ты заснёшь со мной,

украдёшь моё сердце: вечер вечен, тени

нашёптывают тайны зеркалам — тёмные грёзы

в соблазне невинности, в свербящей вселенной

ожёг архангела полный печали

Полуголая ночь…

полуголая ночь. пляж…

кожа обнажённая тьмой —

первобытны, разбросаны волнами

в лоснящемся блеске

твоя ладонь в полудрёме, тишь…

полотна в выплеснутом экстазе

Жертвоприношение

Небо душили розы — просто мы

нуждаемся в этом сочувствии. Листопад

издевательский и улётный. Время

собирать богов в саду камней.

Стихи на плохой латыни катились

шёпотом во-рту. Я усыпил их, голубей,

отправил небесным посланием: горькой

гвоздикой, надломленным эхом

Время тающей ностальгией —

его не утолить будущим, обещаниями

гаснущими в памяти: ветер устал забавляться

жасмином, спятил разбрасывая лепестки

ты нас простишь

Чаша

О, легкомысленный! о, сотворённый! —

стрелы запутались в твоих волосах, Себастиан —

ты всегда будешь со мной, безумный как «Абрамс»

в пустыне (и буря в стакане) — сваливаем от смерти

и вот она, блистательная как Порта, сияющая словно

экстаз… змеи отравили чашу с твоим вином,

с твоей кровью — теперь мы наполнены жаждой,

отчаянием. о, бессмертие, расстанься, наконец-то,

с нами! обрети покой, который мы

не в силах оплатить

теплее молока Твой тихий час

и сон как полу-благодать — у самых

губ, у самых глаз

Созвездия осыпаются…

созвездия осыпаются листьями напоминая

что осень приручила наши холодные сердца —

оплакала и бросила в старой аллее внесла

в комнаты тлен кардамон и гулкие шаги…

засыпанные оргазмом солдаты обретают

второе рождение совершенное как штык воткнутый

в память — успех это разряженная неудача поданная

с улыбкой, отлив обнажающий отражения…

ладони трепетная лань сжимает нимфы лук

и вздох стрелы летит над пропастью

Ангелы облачных технологий

Ангелы облачных технологий.

Ловцы наших снов и лиц, опознанных

в предчувствии новой эры. Хвосты комет

выметают проспекты — в клёкоте чаек

и в спа-салонах. Плыть в полу-

вечности негой коленей…

Пластик и сетки пустых тележек.

Безмятежность и исчезнувшие подруги:

где теперь хранятся их отражения?

глаза усталые от наслаждений?

Кошки нежатся в лазури, в рекламе.

Рубашка с обсоленным воротом, наши лица

расклеенные «wanted»… неужели когда-то

закончатся эти бесконечные дни! галька

ослепительная до боли в спине…

встречные призрачны, непостижимы

бессмертие сканирует синеву