Бешеный Пес

Вячеслав Шалыгин, 2001

На планете Авеста войны уже много лет носили лишь виртуальный характер, и обеспечить победу заговорщикам могли только солдаты со стороны – наемники. Александру Комарову и еще двум землянам выпала нелегкая судьба – стать участниками хитроумной игры, затеянной властителями чужой планеты. На далекой Авесте в кровопролитных сражениях и неожиданных встречах открылась Александру причудливая история зарождения авестийской цивилизации, а еще – будущее родной Земли, в становлении которого ему предстоит сыграть далеко не последнюю роль...

Часть первая

КУРСАНТ КОМАРОВ

1

20.05.1988 г. Утро

— Комаров Александр Васильевич, — прочел на обложке личного дела незнакомый майор с общевойсковыми эмблемами в красных петлицах.

Он поднял на собеседника ничего не выражающий взгляд и спросил:

— Начальник курса предупредил вас о том, что наша встреча строго конфиденциальна?

— Так точно, — серьезно ответил Саша.

— Хорошо. — Майор задумчиво полистал бумаги, но не прочел ни строчки и, захлопнув папку, отодвинул ее в сторону. — Эта макулатура не понадобится… Я знаю о вас гораздо больше, чем здесь написано.

Он снова взглянул на курсанта, но уже более внимательно. Саша почувствовал себя совсем неуютно. Ему казалось, что майор ожидает от него каких-то действий или умных слов, но ничего толкового в голову Комарову не приходило.

— Через месяц — выпуск, — продолжил офицер. — Как сдали первый экзамен?

— На «отлично», — ответил Саша. — Это был не самый сложный предмет.

— Верно, — согласился майор. — А в спорте как успехи?

— Зимой проплыл полтора километра на «мастера», — гордо ответил курсант.

— Это хорошо, — вновь одобрил офицер. — Насколько мне известно, боевая подготовка у вас лучшая на курсе, а вот с политической почему-то проблемы. В чем дело?

Комаров слегка покраснел и пожал плечами.

— Я хочу стать офицером, а не политработником, — наконец осмелев, выпалил он.

— Офицер должен быть всесторонне развит, — возразил майор.

— Я чемпион училища по плаванию и стрельбе, — почувствовав легкий прилив раздражения, ответил курсант, — еще я умею фехтовать, прыгать с парашютом, водить все виды транспорта и драться в нескольких стилях…

— Этого недостаточно для гармоничного развития, — словно не замечая резких ноток в голосе Александра, сказал собеседник.

— Помимо родного, я свободно владею двумя восточными языками, немного разбираюсь в живописи, читал Достоевского и Толстого, правда, ни тот ни другой мне не понравился, — ответил Комаров. — Также я участвовал в работе научных кружков по прикладной электронике и перспективным видам вооружений… Основные документы пленумов партии мне не пригодились ни разу.

— За такие взгляды вас следовало бы выгнать из училища еще на первом курсе, — майор усмехнулся, — но раз вы сумели доучиться, значит, все не так уж скверно. К тому же на дворе восемьдесят восьмой год, полным ходом идет перестройка, и основная линия партии направлена на определенную либерализацию взглядов в обществе. Однако в армии этот процесс может вступить в серьезный конфликт с Уставом. Вы забрали свой рапорт. Почему?

— Вы о рапорте насчет Афганистана? — уточнил Саша.

— Да.

— Потому, что я понял, до какой степени коллективная подача подобных бумаг похожа на случай массового психоза, — твердо ответил Комаров. — Чтобы победить в настоящем деле, нужно к нему тщательно подготовиться. А стать пушечным мясом ради того, чтобы заработать авторитет среди таких же баранов, — глупо. К тому же война скоро закончится.

— И как же вы думаете готовиться к настоящему делу? — с интересом спросил офицер.

— Продолжу тренировки и постараюсь восполнить кое-какие пробелы — я до сих пор толком не освоил подводное снаряжение, да и управление вертолетом хромает. — Саша покачал головой. — Да много что еще…

— Ну а дальше? — продолжил допытываться майор.

— Лет через десять получу «подполковника» и добьюсь разрешения создать специальное подразделение совершенно нового типа, — убежденно ответил Комаров. — Я пришел в училище не со школьной скамьи, а после срочной службы и точно знаю, насколько действительно хороша наша нынешняя армия.

Собеседник, вопреки Сашиным ожиданиям, не рассмеялся и не посмотрел на него как на сумасшедшего. Он задумчиво поиграл шариковой ручкой и вновь придвинул к себе папку. Наконец офицер принял какое-то решение и, кивнув, произнес:

— Завтра у вас будет весьма напряженный день, Александр Васильевич. Придется сдать сразу три оставшихся экзамена, получить диплом и подписать обходной лист. Ровно в двадцать один час у КПП вас будет ждать белая «Волга», номер 10–50 ЕА. Так что, если хотите попрощаться с товарищами или вашими многочисленными городскими подружками, сделайте это сегодня. Завтра в девять часов утра встречаемся здесь, на кафедре.

Саша ощутил, как быстро забилось сердце, и встал.

— Разрешите идти?

— Идите… товарищ лейтенант.

Когда Комаров вышел на свежий воздух, внутри у него все просто пело. Мечта, которой он жил и дышал с самого детства, начинала сбываться…

2

Планета Авеста

Внешние острова континента Тана

— Слава Ахурамазде! Мы добились своего. — Правитель слегка поклонился незатухающему священному огню и строго взглянул на инспектора разведки Лейца. — Запомните, инспектор, ваше будущее в ваших руках… А также за вашими зубами. Если Император Симилара узнает о том, что ученые островов сумели подсоединить к Государственному компьютеру новый вероятностный вариатор, да еще по образцу его собственного, нам не поможет ни сама «Фортуна», ни вся армия дружественной Таны…

— Смею возразить, господин, — ответил Лейц. — Сделав главную машину страны такой же мощной, как у других, мы можем разговаривать с правительствами обоих континентов на равных. К тому же Монарх Таны будет расстроен не меньше Императора Симилара.

— Симилар наш дом, а Тана всего лишь ближайший материк. — Правитель покачал головой. — Обоим сюзеренам понятно, что если мы и нанесем удар, то через море, а не через пролив. Тана меня не интересует. Я намерен вернуть трон собственной Империи. Это справедливое желание и, в отличие от обычного захватнического похода, имеет хорошие шансы на успех. Так утверждает «Фортуна».

— Я согласен, что вероятностный вариатор, который в народе так метко окрестили многозначительным словом «Фортуна», весьма точный прибор, но вряд ли стоит полностью доверять его предсказаниям, — осторожно возразил инспектор.

Правитель просто фанатично верил в волшебные возможности этого последнего слова электроники, а вот Лейц к прибору, который моделировал ситуации и выбирал для них оптимальное решение, относился довольно скептически. Он сомневался в том, что аппарат не только просчитывает наиболее вероятный ход событий, но и корректирует их. Впрочем, абсолютных доказательств не было ни в пользу никчемности «Фортуны», ни в пользу ее исключительной полезности. Вариаторы являлись сдерживающим фактором, и на государство, имеющее такой аппарат, не смели напасть ни те, кто обходился без вероятностного вариатора, ни те, у кого «Фортуна» была. Войны на планете Авеста уже давно велись боевыми компьютерами, и полководцы лишь наблюдали за тем, как машины выводят на математически смоделированные позиции виртуальные войска и устраивают на информационных полях грандиозные сражения. Все солдаты и офицеры в армии любого государства были скорее талантливыми программистами и игроками, нежели действительно военными. Когда же к мощным компьютерам, которые управляли всеми делами государства и периодически устраивали передел границ при помощи «войн», наиболее богатые и развитые страны присоединили вариаторы, военное дело окончательно перешло в ведение электроники, оставив людям лишь роли обслуживающего персонала. Впрочем, эта, казалось бы, низшая точка падения военного искусства тоже была быстро пройдена как на Авесте, так и на других планетах звездной системы. С повсеместным введением в эксплуатацию «Фортун» наступил полный военный застой. Считалось, что волшебные машинки способны просчитать все ходы противника и поставить на его пути адекватный заслон. Следовательно, борьба двух армий, имеющих в своем распоряжении вариаторы, была заранее обречена на ничейный результат, а затевать войну без надежды на победу было глупо, это понимали все.

— «Фортуна» не предсказывает, — терпеливо возразил Правитель, — она создает безошибочные ситуации в пользу того, кто ею владеет.

— В любом случае, Государственный компьютер Императора имеет точно такую же компоновку, — не стал спорить Лейц. — Как вы надеетесь обмануть его «Фортуну»?

— За этим я тебя и позвал, — улыбнувшись, ответил Правитель. — Вот ты как бы ответил на подобный вопрос?

— Так же, как другие. — Инспектор пожал плечами. — Вариаторы знают о нашем мире все, по крайней мере столько же, сколько и люди. Кроме того, они знают до мельчайших подробностей жизнь на остальных обитаемых планетах системы. Это означает, что ни одно событие, ни один человек или предмет не может послужить для «Фортуны» случайным фактором и, грубо говоря, сбить прибор с толку. Даже если это будут неожиданные для нас планетарные катаклизмы или блуждающие кометы, орбиты которых не берутся вычислить самые смелые астрономы. Что бы мы ни придумали, вариатор это учтет и исправит.

— Верно, Лейц, — согласился Правитель. — А если все же возникнет этот самый «случайный фактор»?

— Откуда ему взяться? — Инспектор начал нервничать.

Он понимал, что Правитель подводит его к какому-то ответу, но никак не мог ухватить суть, и это Лейца раздражало.

— Например, из другой звездной системы, — намекнул собеседник.

Инспектор задумался. Путешествия по Галактике были слишком дороги, но не так уж сложны. В распоряжении любого крупного государства имелся хотя бы один корабль дальней космической разведки. Внешние острова считались довольно богатой страной, и межзвездных кораблей у Правителя было около двух десятков. Если бы с помощью такого корабля удалось раздобыть какую-то неизвестную науке Авесты бомбу или систему вооружений…

— Нет, — подвел черту под своими размышлениями Лейц. — «Фортуне» хорошо известна логика нашего мышления, а следовательно, она учтет и возможность того, что мы попытаемся применить оружие других цивилизаций.

— Я говорю не об оружии, — снисходительно возразил Правитель. — Допустим, вариатор предугадает нашу попытку добыть «случайный фактор» в глубоком космосе, но сможет ли он предвосхитить действия самого «фактора»? Ничего не зная о стиле и образе его мышления?

— Ах, вот вы о чем. — Инспектор снова задумался.

Что-то разумное в словах собеседника было. «Фортуна», по большому счету, оставалась машиной с обширной, но жесткой программой. И эта программа могла забуксовать именно в момент прибытия чужаков на Авесту. Например, то, что Лейц привезет кого-то издалека, вариатор просчитать мог, но вот как поведут себя пришельцы и что из этого выйдет — уже нет. К тому же машине могло оказаться не по силам исправить ход событий, вызванных к жизни пришельцами, нестандартно мыслящими, с точки зрения авестийцев, и тогда Внешние острова автоматически получали серьезное преимущество перед Симиларом. А в дальнейшем — и Таной. Лейц, все еще сомневаясь, покачал головой и сказал:

— Насколько мне известно, в довариаторную эпоху наши разведчики уже побывали в одной из интересующих нас звездных систем. Но при смене баз данных абсолютно все сведения о найденном мире были случайно стерты. Если бы этого не произошло, мы могли бы получить желаемое. Люди, обитающие на двух из одиннадцати планет той далекой системы, были смелыми бойцами.

— На одной, — уточнил Правитель. — Вторая переживает серьезный упадок цивилизации, и хороших стратегов там не найти.

— Так, значит, данные не утеряны? — удивился инспектор.

— Утеряны, — возразил Правитель. — Техническая разведка не раз проверяла память всех Государственных компьютеров. Координаты и некоторые дополнительные сведения, касающиеся той системы, есть лишь у меня.

— Это само по себе дает нам преимущество. — Лейц с воодушевлением потер руки. — Я привезу вам оттуда лучших стратегов реальной войны, господин.

— Нам нужны не просто стратеги, они должны быть еще и отлично подготовленными солдатами, — уточнил собеседник. — Виртуальные войны серьезно извратили наше представление о военном деле. Мы разучились проливать кровь в ближнем бою. Физический контакт, а также реальное уничтожение живой силы и техники противника — вот к чему должны быть готовы солдаты, которые выступят против аналитической мощи боевых программ компьютера, усиленного вариатором. Они будут драться не в киберпространстве, а на реальной почве, вполне осязаемым смертоносным оружием. Умудренные опытом, но дряхлые генералы здесь не годятся.

— Найдем, — пообещал инспектор. — Особенно если вы позволите взять в поиск «Фортуну».

— С какой целью? — настороженно спросил Правитель.

— Чтобы загрузить ее данными о планете и на основе возможностей машины найти подходящих кандидатов. Ошибаться в таком вопросе нельзя.

— Хорошо, — после недолгого колебания согласился Правитель. — Отключение вариатора от Государственного компьютера — довольно рискованный шаг, но, если сделать это тайно и на короткий срок, вражеские разведчики ничего не заметят. Пока на островах не случится что-нибудь серьезное, мы будем в безопасности. Сам вероятностный прибор говорит, что в ближайшие три недели события будут идти своим чередом и его вмешательства не потребуется. Однако я склонен подстраховаться. Даю тебе две недели. По окончании этого срока ты должен вернуть вариатор на Авесту. И еще, помни, Лейц, что чертежи остаются у меня и построить новую «Фортуну» я смогу довольно быстро.

— Это серьезно подорвет экономику Внешних островов, — с ухмылкой ответил инспектор. — Такие затраты! Но не волнуйтесь, господин, я не честолюбив. Руководить государством мне неинтересно. Просто обещайте не забыть меня, когда снова взойдете на престол Империи Симилара.

— Вы будете Старшим инспектором всей армии и Главным советником двора, — торжественно заявил Правитель. — Устраивает?

— Вполне, — согласился Лейц.

— «Фортуну» установят на моем личном корабле, — официальным тоном закончил беседу Правитель. — Возвращайтесь побыстрее…

3

20.05.1988 г. Вечер

— А когда ты вернешься? — Люся подняла на старшего брата удивленный взгляд.

— Не знаю. — Саша пожал плечами. — Скорее всего, не скоро.

— Ты не на войну собрался? — с опаской спросила сестренка.

— Нет, меня зачислили в специальную программу. — Комаров обнял Люсю за плечи. — Очень секретную.

— Ой, как интересно! — Сестра прижалась к его груди. — За границей будешь служить? В Германии?

— Военная тайна! — Саша рассмеялся, но внезапно оборвал смех. — Родителям помогай, ладно? Я не знаю, когда смогу приехать.

— Разве секретным сотрудникам не положен отпуск? — спросила девушка. — А Галя поедет с тобой?

Из множества подруг Комарова Люсе почему-то нравилась именно Галя. Наверное, потому, что она была не только красива, но и как-то не по-совковски изысканна. При мысли, что брат может выбрать в спутницы жизни кого-то еще, Люся всегда страшно нервничала. Вот и теперь, когда он собрался куда-то уезжать, девушку волновала прежде всего судьба лучшей, с ее точки зрения, из Сашиных подружек.

— Меня приняли с условием, что я дам обет безбрачия, — отшутился парень.

— Значит, опять будешь по общагам таскаться, — сделала вывод сестра и вздохнула. — Я думала, мы скоро погуляем на свадьбе.

— Тебе только шестнадцать исполнилось, — напомнил Саша. — Рановато о гулянках думать.

— Акселерация, — возразила Люся. — Ты, если в отпуск приедешь, не забудь мне джинсы привезти. Только не гэдээровские, а фирменные!

— Ты же еще растешь, — возразил Комаров, окинув девушку взглядом. — Как я узнаю твой размер через год?

— А письма от нас ты не надеешься получать? — с иронией спросила сестра. — Или в ГДР почта не работает?

— Я уезжаю не в Германию, — задумчиво проронил Саша. — Ладно, долгие проводы — лишние слезы. Жалко, что с родителями не получилось проститься. Веди себя прилично. С пацанами ниже пояса не обнимайся!

— Пошляк! — Люся толкнула брата в плечо и покраснела.

— Ну, ты же сама говоришь — акселерация. — Комаров рассмеялся. — Гале объясни как-нибудь…

— Нет уж, сам ей объясняй! — Сестра нахмурилась. — Она такая… такая… обалденная, а ты ее бросаешь!

— Подождет, если любит. — Саша махнул рукой.

— Не будет она тебя ждать. — Люся отчаянно замотала головой. — Ей уже двадцать лет! И так в старых девах засиделась!

— В девках, а не старых девах, — поправил брат и рассмеялся. — Ты, с такими представлениями о жизни, лет в семнадцать замуж выскочишь? Смотри у меня, акселератка!

— Нет. Я сначала стану такой, как Галя, — твердо ответила девушка. — Пусть все мужики у моих ног поваляются, а я выберу кого получше и тогда уж…

— Наконец-то я услышал от тебя первую разумную мысль, — одобрил Саша. — Ну все, пока, сестренка…

— До встречи, красавчик. — Люся поднялась на цыпочки и поцеловала брата в щеку.

Комаров вышел из подъезда и в последний раз окинул взглядом такой родной и уютный дворик. Ему почему-то казалось, что если он сюда вернется, то произойдет это вовсе не через год, а гораздо позже. Саша мысленно простился с привычным и беззаботным течением жизни тихого двора и, больше не оглядываясь, зашагал к автобусной остановке.

4

То же время. Обратная сторона Луны

— Господин инспектор! — Высокий светловолосый воин вежливо поклонился и сделал шаг назад.

— Здравствуй, Гурк. — Инспектор военной разведки Лейц не спеша прошелся по рубке своего нового корабля и удовлетворенно причмокнул. — Подойдет. Сколько у этого «авизо» посадочных модулей?

— Четыре, — ответил Гурк и осторожно добавил: — Только класс нашего корабля не «авизо», а «тендер» — малый разведывательно-десантный корабль. А на курьерском «скороходе» вы сюда прибыли.

Лейц, человек бесконечно далекий от флота, как космического, так и планетарного, в ответ на замечание помощника только пожал плечами. Вопросы классификации межзвездных посудин, как и все прочие, связанные с функционированием космического аппарата, он оставлял специалистам. Кораблем управлял экипаж из трех человек, в распоряжении которых были новейшие электронные системы, и разведчик вполне справедливо полагал, что ему необязательно забивать себе голову посторонними вещами. Другое дело — посадочные модули. С их помощью инспектор собирался высадить на загадочную планету несколько разведгрупп, и потому в надежной работе всех челноков он был заинтересован в первую очередь.

— Проверьте исправность всех систем еще раз. Мне обещали, что «Фортуну» с моего корабля перенесут сюда. — Лейц покосился на помощника. — Это так?

— Да, господин инспектор, — кивнул Гурк. — На этот раз Управление разведки не поскупилось! С вероятностным вариатором мы выполним боевую задачу с точностью до сотого знака!

— Сколько потребуется времени на изучение обстановки и настройку «Фортуны»? — поинтересовался Лейц.

— Двадцать стандартных часов, — ответил помощник. — Затем еще сто—сто двадцать часов уйдет на сбор и обработку данных, ну и тридцать-сорок на поиск объектов.

— Рановато я прилетел, — разочарованно пробормотал инспектор. — Этот участок Галактики слишком далек от центра, и его интервалы времени неприятно коротки в сравнении с нашими.

— Да, — согласился, разводя руками, Гурк. — Один стандартный час здесь равен периоду обращения планеты вокруг своей оси. То есть — суткам. Но программа вариатора составлена в расчете на время Авесты, и нам не под силу что-либо изменить.

— К сожалению, — добавил инспектор. — Всегда у нас так. Вроде бы все учтут, но хотя бы одну деталь, да упустят! Ведь наше личное, биологическое время не запрограммировано! Для нас, в отличие от «Фортуны», пройдет не двести часов, а те же полгода, что и для аборигенов!

— Почему? — удивленно спросил помощник. — Мы же не на планете…

— Потому, что часы лишь иллюстрируют течение времени, а не создают его, — с досадой ответил Лейц. — Не дошло? Если бы эта голубая планета располагалась в нашей звездной системе, в центре Галактики, то вращалась бы она, с точки зрения обитателей, с привычной скоростью, но относительно стандартного времени — гораздо медленнее, то есть так же, как наша родная Авеста. Потому, что суточный период обращения планеты не влияет на течение объективного времени Вселенной, которое было и будет явлением, тесно связанным с количеством материи в пространстве. В центре любой Галактики, в зоне сосредоточения огромных масс вещества, оно замедляет свой ход, а на таких разреженных окраинах, как этот рукав, — ускоряется и за стандартный час успевает пробежать суточную дистанцию… Мы не электронные системы, в живых организмах нет блока корректировки времени, а потому подчиняемся всем прихотям четвертого измерения.

— Значит, прожив здесь год, мы пропустим на Авесте только пятнадцать суток? — высчитал Гурк.

— Вот именно, — подтвердил инспектор. — Утешает лишь то, что у нас в запасе будет вполне достаточно времени и мы сможем избежать ошибки.

— А как же вариатор? — напомнил Гурк, глядя на командира немного удивленно.

— Под нами абсолютно незнакомая «Фортуне» планета, — возразил Лейц. — Здесь вариатор почти бесполезен, и потому о нем можно забыть.

— Но мы уже начали закачивать в прибор информацию с местных спутников и оптических преобразователей!

— Никакой спутник не научит авестийский вероятностный вариатор думать так, как это делают земляне, — отрезал инспектор. — Вот в чем заключается главный просчет конструкторов и тех, кто слепо полагается на возможности «Фортуны». Мы избежим подобной ловушки, проверяя выводы прибора на практике. Поэтому я и потребовал заменить «авизо» на «тендер». У курьера нет бесшумных и невидимых разведывательных шлюпок, а здесь их целых четыре…

5

21.05.1988 г. Вечер

Забор вокруг части был сплошным и очень высоким. Метров пять или больше. Это Сашу несколько озадачило. Обычно такие сооружения строились из стандартных плит, и отличить забор военной части от ограды какой-нибудь овощной базы можно было лишь по наличию КПП или красных звезд на воротах.

Здесь все выглядело по-другому. Следом за первой странностью незамедлительно проявилась вторая. Когда «Волга» миновала ворота, то оказалась не на территории части, а перед еще одним забором и опять же воротами. Три суровых охранника, которые появились из-за второй преграды, были офицерами. Кроме всего прочего, они были вооружены автоматами. На внешнем КПП обстановка казалась более привычной — сержант и прапорщик с пистолетом, а здесь начинались какие-то загадки. Комаров отметил про себя этот факт и задумался.

Еще крепче он задумался, когда оказалось, что по ту сторону второго забора нет ничего, кроме десяти ангаров, каждый из которых мог бы легко вместить пару больших транспортных самолетов. Они стояли на асфальтированных площадках, образуя своеобразный квартал, внутри которого разместилась огромная тренировочная полоса. Комаров не сумел рассмотреть окружающую обстановку в деталях, поскольку уже почти стемнело, но почему-то был уверен, что стандартная, утвержденная новейшим Наставлением по физической подготовке от восемьдесят седьмого года, полоса препятствий рядом с этим «аттракционом» будет выглядеть очень бледно.

«Волга», не снижая скорости, подлетела к одному из ангаров и затормозила в самый последний момент, когда до железных ворот здания осталось не больше трех метров. Преодолев финальные метры под аккомпанемент оглушительного визга шин, автомобиль остановился, мягко качнувшись на рессорах, и сидящий рядом с водителем офицер молча махнул рукой. Саша выбрался из авто и бросил взгляд на передний бампер. Он замер в пяти сантиметрах от створок. Сидевший за рулем воин так же молча, как и майор, выбрался наружу и вынул из кармана коробок спичек. Продемонстрировав спички Комарову, он медленно опустил коробку между самой выступающей частью бампера и преградой. Спички вошли впритирку. Водитель довольно улыбнулся и, по-прежнему молча, указал на украшающую ворота надпись: «Ближе пяти сантиметров машины не ставить». Предупреждение было написано масляной краской и через трафарет, а потому воспринимать его как шутку лейтенант не решился. Он показал лихому шоферу большой палец и двинулся следом за майором через небольшую дверцу в стене справа от машины.

Внутри здания было гораздо просторнее, чем Саша мог себе предположить. Войдя, он оказался в прихожей, из которой вниз уходили два пролета пологой металлической лестницы. Пол ангара располагался ниже уровня земли метра на три. Комаров бодро сбежал по гулкой лестнице и шагнул… на улицу города.

— Вид из окна — загляденье, — констатировал Саша, отодвигая шторку.

Окна общежития выходили на стену ангара. Изнутри. Поселение под металлическими сводами имитировало пару жилых кварталов типичного городка на Среднем Западе Соединенных Штатов. Так Комарову объяснил все тот же майор. Саша наконец узнал его фамилию — Кричевский.

— Жить будешь в местном отеле. — Произнеся непривычное слово, майор усмехнулся. — Ребята пока именуют его «общагой», но это у них скоро пройдет, так что ты даже и не привыкай. Никаких традиций у нас еще не завелось. И вообще — большинство офицеров такие же выпускники этого года, а потому «дедушек» или неписаных законов здесь нет. Ты даже имеешь перед ними преимущество — отслужил срочную. Но человек десять уже прошли наш начальный курс и потому назначены командирами отделений. Вот с ними будь поосторожнее.

— Что значит — поосторожнее? — Саша удивленно поднял брови. — Разве мы не одна команда?

— Одна, — согласился Кричевский, — но соревнование между вами будет не социалистическое, а настоящее. Из двухсот девяноста пяти тщательно отобранных кандидатов к окончанию курса останется не больше двух десятков. Я вполне допускаю, что в условиях такой жесткой конкуренции могут возникнуть внутренние конфликты. Тем более что все собранные здесь офицеры, выражаясь языком психологов, прирожденные лидеры. Амбиций у каждого — хоть отбавляй. Слабаков мы отсеяли еще на собеседовании. Задача любого из вас стать командиром группы и досрочно получить старлея.

— Хороший стимул, — согласился Комаров. — А сколько времени будет длиться курс?

— Девять месяцев, — ответил майор.

— Символично. — Саша усмехнулся. — Роды будут тяжелыми?

— Небо с овчинку покажется, — без всякой угрозы ответил Кричевский.

— И что потом?

— Два месяца боевой стажировки. — Майор взглянул на Комарова более серьезно. — Дальше два зачета — личный и командный, недельный отпуск, а затем еще шесть месяцев — курс номер два, на более высоком уровне, и снова стажировка, правда, месячная, но уже самостоятельная, без подстраховки. Наконец, последний годичный курс, особо отличившимся — звание капитана и начало реальной деятельности.

— В общих чертах все понятно. — Саша кивнул.

— А в частностях разберешься по ходу пьесы, — сказал офицер. — Я психолог подразделения. Если почувствуешь, что готов сломаться, — приходи. Только не стесняйся и не изображай из себя героя. Если придешь вовремя, я помогу и о нашей встрече никто не узнает.

— А просто поболтать? — неожиданно для Кричевского спросил Комаров.

Психолог задумчиво посмотрел лейтенанту в глаза и после недолгой паузы кивнул:

— В любое время, Саша… Бросай вещи, идем к командиру твоего отделения.

Майор хлопнул новичка по плечу и подтолкнул к дверям.

Командир был старше Комарова на четыре дня. Это выяснилось после короткой беседы на общепринятые темы. Парня звали Игорь Голиков. Он так же, как Саша, до поступления в училище успел отслужить два года. Причем полтора из них — в Афганистане.

— Мы в Штатах работать будем? — спросил Саша, когда Кричевский удалился и лейтенанты остались в холле общежития вдвоем.

— После третьего курса, — подтвердил командир. — Хотя, что будет через два с половиной года — загадывать глупо. Например, в моем случае начальство почему-то особенно заинтересовалось языковой подготовкой. Я неплохо освоил пушту и частично персидский. Выводы напрашиваются сами собой.

— Верно, — согласился Комаров. — А собственное название у нашего подразделения есть? Ну как, например, у «Дельфина» или «Вымпела»?

— Ты откуда такие слова знаешь? — Голиков притворно удивился. — Секретные документы на «очке» почитывал?

— Перед тем, как использовать их по назначению, — ответил Саша, и оба негромко рассмеялись.

С первым из «амбициозных» товарищей общий язык нашелся сразу, и это Комарова порадовало.

— Нет пока названия, — прекратив смеяться, ответил Игорь. — У нас и подразделения-то нет. Сплошной эксперимент. Но за основу подготовки наши начальники хотят взять программу «дельфинов». Так я слышал.

— А море? — Саша удивленно покачал головой. — Моря же поблизости нет.

— Пловцы тоже не на море, а на одном знаменитом озере тренируются, — понизив голос, доверительно сообщил Голиков. — Нас, я слышал, будут в Байкал «погружать». В первый год. А после — в море Лаптевых…

— Лучше бы в Черное. — Комаров поежился, словно его уже окунули в холодную воду и не дали после этого обсохнуть.

— А это на десерт. — Игорь подмигнул. — Мало нам тут не покажется…

— А когда начнутся основные занятия?

— Дня через три. Народ еще не полностью собрался. По всем округам искали. Вон Кричевский, пока мы начальный курс проходили, Союз по периметру объехал… В общем, время на адаптацию у тебя есть. Смотри, что к чему, привыкай. Идем в расположение, с ребятами познакомлю. В нашем отделении пока пятеро, ты шестой. По штату будет девять плюс командир. Тебя, кстати, моим заместителем назначили. Смотри, не подкачай.

— Будь спокоен, дорогой товарищ, — заверил его Саша. — Обещаю, как «дембель» «дембелю»…

Ребята были вполне нормальными. Никто не задавался, хотя многие имели в активе высокие спортивные достижения, а некоторые — приличный боевой опыт. Не понравился Комарову только хитроватый взгляд высокого мощного лейтенанта Зайнулина. Он до сих пор носил фуражку с зеленой тульей и постоянно пытался подчеркнуть, что к Советской Армии не имеет никакого отношения. Саша не понимал, как офицер пограничных войск, находящихся в ведении КГБ, оказался участником секретного проекта Главного разведуправления Генштаба Вооруженных Сил. Впрочем, вскоре выяснилось, что в другом взводе есть пара флотских, а среди еще не прибывших значатся пять офицеров внутренних войск МВД. Таким образом, загадка получала косвенный ответ — отряд был сводным, поскольку выпускникам предстояло решать некие «вневедомственные» задачи, — но поведение пограничника он не объяснял. На помощь Сашиной буксующей логике пришел Голиков.

— «Бешеный», — негромко пояснил он, когда они вышли в курилку.

— Почему? — удивился Комаров.

— Спецназ погранвойск. Их так «душманы» прозвали. Боялись погранцов как огня. За всю войну «бешеные» потеряли человек пять или даже меньше, хотя постоянно под пулями шастали…

Теперь Саша смотрел на Зайнулина с несколько большим уважением, хотя он Комарову по-прежнему не нравился. Каким-то внутренним чутьем лейтенант улавливал исходящую от пограничника угрозу. Видимо, тому Комаров не понравился тоже.

— Ну что, шурупы, давайте закурим, что ли? — словно почувствовав, что речь шла о нем, сказал, появляясь в курилке, пограничник.

Саша молча протянул ему только что открытую «Яву». Зайнулин взял одну сигарету и без пояснений спрятал пачку в свой карман. Провокация была довольно откровенной, но Комаров даже не повел бровью. Он неторопливо поднес к сигарете пограничника зажигалку и спокойно спросил:

— Тебе, может быть, денег до получки занять? На сигареты…

— Ты мне, «дух», не дерзи! — с угрозой ответил Зайнулин. — Ну-ка, упал-отжался! Быстро!

— Я докурю? — спокойно спросил Комаров и посмотрел пограничнику прямо в глаза.

Тот сначала замешкался, но затем вновь пошел в наступление.

— Ты что, лейтенант, опух?! Не успел приехать, а уже на грубость нарываешься?!

Зайнулин протянул руку, чтобы схватить Сашу за лацканы, но Комаров пресек попытку в самом начале. Он поймал пальцы Зайнулина и резко вывернул их. Пограничник побледнел и коротко вскрикнул. Два пальца его левой руки оказались вывихнуты. Развивая успех, Саша сильно пнул противника в живот, и тот сложился пополам, прижимая покалеченную руку к груди. К этому моменту в курилке собралось уже все отделение, и потому между дерущимися тотчас возникла живая стена.

— Прекратить! — крикнул Голиков, приседая на корточки рядом с пограничником. — Гера, зови доктора.

Один из лейтенантов кивнул и побежал вниз. На первом этаже «отеля» располагался медпункт.

— Ну все, шуруп! — прохрипел, поднимаясь на колени Зайнулин. — Ты у меня с первого же этапа сойдешь…

— В следующий раз я сверну тебе шею, — меланхолично ответил Комаров и бросил окурок в урну.

— Теперь я даже не знаю, кто из вас более бешеный, — выпрямляясь, озадаченно произнес Игорь. — Комаров, шагом марш в свой кубрик… то есть в номер. А ты, провокатор, ползи в лазарет, к Айболиту…

6

Плюс триста тридцать часов

по стандартному времени. Земля

— У этих ребят очень хорошая подготовка, — просмотрев видеофрагмент, сказал Лейц, — но есть два существенных минуса.

— Какие могут быть минусы? — удивленно перебил командира Гурк. — Эти «морские коты» просто идеальные воины для Авесты. У нас так много воды, а они готовились как раз к тайной войне на море.

— «Котики», — поправил его Лейц. — Во-первых, нам придется обучать их языку, а во-вторых, они слишком профессиональны, чтобы мыслить широкими понятиями. Уровень их подготовки очень высок, но это не оставляет простора для фантазии. «Фортуна» просчитает таких врагов за два часа. Нет, нам нужны другие. Искусные, но не искушенные. Грамотные, но непредсказуемые. На этом длинном двойном континенте таких мы не найдем, здесь все слишком правильно и логично…

— Как же вариатор отыщет подходящих субъектов, если не в состоянии понять, что вы от него требуете? — недовольно проворчал Гурк. — «Фортуне» нужны четкие критерии отбора…

— Вот именно, — с ухмылкой ответил командир. — Поскольку в критерии вариатора укладываются вот эти англо-американцы, значит, они нам не подходят.

— Тогда какого дьявола мы терзаем вариатор?! — не выдержав, взорвался помощник.

— Чтобы найти тех, кого он не воспринимает всерьез, потому что не может их понять, — спокойно ответил инспектор. — Я же говорил тебе, что нам придется искать самостоятельно. Вот этот момент и настал.

— Хорошо, — Гурк поднял обе руки, — давайте искать. Где?

— Среди тех, кто для полюбившихся вариатору «котиков» является врагом, — ответил Лейц.

— Советский Союз и Китай, — сверившись с данными компьютера, подсказал Гурк.

— Союз, — выбрал командир. — У «Фортуны» были варианты?

— Да, среди предварительных данных, — подтвердил помощник. — Подразделение «Дельфин», аналогичное американским «котикам».

— Значит, отпадает, — сделал вывод Лейц. — Что еще?

— «Вымпел», он не так хорошо подготовлен к морским диверсиям, но на берегу…

— Ты меня не понял? — Командир раздосадованно махнул рукой. — Мне нужна последняя строка в списке, а не две первых! Что-то, чего «Фортуна» не понимает!

— Тогда вот, — Гурк указал на короткий абзац внизу перечня. — Сводный отряд. Формирование началось двенадцать местных месяцев назад. Тщательный подбор кадров и очень суровая программа подготовки, но ничего конкретного о потенциале, а также целях и задачах подразделения неизвестно. Правда, среди членов группы есть несколько специалистов по языкам. В том числе — похожим на наш. Но, даже с учетом этого, по оценке вариатора, боевая ценность отряда пока близка к нулю…

— Именно то, что надо! — воскликнул Лейц. — Они нащупывают свой особый путь, и мы им его предложим!

7

04.05.1989 г. Первый зачет

— Я чуть не откинул копыта, — с трудом восстанавливая дыхание, прохрипел Игорь, когда после затяжного кросса по пересеченной местности его отделение погрузилось в вертолет и машина взлетела.

— Пока можно отдохнуть, — констатировал Саша. — А куда нас забросят?

— Помнишь берег, где мы отрабатывали преодоление скальных массивов?

— Там же ни одной приличной посадочной площадки не найдешь. — Комаров неодобрительно покачал головой. — Только на тросах спускаться…

— Или в воду, — добавил Голиков.

— А кто противник? — спросил Саша. — Курсанты или инструкторы?

— Инструкторы, поскольку у нас зачет, — предположил Игорь и, наклонясь к самому уху Комарова, произнес: — Ты на татарина поглядывай. Что-то он слишком обрадовался, когда нам боевые патроны раздали.

— Учту. — Саша кивнул и покосился на сидящего поодаль Зайнулина.

— Эй, военные! — крикнул, выглядывая из кабины, пилот. — Боковой ветер усилился! Будем возвращаться?

— Чтобы сдавать все заново?! — возмущенно переспросил Голиков.

— Я не смогу зависнуть над скалами, — вертолетчик развел руками.

— Будем прыгать в воду! — крикнул Игорь. — Волна позволяет?

— С волной мы договоримся! — весело ответил пилот. — Пятнадцать метров хватит?

— Балуешь! — Голиков показал большой палец и кивнул.

На берег выбрались все. Голикова больше всего беспокоило то, что кто-нибудь может не выдержать заплыв в полной боевой экипировке. Вес снаряжения был под тридцать килограммов, и такая «гиря» вполне могла утянуть на дно любого из офицеров. Нагрузка становилась особенно ощутимой в сочетании со сковывающей движения намокшей одеждой и низкой, несмотря на приближающееся лето, температурой воды. Пока бойцы протирали оружие, Игорь внимательно осмотрел местность в бинокль и передал прибор Саше.

— Никого вроде бы…

— А ты хотел, чтобы инструкторы разгуливали здесь в полный рост? — Комаров вернул бинокль. — Я и так вижу вон там, левее скалы, пулеметную точку, а чуть ближе к лесу еще две позиции.

— Справа, между скалами, что-то подозрительное, — шепнул, подползая к наблюдателям, Зайнулин. — Скорее всего, снайпер.

— Тоже глазастый? — Игорь усмехнулся и обратился к радисту: — Гера, дай связь с посредником. Доложим, что засада обнаружена и условно разгромлена в пух и прах…

— Посредник разрешил открыть огонь, — вдруг доложил связист.

— Повторил?

— Да, дважды. — Гера растерянно взглянул на командира.

— В цепь! — распорядился Голиков. — Комаров, обходи противника слева, задача — уничтожить пулемет, Зайнулин — справа…

Саша ответил «Есть!» и бесшумно скрылся в прибрежных кустах. Странный ответ посредника его почти не озадачил. Он не сомневался, что оборона условного противника — имитация. Инструкторы хотели заманить десант в глубь берега. Тогда они получали возможность зайти отделению в тыл. Ложные позиции прямо на берегу определенно были ловушкой. Инструкторы провоцировали курсантов открыть огонь, чтобы тем самым диверсанты обнаружили свое присутствие раньше времени.

Комаров не знал, как поступит Зайнулин, но сам решил действовать без шума. Вскоре огневая точка «противника» оказалась рядом и чуть правее. Саша изо всех сил старался ступать бесшумно, и это ему почти удавалось. Среди густых зарослей показался окружающий пулеметное гнездо вал из камней. Как и предполагал Комаров, поблизости от установленного на сошки «единого ПК» не было никого. Саша затаился и осмотрел окрестности. Ничего подозрительного вокруг вроде бы не происходило, но лейтенант отошел под прикрытие выступа ближайшей скалы и, подняв с земли маленький камешек, бросил его подальше в кусты.

На шорох тотчас последовала реакция. Далеко впереди дрогнула ветка густой ели, и Комаров осторожно поднял автомат к плечу. Нет, стрелять в инструкторов он не собирался, но сбить в случае необходимости пару еловых лап был вполне готов.

Из зарослей никто не вышел. Саша пригнулся и покинул свое укрытие. Сделав приличный крюк, он проник в густой ельник с другой стороны и по-пластунски пробрался к тому месту, где несколько минут назад заметил признаки активности. В мягкой, влажной земле остались только четко отпечатанные следы. Никаких инструкторов под елями уже не было. Комаров проследил, куда уводят следы, и с удивлением отметил, что неизвестные ушли к озеру, а не в глубь побережья. Но больше всего лейтенанта смутил рисунок протектора найденных отпечатков. Он не походил ни на один из изученных курсантами, а инструкторы были обуты в обычные армейские ботинки. Возможно, на берег вышли какие-то охотники, но район учений был хорошо оцеплен, и появление здесь местных жителей казалось невероятным. Выждав еще несколько минут, Саша подобрался к позиции и быстро снял с пулемета затворную раму. Выщелкнув затвор, он спрятал его в карман и установил раму обратно. Пулеметная точка была условно уничтожена. Комаров так же бесшумно пробрался обратно на берег и залег рядом с Голиковым. Зайнулин был уже здесь.

— Ты что там, уснул? — недовольно спросил Игорь.

— Снежного человека гонял, — ответил Комаров. — По-моему, здесь есть кто-то, кроме нас…

— Никого здесь нет. — Командир покачал головой. — Инструкторы, наверное, ждали, что мы с перепугу шум устроим, а мы их надежд не оправдали. Вон татарин тоже вместо снайпера только груду тряпья обнаружил и «СВД» без магазина.

— Глупостями какими-то занимаются, — заявил Саша с осуждением. — Идем дальше?

— Дальше сплошные мины и растяжки, — вместо Игоря ответил Зайнулин. — Я проверил…

— Слева ничего такого нет, — сказал Комаров.

— Идем сначала по берегу влево, а потом свернем в лес, — принял решение Голиков. — Получится небольшой крюк, но время еще есть.

Отделение поднялось и быстро исчезло среди деревьев. В результате от берега они начали удаляться примерно в том же месте, где недавно ползал Саша. Больше загадочные следы Комарову не попадались, но мысль о странных незнакомцах не давала ему покоя.

Курсанты еще долго бродили по лесу, пока наконец не оказались в заданном квадрате. Заложив под специально построенный посреди тайги стометровый участок «железной дороги» приличное количество имитации взрывчатки и небольшой взрывпакет с таймером, диверсанты вернулись почти тем же маршрутом к озеру и побрели вдоль береговой линии к месту, где их должен был подобрать катер. Легкость, с которой они выполнили задание, казалась Саше подозрительной. Он постоянно ожидал продолжения «банкета». И когда опасения подтвердились, он ничуть не удивился.

Неожиданно со стороны леса послышался сухой треск, и над головами офицеров просвистело несколько пуль. Отделение тотчас рассыпалось в цепь и, упав на землю, открыло ответный огонь. Комаров осознал, что стреляет боевыми патронами только после того, как дал первую короткую очередь. Целился он при этом вовсе не поверх голов невидимого противника. Саша немного растерялся, но тут раздались новые выстрелы, а один из их товарищей дернулся и уронил голову. Из пробитого лба офицера, заливая траву, струилась кровь. Это поразило Комарова до такой степени, что он даже забыл о том, что следует стрелять.

— Чего сопли жуешь?! — рявкнул у него над ухом Зайнулин. — Огонь!

Саша встрепенулся и, перекатившись в сторону, одним прыжком поднялся на ноги.

— Комаров, ложись! — закричал Игорь, но Саша на его приказ не отреагировал.

Он резко прыгнул вправо и оказался под прикрытием широкого скального выступа. Забросив автомат за спину, Комаров ловко вскарабкался на скалу и перевалился через ее гребень. Не теряя времени, он скатился по другой стороне каменного укрытия и побежал в сторону леса. Этот участок берега в сектор вражеского обстрела не попадал, и потому бежал Саша не пригибаясь. Оказавшись под защитой толстых деревьев, он двинулся на звук выстрелов, заходя врагам во фланг. Примерно через минуту за спиной Комарова послышались чье-то ровное дыхание и негромкий топот. Саша спрятался за ствол сосны, дождался, пока преследователь поравняется с ним, и, неожиданно появившись из-за дерева, сделал врагу подсечку. Тот небрежно перепрыгнул через ногу Комарова и, присев, приложил палец к своим губам. «Врагом» оказался Зайнулин.

Саша облегченно выдохнул и молча указал на группу из десятка толстых сосен на краю поляны, чуть левее того места, откуда раздались первые вражеские выстрелы. Зайнулин кивнул и двинулся вперед. Когда лейтенанты почти подобрались к позициям противника, стрельба неожиданно прекратилась. Диверсанты начали отступать. Среди деревьев мелькали пятящиеся силуэты. Врагов было около десятка, и они вовсе не походили на инструкторов. Офицеры переглянулись, и Зайнулин выразительно провел ребром ладони по горлу. Комаров, соглашаясь, кивнул и достал из ножен штык-нож. Его соратник усмехнулся и тоже повесил автомат за спину.

Саша понимал, что ситуация не располагает к такого рода играм, но присутствие Зайнулина его распаляло. Пограничник, видимо, чувствовал ничуть не меньший азарт и потому правила игры принял.

Они почти бесшумно, но очень быстро догнали отступающего противника и набросились на двоих правофланговых.

Первую свою жертву Комаров «обезвредил» по всем правилам. Он зажал врагу рот и ударил ножом так, чтобы обязательно пробить легкое. Подобный удар исключал вероятность того, что противник вскрикнет и привлечет этим внимание товарищей. Тело врага забилось в конвульсиях, но Комаров успел до этого положить его на землю и прижал к ней всем своим весом. Сквозь пальцы руки, зажимавшей рот врага, просочилась кровь, и Саша осторожно выпустил убитого из захвата.

Оглянувшись, он увидел, что, уложив второго, Зайнулин уже напал на третьего из ничего не подозревающих врагов, но четвертый вот-вот заметит пограничника. До противника Комарову было примерно два обычных прыжка. Саша уложился в один, поскольку прыгнул «рыбкой». Голову врага лейтенант поймал в жесткий захват еще в полете. А когда диверсант и его противник оказались на земле, все было кончено почти так же бесшумно, как в первом случае. На этот раз Комаров свернул врагу шею, обеспечив ему мгновенную смерть почти без конвульсий.

Все-таки звук падения двух тел оказался более громким, чем шаги отступающей группы, и чужие солдаты завертели головами. Не дожидаясь, пока враги сообразят, кто их атакует, лейтенанты почти одновременно бросили свои ножи в ближайших противников и схватились за автоматы. Последней троице врагов они не дали сделать ни одного выстрела, хотя пальцы незнакомцев тоже лежали на спусковых крючках.

Несколько минут оба офицера прислушивались к лесным шорохам, но наступившая тишина оттенялась лишь шелестом листвы и тревожными вскриками птиц.

Наконец Комаров повесил оружие на плечо и подошел к одному из убитых, чтобы вынуть из его груди свой нож. Внимание лейтенанта привлекли остекленевшие глаза врага. Вернее, их разрез. Саша перешел к другому трупу и убедился в том, что не ошибся. Все убитые были монголоидами. Заинтересовавшись этим фактом, Комаров осмотрел униформу и подошвы ботинок. Протектор был именно тот, отпечатки которого он нашел рядом с пулеметной точкой. Саша поднял автомат убитого и разыскал маркировку.

— «Тип 56», — раздался над ухом Комарова комментарий пограничника.

Саша поднял взгляд и вдруг обнаружил, что прямо в лоб ему смотрит черным зрачком автомат Зайнулина. Внутри у Саши стало прохладно. Пограничник нажал спуск, но оружие лишь сухо щелкнуло. Зайнулин расплылся в неприятной улыбке и положил автомат на плечо.

— Шутка, — сказал он и громко рассмеялся.

Комаров почувствовал, как в душе закипает почти непреодолимая злость, и сжал рукоятку трофейного автомата. В магазине китайской копии «калашникова», в отличие от оружия Зайнулина, наверняка еще оставались патроны. Саша поднял «машинку» к бедру, но тут из-за деревьев послышались возбужденные голоса ребят, а в зоне прямой видимости появился Голиков. Он мгновенно оценил ситуацию и, выставив перед собой раскрытую ладонь, крикнул:

— Комаров!

Саша бросил автомат на землю и сплюнул.

— Все в порядке, командир, — весело заявил Зайнулин, который находился к Голикову немного ближе и теоретически действий Комарова видеть не мог. — Если не считать того, что по берегам «славного моря» разгуливает группа узкоглазых солдат с китайскими автоматами…

— Черт! — выругался Игорь, озадаченно разглядывая место побоища. — Чему, интересно, вас будут учить на следующем курсе?!

— На второй год не останемся, — пограничник снова рассмеялся, — это точно…

— Посредник на связи, — сообщил подбежавший следом за командиром Гера. — Приказывает оставаться на месте. Через час здесь будет весь отряд.

Отделение вернулось на ту опушку, где погиб один из офицеров, и, выставив часового, расселось под деревьями. Саша достал предусмотрительно запакованные в пластиковый пакет сигареты и угостил всех, включая Зайнулина. Пограничник взял сигарету с некоторой опаской, словно ожидал, что Комаров снова вывихнет ему пальцы, но Саша только скользнул по нему равнодушным взглядом. Вскоре над полянкой зазвучали усталые голоса, и отделение принялось обмениваться впечатлениями. На погибшего товарища офицеры старались не смотреть.

— Что опять между вами произошло? — негромко спросил Игорь, подсаживаясь к Комарову. — Вы целый год уже соревнуетесь, неужели не надоело?

— Ерунда, — отмахнулся Саша.

— А когда… работали, все получилось как надо?

— Ты не видишь? — Комаров взглянул на друга немного иронично.

— Нет, ну как это было, расскажи. Интересно же…

— Четверых сняли бесшумно, двоих «холодным» с дистанции, остальных из «машинок», — коротко ответил Саша.

— Второй курс вам обеспечен, — убежденно сказал Игорь, — чего не скажешь о нас…

— Ты лучше задумайся, откуда здесь появились китайские диверсанты? — остановил его Комаров.

— Это вопрос к «особистам». — Голиков покачал головой. — Хотя, конечно, далековато от границы они забрели…

Отряд прибыл действительно через час. Начальник спецкурса удовлетворенно выслушал подробный доклад Голикова и лично расспросил, а затем поблагодарил за службу Сашу и Зайнулина. В целом отделению было объявлено, что групповой зачет они сдали и с утра могут начать подготовку к личному, но до завтра всем было приказано отдыхать. Правда, за это время каждый должен был побывать в кабинете у Кричевского. В первую очередь Комаров и Зайнулин.

8

То же время. Наблюдатели

— Отлично сработано, Гурк. — Лейц хлопнул помощника по плечу. — Все-таки этот пресловутый вариатор хоть на что-то годится. Например, чтобы указывать направление, в котором не следует идти ни в коем случае. Мы двинулись «против течения» и нашли именно то, что искали.

— Я не совсем понимаю один нюанс, командир, — озадаченно проговорил Гурк. — Откуда здесь, довольно далеко от границы, появились диверсанты?

— Какая разница? Это внутреннее дело аборигенов. — Лейц пожал плечами.

— Нет, шеф, все не так просто. — Помощник покачал головой. — Подумайте, ведь земные офицеры тоже удивлены, а значит, раньше таких инцидентов здесь не происходило.

— Все когда-нибудь случается впервые, — отмахнулся инспектор.

— Но почему именно сейчас? — продолжал настаивать Гурк. — Почему здесь и сейчас?

— Дьявол! — выругался Лейц. — Неужели «Фортуна»?

— Я тоже так думаю, командир. — Помощник кивнул. — На Земле нет информационного поля, к тому же вариатор не понимает логики этих людей. Неудивительно, что он дает сбои. Вы такую реакцию машины не учли?

— Нет, — признался инспектор. — Надо над этим поразмыслить…

— Надо, — согласился Гурк. — Пока мы не привезли на Авесту столь губительный для всех вариаторов «случайный фактор».

9

09.05.1989 г. Личный зачет

— Комаров, зайди. — Кричевский стоял на пороге своего кабинета, рассматривая курсантов, возвращавшихся с праздничного ужина.

Путь из столовой проходил мимо кабинета психолога, и он довольно часто выдергивал кого-нибудь из группы офицеров, в соответствии с только ему известным графиком. Саша побывал у майора совсем недавно, и приглашение его немного удивило.

— Здравия желаю! — отчеканил лейтенант, входя в кабинет.

— Здравствуй, располагайся. — Кричевский указал на мягкое кресло.

— У меня зачет, — осторожно напомнил Комаров.

— Я знаю. — Майор доброжелательно улыбнулся и посмотрел на часы. — Начало через три часа. Первый этап пройдешь ночью, второй утром, теория после обеда, а под занавес — поединок. Знаешь, с кем?

— Нет, — Саша покачал головой, — но догадываюсь…

— Ты, конечно, сообразительный парень, но на этот раз догадываешься неверно, — возразил майор.

— Почему? — Комаров поднял на психолога удивленный взгляд.

— Я не могу разглашать тайны экзаменационной комиссии, но свою личную тебе открою. — Майор усмехнулся каким-то собственным мыслям и после недолгой паузы продолжил: — Я наблюдаю вас всех почти год. Из трех сотен осталось девяносто два человека, и, поверь, ни один из курсантов не вызывает у меня сомнений. Возможно, среди тех, кто вылетел, были более достойные ребята, чем некоторые из оставшихся, но им не повезло, а потому забудем о неудачниках. Из всех, сумевших преодолеть тяжелейшие испытания этого года, есть только два человека, которых я бы уже сейчас произвел в капитаны и отправил формировать личные диверсионно-разведывательные подразделения. Но вот беда, здоровая конкуренция между этими орлами грозит перерасти во вражду, которая по закону жанра непременно выльется в поножовщину или перестрелку. Один из этих ребят мне более симпатичен, хотя, как психолог и член экзаменационной комиссии, я не имею права на пристрастия, и я хочу его предупредить — не руби сгоряча, Саша… Зайнулин — всего лишь неприятный эпизод в длинной и увлекательной жизни. Если с ним произойдет трагедия, даже самый банальный несчастный случай, твоя карьера закончится, и не видать тебе лучшего в мире отряда спецназа как своих ушей…

— Понял, — покраснев, проронил Комаров. — Но зачинщиком всегда выступает он, я только реагирую…

— Я знаю, — мягко ответил Кричевский. — Открою тебе еще один секрет: пока ты реагировал верно, и это записано тебе в зачетку в виде дополнительных баллов… Все, можешь идти. Удачи.

— Спасибо. — Саша улыбнулся. — Не подведу.

— Знаю, — уверенно ответил майор и махнул рукой.

— Ваш зачет, лейтенант Комаров, будет проходить в соответствии с начальной программой второго специального курса, — предупредил председатель комиссии. — Десантирование с большой высоты, преодоление водной преграды, марш по тайге, минирование военного объекта, затем второй этап — выход в город и возвращение к установленному сроку в расположение части. На все вам отводится двенадцать часов. Резерв — час. В четырнадцать ноль-ноль начнется устный экзамен. После него — в семнадцать часов — вы проведете рукопашный бой с подразделением условного противника. Помните, что вы должны не только пройти маршрут, но и обязательно отметиться на контрольных пунктах. На всем пути следования за вами будут наблюдать инструкторы. Но главное — вас будет преследовать другой курсант, и его основная задача заключается в том, чтобы пленить вас до прибытия в часть. Все понятно?

— Так точно, товарищ полковник, — ответил Саша.

Условия индивидуального зачета он знал заранее, но о преследователе в выданном ему накануне предписании не было сказано ни слова. Видимо, в этом и заключался сюрприз, на который намекал Кричевский.

Стрелки часов сомкнулись на цифре «двенадцать», и начальник комиссии крикнул:

— Пошел!

Саша развернулся «кругом» и побежал к небольшому самолету, который, не закрывая люк, уже выруливал на взлетную полосу. Подножки на корпусе летающей машины не было, а в просвете люка никто не стоял. Комаров сразу понял, что помогать ему не будут. Он ускорился, словно бежал стометровку, и запрыгнул внутрь самолета, упав на пол животом.

— Дверь не забудь закрыть, — крикнул ему пилот, тоже один из курсантов, — а то дует!

Саша захлопнул люк и уселся на скамейку.

— Ты что же, конь в пальто, подождать не мог?! — вежливо обратился он к пилоту.

— О тебе забочусь! — со смехом ответил офицер. — Время экономлю!

— А у тебя, я смотрю, условия зачета «не бей лежачего», — заметил Комаров.

— Если не считать, что на обратном пути мне предстоит уйти от пары истребителей и посадить эту хреновину на сельский аэродром, — бодро ответил пилот. — Ну а дальше — пройти по тайге, заминировать мост и вернуться в расположение. Все в этом мире тесно увязано нашими предусмотрительными командирами…

Махнув рукой за плечо, Саша указал большим пальцем на груду стандартного снаряжения.

— На истребителях тоже курсанты будут?

— На одном, — подтвердил офицер. — Второй поведет командир местной эскадрильи. Большой, доложу тебе, ас…

— Парашют-то у тебя есть? — Комаров оглядел снаряжение товарища.

— В том-то и дело, что есть. — Пилот снова рассмеялся. — Не будь этого проклятого ранца — я и не сомневался бы ни в чем, а так трусливые мыслишки все же бродят!

— Ну и выкинь его к чертям собачьим! — посоветовал Саша. — Следом за мной…

— Чтобы его стоимость у меня из получки вычли? — Офицер, продолжая улыбаться, вздохнул. — А с другой стороны, что важнее, зачет сдать или за тряпку рассчитаться?

— Вот ты сам себе и ответил. — Комаров тоже рассмеялся. — А еще я слышал, что тем, кто перейдет на второй курс, премии выпишут — на сто парашютов хватит…

— Теперь точно — забирай! — Пилот махнул рукой.

Купол парашюта осел на землю боком, и порыв ветра попытался протащить его по едва зазеленевшему полю вместе с десантником, но Саша вовремя расстегнул ремни, и темное полотнище, несколько раз хлопнув, улеглось окончательно. Пока никакого преследования Комаров не ощущал. Возможно, охотника еще не высадили или он поджидал жертву поближе к контрольному пункту. Саша сверился с компасом и, собрав парашют в охапку, бодро зашагал к лесу. Местность была ему незнакома, но, судя по обозначениям на карте, у края лесного массива располагалось небольшое болото. В отличие от пилота, Саша о вычетах за утраченное имущество не беспокоился. Он тщательно набил парашютный ранец грязью и утопил его в вязкой трясине. После этого диверсант снова взглянул на компас и пошел по самому краю болота, старательно ступая в воду между высокими кочками. Сверяться с картой необходимости не было, ее Саша изучил во всех подробностях еще в самолете. Черная ночная тайга встретила лейтенанта сонными шорохами и причудливыми тенями. Ему казалось, что буквально через пару шагов на пути встанут сказочные живые деревья или из-под пенька выползет мохнатый леший. Подобные детские страхи давно уже не пугали, а казались забавными, но ощущение мистического перехода в новую, загадочную реальность не проходило.

Комаров шел особым способом, почти не ломая опавшие сучья, и потому практически бесшумно, но все равно очень быстро. По мнению Саши, преследователь вряд ли знал секрет бесшумной ходьбы, а потому лейтенант надеялся услышать его еще издалека.

Это случилось сразу после того, как диверсант отметился у зевающего инструктора на первой контрольной точке и снова углубился в тайгу. Хруст сломанной ветки раздался шагах в пятидесяти слева. Комаров замер и, расстегнув ножны, спрятался за деревом. Охотник вновь споткнулся о предательски захрустевший сучок, и теперь звук раздался где-то впереди. Шел преследователь так же быстро, как Саша, а потому Комаров не стал опережать события и просто двинулся следом.

Примерно через полчаса противник выдал себя вновь, и Комаров определил, что охотник шагает практически перед самым его носом. Саша приготовил нож и, задержав дыхание, сделал три больших шага вперед. Он попытался схватить врага, но руки обняли только пустоту. Лейтенант быстро отскочил вправо и затаился. Куда исчез преследователь, он пока не понимал.

Ждать, когда противник обнаружит себя снова, у Комарова не было времени, и он опять зашагал вперед, но теперь более осторожно. Охотник оказался гораздо проворнее, чем это показалось лейтенанту сначала.

До самой реки никаких подозрительных звуков Саша не услышал. Когда же он расположился в прибрежных кустах, чтобы немного отдохнуть перед форсированием водной преграды, чуть правее раздался тихий всплеск. Сначала Комаров решил, что это играет рыба, но до рассвета оставался целый час, и серебристые обитатели водоема должны были еще дремать. Лейтенант осторожно выглянул из зарослей и потянул носом воздух. Запах чужого разгоряченного тела был едва различим, и все же Комаров его почувствовал. Он закрыл глаза и сосредоточился на звуках, запахах и ощущениях. Волна тепла, накатившая справа, могла показаться игрой воображения, но диверсант точно знал, что это не так. Противник медленно приближался к сидящему лейтенанту, листик за листиком раздвигая кустарник и почти не дыша. Вот шорох движений, и запахи слились в одной точке пространства, а через минуту к ним присоединился отчетливый тепловой фон. Саша мог даже определить, насколько высоко от земли находится голова врага. Охотник шел пригнувшись, слегка подгибая ноги в коленях, чтобы в случае опасности тут же прыгнуть либо на Комарова, либо в сторону.

Противников разделяли сантиметры, когда Саша поднял сжатую в кулак руку и без замаха, чтобы враг не услышал звук рассекаемого кулаком воздуха, резко ударил охотника в лицо. Обычно такого удара хватало на приличный нокаут. Противник рухнул на землю, а Комаров подхватил оружие и бросился в воду.

Рассматривать, кто выступает в роли преследователя, а тем более — разоружать его, лейтенант не стал. Все-таки это был зачет, а не боевая операция, и лишать товарища возможности продолжить обучение, с точки зрения Комарова, было бы неправильно.

Река оказалась широкой, холодной и быстрой. Снаряжение было упаковано в непромокаемый мешок и потому плыть не мешало, однако одежда и подсумки упрямо тянули на дно. В воде Комаров всегда чувствовал себя уверенно и потому, отметив, что в озере было прохладнее, но не приходилось бороться с течением, тут же об этом забыл. Теперь все его внимание было сосредоточено на одном из деревьев, которое выделялось среди прочих на фоне начинающего светлеть неба и служило лейтенанту ориентиром. Течение снесло его довольно далеко от расчетной точки, и, когда Саша вернулся к ней вдоль берега, дежуривший на втором контрольном пункте инструктор уже начал беспокоиться.

— Выбрался? — Инструктор облегченно вздохнул.

— Все лучшее в нашей стране не тонет, — весело ответил Комаров. — Укладываюсь в график?

— На тридцать минут опередил, — одобрительно ответил офицер. — Такими темпами ты и на завтрак можешь успеть.

— Не скучно здесь торчать? — Воспользовавшись моментом, Саша сбросил снаряжение и ботинки, а затем, отжав носки и одежду, принялся снова одеваться.

— Да мне-то что? Сейчас дождусь еще одного — и отдыхать, мое дежурство до семи…

— Ну, к семи он, пожалуй, очнется. — Комаров усмехнулся и, застегнув последний ремешок, двинулся дальше.

Теперь ему предстояло найти пресловутый «объект» и, правильно определив его наиболее уязвимые точки, заложить в них взрывчатку. Как добиться максимальной эффективности взрыва, курсантов учили довольно долго, и Саша усвоил все уроки на «отлично».

В поисках хорошо замаскированного объекта Комаров потерял все сэкономленное время. Несмотря на рассвет, тайга не желала выдавать свои тайны. Она упрямо скрывала секретный бункер в тени елей и только что обросших свежими иглами лиственниц. Саша с досадой плюнул и уселся на ствол поваленного дерева. Удача почему-то никак не желала повернуться к лейтенанту лицом. Он покачал головой и решил еще раз плюнуть, но теперь уже не просто на землю, а на эту самую строптивую Удачу. Приняв такое решение, Комаров словно бы обрел второе дыхание. Он взял себя в руки и вновь погрузился в мир инстинктов и неясных ощущений, но на этот раз не отказываясь и от помощи зрения. Рукотворное строение должно было выдавать себя бесконечным количеством признаков, а значит, перед Сашей стояла простейшая задача — найти хотя бы один из них. Такой стимулирующий вывод подстегнул все органы чувств Комарова, словно удар хлыста, и ровно через минуту он обнаружил замаскированный под пенек вентиляционный колодец.

10

То же время. Наблюдатели

— Ставлю десять монет на то, что охотник его догонит, — предложил Гурк.

— Отвечаю и удваиваю ставку, — сказал командир. — Этот первый воин слишком хорош.

— Второй не хуже, — возразил помощник. — К тому же он здорово разозлился.

— Злость не подспорье в подобных играх, — заметил Лейц. — Она притупляет чувство опасности и приводит к переоценке собственных возможностей.

— Охотник очень силен, — выдвинул новый аргумент Гурк, — и далеко не глуп.

— Увидим. — Инспектор пожал плечами. — Главное, чтобы на ситуацию не повлияла наша сбитая с толку «Фортуна».

— Если эти парни действительно настолько хороши, вариатор помешать им не сможет… Смотрите, охотник переправился через реку даже быстрее первого… Как его зовут?

— Первого? Комаров.

— А второй «татарин»?

— Это кличка, второй Зайнулин.

— Длинное имя. — Гурк поморщился.

— У всех аборигенов по три имени, это, как я понял, первое…

— Только в позывных можно запутаться. — Помощник покачал головой. — Не удивительно, что «Фортуна» дает сбои.

— Дьявол! Куда он идет?! — воскликнул Лейц. — Комаров же совсем в другой стороне!

— Вот вам и подтверждение их непредсказуемости, — сделал вывод помощник. — Разве вы не это хотели увидеть?

— Ничего не понимаю! — признался инспектор. — Хотя бы капля логики в их действиях быть должна! Зайнулин отстает от Комарова почти на час и сознательно увеличивает разрыв до просто недопустимого! Зачем?!

— Спросите вариатора, — с издевкой посоветовал Гурк.

— Поговори у меня, — снисходительно пробурчал командир. — Ладно, посмотрим, что придумал охотник на этот раз.

11

10.05.1989 г. Личный зачет

Город прогонял ночную дрему неохотно, словно его вовсе не тянуло вновь включаться в будни ударного социалистического созидания. Саша уложил все снаряжение в большую спортивную сумку и, забросив ее через плечо, неторопливо двинулся к автобусной остановке. Когда диверсант проходил мимо терпеливой очереди за молоком, в витрине гастронома отразился его искаженный силуэт. Комаров чуть придержал шаг и взглянул на собственное отражение. Ничего необычного в нем не было, однако стоявшая на противоположной стороне улицы пара милиционеров очень внимательно разглядывала раннего прохожего с подозрительно громоздкой ношей.

Лейтенант спокойно выдержал их взгляд и, по-прежнему не спеша, свернул за угол, к остановке. Следом за ним на главную улицу выехал потрепанный «жигуленок», и в его стеклах Комаров без труда рассмотрел отражение почему-то неприятно бдительных милиционеров. Они уже перебрались на Сашину сторону улицы и буквально через пару секунд должны были появиться из-за того же угла. Лейтенант резко свернул и бросился в ближайший дворик. Незнакомый город диверсант изучал так же, как местность, где его высадили, — по карте, а потому не был уверен, что двор проходной. Но времени на размышления не оставалось. Попасться милиции было просто глупо, к тому же это означало полный провал экзамена. Комаров вбежал в гулкий подъезд и быстро поднялся на последнюю лестничную площадку. Лаз на чердак был беспечно открыт. Саша взобрался под крышу и, стараясь не пугать дремлющих голубей, раскрыл свою сумку. Сейчас он был одет в обычную униформу улиц: кроссовки, потертые джинсы и простенькую куртку. Раз милиционеры встревожились, ему следовало преобразиться. Комаров вынул из сумки комплект военной формы, ботинки и кепи. В народе все это называлось «афганкой». Вывернув куртку наизнанку, Саша превратил ее в то, чем она на самом деле и являлась, — военный бушлат. Липовое удостоверение личности офицера, немного денег и командировочное предписание Комаров заготовил тайком от своих наставников. Впрочем, так же, как купил «афганку» у прапорщика с батальонного склада. Из всего снаряжения Сашу интересовал только автомат и боекомплект. Он разобрал «машинку» и рассовал ее детали по внутренним карманам, а ствольную коробку сунул за пояс. Бушлат прекрасно скрыл неровности фигуры Комарова. Боекомплект состоял всего лишь из четырех снаряженных магазинов, и с его размещением в карманах особых проблем также не возникло. Остальное снаряжение он присыпал утепляющим крышу шлаком. Конечно, в настоящих боевых условиях все Сашины ухищрения могли оказаться напрасными, но в увядающем Советском государстве стражи порядка проявляли исключительно поверхностную бдительность, и Комаров был уверен, что теперь его никто не остановит, а тем более не станет обыскивать. Разве что офицерский патруль, да и то — вряд ли. Все-таки к воинам-интернационалистам уважение питали не только граждане, но и соратники.

Все прошло как нельзя лучше. Саша приехал на вокзал и смешался с галдящей толпой разнообразных путешественников. Электричка в нужном направлении уходила через двадцать минут, и, чтобы не искушать судьбу, Комаров забрел под переходный мост. Там его было не так видно окружающим, и в то же время Саша держал в поле зрения большую часть оживших после зимней спячки и теперь убывающих на участки дачников.

— Давно из Кабула? — раздался за спиной у Комарова знакомый голос.

Саша вынул из рукава нож и обернулся, приняв боевую стойку.

— Согласно правилам зачета, я тебя поймал и обезвредил, — попытался взять Комарова на пушку охотник.

— Ты должен доказать это, завладев моим оружием, иначе придется искать инструктора, который бы подтвердил, что тебе удалось условно «застрелить» меня в спину, — ухмыляясь, ответил Саша.

— Я не буду звать посредников. — Зайнулин покачал головой. — Я ведь тоже предусмотрительный.

Он вынул из кармана пистолет и щелкнул его предохранителем.

— Ты, Комар, в курсе, что один из погнавшихся за тобой ментов скончался от ножевых ранений, а второй получил перелом основания черепа, но все же успел выстрелить в нападавшего и убил его на месте? Это я все о тебе рассказываю…

— Далековато милиционер забрел, с проломленной-то головой, — скептически заметил Саша. — Или ты притащил оба тела на вокзал?

— Зачем — притащил? — Охотник сделал вид, что удивлен. — Они сами пришли. Под моим чутким руководством. Теперь лежат вон там, за тумбой.

Комаров бросил короткий взгляд в ту сторону, куда указал Зайнулин, и увидел две пары ног в серых брюках с красным кантом, торчащих из-за какого-то большого ящика.

— Ты ненормальный, — негромко, но твердо заявил Саша, пряча нож обратно в рукав.

— А менты решат, что ты, — возразил противник и прицелился Комарову в голову.

В этот момент над самой головой Зайнулина раздался оглушительный грохот, и охотник невольно поднял взгляд вверх. Поскользнувшись, дородная румяная тетка впечатала два оцинкованных ведра с куриными яйцами прямо в стертые ступени переходного моста.

— Ой, горюшко! — завопила тетка. — На базар ведь везла!

Саша не стал слушать ее дальнейшие причитания, а воспользовался моментом и, присев как можно ниже линии огня, заблокировал левой рукой конечность Зайнулина, удерживающую пистолет, а правой нанес сильный удар противнику в пах. Охотник не успел охнуть, как Комаров выпрямился, одновременно закладывая хороший крюк правой снизу. Татарин, почти как в кино, взмахнул одновременно и руками и ногами, а затем рухнул на спину, крепко приложившись затылком к асфальту.

— Правильно падать ты так и не научился, — с осуждением проговорил Саша и, развернувшись, запрыгнул в электричку.

Несмотря на легкий нокдаун, противник не выпустил пистолет и даже начал подниматься, но в этот момент двери поезда с шипением закрылись и электричка тронулась в путь. Комаров успел разглядеть, как несколько зевак тычут пальцами в лежащие под мостом тела и к месту стычки лейтенантов бежит наряд милиции.

Саша уселся на свободное место и с облегчением вздохнул. Он прекрасно понимал, что эта схватка с Зайнулиным стала последней. Пограничник в своей борьбе за лидерство зашел слишком далеко. Настолько далеко, что обратной дороги у него теперь не было…

На станцию, где располагалась Сашина часть, поезд прибыл в одиннадцать ноль-семь. На что Комаров никак не рассчитывал, так это на торжественную встречу. Впрочем, особо торжественной она и не была. Просто на перроне его поджидал Кричевский, а с ним командир комендантской роты и пара вооруженных курсантов.

— Я только набил ему морду и оставил на растерзание милиции, — упреждая, как ему казалось, вопросы майора, заявил Саша.

— Я знаю. — Кричевский угрюмо кивнул. — Только от милиционеров он улизнул. Мы уже объявили его дезертиром и отправили рапорт в военную прокуратуру. Тебе следовало сдать его в отделение лично…

— Я думал, что мы выше мирских забот, — немного растерянно сказал Комаров.

— От рук этого психопата могут пострадать люди, — возразил майор. — Мое упущение, по большому счету.

— А при чем здесь вы?

— Кто у нас психолог? — Кричевский с досадой махнул рукой. — Играл я с вами, героями, в суперменов и теперь вот — доигрался. Ты-то как?

— Нормально. — Саша пожал плечами. — Этот караул для меня?

— Нет, так, на всякий случай… Ладно, поехали в часть, у тебя в четырнадцать ноль-ноль устный экзамен. Не забыл?

— Нет, конечно. — Комаров провел пальцами по своей щеке. — Еще и побриться успею…

12

То же время. Наблюдатели

— Да он просто псих! — заявил Гурк, неодобрительно глядя на изображение в экране следящего компьютера. — Зачем он нам нужен?!

— Не раздражай меня, — спокойно ответил инспектор. — Этот парень пригодится нам, во-первых, как источник приличного боевого опыта, а во-вторых, как страховка. Вдруг основной «случайный фактор» вздумает заупрямиться или начнет на Авесте собственную игру? Ты же видишь, какие они взбалмошные!

— Он не смог одолеть Комарова здесь, не сможет и там, — убежденно заявил помощник.

— А мы ему поможем, если возникнет такая необходимость, — сказал Лейц. — Конечно, этот Зайнулин будет не единственной нашей страховкой, но сейчас речь идет о другом. Ко всему прочему, хотя бы на первом этапе, приобретение этого воина не будет стоить нам ни одной монеты. Он бежит от правосудия, а значит, согласится на все наши условия.

— Это вы рассуждаете с точки зрения формальной логики, — возразил Гурк, — но у него свои понятия о мироздании. Я почти уверен, что во главе немногих достойных права на жизнь существ эта машина для убийства видит именно себя и свою мать.

— Мать? — Инспектор взглянул на помощника удивленно.

— Все психопаты очень сентиментальны, — пояснил Гурк, — во всяком случае, на Авесте…

— Как бы то ни было, — Лейц уверенно коснулся нескольких сенсоров основной приборной панели посадочного модуля, — мы его берем…

13

12.05.1989 г. Отпуск

— Люська! Ну, ты и подросла! — Саша сжал сестру в объятиях. — Даже не знаю, за что тебя теперь можно ухватить, а за что уже неприлично!

— Тебе-то можно за все, — со смехом ответила Люся, — ты же не мужчина, а брат…

— Слышал? — Комаров обернулся к Игорю. — Моя школа! Знакомься, дружище, это моя родная сестрица Людмила Васильевна…

Девушка с интересом взглянула на Голикова и протянула руку.

— Люся…

— Игорь. — Старший лейтенант представился после секундной заминки.

Он никак не ожидал, что сестра Саши окажется такой красивой и вполне взрослой. В разговорах Комаров отзывался о ней как о ребенке.

Люся сразу поняла, что приехавший с братом приятель сражен наповал, однако охватившее ее чувство удовлетворения было каким-то необычным. Девушка не помнила ни одного случая, когда ее внешность не заставила бы представителя мужского пола принять охотничью стойку. Однако сама Люся подобных позывов не испытывала ни разу. А вот в этом Игоре было нечто странное, словно он пришел из другого мира, недоступного простым смертным, и девушка вдруг поняла, что все ее прежние платонические победы — сгустки пустоты. Что на самом деле никакая она не особенная, ну, может быть, чуточку красивая. И еще поняла, насколько этого мало, чтобы стать не предметом всеобщего обожания, а избранной, которая достойна прикоснуться к человеку вроде Игоря или брата.

С ее глаз тотчас испарилась масленая пленка жеманства, и Люся превратилась в обаятельную и милую сестренку Саши.

— А где предки?! — крикнул из гостиной Комаров. — Что за дела, как ни приеду, они все где-то бродят?!

— Мама только что с работы звонила, уже выезжает, а отец в очереди за спиртным стоит…

— Надо бы ему помочь, — сказал Саша, снова появляясь в коридоре, но уже в цивильной одежде, — там же наверняка только по литру на нос отпускают… А вы что это замерли, как скульптурная композиция?

Задав этот вопрос, Комаров негромко рассмеялся и прошел в кухню. Люся опустила взгляд и только теперь поняла, что по-прежнему держит Игоря за руку. Девушка смутилась и сделала шаг назад.

— Вы, наверное, тоже хотите переодеться?

— Не может быть! — вдруг заорал из кухни Комаров. — Уже почти лето, а горячую воду до сих пор не отключили! Игореха, нам с тобой исключительно повезло! Черт с ней, с водкой! Мы имеем уникальную возможность смыть железнодорожную сажу, а заодно и большую часть грехов!

— Весь последний год мне казалось, что я живу в склепе, — улыбаясь, сказала Люся. — Так было без него тихо и скучно…

— Зато мы в части жили как на вулкане, — тоже с улыбкой ответил Голиков. — Что из него только не лилось, от шуток до ругани, но всегда фонтаном…

— Ты мойся спокойно, — крикнула брату Люся. — Там сейчас очереди знаешь какие? До закрытия можно простоять… Я вот вчера за стиральным порошком заняла прямо с утра, так только к пяти часам достоялась, а он, зараза, взял да и кончился… Я в своем словарном запасе такие ругательства обнаружила! Не знаю даже, где их подцепила…

— Что ты подцепила? — выглядывая из ванной, переспросил Комаров.

— Ругательства, не переживай. — Люся попыталась закрыть дверь, но брат выглянул снова.

— Голиков, учти, период полового созревания у моей сестры еще не закончился! — предупредил он товарища. — Если не прекратишь пожирать ее похотливым взглядом — вызову на дуэль!

— Ну что ты, в самом деле?! — Игорь покраснел и развел руками. — Пошел мыться, так мойся.

Дверь в ванную закрылась, и сквозь шум воды снова послышался голос Саши. На этот раз он пел игривым тенором:

— «Сердце красавицы склонно к измене…»

— Он всегда был таким? — кивнув на дверь, спросил Игорь.

— Сколько я его помню, — подтвердила Люся и снова взяла гостя за руку. — Пойдемте пока на кухню, я там как раз праздничный обед готовлю. Еще пригорит что-нибудь… Папа раньше говорил, что к Саше надо пару жилых кварталов подключить, чтобы энергия зря не пропадала. Иногда он, конечно, умолкает, но это затишье перед бурей. Или это означает, что он занят чем-то очень серьезным. Разве в части он ведет себя не так?

— В редкие часы досуга, — ответил Игорь. — Там у нас очень много работы.

— А почему отпуск такой короткий?

— Когда закончим весь цикл обучения, дадут полный, — ответил Игорь, — а пока стараемся успеть…

— До чего? — Люся взглянула на Игоря удивленно.

— До того момента, когда все окончательно развалится. — Голиков вздохнул и указал за окно.

Там, перед магазином промтоваров, толпились люди. По слухам, в продажу поступила ставшая недавно дефицитом зубная паста…

— Самолетом домой лететь дорого, а на поезде ехать долго. — Игорь с Люсей присели на скамейку в небольшом парке, что располагался под самыми окнами дома. — В части оставаться тоже не хотелось. А Саня весь последний месяц упрашивал меня поехать в отпуск сюда….

Комаров в это время о чем-то оживленно беседовал с двумя смешливыми девицами чуть дальше по аллее.

— Вам такие премиальные выплатили! — Люся покачала головой. — Я подобных денег в жизни не видела!

— Мы столько пота за них пролили… и крови, что теперь никакой радости не ощущается, — возразил Игорь. — Я половину сразу родителям отослал, а на остальные решил отдохнуть. Все равно в ближайший год они не понадобятся, а там, глядишь, и новая премия подоспеет.

— Ты такой же, как Саша. — Люся улыбнулась и с нежностью посмотрела в сторону брата. — Романтик и альтруист.

— А я думал, такой же красавчик. — Голиков рассмеялся.

— Откуда ты знаешь, что я его так называю?! — Люся схватила Игоря за плечо. — Он тебе уже обо всем рассказал?

— Ну, обо всем пока не успел, но кое-что о тебе я знаю. — Голиков осторожно обнял девушку за плечи, и она отреагировала на его движение вполне благосклонно.

— На самом деле никаких семейных тайн у нас нет. — Люся вздохнула. — Даже скучно иногда…

— Слушайте, голубки, — к скамеечке подошел Комаров, уверенно обнимающий справа и слева по тонкой девичьей талии, — вам не кажется, что время проходит исключительно бездарно? Вот от моих равнозначно и горячо любимых девушек, Тани и Наташи, поступило грандиозное по своей новизне предложение. Давайте завалимся в кабак! Оказывается, за прошедший год городские власти не только не позакрывали местные рестораны, но даже запустили в эксплуатацию пару новых. Как бы в знак протеста против курса партии на трезвость и социализм с человеческим лицом. Посетим?

— А как же твои принципы? — ехидно спросила Люся. — Я же несовершеннолетняя.

— Одно дело — шляться по питейным заведениям в компании подозрительных типов, а другое — за ручку со старшим братом. Это принципам не противоречит! — назидательным тоном заявил Саша и, обернувшись к девицам, добавил: — Сейчас я поймаю мотор, наяды мои!

Он галантно поцеловал своим дамам ручки и перешагнул через низкое ограждение на обочину огибающей парк дороги…

Спустя полчаса ресторан «Восток» был полностью оккупирован и покорен одним человеком. Привыкшие к мелодиям вроде «Мурки», музыканты играли «Звезду по имени Солнце», а официанты терпеливо выжидали, когда богатые клиенты, прибывшие в компании трех красивых, но явно неискушенных дам, потеряют над собой контроль и начнут совсем уж безудержно сорить деньгами.

— Красавчик, я хочу еще шампанского, — обратилась Люся к брату.

— Игорь, не лови ворон, — обратился в свою очередь Комаров к другу. — Что ты там увидел?

Саша проследил, куда направлен неожиданно трезвый взгляд Голикова, и обнаружил, что за ближайшим к выходу столиком расположились двое крупных мужчин в стандартных костюмах, изготовления местной швейной фабрики, и однотонных галстуках. Сначала Комаров принял незнакомцев за очередных наблюдателей из родного подразделения, которые даже сейчас изучают поведение курсантов и делают какие-то выводы, но затем он решил, что все гораздо проще и это простые командированные или партийные работники среднего уровня. Следом за первой мыслью пришел вопрос: почему на неизвестных так упорно смотрит Игорь? Вопрос оказался неудобным, и, силясь найти на него ответ, Саша начал безудержно трезветь. Через пару минут Комаров протрезвел окончательно и ответ нашелся. Слишком не вязались гладкие лица и аккуратные прически мужчин с кургузостью их костюмчиков. Вот почему взгляд разведчика Голикова выделил субъектов из многоликой толпы посетителей ресторана.

— Думаешь, проверка? — негромко спросил Саша у товарища.

— Кричевский чуть ли не мамой клялся, что на время отпуска нас оставят в покое, — ответил Игорь. — Но разве в нашем отряде можно кому-нибудь верить?

— А мне? — с притворной обидой спросил Комаров, между тем внимательно разглядывая незнакомцев.

— Тебе — в первую очередь, — отшутился Голиков. — Это иностранцы, я уверен. И знаешь, о чем я еще подумал? Они в конце концов обязательно к нам подойдут…

— Да, — согласился Саша. — Это видно по их посадке, жестам и нарочито равнодушным взглядам… И левый ноги так сложил, вон смотри… Ну точно, выжидают момент…

— Не зря, выходит, Кричевский нас дрессировал по теме прикладной психологии, — сделал вывод Игорь. — А я, дурак, возмущался, что мы только теряем время…

— Майор у нас — голова, — согласился Комаров. — Ты смотри, идут!

14

Наблюдатели и офицеры

— Добрый вечер, — обратился к разведчикам один из мужчин.

Комаров ожидал услышать оттенок какого-либо акцента, но ничего подобного в речи подошедшего человека не было.

— Здравствуйте, — вполне дружелюбно ответил Саша.

— Вы разрешите нам присесть? — попросил незнакомец.

— Прошу, — любезно согласился Комаров. — Мы обмываем отпуск, присоединяйтесь…

— Благодарю, но спиртное сковывает мышцы языка, а от этого затрудняется речь, — ответил человек.

— Вы собираетесь развлечь нас чтением стихов? — поинтересовался Игорь.

— Я хочу предложить вам один совместный проект, — неожиданно прямо заявил незнакомец.

— Мы и так неплохо зарабатываем, — сказал Комаров. — Да и времени на «халтуру» у нас нет.

— Речь идет об очень больших деньгах, — сказал человек. — И приличном пополнении боевого опыта…

Голиков с Комаровым переглянулись. «Все-таки это провокация инструкторов», — решил про себя Саша. Игорь подумал примерно то же, но незнакомец, словно угадав их мысли, улыбнулся и сказал:

— Я не имею никакого отношения к вашему подразделению, да и проекту в целом. Однако степень моей осведомленности достаточно велика.

Комаров обернулся к Люсе и предложил:

— Малыш, своди моих подружек потанцевать…

Девушка с пониманием кивнула и, хотя ей страшно хотелось узнать, о чем пойдет речь, взяла недоумевающих Таню с Наташей за руки и потянула к танцевальной площадке.

— А если мы сейчас вас свяжем, да и увезем на улицу Коммунистическую? — снова обращаясь к незнакомцам, спросил Комаров.

— Вы хотите передать нас в руки КГБ? — догадался человек. — Вряд ли это у вас получится, к тому же — будет излишним. Мы не американские шпионы и не провокаторы. После беседы, независимо от результата, мы вернемся на свою родину, и вы о нас никогда ничего не услышите. Для государственной безопасности мы не представляем ровным счетом никакой угрозы.

— И где же ваша родина? — заинтересовался Саша. — Настолько равнодушная к секретам Советского Союза.

— Очень далеко. — Собеседник покачал головой. — Вы имеете шанс ее увидеть, как только заключите с нами контракт…

— Вы хотите сделать из нас наемников? — догадался Голиков.

— Как вам угодно, — не стал отрицать незнакомец. — Видите ли, подробности я могу рассказать лишь в том случае, если вы дадите принципиальное согласие.

— И сколько мы получим? На брата… — спросил Саша из чистого любопытства.

— Когда выполните задачу — по миллиону, — не моргнув глазом, ответил мужчина.

— Рублей? — уточнил Комаров.

— Если хотите — долларов или марок, какая из валют наиболее веселая?

— Фунты, — подсказал молчавший до последнего момента второй незнакомец.

— Значит, фунтов, — окончательно определился первый.

— Вы хотите кого-то убить? — продолжил допрос Голиков.

— Мы хотим устроить небольшой переворот и вернуть на трон некогда изгнанного правителя, — ответил человек, — это все, что я могу вам рассказать до получения вашего принципиального согласия.

— Его не будет, — покачав головой, ответил Игорь. — Мы состоим на военной службе, как вам стало откуда-то известно, и уйти из армии пока не готовы.

— Я изучал обстановку в вашем регионе ровно двенадцать месяцев, — заметил собеседник, — и пришел к неутешительным выводам. Через два-три года вы все равно уйдете из армии, потому что она развалится вместе с исчерпавшим все резервы режимом, но тогда вы окажетесь на улице, без работы и средств к существованию.

— Не понимаю, почему вы так решили, — возразил Голиков, хотя на самом деле вполне осознавал, что незнакомец прав.

— На гребне волны останется лишь тот, кто сможет предугадать направление ветра грядущих перемен, — по-прежнему чересчур литературно выразился незнакомец.

— Я думаю, мы успеем сделать так, чтобы нашего проекта не коснулись никакие перемены, — заявил Игорь. — А потому, извините, другой работы нам не надо…

— А вам? — спросил собеседник, обращаясь к Комарову.

— И мне, — твердо ответил Саша. — Я офицер, а не наемник…

— Мне очень жаль, что вы так поспешно отказались от весьма выгодной сделки. — Человек развел руками. — Не смею вам больше мешать… Впрочем, мне почему-то кажется, что мы еще встретимся. Обдумайте мое предложение не спеша и на трезвую голову, а через пару недель я свяжусь с вами вновь… Всего хорошего.

Незнакомцы встали и откланялись. Комаров лихорадочно соображал, как бы их задержать, но Игорь под столом пнул его по ноге, и Саша успокоился.

— Почему мы их не взяли? — возмутился Комаров, когда странные собеседники удалились из ресторана.

— Ты разве не понял, кто они? — спросил Игорь, возбужденно сверкая глазами.

— Иностранцы? — припомнил Саша начальную версию.

— Откуда простым иностранцам знать о нашем отряде? Нет, это… — начал было Голиков, но вдруг осекся, — неважно, кто… Ушли — и ушли…

— Что-то ты темнишь, — с осуждением заметил Комаров. — Ладно, бог с этими вербовщиками. Давай, поднимайся, пойдем закружимся в танце с боевыми подругами…

— Только в части об этом разговоре не болтай, — предупредил Игорь.

— У нас в отряде явная утечка информации, — возразил Саша. — Ее надо обнаружить…

— Вот сами и обнаружим, — ответил Голиков. — Зачем перекладывать проблему на плечи командиров? Нас на разведчиков учат или нет? К тому же информация могла уйти через отсеявшихся и потому обиженных курсантов…

— Тоже верно, — согласился Комаров. — Ладно, даже Кричевскому не скажу.

15

19.05.1989 г. Отъезд

— В первый день мне казалось — впереди целая неделя, а теперь, когда ваш отпуск закончился, я поняла, что прошла всего лишь неделя. — Люся вздохнула и прижалась к груди Игоря. — Ты будешь мне звонить?

— Конечно. — Игорь погладил девушку по волосам. — Ты еще не передумала? Мы не увидимся целый год…

— А когда он пройдет, получится — всего лишь год. — Люся грустно улыбнулась. — Куда спешить? Только бы ты не забыл меня за это время…

— Это невозможно, — серьезно ответил Голиков. — Я буду думать о тебе каждую свободную минуту…

— Поднимайся в вагон, Ромео, — сказал, появляясь в дверях тамбура, Комаров. — Уже объявили пятиминутную готовность.

— Я сейчас, — не оборачиваясь, сказал Игорь и крепко прижал к себе Люсю. — До встречи, малыш…

Девушка подняла на Голикова блестящий от влаги взгляд. Невольно наблюдавший за сценой расставания, Саша не выдержал и крикнул:

— Игорь, да поцелуй ты ее наконец! Что за бездушная личность?!

Голиков бросил на друга короткий взгляд и приказал:

— Сгинь!

Комаров поднял обе руки и исчез внутри вагона. Оставшиеся три минуты влюбленные посвятили долгому поцелую.

— Товарищ! Товарищ офицер, поезд отправляется! — обеспокоенно воскликнула пришедшая на смену Саше проводница. — Поторопитесь!

Игорь усилием воли оторвался от Люсиных губ и быстро вскочил на подножку тронувшегося поезда.

— Позвоню ровно через неделю в девять вечера! — крикнул он и помахал рукой.

— Буду ждать! — ответила Люся и сквозь слезы улыбнулась.

В купе, кроме офицеров, не ехал пока никто. Игорь сел на полку напротив друга и тяжело вздохнул.

— Переживай, переживай, — одобрительно прокомментировал его состояние Комаров. — Мне так спокойнее.

— Почему? — удивленно спросил Голиков.

— Вижу, что Люсьен для тебя не просто забавная игрушка, а что-то большее.

— Гораздо большее, — подтвердил Игорь.

— Ну и ты для нее, — Комаров с одобрением кивнул, — насколько я знаю свою сестру, уже не просто абстрактный друг старшего брата, а герой романа. Если не отгорите за год, у вас может что-нибудь получиться.

— Ну да… Потом нас начнут забрасывать по разным странам и континентам, а она будет годами коротать время за вышивкой… — с горькой усмешкой добавил Голиков. — Ты и сам прекрасно понимаешь, что у наших с Люсей отношений нет будущего.

— Во-первых, для постоянной шпионской деятельности людей готовят в другом месте, — возразил Саша, — мы если и будем пропадать в командировках, то по месяцу-два, не больше. Во-вторых, будущего нет лишь у тех, кто уже скончался. Все зависит от того, насколько сильно ты хочешь быть рядом с ней. То есть от глубины чувств. Если глубина перископная, то лучше к девчонке и не подходи, я буду возражать, а если как желоб между Зондскими и Андаманскими островами, никакие обстоятельства не заставят тебя отказаться от Люси.

— Ближе к Марианской впадине, — буркнул Голиков и уставился тоскливым взглядом в окно.

— Да, — Комаров покачал головой, — такое уже не лечится…

Люся стояла, не двигаясь с места, до того момента, когда поезд окончательно исчез из вида. Такого щемящего чувства она не испытывала еще ни разу. Оно было мучительным, но в то же время невыразимо приятным. Теперь ее жизнь обрела цель и смысл.

— Довольно трогательно, — раздался за плечом девушки знакомый голос.

Люся обернулась и обнаружила, что рядом с ней стоит тот самый незнакомец, который подсаживался к их столику в ресторане. Девушка смерила его взглядом и сердито спросила:

— А вам какое дело?

— С одной стороны, никакого, — согласился человек, — но с другой — я мог бы вам посодействовать.

— В чем? — Люся удивилась.

— Вы же понимаете, что характер службы товарища Голикова весьма специфичен и не позволит ему в ближайшие пять-шесть лет начать нормальную жизнь. Специальные подразделения выполняют трудные задачи и чаще всего вдали от Родины. Осесть в приличном городе и завести семью для профессионалов вроде вашего брата или его друга является задачей номер шестнадцать. Скорее всего, они сумеют решить ее лишь к пенсии.

— Я понимаю. — Девушка сникла и уставилась себе под ноги.

— Вы рано расстроились, — с участием заявил незнакомец. — Выход из этой ситуации довольно прост. Я предложил его вашему приятелю неделю назад, но он поспешил отказаться. Возможно, за прошедшие семь дней он успел передумать, да вот незадача — я опоздал к отправлению поезда. Однако я по-прежнему заинтересован в заключении контракта и с вашим братом, и с товарищем Голиковым.

— А что я могу сделать? — Люся пожала плечами.

— Поговорите с Игорем, — просто ответил человек, — возможно, он прислушается к вашему мнению.

— А сколько вы будете им платить? — заинтересовалась девушка.

— Миллион английских фунтов каждому, — ответил незнакомец. — За какие-то полгода, от силы — год работы.

Люся не поверила своим ушам. Этот странный тип предлагал просто невероятные деньги. Но еще больше ее поразило то, с какой легкостью отказались ребята от столь явной перспективы стать богатыми и свободными. С миллионом фунтов можно было уехать куда угодно, в ту же Англию, и жить там, совершенно не волнуясь о завтрашнем дне. Но главное, это могло спасти их с Игорем отношения. Ну и наконец, поскольку Саша являлся ее родным братом, получалось, что семья Голиковых—Комаровых будет обладать капиталом не в один, а в два миллиона. На пути такой Удачи все преграды, вроде верности коммунистическим идеалам или армии, по мнению Люси, становились смешными картонными декорациями. «Они пока еще не научились новому мышлению, — решила девушка, — одичали в своей тайге и не видят, насколько быстро все вокруг меняется».

— Вы не шутите насчет оплаты? — осторожно спросила она.

— Наличными, — ответил незнакомец. — Чтобы вы были спокойны, я готов показать два портфеля, в каждый из которых уложено по требуемой сумме. Товарищи офицеры могут получить их даже авансом, как только взойдут на борт нашего корабля…

— Так работать им предстоит за морем? — сделала вывод Люся. — А я могу с ними поехать?

— В этом нет необходимости, — заметил человек, — однако я вас понимаю… Пожалуй, вы можете поехать, но с двумя условиями: первое время вы проведете отдельно от них — неделю или две, а после будете общаться с офицерами только в их свободные минуты. У нас очень плотный график, и я не могу допустить, чтобы они отвлекались от работы…

— Я согласна! — В глазах Люси вспыхнули огоньки.

— Это хорошо, — спокойно сказал человек. — Дело за малым — убедить Голикова и вашего брата.

— Убедить их не получится, — возразила девушка. — Мы сделаем по-другому!

— Как? — удивленно спросил незнакомец.

— Двадцать шестого, в девять вечера, мне позвонит Игорь, — ответила она. — Вы возьмете трубку и скажете, что я у вас…