Люди, море, корабли

Вячеслав Прытков, 2019

Книга является продолжением «Сборника коротких историй о людях, любящих родину, море и корабли». Её исторические миниатюры воссоздают время зарождения русского флота, рассказывают о героическом участии русских моряков в период обороны Порт – Артура, войны с Японией, во время Первой мировой войны, а также о некоторых эпизодах Великой Отечественной войны 1941–1945 г. Герои книги – люди, любившие свою родину, служившие Отечеству на разных флотах России, с честью пронёсшие славный Андреевский флаг, никогда его не спустив.

Фёдор Рейнгард: «умереть на родине»

«Как зеркало своей заповедной тоски, свободный человек, любить ты будешь море.»

Ш. Бодлер

Бывший капитан 2 ранга императорского флота России Фёдор Рейнгард возвращался на родину, где не был целых 18 лет. Вместе с радостью, переполнявшей сердце, его не покидало чувство беспокойства и какой — то неуверенности в завтрашнем дне, постоянно думалось, как примет его родной край. За долгие годы морской службы он привык выполнять свой долг, где всё было предельно ясно: есть приказ идти воевать, значит надо идти, менять место службы — исполнено беспрекословно.

За плечами — русско-японская война, участие в обороне Порт — Артура, ранение, плен, освобождение, служба на Балтийском и Северном флотах. Жизнь его круто изменилась после событий 1917 года. Он отказался служить новой власти. Затем была Украина, Турция, где скитался вместе с семьёй, добывая пропитание различными случайными заработками. Спасло то, что он имел право на литовское гражданство. И вот, наконец, после долгих жизненных странствий, 14 апреля 1922 года Фёдор Рейнгард приезжает в независимую Литву, в Каунас.

С грустью он вспомнил, как последний раз, в 1904 году, уже окончив Морской корпус, отбывая в Квантунский экипаж на войну, на один день заскочил к родителям в Кейданы (Кедайняй). Лаконичные слова телеграммы, высланной им тогда: «С утра встречайте, вечером провожайте». На проводах отец — старый вояка, командир артдивизиона, прощаясь, не скрывал своих слёз, что тогда очень потрясло Фёдора. Он, единственный из пяти братьев, был рядом на похоронах отца, бросив горсть земли в могилу на Симферопольском кладбище.

Фёдор гнал от себя беспокойные и грустные мысли, но вот появилась и уже не покидала надежда и уверенность в том, что его богатый опыт и знания бывалого военного моряка очень понадобятся молодой республике.

В 1892 году в Ковно (Каунасе) начиналась его учёба в гимназии. Тогда это был провинциальный город, а теперь он приехал в столицу независимого государства. Родная земля, на которой два с половиной столетия жили предки Фёдора. Да и не Фёдор он теперь, а Теодорас, Теодорас Рейнгардас.

В своих воспоминаниях «Моряк, офицер, смертник» он своеобразно описывает столицу: «Каунас был не похож на европейский город, скорее, на какой — нибудь Шанхай, Сайгон или Гонконг, Сингапур или Суэц, город европейская часть которого сильно отличается от «чабувишкос» (использует слово «ciabuviai» — «здесь бывшие», т. е. «местные» — разношёрстная часть населения — выходцы из других стран — Польши, России и пр.) В глаза бросались только две части. В европейской — улицы достаточно широки, чисты, удобны. В местной — на улицах старого города нельзя даже разъехаться не только повозкам, но и разойтись пешеходам… Местные отгораживаются от европейских. В их руках была вся торговля и промышленность. Они были богаче, их дамы одевались наряднее, наверняка диктуя моду европейцам и другим азиатам. Они отмечали два дня в неделе — субботу и воскресенье, тогда всё было закрыто и ничего нельзя было купить. «Чабувиай» — «местные» выходили на улицы подышать, покрасоваться одеждами и поделиться новостями, тогда Каунас походил на Неаполь, поскольку своей внешностью эти «чабувиай» напоминали итальянцев или другой средиземноморский народ. Улицы имели названия на двух языках: литовском и «чабувском» (читай — «русском»).

Служба Фёдора Рейнгарда в Литве начиналась с должности начальника ремонтно — оружейной мастерской, а затем — артиллерийской в звании подполковника. В воспоминаниях не только ей уделено место:

«Помимо основной службы в артиллерийской мастерской мне пришлось часто ездить в зарубежные командировки, принимать различное вооружение для литовской армии, проводить экспертизу его качества. Во время посещения Литвы иностранными военными кораблями я их встречал артиллерийским салютом.

После войны русские, немцы… оставили после себя своё оружие и взрывчатку. Мне надлежало проверить всё это, а те, которые использовать было опасно, отобрать, переработать или уничтожить. К примеру, восемь тысяч морских мин весом 50 кг каждая, пришлось обезвредить и вывезти в море на глубину. Это было опасно, в некоторых, очень ржавых, часть заряда рассыпалась по палубе баржи, и если какой — то солдат, обутый в сапоги, подбитые железными гвоздями, ступал на это, происходил страшный взрыв. Мины заряжались тринитротолуолом и пикриновой кислотой, последняя, в соприкосновении с металлами образовывала пикраты — нестабильные взрывчатые вещества.»

Фёдор Рейнгард становится преподавателем в Каунасской высшей технической школе, читает лекции слушателям мореходного отделения. Его по — прежнему влекло море, и он мечтал о создании литовского торгового флота:

«Литве тогда принадлежал достаточно большой берег Балтики с хорошо оборудованным клайпедским портом, хотя она и не имела ни одного корабля под своим флагом, и всё вывозилось кораблями других стран. С детства мечтавший стать моряком, я всеми силами старался, чтобы Литва имела свой торговый флот: писал в газеты несколько статей, прививал общественности интерес к морю и кораблям, разъяснял, сколько средств теряет государство, уплачивая за фрахт другим странам за транспортировку товаров, и что такие небольшие страны, как Дания, Норвегия и Швеция разбогатели только за счёт того, что вовремя создали свой торговый флот…»

Фёдор стал редактором нового литовского журнала «Инкарас» («Якорь»), имевшего огромное значение для популяризации морских знаний.

В литовской армии он дослужился до звания полковника лейтенанта:

«Служба в литовской армии….. поначалу пришлась мне не по душе, так как не походила на ту, к которой я привык. Должно было пройти немало времени, чтобы мне, морскому офицеру, свыкнуться с особенностями сухопутной службы. Даже то, что меня, капитана 2 ранга, сейчас называли полковником, поначалу «резало уши».

Став пенсионером, Фёдор организовал акционерное корабельное общество «Lietgar» — «Lietuvos garlaiviu ir prekybos akcine bendrove» — «Литовское пароходно — торговое акционерное общество» на средства немецкого и французского банков. Немецкая фирма «Bremerhavene Schuchmanns» вступила в него с двумя своими пароходами — «Паланга и «Клайпеда». Сам Рейнгард, пожелав ещё выходить в море, в руководство общества не входил. Для первых рейсов он взял с собой около тридцати молодых подготовленных юношей из Каунаса для формирования экипажей судов. Когда немецкий флаг на кораблях заменили на литовский, ни один немец не захотел дальше нести службу на судне, все они уволились, их заменил литовский экипаж. За первый год эксплуатации оба парохода принесли значительную прибыль в фунтах стерлингах. Общество, к сожалению, было ликвидировано, но Ф. Рейнгарду удалось за это время почти два года проходить на «Паланге».

После ликвидации «Lietgar,a» Фёдор возвращается в Каунас и устраивается на работу в автобусный парк. Знание техники позволяет ему внести ряд полезных новшеств. До 1940 года продолжает трудовую деятельность инженером — строителем. По своему проекту строит собственный дом на Зелёной горе.

Совсем нелёгким оказалось пребывание Рейнгарда на родной земле. С приходом советской власти он был арестован и заключён в тюрьму, позднее переведён в IX форт для приведения в исполнение высшей меры наказания. В начале второй мировой войны ему удаётся совершить побег, скрываться и только в 1944 году перебраться к брату в Австрию. Семья отказалась ехать с ним за границу и осталась в Каунасе.

Как много пережито за всю эту жизнь. Оставшись совершенно один, уже больной, он писал: «Умереть хотел бы на родине, в Укмерге, где белым цветом наливаются сады…»

Не довелось, он умер на чужбине, в Германии. МОРЯК, ОФИЦЕР,СМЕРТНИК.