Жизнь и любовь (сборник)

Вячеслав Лумельский, 2017

Автор рассказов этого сборника описывает различные события имевшие место в его жизни или свидетелем некоторых из них ему пришлось быть. Жизнь многообразна, и нередко стихия природы и судьба человека вступают в противостояние, человек борется за своё выживание, попав, казалось бы, в безвыходное положение и его обречённость очевидна и всё же воля к жизни побеждает. В другой же ситуации, природный инстинкт заложенный в сущность природы человека делает его, пусть и на не долгое время, но на безумные, страстные поступки. В этих рассказах Вы прочитаете о различных и противоположных по своей сути событиях, от трагических до страстных сцен.

© Вячеслав Лумельский, 2017

© ООО «Супер Издательство», 2017

* * *

Один во мгле

Зима в этом году выдалась снежной. Снежной — это мягко сказано. Дома одеты в огромные снежные шапки, Улицы завалены снегом так, что по тротуарам люди ходили по протоптанным тропам, как по снежным траншеям. Транспорт ездил по тем не многим улицам, на которых, с большим трудом убирали снег. Глеб проснулся рано. За окнами, с намерзшим на них льдом была еще ночь. Отбросив одеяло, молодой человек быстро встал, включил свет, сделал несколько гимнастических упражнений. Туалет занял несколько минут. Будучи студентом, он занимался спотом. Тяжелая атлетика и бокс способствовали энергичному образу жизни. Окончив Саратовский медицинский институт, Глеб получил, правильнее сказать, сам выбрал направление на работу в Вологду. В отряде скорой помощи, куда его определили, молодого специалиста встретили радушно. За короткое время Глеб проявил себя знающим врачом и добрым, отзывчивым человеком. Приведя себя в порядок, Глеб приготовил завтрак, поел, встал из-за стола намереваясь убрать посуду, как в это время постучали в дверь. Мелькнула мысль: «Кто так рано?»

— Входите, не заперто, — сказал он громко.

Вошел Олег водитель из их отряда. С порога он проговорил:

— Извините, Глеб Васильевич, срочный вызов. В Сямже несчастный случай требуется немедленно вылетать. Глеб, не дослушав быстро оделся и они вышли на улицу. Выбравшись через двор к машине, это была полуторка. Уже менее чем через час они были в отряде на аэродроме. Вертолёт МИ-1 был уже готов к вылету. Начало светать. Пилот, поздоровавшись с Глебом, сказал:

— Глеб, положение серьёзное.

— Да я знаю, — перебил его Глеб.

— Да я не о том, дело в погоде синоптики предупреждают о возможной пурге в ближайшее время.

— Сколько лететь до Сямжи? Так туда километров 145, считай, около часа.

— Ну чего теряем время, если ты уверен, летим. Вертолёт мягко оторвался от земли, поднимаясь, набирал скорость.

Солнце медленно вставало из-за горизонта. В мареве неба холодное белое пятно солнца создавало ощущение промозглости. Равномерное урчание мотора и шум винтов создавали ощущение надёжности и в тоже время отдалённости от дома. Виктор крикнул:

— Глеб надень тулуп, замерзнешь.

— Да нет, я оделся тепло.

Минут через двадцать, Виктор громко сказал подошедшему Глебу:

— Нас накрыла пурга, ни чего не видно.

— Давай назад, разворачивайся, — сказал Глеб.

— Не получится, нет ориентиров, выход один будем садиться.

Вертолёт стал снижать скорость. Глеб открыл дверь в надежде разглядеть что-либо. Но за бортом сплошная белая масса из мелкого снега, это практически была непроглядная масса. Лицо Глеба моментально облепило снегом. С нежный вихрь ворвался в салон. Глеб крикнул:

— Ни чего не… — в это мгновение огромная сила выбросила его из вертолёта. В то же мгновение он услышал звук не похожий ни на что из ранее слышанных им. Какое-то время Глеб пытался понять, что произошло. Он пытался понять, что случилось с ним и вертолётом. Как во сне до него дошло, произошло непоправимое. Пошевельнувшись, понял, цел. Глубокий снег, меховая одежда и густой кустарник сыграли спасительную роль. Выбравшись из сугроба, Глеб всматривался в непроглядную пургу. Стояла ужасающая тишина. Сняв шапку, стал вслушиваться и услышал негромкий треск, а вскоре увидел розовые пятна в массе завихрений снега. С трудом преодолев глубокий снег, болела правая нога, он увидел ужасающую картину. Искореженный вертолёт как бы влип в каменный выступ. Во многих местах виднелись разгорающиеся языки пламени. Первая мысль: «Виктор! Где он, спасать его». Глеб попытался понять, где кабина, но её вообще не было видно. Очевидно, её сплющило и подмяло под фюзеляж вертолёта. Этим временем огонь усиливался. Глеб проник в салон и стал выбрасывать всё, что попадало под руку. Все предметы, находящиеся в салоне сгрудились в передней части салона. Стало трудно дышать от дыма, огонь проник в салон. Протиснувшись через деформированный от удара дверной проём, Глеб отошел в сторону, сел на снег, кашляя, тяжело дыша, смотрел как разгорается огонь, пожирая машину. Местами алюминиевая обшивка плавилась, превращаясь в сосульки. Огонь от горящего топлива языками завихрялся, вступая в бешенную пляску с вихрями снега. Мысли Глеба вновь вернулись к Виктору. «А вдруг он жив». Глеб встал, подошёл на сколько было возможно к останкам вертолёта, стал всматриваться, пытаясь разглядеть, где находится место пилота, куда могло его подмять. Как ни старался Глеб так ничего и не смог увидеть. Убедившись, что он ничего сделать не сможет, Глеб сел на тулуп, глядя на остов бывшего МИ-1, пытался понять, как же это могло произойти. Его не покидало чувство вины: «Ведь это мои последние слова стали решающими. Ведь синоптики предупреждали. Но почему диспетчер не запретил?». Он не знал, что не редки были случаи, когда в экстренных случаях бригады вылетали самостоятельно. До сих пор всё было благополучно. Пурга не ослабевала. Сколько времени Глеб, находясь в оцепенении, с закрытыми глазами просидел без движений, он не знал. Старался, вот уже в который раз, вспомнить всё до мелочей, последнего часа до трагедии. Мысли то и дело возвращались к вопросу: «А всё ли я сделал, что бы спасти Витю?» Ответа не было. Подспудно он понимал, что ответа на то, что невозможно сделать быть не может. Он не замечал, что пурга сменилась сильным снегопадом. Глеб не ощущал холода. От неподвижного сидения затекли ноги. Он открыл глаза, увидел занесённый снегом остов вертолёта, в котором в нескольких местах виднелись струйки поднимавшегося дыма и пара. Вокруг лежало белое безмолвие. Глеб с трудом встал, болела ушибленная нога, ныло всё тело от долгого, неудобного положения. Отряхнув с себя снег, направился к вертолёту, но тут же остановился. Зачем? Теперь, это, ни к чему. Нужно думать, что делать.

День подходил к концу. Снег прекратился, падали редкие, крупные снежинки. Время приближалось к вечеру. Отсутствие теней скрывало рельеф и создавалось впечатление огромной, безмолвной снежной пустыни. Мороз стал крепчать. Глеб вытряс тулуп, стряс снег с ближайших кустов. Ногами, насколько можно было, разгрёб снег. Бросив тулуп на кусты, стал искать в снегу выброшенные им из вертолёта предметы. Вскоре нашел брезентовый чехол, набросив его на кусты в том месте, где был расчищена площадка, соорудил укрытие. Огромный тулуп, уложенный под брезентом, обеспечивал надёжный ночлег. В этих местах ночь опускается стремительно. Пока Глеб, оборудовал ночлег, стало темно, и мороз давал о себе знать. Забравшись в укрытие и завернувшись в тулуп, человек подумал: «Ну, с богом, не замерзнуть бы». Уставший от пережитого, одинокий в снежной пустыне человек сознавал, что впереди тревожная неизвестность. Чувствуя сильный голод, он быстро уснул. Сон его был тревожным, часто вздрагивал всем телом и стонал. Длинная ночь. К утру потеплело. Выпавший за прошедшие сутки снег, укрыл землю толстым своим покрывалом. Забрезжил рассвет. Проснувшись, Глеб не сразу вспомнил, что случилось. Какое-то, время он соображал, где он и что с ним? Но память быстро вернула его в действительность. В этот момент он услышал шум вертолёта. Мелькнула мысль: «Виктор!» Но тут же понимание: «Ищут!» Выбравшись из укрытия, он увидел останки «Мишки» — так называли они свой вертолёт. Глеб стоял, глядя в небо, понимая: «Нас ищут, а я проспал, но они вернутся, я уверен. Буду ждать». Он прождал весь день, не вернулись. Во второй половине дня было слышно, где-то стороной пролетел вертолёт. Весь день мучил голод и жажда; снег, который он сосал, мало помогал. Спал беспокойно, ворочался, часто просыпался. Когда выбрался из своей берлоги, так он мысленно назвал. Да и действительно сооружение получилось настолько низким, что попасть в него можно было только на четвереньках. Занесенное снегом это жилище со стороны не было видно. Мысли о том, когда в следующий раз появится вертолёт, заставили его думать, как поступать дальше. Глеб размышлял: «Если идти в поисках какого-либо поселения, то он не имеет об этом ни какого представления. Не известно в какую сторону идти. Судя по времени их полёта, они пролетели километров шестьдесят-семьдесят, а это значит, что пройти такое расстояние без лыж не возможно. Снег выше колен и голодным далеко не уйдёшь. Осталось только одно — обживаться, решать вопрос с едой и водой».

— Положение, скажем практически неразрешимое» — прошептал он.

Он сидел и всматривался в даль, где бесконечно белый, искрящийся на солнце снежный простор на горизонте сливался с голубым небом. Правее от него метрах, в трехстах виднелся хвойный лес. Смотря на это великолепие природы, мысли унесли Глеба в его недавнее прошлое. Вспомнился весенний майский день в Саратове. Он выпускник Саратовского медицинского института прогуливаются по аллеям парка Липки. Их весёлая троица проходила мимо фонтана у которого стояли и весело, что-то обсуждали три, нарядно одетые выпускницы школы. У Глеба дрогнуло сердце, когда он встретился взглядом с той, что стояла в середине. Парень даже споткнулся на ровном месте и остановились. Девушки замолчали глядя на него. Выручили друзья, дружно, хором предложили:

— Девочки давайте познакомимся!

Те в ответ засмеялись. А та, которая привлекла внимание Глеба, бойко ответила:

— А что, давайте познакомимся.

Так выпускник мединститута познакомился с веселой, слегка рыжеватой Настей. Потом они до утра гуляли по городу, по набережной. Глебу, чем дольше они гуляли и рассказали всякие истории из своих жизней, казалось, что он это прелестное создание знает давно. До самого отъезда Глеба по назначению он встречался с Настей почти каждый день. Расставание было трогательным и горьким. договорились, что когда Настя окончит экономический институт, а что она поступит туда она не сомневалась, сразу приедет к Глебу и они поженятся.

Очнувшись от воспоминаний, Глеба как вспышка озарило, — он же выбрасывал огромный вещмешок, очевидно, Витин. Да еще, кажется, был карабин, точно, он валялся на полу у двери. Глеб стал осматривать местность, куда выбрасывал вещи. Сугроб снега выделялся на почти ровном месте. Из этого сугроба действительно вытащил внушительных размеров рюкзак. Поспешил отнести к своему жилью.

На задней части рюкзака привязан котелок с одного бока рюкзака в чехле топор, а с другой складной казан. В рюкзаке оказалась камуфляжная куртка с брюками, несколько пачек гречневого концентрата и две банки тушёнки, соль и еще несколько мешочков с чем то. В боковых карманах патроны, спички и что-то еще. В камуфляже были завернуты большой охотничий нож и какой-то футляр, в нём оказался оптический прицел.

Обнаружив такое богатство, Глеб разволновался, не зная, что делать. Встал с колен, глубоко вздохнул, громко проговорил:

— Витя, обещаю больше ни когда в жизни не совершать необдуманных поступков. Я теперь должен жить за нас двоих.

Голод давал о себе знать. Достав ржаной сухарь, с трудом и с удовольствием съел его. Взял топор пробрался по глубокому снегу к сухостою, срубил и приволок его, на место, где решил разжечь костёр. Тщательно с большим трудом расчистил место для кострища. Нарубив дров, разжег костёр, поставил таган. Расстелив камуфляж, разложил съестное. Вскоре была готова ароматная каша из концентрата. Попив чая вприкуску с сахаром, пошёл искать карабин. На этот раз он его не нашёл. Совсем не отложилось в памяти, куда его бросил. На следующий день Глеб испахал ногами большой участок снега, но тщетно. Уставший и разгоряченный вернулся к берлоге, приготовив еду, поел, около получаса отдохнув, вновь стал искать карабин. Обнаружил он его в снегу в кустарниках. Вечерело. Усталость сделала своё дело, уснул быстро. Утром шел редкий снег. Нарубив елового лапника, в лесочке на пригорке не далеко от места трагедии, Глеб соорудил из жердей и лапника конусный шалаш, напоминающий чум, который надежно укрыл костёр и вход в берлогу от снега. У весело пляшущего пламени костра Глеб приводил в порядок карабин, когда услышал шум вертолёта. Выскочив наружу, он мельком увидел, пролетающий далеко, над лесом МИ-1. От досады опустив руки, в одной держал разобранный карабин. Подумал этот по любому не мой. Почистив все детали карабина, стал искать, чем их мазать. В карманах камуфляжа не было, не было и вкарманах рюкзака. Выложив из рюкзака все содержимое, обнаружил коробку. Коробка из картона находилась в не промокаемом мешочке. Когда Глеб открыл коробку, его бросило в жар. Там оказалась ракетница и три ракеты. Держа то и другое в руках, смотрел на них как на врагов. Осознавая свою оплошность, в том, что не выпотрошил с самого начала рюкзак полностью. Подумал: «Ведь какой-то из пролетевших вертолётов мог увидеть выпущенную ракету». Надежда на спасение возросла. Масла для карабина не нашел. Отрезав кусочек ткани от одного из мешочков, пошёл к вертолёту. Там в районе расположения двигателя обнаружил подтёки масла. Обильно намочив тряпочку, вернулся и закончил сборку карабина загнал в него пять патронов выйдя, выстрелил, убедился, что исправен. Наломав елового лапника, Глеб связал метлу, и весь оставшийся день сметал с вертолёта снег. Этой работы ему хватило и на следующий день. Теперь спасатели обязательно его заметят. Однако, то наличие еды, что осталось, ни как не вызывало у него оптимизма. Охота — это единственное, чем необходимо заняться, решил он. Однако ему не приходилось заниматься эти. Глеб стал вспоминать рассказ друзей и знакомых охотников. С сожалением подумал: «Ведь сколько раз его приглашали друзья на охоту, но всегда что-то мешало». Решение было принято, осваивать это дело по ходу обстоятельств. Наутро следующего дня он взял карабин, поднялся на горку, отсюда хорошо просматривалась окружающая местность. Не далеко внизу раскинулся, до самого горизонта огромным тёмным пятном на белом снежном просторе лес. Устроившись поудобнее в глубоком снегу, Глеб стал внимательно всматриваться в окружающую обстановку. В оптический прицел разглядел перед лесом заросли мелкого редколесья и кустарников. В дали, пролетали какие-то птицы. Однажды совсем низко над ним пролетела, какая-то птица, шум её крыльев заставил его вздрогнуть. Это произошло так неожиданно и быстро, что он даже не успел её увидеть. Так просидев почти до вечера, время от времени разминая затекшие ноги и согреваясь, побрел к своей берлоге. Из еды осталось три сухаря, два куска сахара, соль не в счёт. Учитывая, что прожитая здесь неделя прошла на голодном пайке, да ещё в зимних суровых условиях у человека мало оставалось надежды на выживание. Он еще раз продумал вариант, отправиться в поиск людей, снова понял не реальность этого. «Да нет же, должны же искать, а теперь, когда у меня есть сигнальные ракеты и очищенный вертолёт видно из далека, найдут, обязательно найдут» — думал он. Темнело. Очень хотелось есть. Подбросив дров на угасающие угли смотрел, как появлялись маленькие струйки огня и превращались в пламя костра. Набрав в котелок снега, повесил на таган. Подумал: «А если там, потратив безрезультатно на поиски несколько дней, решили, что мы оба погибли и отложили спасательные действия до оттепели. Да, уж Глеб Васильевич, ситуация и вовсе в никуда. Но, побеждает тот, кто борется. А я хочу жить. И не сдамся». Вода в котелке закипела, бросив в неё щепотку соли снял котелок, зачерпнул кружкой воды взял её обеими руками. Горячий металл обжигал замерзшие ладони, Глеб дул на воду и отхлебывал горячую солоноватую воду. Ночь опустилась на землю. Прозрачное небо усыпанное миллиардами звёзд отдавало чем то непостижимо далёким, холодным, чужим. Глеб забрался в берлогу, укутался в холодный тулуп, подумал: «Если бы не он, давно погиб бы он, как волшебный, завернёшься в холодный, а через некоторое время становится достаточно тепло. Спасибо тебе, дорогой мой». Вспомнил, как и всегда, в эти дни Виктора. Благодаря ему ещё жив. Глеб в своих рассуждениях был близок к истине, спасатели действительно осуждали вопрос о прекращении поиска с воздуха, учитывая прошедшие снегопады. В штабе приняли решение о привлечении к поиску местное население и особенно охотников. Ни кто не знал, что в во время пурги вертолёт сбился с курса и ушёл на много севернее. Еще сутки Глеб просидел в снегу в ожидании какой-нибудь дичи, но тщетно. Голод одолевал всё сильнее, хотя иногда, почему то исчезал и приходила лёгкость во всём теле, но вскоре, чувство голода проявлялось с большей силой. В этот вечер, вернувшись, к своему удивлению Глеб не заметил, как съел остатки сухарей последний сахар. Спал очень тревожно, стонал и ворочался. Утром, попив подсолённого кипятка с остатками крошек сухарей, пошел на очередное дежурство. Устроившись поудобней в уже насиженном месте стал в оптику всматриваться в направлении леса. Стояло безмолвие, светило холодное солнце и полное безветрие. В какой-то момент что-то мелькнуло в оптическом прицеле, и действительно, он увидел, как в редколесье, в снегу движется лисица, это была чернобурка. Глеб прикинул расстояние до неё, — понял, не попадет, далеко. Положил карабин на колени. Подумал: «Вот если бы курил, наверно, было бы легче, хотя при отсутствии табака, наверно, было бы еще хуже». В этот миг он увидел, из леса кто-то вышел. Первая мысль: «Человек». Когда пригляделся, понял, крупный зверь. В оптику разглядел, лось, это был крупный зверь. Было видно он с трудом передвигался по глубокому снегу, остановился склонил голову. Лось тяжело дышал. Глеб прицелился, пригодилась палка с сучком на которую положил карабин прицелился выстрелил, перезарядил оружие. Лось прянул всем телом вперед и упал. Бросив карабин, Глеб кинулся вниз, но глубокий снег к тому же, с твёрдой ледяной коркой под, свежим снегом требовал огромных усилий. Через несколько десятков метров он обессилено сел. Наблюдая за лосем, он видел, что тот подаёт признаки жизни, Глеб пожалел, что не бросил карабин. Нужно было добить, чтобы не мучился. Его внимание привлекли движущиеся вдоль леса несколько волков, понял он. Не понимая, что делать, он окончательно понял, какую совершил ошибку, оставив карабин. Во рту пересохло, от напряжения он даже вспотел.

Другого решения нет, нужно возвращаться брать карабин подходить, как можно ближе и отстреливать хищников. Он стал возвращаться по своим следам к сидке. Глеб в первый момент подумал: «Мерещится». Когда увидел идущих к нему людей на лыжах. Ноги подкосились, осев он, не моргая глядел на приближающихся. Слёзы текли по щекам, губы шептали: «Родные мои, родные…» Это были два охотника прошедших, в поиске пропавшего вертолёта более семидесяти километров, на третьи сутки в бинокль они увидели останки вертолёта. Обнаружив жильё по рации, сообщили об обнаруженном в штаб по поиску пропавших.

Расположившись у костра, охотники приготовили горячую еду, пока трапезничали да разговаривали, послышался шум вертолёта, Глеб выстрелил из ракетницы. Красная ракета была сразу замечена пилотом, вертолёт через несколько минут завис над местом катастрофы.