Громовик

Вячеслав Кинн, 2023

Существует множество фактов о том, что первооткрывателями Нового Света были именно викинги…12-век нашей эры. Отряд смелых и отчаянных норманнов отправляется в далекий и опасный поход в поисках загадочной страны Турнсваар. Их цель – найти легендарный Сок Жизни, обеспечивающий испивших его долголетием или даже бессмертием. Кроме того, они мечтают покрыть себя вечной славой и обрести неисчислимое богатство. Но, есть нечто, имеющее свои особенные взгляды на все это. И есть те, кто во имя власти готов уничтожать все вокруг себя. Как поведут себя в этой ситуации отважные воины? И смогут ли они добиться желаемого? Ярость и сострадание, верность и предательство, ненависть и верная дружба – все это читатель сможет увидеть на страницах данного произведения. Книга относится к жанру научной фантастики и включает в себя многие малоизученные исторические факты и гипотезы.

Предисловие

— Вы меня, конечно, спросите: «Дед, а правда все это?» И вот, что я вам скажу: чистая правда! Вас я точно обманывать не буду. Ну, вот куда вы опять подевали мою трубку? Я хоть и старый пень, но точно помню, что утром положил ее сюда. Впрочем, ладно. Слушайте то, чего раньше никогда не слышали. Только не перебивайте по пустякам, а то я снова собьюсь.

Те времена были славные. Можно сказать лихие. Впрочем, тогда совсем не было того, что есть теперь. Вы вот сейчас мирно грызете орешки и греетесь в тепле, а в мое время никто не знал, где он будет спать и что он будет есть. Мы были сильные и гордые. Росту я был огромного. Чего смеетесь, не верите? Я мог подбросить свой щит выше нашей крыши и легко мог его поймать. А какой у меня был конь! Да такого коня нет у самого Одина! Ну, может быть, у него и есть, но в нашей округе такого уж точно никогда не было. Иногда, запрягу своего ненаглядного Хаггалда, а он уже перебирает копытами — рвется вперед. Я как усядусь на него, так все на меня смотрят и пальцем показывают, каков, мол, удалец. Кстати, ваша бабка так в меня и влюбилась. Вернулись мы однажды из похода, значит. Добычи — видимо невидимо. Все тут. И шкуры меховые, и утварь разная, и украшения. Полный корабль. Подвели ко мне моего красавца-коня, я набрасываю себе на плечи медвежью шкуру и прыгаю в седло. Впереди едет конунг, а я чуть позади него. Народу набежало уйма. Едем мы, значит, через деревню как герои. Сто человек. Или двести. Уже не помню точно. А тут навстречу красавица бежит и бросает мне венок из лесных цветов. Я его ловлю и вешаю себе на копье. И потом, конечно, мы познакомились. Отсюда и появился ваш отец. Такие дела. Но, сейчас я буду рассказывать не об этом.

Вот моя рука. Почему на ней не хватает пальцев, а? Кто скажет? Никто? Это из-за того, детишки, что потерял я их в бою. Ужасное чудовище напало на меня и откусило мне сразу два пальца. Я рубил направо и налево. Со мной сражались мои друзья. Мы стояли спина к спине и защищали друг друга. Мы дрались всю ночь и весь день и, наконец, враг отступил. Мало нас осталось в живых. Некоторые были сильно изранены и страдали от боли. Наша лодка была пробита и мы не могли плыть дальше. Все испытали такой ужас, что не могли вспомнить обратную дорогу. Все было как во сне. Я и сам теперь мало что помню. Иногда, сяду на берегу и пытаюсь вспомнить все как было, но не могу. Не получается. Зато, я очень хорошо помню наш поход. Помню, как все начиналось. Великое было дело! Нас выбирали из десятков, сотен. Проводились бои и тот, кто побеждал, получал право попасть в наш отряд. Отобрали самых сильных и смелых. И меня, конечно, взяли. Рагвальд, наш конунг, сам ко мне подошел и хлопнул меня по спине, сможешь, мол? Тогда я еще не знал, на что иду. Это была большая честь. Еще никто и никогда не отправлялся в столь опасный и трудный поход на край Мидгарда, где водятся страшные существа, и откуда мы можем никогда не вернуться. Но, ваш дед был не робкого десятка: я согласился. Было это уже глубокой осенью и у нас совсем не оставалось времени на сборы. Взяли самое необходимое. Только оружие, лошади и еда. Никто не представлял, сколько нам придется плыть, но перегружать драккар мы не могли. Когда подул попутный ветер, мы перешли на судно и отправились в путь. Провожали нас всей деревней и из других деревень тоже пришли люди. Ваш отец махал мне своей ручонкой, пока мы не скрылись в тумане. Тогда мне стало тяжело на сердце и грустно от разлуки. Мои друзья тоже молчаливо стояли на палубе и смотрели в сторону берега. Многие из них так и не вернулись домой. Они остались в той далекой стране, о которой я не хотел вспоминать долгие годы. Но, я обещал вашим родителям, что с вами все будет в порядке, а гоняться за вами по берегу я не собираюсь — не те уже силы. Поэтому, не вздумайте сотворить еще что-нибудь, а сидите и слушайте мою историю, тем более, что я и сам не прочь поболтать. И все же, где моя трубка? А, да вот же она! И как она провалилась мне за пазуху? Ума не приложу. Хм, хорошо, что она нашлась, сейчас закурю и начну. Бьорн, подбрось пару веточек в огонь, а то темно становится.

Глава 1. Дух из Хельхейма

Море в тот день было подозрительно спокойное. Нас окутывал густой туман и потому шли мы медленно. Мало-ли на что напоремся брюхом. Парус почти висел. Во фьорде есть места, где можно напороться на камни и тогда никому не позавидуешь. Все пойдет ко дну. Сколько кораблей погибло в наших местах! А все по неосторожности. Так и норовят проскочить фьорд на всех веслах, а потом вылавливай этих горемык из ледяной воды. Тонут со всем своим грузом.

Сёльдвальд стоял на носу и просил богов выпустить нас из бухты. Этому пройдохе всегда удавалось задобрить злых духов своими заклинаниями. Его-то и взяли только из-за того, что он лучше всех умел писать руны и мог записать все, что происходило. Рагвальд хотел, чтобы наш поход запомнили навсегда, и чтобы наши правнуки воспевали его в своих песнях. Я сидел на веслах вместе со всеми и легонько подгребал, чтобы наш корабль двигался в нужную сторону. Холод был собачий. И чего это вдруг мы плывем, на зиму глядя? Но, конунгу виднее. Хотя одежда на мне была тогда добротная. Кожаные штаны, подбитые мехом барсука, очень красивые. Сапоги были тоже на меху и подвязаны в двух местах. Вот до этих пор… Очень теплые, сейчас таких уже не носят. Надежные и крепкие, без дыр. Все самое лучшее на мне тогда было. Накидка медвежья, лапы свисают с плеч, а на них когти длиннющие, борода рыжая до груди у меня тогда была. А шлем! Шлем с рогами блестящий. Рукавицы такие… толстенные, волчьи. Это сейчас я хожу неизвестно в чем, а тогда я ничем не уступал остальным. На груди пластины круглые пришиты, а на спине висит щит. Красавец-воин! А какой корабль у нас был! Лучший из всех! Нос загнут кверху, рассекает воду легко, идет быстро, если нужно. Парус белый-белый, а на нем Тор со своим молотом. По бортам стоят копья наготове, щиты прикреплены, весла как крылья взлетают. Эх… А места сколько! Нас не меньше сорока, да еще лошади с нами.

Сижу я на веслах и всматриваюсь вперед. А там хоть топор вешай: туман такой, что можно резать на кусочки. Птиц не слышно. Тишина. Почти никто не разговаривает. Сёльдвальд что-то шепчет в воду и трясет своими побрякушками. Кто-то, вообще, уснул, прислонившись к борту. Кто-то, как я, на веслах. А у меня был тогда друг Хедрик. Мы вместе выросли и вместе ходили в походы разные. Ну, я вам пока не буду рассказывать в какие… потом, как-нибудь, расскажу. Хедрик очень любил свистеть на маленькой дудочке, которую всегда носил с собой. Вот и сейчас он что-то там насвистывал. От этих звуков меня постоянно клонило в сон. Вдруг, он перестал играть и как-то весь напрягся. Я думаю: «Что такое? Куда он смотрит? Что его отвлекло?» Я посмотрел туда, куда глядел он и увидел что-то странное. Среди плотного тумана я различил тень. Мне не могло показаться. Ведь я не один это видел. Вскоре все заметили эту тень и бросились к правому борту. Корабль начал останавливаться. Грести ведь некому, а ветер слабый, хоть и дует куда нужно. «Что же это?», думаю. «Злой дух из фьорда? Или еще что-нибудь?..» Я взял свой меч и на всякий случай опустил забрало на шлеме. Ходили в наших местах всякие разговоры о морской нечисти, хотя я в них особо никогда не верил. Но когда очутился с глазу на глаз с вот этим, то решил быть готовым к бою. Скажу сразу, настоящий воин никогда не боится, так как ему, павшему в бою, суждено занять почетное место в Вальхалле, рядом с настоящими героями. Запомните это. Поэтому все, кто был на корабле, смело встали с оружием в руках и приготовились к сражению. Но, эта тень не спешила на нас нападать. На что она была похожа? Трудно сказать. Что-то висящее над водой в каком-то балахоне. Но, не человек. Это точно. Оно было от нас довольно далеко, чтобы его рассмотреть. Представьте себе: белый туман и среди него черное пятно, которое слегка покачивается в стороны. Довольно большое. Выше любого человека. Сначала я подумал, что это демон-великан, который хочет нас потопить, но затем отказался от своей мысли. Все-таки для великана он был мал. Рагвальд махнул рукой, и мы выпустили в эту тень несколько стрел. Я был уверен, что мы в нее попали, но она не испустила ни единого звука. Зато я ощутил, что мороз резко стал крепчать. На моей бороде сразу застыл пар, и она стала как деревянная. Холод становился невыносимым. В это время море еще не замерзает, но тут все увидели, что на воде начала появляться ледяная корка. Этого мы не могли допустить. Я схватил свое копье и начал ломать лед вокруг нашего корабля. Остальные занялись тем же. Нельзя было попадать в ледяной плен, иначе наш поход мог закончиться еще в самом начале. Вскоре от замерзших брызг воды на нашей палубе было невозможно устоять. Люди, то и дело, вались с ног и больно бились разными частями тела о доски. Тень продолжала висеть на своем месте и как бы наблюдала за нами со стороны. Мороз стал таким сильным, что кожа на моем лице начала каменеть. Я ее почти не ощущал. Рукавицы промокли насквозь и пальцы уже не разгибались, превратившись в крюки. Я начал понимать, что вот-вот замерзну. Такой смерти никто из нас не хотел. Мы были воинами и привыкли погибать в бою, а здесь против нас был простой холод. Пусть даже очень сильный. Собрав последние силы, я выхватил из чьей-то руки горящий факел и швырнул его в сторону тени. Та немного отклонилась и факел упал в воду. Похоже, огня она не испугалась. Но, зато, последовав моему примеру, все начали бросать свои факелы в тень и та, резко дернувшись в сторону, наконец, исчезла. Мы одолели злого духа. Он ушел. Через некоторое время стало теплеть, и мы смогли немного согреться. Никто не знал: что же произошло, но никто и не испугался. Такими были воины в мое время! Установив свои копья на места, мы решили продолжить путь, тем более, что туман понемногу рассеивался и стал виден выход из фьорда. И тут мы обнаружили, что Сёльдвальд, который находился на носу корабля все это время, был мертв. Он замерз. Бедняга лежал на спине, скрестив руки на груди, а глаза его остекленели и смотрели в небо. Это был дурной знак. Никогда еще в своей жизни я не испытывал такого неудачного начала похода. Это сильно меня угнетало. В нашем отряде не принято было выражать свои чувства. Завернув тело Сёльдвальда в ткань, мы бросили его в воду. Мы не могли проводить его с почестями, как подобает павшему воину. Во-первых, мы были не на берегу, а во-вторых, нам хотелось поскорее уйти из этого странного места, где никогда ничего подобного не происходило. Эх, если бы я знал только, что это была самая легкая смерть, из всех, которые мне пришлось увидеть во время нашего похода, то я бросился бы в море и вплавь добрался до берега. До сих пор я не испытывал страха и в этот раз не испугался. Только вот, какое-то незнакомое чувство пробралось в мое сердце и не давало мне покоя. Неприятное и глубокое волнение. Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых дум, я с двойным усилием налег на весла и вскоре наш корабль вышел в открытое море. Соленый воздух ударил мне в лицо и вскоре я позабыл о смерти одного из нас, сосредоточившись на борьбе с волнами. Куда мы плыли? Зачем? Никогда я не спрашивал себя об этом. Мы всецело доверяли Рагвальду, и он всегда приводил нас к победе. Мы всегда возвращались домой и помнили, что нас там ждут. Рагвальд — старый, грозный викинг…Он казался нам непобедимым. Однажды я видел как он, пораженный стрелою в грудь, с разрубленной щекой, хромая и истекая кровью, голыми руками задушил напавшего на него врага и отбросил его от себя, как беспомощного щенка, а затем продолжал вести бой, припав на одно колено и защищаясь простой рогатиной. Тогда вокруг него образовалась целая куча из поверженных врагов, так и не сумевших справиться с раненым конунгом. На его лице, огрубевшим от ветра и украшенном боевыми шрамами, никогда не было страха и сомнений. Когда он вел нас за собой, мы были уверены в успехе. Огромного роста, с седыми волосами, собранными на затылке в пучок, с величественной осанкой победителя, с великолепным мечом в руках, он напоминал нам древнего бога войны, который снизошел с вершин Асгарда, чтобы показать нам, как надо воевать. В свои немалые годы он был настолько силен, что никто из молодых не осмеливался оспаривать его положение. Это было бы равносильно смерти. Выдержать его удар не смог бы никто. Он с легкостью мог разрубить любой щит и сбить соперника с ног. В нашем отряде был еще один силач, Ульхарн, но так владеть мечом и он не мог, хотя был молод и быстр. Рагвальд, все равно, несколькими ударами заставлял соперника выпустить оружие из рук и молить о пощаде. Такой у нас был конунг! А какие у него были доспехи! О таких многие мечтают. Когда сияло солнце, его доспехи блестели так ярко, что ослепляли врага. Противник был ослеплен и обречен на поражение. Рагвальд ни разу не ошибся. И он всегда знал, куда нужно плыть и кто нам противостоит.

Сейчас конунг стоял на корме и задумчиво смотрел на море. О чем он размышлял? Объяснил ли он для себя смерть Сёльдвальда? Этого не знал никто. Кто осмелится спросить его об этом? Я наклонил голову, пытаясь скрыть лицо от ветра, но вдруг услышал свое имя:

–Сундин! Эллрик Сундин!

Конунг звал именно меня. Я поднялся со скамьи и бегом побежал к Рагвальду. Медлить в таких случаях было нельзя.

–Я здесь, конунг.

Рагвальд окинул меня грозным взглядом и угрюмо спросил:

— Что ты видел, Эллрик? Что ты видел в тумане?

Я немного растерялся. Как ему ответить на этот вопрос? Конунг очень не любил, когда ему давали невнятные ответы. Мне не хотелось показаться в его глазах бестолковым и невнимательным, и я решил сказать то, о чем подумал раньше:

–Это дух, конунг, злой дух. Он был похож на нищего в рваной одежде. Так выглядят только бродяги.

–Ты когда-нибудь видел его?

–Нет, конунг, не видел. Я думаю, его послали к нам из Хельхейма, чтобы он помешал нам плыть дальше.

Рагвальд сверкнул глазами, но промолчал. Затем он сделал несколько шагов по палубе и закричал так, чтобы все могли его слышать:

–Братья, злые духи пытались не выпустить нас из фьорда! Они хотели запугать нас! Но мы не поддались страху. Наш корабль, ведомый Тором, вышел в море. Смотрите, попутный ветер набирает силу! Мы идем на край Мидгарда и навсегда покроем себя славой, когда вернемся назад. Наш поход будет самым великим из всех, которые когда-либо совершались или свершатся в будущем! Дети Одина, вперед!

С этими словами Рагвальд поднял свой великолепный меч вверх и его слова подхватили десятки радостных голосов. Наши сердца наполнились безграничной отвагой и решимостью. Еще раз мы убедились, что для нас не может быть никаких преград и ничего не может заставить нас свернуть с выбранного пути. Люди смотрели на конунга преданными глазами. И они готовы были идти за ним куда угодно.

–Наш друг уплыл по реке смерти, но его гибель не была напрасной, — продолжал Рагвальд и его голос громом разносился над нами. — Сёльдвальд Эрикссон отдал свою жизнь, чтобы мы могли плыть вперед. И если духи встали на нашем пути, это значит, что впереди нас ждут большие победы. Теперь, когда мы в открытом море, и я не вижу в наших рядах тех, кто бы испугался, я могу назвать цель нашего похода. Мы идем в страну Турнсваар, о которой говорится в древних сказаниях!

–Турнсваар! — так и повторили мы эхом слова нашего конунга. — Страна Турнсваар…Но разве она существует?

–Она существует! — торжественно воскликнул Рагвальд, услышав слова нашего сомнения. — И доказательством этого является вот это!

Все обратили свои взоры на вещь, которую конунг достал из маленькой кожаной коробочки, висящей у него на поясе. Это была поразительно изящная металлическая безделица в виде серебристо-золотистого листа какого-то растения. По всей видимости, она служила кому-то застежкой для плаща. Ни в одной из стран я не видел ничего подобного. Он была невероятно тонко изготовлена, наши мастера такого не умеют. С красивыми переливами и ярко блестящая на солнце. Все с интересом принялись рассматривать эту вещицу, а Рагвальд продолжил:

— Вот это привез Ильстрём Долговязый из Дальних Пределов, когда путешествовал по морям. Скажите, хоть кто-нибудь из вас видел что-либо подобное?

Никто не смог ответить утвердительно на такой вопрос.

–Это может означать, что где-то на краю Мидгарда находится легендарная страна Турнсваар, где столько золота, украшений и прекрасных растений, из которых истекает Сок Жизни, что хватит всем нам. А знаете ли вы, что человек, испивший чашу этого Сока, получает могучую силу и становится почти бессмертным, уступая лишь Асам по длине своей жизни?!

Услышав слова Рагвальда, мы начали оглядываться друг на друга, не веря своим ушам. Неужели, мы плывем в Турнсваар?

–Не доказывает ли эта штуковина на то, что у нас с Турнсвааром одно общее море? — сказал Рагвальд, торжественно оглядев всех, кто собрался вокруг него. — Не говорит ли это о том, что наш дом на одном берегу, а Турнсваар на другом? Я спрашиваю вас, братья!

–Слава конунгу! — послышалось со всех сторон. — Слава Рагвальду Большому! Слава и место в Вальхалле!

–Мы вместе найдем Турнсваар и привезем Сок Жизни домой! Мы создадим непобедимое государство и навсегда станем хозяевами в своем мире! — прокричал в неистовстве Рагвальд. — У нас будет столько сокровищ, что мы сможем содержать самую большую армию! Слава Одину!!!

–Слава!!! — повторяли мы вслед за конунгом, и нашей радости не было предела.

Когда Рагвальд закончил свою речь, все заняли свои места. Меня подменили на веслах, и я решил немного отдохнуть. Спустившись вниз, я улегся на полу, чтобы поспать. Я, вообще-то, всегда сплю мало, но события сегодняшнего дня изрядно меня утомили. Сначала эта загадочная тень, при появлении которой стало ужасно холодно, затем смерть Сёльдвальда, потом новость о том, что мы плывем на поиски страны Турнсваар. Слишком много событий для одного дня. Я был воином, и мне редко приходилось задумываться о чем-то другом. Но сейчас я не мог просто взять и уснуть. Поворочавшись с боку на бок, я, в конце концов, встал на ноги и поднялся наверх. С нами плыл один старик. Зачем Рагвальд взял его с собой? Какой от него прок? Этот сморщенный старикашка был пригоден только для того, чтобы доедать за нами объедки. Если, конечно, у него еще оставались какие-нибудь зубы. Но, если он нужен был конунгу, никто не осмеливался его трогать. Сейчас он сидел в сторонке и возился с какими-то свертками, разбросанными у него между ног. Не найдя подходящего для себя занятия, я подошел к нему и с любопытством принялся наблюдать за его действиями. Видимо, не заметив моего присутствия, старик продолжал что-то писать на грубой материи и затем сворачивал ее в узкие трубочки. Я-то читать не умею, поэтому мне оставалось только догадываться о смысле его трудов. Так продолжалось довольно долго. Наконец, старик прекратил свое важное дело и поднял голову.

–Что ты думаешь обо всем этом? — в задумчивости произнес он, и я сначала решил, что кто-то стоит за моей спиной и старый дед обращается к нему. Я посмотрел назад, но там никого не было. Значит, он обращался ко мне.

–О чем? — переспросил я у него, не имея ни малейшего понятия о теме разговора.

–Как это «о чем»?! — казалось, обидевшись моим словам, воскликнул старик. — Я говорю о нашем походе.

Если честно, я растерялся и не знал что ему сказать. Мне вдруг захотелось дать пинка под зад этому умнику, но я все же сдержался.

–Ты ведь Эллрик Сундин? — задал новый вопрос старик. — Я запомнил, как тебя зовут.

–Ну, я Сундин. И что из того? — продолжал недоумевать я.

–Ничего особенного. Просто я хочу знать с кем говорю.

Подобная дерзость старикашки начинала выводить меня из себя. Еще одно слово и я заткну ему в рот кучу лошадиного навоза и заставлю его все это проглотить.

–Я Ильстрём Долговязый. Слыхал про такого?

Меня как молнией ударило. Ильстрём! Но как?!

— Подожди. Тот ли ты Ильстрём, который обошел на своем корабле Десять морей и нашел Волшебный Меч?

Старик противно захихикал, но быстро справился с собой и тут же серьезно мне ответил:

–Поскольку мы с тобой на одном корабле, то я, пожалуй, могу открыть тебе правду. Я обошел вокруг восьми частей Мидгарда, побывал во многих странах и видел много необычного. Из моей команды все либо погибли, либо умерли от старости. Поэтому, теперь только я знаю все об этих походах. Десятое море не поддалось мне, а Волшебный Меч не что иное, как очень хороший меч, который подарил мне один из Великих Конунгов, живущих в Горячей стране.

–А что это за страна? — сгорая от любопытства, спросил я у него.

–Эта страна находится очень далеко. Еще в молодости я попал в нее и чудом остался жив. Мой корабль был выброшен на мель возле загадочного берега, над которым кружили красивейшие птицы, а деревья были настолько удивительными, что я не мог их ни с чем сравнить. По ветвям этих деревьев прыгали странные животные и пронзительно кричали, а плоды этих растений оказались поразительно вкусными. После нескольких дней скитаний по дивной стране, я встретил людей верхом на огромных животных, у которых нос висел до самой земли, а уши были громадных размеров. Сначала я и мои люди испугались всего этого, но никто не причинил нам зла. Напротив, нас пригласили в великолепный дом, подобного которому я больше нигде не видел, дали нам одежду и нормальную еду. Я быстро научился понимать язык этих людей, а они смогли выучить несколько слов из нашего языка. Долгими вечерами мы проводили беседы с ними и узнали много друг о друге. Но, вскоре я захотел домой. Никто не стал меня удерживать. Снарядили нам небольшой корабль. Дали проводника и охрану, дали еды и лошадей, а также подарили меч, который был во много раз прочнее и легче наших мечей. С тех пор я больше никогда не был в той стороне.

–А где сейчас этот меч? — спросил я.

–Я подарил его одному из конунгов, который вскоре умер, а меч бесследно исчез, обрастая новыми легендами о своем волшебстве.

–Понятно. А что ты делаешь на этом корабле?

–Я хочу найти страну Турнсваар.

–А ты уверен…уверен, что она существует? — понизив голос и с опаской посмотрев по сторонам, спросил я у него.

–Уверен. Слишком много слухов ходило о ней, чтобы ее не было вовсе. Тем более, — старик усмехнулся, — тем более и мне не помешал бы глоточек Сока Жизни. Не так ли?

Я с сомнением посмотрел на него и подумал о том, что такому тщедушному старцу не поможет даже бочка этого сока, пусть он даже сможет выпить ее за один раз.

–А почему тебя прозвали Долговязым? Что-то ты не похож на высокого человека.

Старик развел руками и нехотя ответил:

–Так надо мною шутили тогда, когда я вставал на цыпочки, чтобы выглянуть за борт. Ничего в этом смешного не вижу.

Я, напротив, рассмеялся от души и оставил старика в покое, решив пойти поискать, чем здесь можно подкрепиться. Подумать только, я разговаривал с самим Ильстрёмом Долговязым! Наш поход обещал быть очень интересным. По пути вниз я еще раз посмотрел на корму. Рагвальд стоял на своем привычном возвышении и смотрел куда-то вдаль. День клонился к закату. Попутный ветер уносил нас на юго-восток, на веслах сейчас почти никого не было, а у руля стоял мой друг Хедрик. Махнув ему рукой, я спрыгнул вниз. Сейчас наверху мне делать было нечего. Наспех проглотив кусок вяленой рыбы, я нашел свободное место и улегся головой на рукоятку меча так, как делал это множество раз. Большую часть своей жизни я провел в походах и никаких особенных удобств мне не требовалось. Это и было моей жизнью тогда. Другой жизни мне не хотелось.

Странный сон приснился мне в ту ночь. Позже, многое из того сна сбылось, но я это понял уже тогда, когда это случилось.

Глава 2. Сон Эллрика Сундина

Иду я в одиночку через дремучий лес. В правой руке топор боевой, а в левой щит держу. Как-то не по себе мне здесь. Почти ничего не видно, только шорохи какие-то доносятся. Иногда одинокая птица вскрикнет где-то над моею головой или зверь какой глазами зыркнет. Что я здесь делаю, куда иду? И тут я вспоминаю, что очень нужно мне найти священный Урд, источник мудрости, бьющий из-под корней дерева Иггдрасиль. Дорога становится все трудней и трудней. Вот уже мне приходится прорубать путь среди зарослей и колючек. Вот уже деревья поваленные лежат стеною. И понимаю я: не пройти мне дальше. Оборачиваюсь назад, а там нет обратного пути. Чем больше я срубил веток и кустов, тем гуще стали заросли. Что же мне делать? Тогда я решаю позвать на помощь. Достаю свой рог и трублю в него так, что эхо разносится по всему лесу, а дварфы и цверги от страха прячутся по своим норам. Но, в ответ тишина. Тогда я еще раз трублю в свой рог и зову на помощь, и снова никто меня не слышит. Неужели, я один в этом жутком месте? Но, что я не викинг, что ли?! Да поглотит меня Гинунгагап, если я не выберусь отсюда! Размахнувшись своим топором, как следует, я одним ударом разрубил поваленное дерево, толще которого и в жизни не видел. Откуда сила у меня такая взялась?! И вот, я рублю изо всех сил и только щепки летят во все стороны, а твари лесные в страхе разбегаются кто куда. Смелость великая взяла меня, и я решил продолжить свой путь, во что бы то ни стало. А ночь уже начала опускаться на лес. Еще темнее стало. Звезд не видно, луна какая-то бледная на небе еле светит. Ну, думаю, пропаду задаром, если не отыщу дороги. Сжал я топор в руках покрепче и стал продвигаться на ощупь. А земля вся из грязи и камней. Идти трудно. Ноги все время норовят куда-то провалиться. А смрад какой стоит! От Турса лучше пахнет, чем в этом лесу. Ну, значит иду, иду, прислушиваюсь ко всему и тут слышу рык чей-то грозный. Что это?! Видно, чудище какое-то рядом кружит. Где ты? Выходи! Вдруг, свет появился из ниоткуда. Смотрю, а передо мною стоит Фенрир. Да, да тот самый волк, которого нет страшнее. «Кто ты такой?», — спрашивает он у меня. «Я Эллрик Сундин — бесстрашный воин», — отвечаю. А он мне: «Зачем ты сюда пришел?». А я ему: «Нужно отыскать мне Урд, источник мудрости». «Зачем тебе этот источник», — спрашивает у меня Фенрир. А я и не знаю, что ему ответить. И вправду, для чего мне этот Урд? И тут… лес начинает исчезать. Все завертелось у меня перед глазами, и я вижу великого Сигурда, летящего на коне и с мечом в руке. Я его вижу как будто с высоты, а он меня не видит. Идет страшная битва. Асы и Турсы схватились в этом сражении. Непонятно, на чьей стороне перевес. Но, тут Сигурд на полном ходу врезается в ряды Турсов и начинает громить врага. Я радуюсь его успеху и кричу вместе с ним. Внезапно, какой-то великан хватает меня своими лапищами и тащит в свою пещеру. Я уже не вижу битвы и не понимаю, кто победил. Кулак великана держит меня так крепко, что мне тяжело дышать. Неимоверными усилиями мне удается выскользнуть на землю и я прячусь в глубокой расщелине, которая ведет глубоко вниз. У меня нет иного выхода как начать пробираться под землю, так как великан уже заметил меня и начал топать своей ногой по расщелине, пытаясь меня раздавить. Сначала я ползу в кромешной темноте, но затем вижу тусклый свет, который становится все ярче и, наконец, я оказываюсь в большой пещере, где дварфы устроили свою кузницу. Жар стоит такой, что я обливаюсь потом и жадно глотаю воздух. Эти коротышки настолько искусны в изготовлении разных украшений, что я хочу понаблюдать за ними и прячусь за большим камнем в темном углу пещеры. Что же они там делают? Неужели это Гунгнир, знаменитое копье Одина?! Но…как это все!? Значит, я попал в очень древние времена?! Именно так. Трое гномов склонились над наковальней и ковали копье, лучше которого не было и никогда не будет. Оно всегда попадает в цель и всегда возвращается в руки к Одину. Стоя за камнем, я любовался красотой этого оружия. Искры летели во все стороны и на моих глазах происходило чудо. Гномы работали так слаженно и быстро, что я не успевал уследить за их движеньями. Они были всецело увлечены работой и не замечали меня. Я посмотрел по сторонам и увидел, что на стенах этой пещеры развешано великое множество прекрасных изделий из металла. Некоторые из них были золотыми, некоторые из серебра. Здесь были мечи, короткие и длинные, щиты круглые и продолговатые, с золотой окантовкой по краям и драгоценными каменьями по центру. Висели копья, украшенные древними рунами, шлемы из бронзы, красиво блиставшие в свете огня и много другого. В этой пещере было собрано огромное богатство. «Зачем?», — спросил я сам у себя. — «Зачем дварфы делают такую красоту, если ей никогда не суждено выйти отсюда? Или для кого они это все приготовили?». И тут я вижу ту самую тень, которая преследовала наш корабль в тумане. Она медленно вплывает в пещеру и дварфы на время останавливают работу. Меня по прежнему никто не видит. Тень выплывает на середину пещеры и теперь я могу ее рассмотреть. Не может быть! Это же сама Брунгильда, славная валькирия из свиты Одина! Но, что ей здесь нужно?

–Вы сделали то, что я вам велела? — спрашивает она у дварфов.

–Да, славная Брунгильда, мы сделали это, — отвечают те.

–Когда мы сможем вооружить всех цвергов?

–Очень скоро, славная Брунгильда, очень скоро.

–Поспешите, иначе Сигурд нас опередит. Начался Рагнарёк и Один не должен нас победить! Где копьё?

–Оно здесь, повелительница.

–Вы уверены, что оно точно же такое, как у Одина?

–Его не отличить от настоящего, Брунгильда, оно такое же.

–Никто ничего не должен заметить! Иначе, вы все умрете!

Дварфы в страхе упали на колени перед Брунгильдой и жалобными голосами принялись клясться ей в своей преданности.

Я не мог поверить своим ушам. Всегда верная валькирия хочет предать великого Одина?! Но зачем? Зачем ей такое же копье, как у Одина? Что она задумала?

Тем временем, Брунгильда вновь превратилась в неясную тень и точно так же исчезла. Дварфы с удвоенным усилием принялись за свое дело, а я сидел за камнем и размышлял над словами Брунгильды. Начался Рагнарёк, последняя и решающая битва между Асами и Турсами. Победят Асы — все останется как есть, победят Турсы — все люди погибнут и мир погрузится в черную бездну Гинунгагап. Почему Брунгильда хочет дать цвергам оружие в руки? Этим ужасным и кровожадным существам не место в Мидгарде. Они — воплощение всего самого мерзкого и коварного, всего самого темного и жестокого. Победить армию Одина смогут только Турсы, но для этого им потребуется вся их хитрость. А победить людей могут только цверги, если у них для этого будет все необходимое. Дварфы перешли на сторону цвергов и делают для них оружие, а Брунгильда всем этим руководит. Но почему?! Причина может быть только одна. Валькирия хочет стать единоличной владычицей Вальхаллы! Но, это означает конец эпохи героев. Кто тогда будет восседать в Небесном зале и наслаждаться мясом вепря Сехримнира? Кто будет ежедневно упражняться в военном искусстве? Кто станет примером для молодых воинов, еще не испытавших вкус победы? Никто. Вальхалла станет прибежищем мерзких существ, которым не место в небесном зале героев.

Какое гнусное предательство! Я должен предупредить Сигурда. Он должен знать, что армия людей в опасности, что глубоко под землей трусливые гномы куют мечи для полчищ цвергов. Но как мне выбраться наружу? Наверху меня поджидает страшный великан. Через пещеру мне не пройти, но я все же решаюсь на отчаянный шаг и выбегаю из своего укрытия. Дварфы роняют на пол свои молоты и удивленно смотрят на меня. Они никак не ожидали встретить здесь постороннего. Пользуясь их замешательством, я срываю со стены меч (топор свой я еще раньше выронил) и опрокидываю им под ноги горящие угли. Дварфы визжат от боли, а я успеваю выскочить из пещеры через большое отверстие в стене, оказываясь в том же лесу, откуда и пришел. Чушь какая-то. Но… делать нечего и я начинаю искать дорогу домой. Но, где мой дом? Снова я бреду в потемках, а в моих руках уже не меч, а весло, появившееся неизвестно откуда. Значит, я приплыл сюда на лодке. Где-то рядом должна быть река или озеро. Вскоре я слышу шум воды. Это неизвестная мне река, а на берегу стоит лодка. Куда мне плыть? На ту сторону или по течению? Вдруг до меня доносится чье-то пение. Это женские голоса. Я прыгаю в лодку и гребу к другому берегу. Там я вижу танцующих светловолосых красавиц в белых платьях и сразу понимаю, что это Зелигены — покровительницы лесов. Они ходят по кругу и тихо напевают какую-то песню. Не испытывая никакого страха, я вхожу в этот круг и красавицы начинают танцевать вместе со мной. Так продолжается очень долго и наконец одна из лесных красавиц подходит ко мне и берет меня за руку. Она ведет меня через лес, который совсем не похож на тот, который находится на другом берегу. Здесь повсюду растут цветы, весело поют птицы, а животные совсем не боятся людей. Солнце над нами яркое и теплое, трава мягкая и душистая, воздух чистый и свежий. Мы выходим на большую поляну, где танцует и поет великое множество лесных красавиц в белых одеяниях. Из слов их песни я понимаю, что большая беда угрожает их миру. Угроза витает в воздухе и вскоре не будет этого прекрасного леса, не будет спокойствия и радости на этом берегу, а будет только смерть. И здесь я понимаю, что просто обязан спасти все то, что так люблю. Стремглав я бросаюсь к берегу, чтобы переплыть на ту сторону и предупредить Сигурда о надвигающейся опасности, но моей лодки нет на месте. Я бросаюсь в воду, оставив на берегу оружие и одежду, но сколько бы я не плыл, я все время остаюсь на середине реки. Силы мои на исходе и мне приходится вернуться назад, но там тоже уже никого нет. Деревья стоят без листьев, трава пожелтела, а воздух пропах сыростью и болотными испарениями. Что происходит? Я падаю на землю и обхватываю голову руками. Мне кажется, что я схожу с ума. Мне впервые становится по-настоящему страшно. Меня трясет как в лихорадке, и тут я…. с криком просыпаюсь. На моем лице холодный пот, а в руке рукоятка меча. Вот такой странный сон мне приснился, дети. Что бы это все могло означать? У нас на корабле не было никого, кто смог бы дать толкование моим видениям и поэтому вскоре я обо всем этом позабыл.

Глава 3. Что делать, когда нет мачты

Этим утром море было уже не таким приветливым как вчера. Высокие волны с ожесточением бились о борт корабля. Качало так, что ходить по палубе было делом не из легких. Рагвальд находился на своем обычном месте. Только теперь он стоял, широко расставив ноги и покачивался в такт волнам. Брызги летели в его лицо, а ветер раздувал его мокрые волосы. Те, кто сидел на веслах, делали все, чтобы корабль сохранял устойчивое положение и не терял скорости. Рулевой навалился всем телом на руль и изо всех сил боролся с усиливающимся давлением. Мы рисковали развернуться левым бортом к волнам и тогда могли запросто пойти ко дну. Вскоре был отдан приказ убрать парус и теперь мы могли надеяться только на свои силы. Работы хватало всем. Одни поспешно сворачивали паруса, другие присоединились к тем, кто сидел на веслах, третьи занялись лошадьми, которые испуганно ржали и все время норовили сорваться с места. Буря разыгралась не на шутку. Волны становились все выше и выше. В какой-то момент вода с шумом обрушилась на палубу и мгновенно сбила с ног пятерых человек. Другой вал со страшной силой ударил в правый борт и корабль взлетел в воздух, подбросив нас вместе с собой на большую высоту. Каждый держался как мог. Опустившись обратно, мы зачерпнули столько воды, что казалось, нам уже не выбраться отсюда и что сейчас мы начнем тонуть. Какая-то веревка хлестнула меня по лицу и я закричал от боли. По палубе каталось все, что можно: люди, бочки, оружие, мешки, какие-то доски, обрывки канатов… Даже запасной якорь оторвало и кидало его из стороны в сторону. Несмотря на то, что сейчас было утро, мне казалось, что уже глубокий вечер. На свинцово-сером небе с большой скоростью проносились тучи. Ветер гнал их в противоположном от нас направлении, куда-то в сторону дома. Где мы сейчас? Я надеялся, что конунг хорошо представлял себе наше местоположение, так как повсюду, куда ни глянь, была лишь одна бушующая стихия. Вскоре, вдобавок ко всем нашим несчастьям, пошел проливной дождь. Находиться наверху стало совсем невыносимо. Я не мог бросить своих друзей в беде и остался на палубе. Рулевой еле держался на своем посту. Бросившись к нему я обхватил обеими руками руль и вдвоем нам кое-как удалось выровнять судно. Когда нам показалось, что буря идет на спад, мы увидели то, чего боялись больше всего. На нас надвигался огромный вал, который был в несколько раз больше предыдущих. Рагвальд, перекрикивая грохот стихии, приказал всем держаться. Все молились о том, чтобы спастись в этом кошмаре. И тут последовал удар.

Драккар подбросило как щепку. Краем глаза я понял, что нахожусь в перевернутом положении и тут же зажмурился. Через мгновение я перестал слышать шум волн и понял, что нахожусь под водой, а еще через мгновение вновь оказался на поверхности, но уже слабо понимал: выстояли мы или нет. Чей-то далекий крик разорвал грохот воды, но тут же и стих, поглощенный ревом шторма. Разные предметы бились об меня, мой шлем сорвало и унесло неизвестно куда, но я держался. Держался, что было сил, поскольку понимал, что только в этом мое спасение. Вполне отчетливо я видел, как одного из нас смыло в море, и он уже больше не показывался из воды. Кто из нас перенесет эту бурю? Корабль не выдержит! Но корабль выдержал. Пройдя сквозь волну, он смог перевернуться обратно и принял свое нормальное положение. Я не верил этому. Сейчас наш драккар был похож на старую разбитую повозку. Мачты не было, руль был сломан пополам, канаты в беспорядке болтались как попало, а трюм, наверное, был полон воды. Все, кто мог, сразу бросились вниз. Там хранились все наши дорожные припасы, без которых нам грозила бы смерть от голода. По пояс в воде, мы передвигались по трюму и вылавливали все, что можно было выловить. Хлеб отсырел окончательно, мука тоже, о чистой воде и речи быть не могло, а запас вяленой рыбы наполовину смыло в море. Нам удалось спасти несколько бочонков с вином, которые не пострадали и мешок овса для лошадей (чего, конечно, было совсем недостаточно). Наше положение казалось удручающим. Еще хорошо, что при такой осадке мы держались на воде. А ведь плыть дальше с трюмом, переполненным водой, почти невозможно.

Оценив потери после бури, мы увидели, что троих из нас уже нет в живых, еще двое сильно ранены, а из двух десятков лошадей осталось только половина. Весел не хватало, а от паруса толку никакого не было — мачта ведь сломалась.

Как только море успокоилось, Рагвальд собрал всех наверху.

–Братья, духи моря вновь не смогли нас остановить. Но мы сильно сбились с курса, у нас нет воды, и мы не можем идти под парусом. Еще трое наших друзей отправились в Хельхейм. Мы заплатили щедрую дань буре и буря стихла. Турнсваар где-то за этим морем и мы уже преодолели немалую часть пути. Пусть ваш дух остается крепким, пусть ваша рука не дрогнет от лишений, пусть ваше тело будет сильным. Хей!

–Хей! Хей! Хей! — подхватили мы хором слова конунга.

–А теперь мы должны избавиться от воды в трюме, чтобы идти на веслах. Вперед!

В течение всего дня мы были заняты тем, что вычерпывали воду из трюма. Ведра передавались из рук в руки и понемногу наш корабль поднимался. Морское течение медленно несло нас по волнам и теперь уже никто не знал где мы оказались. При полном отсутствии пресной воды нам приходилось пить вино. Рагвальд понимал, что отряду необходима разрядка после стольких злоключений и не препятствовал тому, чтобы мы к вечеру осушили два ведра этого напитка. Немного захмелев, команда даже повеселела. Но, надо было плыть в какую-нибудь сторону. Как всегда, мы полагались на конунга, но тот не спешил с указаниями. Похоже, то направление, куда нас несло по морю, вполне его устраивало. Вообще-то, дети, мы всегда полагались на помощь богов и не особо переживали за себя. Дальше Хельхейма не занесет, ха-ха…

Так вот. Идем мы по морю, значит, и допиваем остатки вина. Весело! Но, совсем непонятно, что сейчас — поздний вечер или уже глубокая ночь настала. Звезд из-за туч не видно. Решили мы тогда развести костер на корме, чтобы немного согреться. Для этого нам пришлось кое-что сломать, кое-где что-то отломать и облить это все маслом. А иначе как? Дерево-то еще мокрое. Но, слава Одину, костер разгорелся и Рагвальд велел нам собраться вокруг огня.

— Вот, что я вам скажу, друзья мои, — громогласно промолвил конунг. — Наш драккар разбит и несет нас течением прочь от родных берегов и по воле богов. Страна Турнсваар где-то там, на краю Мидгарда, я знаю это. И знаю я то, что обратного пути нам уже нет — только вперед. Мы не можем вернуться назад, но мы и не можем идти дальше. Мне всегда удавалось найти выход из любой западни, но сейчас я в растерянности. Был-бы жив Сельдвальд, он бы нашептал чего-нибудь своим морским духам, но он мертв. И вот теперь я впервые обращаюсь к вам, смелые воины за помощью с вопросом: кто знает, что нам делать?

Любой из нас справился бы с дюжиной цвергов, но, клянусь Асгардом, в этот момент мы были бессильны. Все сидели, опустив головы и молчали. Даже те, кто охмелел после вина, ясно понимали всю сложность нашего положения. Мы привыкли орудовать мечами и копьями, мы не боялись смерти, но в этом случае перед нами был более серьезный противник — огромное море, уже поглотившее нескольких наших друзей. Так ничего и не придумав, мы улеглись спать прямо на палубе.

Все проснулись от того, что наш корабль что-то резко толкнуло с самого низу. Сначала я подумал, что мы сели на мель. Но, это было не так. На горизонте уже светало и мы могли уже хоть что-то рассмотреть. А смотреть было на что! Где-то вдалеке темным пятном над черной водой виднелась горная гряда. Что это, остров или край Мидгарда? Впрочем, что бы это ни было — это было очень хорошо, так как без остановки на суше мы долго бы не протянули. Радость от увиденного заполнила наши сердца. Однако, внезапно еще один, более сильный толчок из глубины, заставил нас схватиться за поручни. Кто-то даже упал на колени. Лошади начали беспокоиться и нервно перебирали копытами. Рагвальд протрубил в свой рог и это было сигналом для нас, чтобы мы заняли свои места. Уже всем стало понятно, что на нас напало какое-то чудовище. Мы слышали о таких гадах и, в общем, не боялись их. Однако, нам поскорей хотелось увидеть своего врага живьем. Близость земли прибавляла нам сил и отваги. Я схватил копье, оставшееся от одного из моих погибших друзей и приготовился к бою. Мой лучший друг Хедрик вооружился тяжеленным топором, силач Ульхарн поднял огромный обломок мачты, а Рагвальд обнажил свой великолепный меч. Те, у кого не осталось никакого оружия, соорудили из канатов смертельные арканы, а некоторые умудрились раздуть угли от вчерашнего костра и соорудили себе факелы. Никто не испугался. Все были наготове. Даже старик Ильстрем достал неизвестно откуда каменный охотничий нож и присоединился к нам. Мы ждали…

Внезапно, по правому борту вода взлетела вверх и мы увидели нечто огромное и ужасное. Урдом клянусь, эта тварь родилась в самом Гинунгагапе! Ничего более омерзительного и зловонного я еще не встречал. Что это было? Это было похоже на огромную ящерицу только без ног и без глаз. Да-да, у нее вообще не было глаз. Голова и туловище как у ящерицы, а плавники как у рыбы. А главное — это чудище было черного цвета и повсюду покрыто отвратительной слизью, похожей на слизь жабы. Пасть у него была размером с коня, а длина зубов не меньше, чем длина моего меча. Ну того, который заржавел в прошлом году. Эхе-хе…

В тот момент я даже подумал о том, что если эта ящерица хорошенько разгонится и не промажет, то запросто пробьет своей головой наш драккар насквозь и мы отправимся на дно. Помнится мне, один раз….

— Деда, деда, а что дальше было? Ящерица тебя не съела?

— Ах, да. На чем это я? Ага, вспомнил. Когда мы все увидели это чудовище, то поняли, что с ним что-то не так. Оно как-то непонятно крутилось то на одном, то на другом месте без всякого вреда для нас. Рагвальд поднял вверх руку, и это означало, что ничего пока делать не нужно. Я даже немного расслабился. Было видно: это чудище нас не замечает. Что оно, вообще, здесь делает? Может, оно ранено? Именно так я и думал некоторое время, но вскоре понял, что ошибался.

Вы не поверите, но эта ящерица сама была на грани гибели. Когда она резко перевернулась на спину, мы увидели, что к ее брюху присосалось множество морских змей. Вот чего нужно было опасаться в первую очередь! Через мгновенье тысячи зубов впились в доски нашего судна и мы услышали противный скрежет гвоздей вперемешку с треском корабельных досок. Эти твари решили, видимо, пообедать не только нами, но и нашим драккаром. Оно и не мудрено — ведь в трюме было полно испортившейся вяленой рыбы и других остатков еды, привлекавших своим запахом этих гадов.

Времени на раздумья не оставалось. Еще немного и вода хлынет в трюм сплошным потоком. Не знаю, зачем и почему, но именно я сделал следующее: выхватив у одного из моих друзей веревку с петлей на конце, я изо всех сил размахнулся и накинул удавку на шею огромной ящерицы плававшей на расстоянии броска от меня, а другой конец ловко примотал к борту судна. Хедрик, видимо понявший мой замысел, запустил топором в противную тварь и та, сильно дернувшись, понеслась по волнам в сторону суши. Наш драккар летел быстрей ветра. Готов поспорить с кем угодно, что с такой скоростью можно обойти по морю весь Мидгард за пару дней. По сути, мы едва касались воды. Нас крутило и кидало в разные стороны. Единственное, что мы могли сделать — это крепко держаться друг за друга и стараться не вылететь за борт. К нашему счастью, этой твари не пришло в голову нырнуть под воду — тогда ваш дед тут уже не сидел бы. Вы спросите, а почему ящерица потащила нас к суше? Клянусь мясом Сехримнира, кусочек которого я очень надеюсь отведать когда-нибудь, понятия не имею. Думаю, нам просто повезло. Хотя, скорее всего, это Один нам помог. А кто же еще? Больше некому.

Запомните, дети, и ты Бьорн, в первую очередь, что: когда сломалась мачта нужно обязательно поймать какое-нибудь морское чудовище, хорошенько его взнуздать, дать ему пинка, и направить в нужную сторону!

— Деда, а если чудища нигде нет?

— Как это нет?! У настоящего воина всегда есть с кем сражаться: на земле с одними, на воде — с другими. Иначе, зачем же тогда отправляться в поход?!

— А если чудовище не захочет слушаться?

— Хм…действительно. Хотя, если чудовище упрямится — вы скажите ему, что позовете деда Эллрика и он надает ему палкой по одному месту! Так-то. Теперь всем спать! Уже поздно. Куда же опять эта проклятая трубка подевалась?..

Глава 4. О чем поет викинг, ступив на сушу

— Дед, а что было дальше? Ты не утонул?

— Хельга, если твой дед сидит рядом с тобой то, что это значит?

— Не знаю…Потому, что ты уже старый и тебя не берут на рыбалку?

— Тоже верно. А еще я сижу здесь потому, что пока живой. Правильно?

— Ура! Ура! А ты расскажешь нам, что было дальше?

— Ну, слушайте. А дальше было вот что. Несемся мы, значит, к берегу. Чувствуем, наша ящерица начинает разворачиваться в обратную сторону. Нам-то этого совсем не надо, так? Что же делать? Тут Рагвальд дает мне команду рубить канат и я одним ударом рассекаю его на две части, отпуская таким образом нашу «лошадку» на волю. Драккар продолжает плыть к берегу, а это то, чего мы больше всего и хотели. Постепенно наша скорость уменьшается и мы видим перед собой прекрасную бухту с прозрачной водой и белым песком на дне. Красота неописуемая! Смотрим вниз, а под нами видимо-невидимо рыбок разных и других жителей морских.

— А змеи куда делись?

— Змеи-то?.. Змеи исчезли. Наверное, они отвалились по пути. Плыли-то мы очень быстро. Не перебивайте меня. Так вот… Наш корабль, наконец-то, дошел до того места, где уже можно бросать якорь. Вообще-то шли мы по морю намного дольше, чем я вам рассказываю, но в остальные дни ничего интересного не случилось.

Когда мы встали на якорь, то сразу же решили вплавь добираться до берега. А чего? Плыть-то совсем близко. Лошадей оставили на корабле, а сами отправились на сушу. У нас не было воды, а вода — это самое главное для викинга в походе! Ясно?

— А лошадки умеют плавать, деда?

— Плавать то они, конечно, умеют. Вот только, как их затащить из воды на борт обратно, а? Никак. А если на берегу ничего нет? А если это обычный кусок скалы? Что тогда? Беда. Я без моего верного Хаггалда в бой не пойду. Вот, как сейчас помню…

— Дед, а вы нашли там воду?

— Воду-то? Нашли, но не сразу. Лучше бы мы туда совсем не ходили. Знал-бы, что так будет, то остался бы на корабле вино сторожить. Но, ведь тогда я не знал, чем все это обернется. Тогда мы выбрались на берег и от счастья начали бегать, прыгать и обниматься. А знаете ли вы, о чем поет викинг, ступив на сушу после долгого похода? Эту песню я выучил давным-давно.

Хей, хей, Один, хей

Хей, Вальхалла, хей, хей

Эй, Хельхейм, Турсы, эй

Не боимся вас, хей, хей

Меч, копье, щит и шлем

Конь крылатый, хей, хей

Сядем в зале все, хей, хей

Где валькирии, хей, хей

Хей, придем-придем домой, будем с полною сумой, будет мясо и вино, и гостей полным-полно, украшений, коз и кур, меди, злата, серебра, пива, меда, шкур бобра, и всего, всего, всего, мы добудем ого-го!

Хей, хей, хей!

Вот и тогда мы весело пели эту песню, хотя понятия не имели где оказались. Какой враг сейчас за нами наблюдает из засады? Кто он? А может здесь, вообще, никого нет, кроме деревьев и птиц?

Когда мы вдоволь напелись и напрыгались, то начали смотреть по сторонам, чтобы понять, куда идти дальше. С одной стороны бухта заканчивалась высокой скалой, забраться на которую не было никакой возможности. Кое-где на ней росли невысокие деревца и маленькие кустарники. Сразу скажу, что такие растения у нас не растут. Все здесь было по-другому. Самое главное — это то, что стояла сильная жара. У нас так редко бывает, да и то летом. Поэтому, вскоре мы разделись по пояс и оставили свою одежду на берегу.

С другой стороны бухты, наоборот, в скалах был широкий проход, пробитый за долгие годы ветром и водой. Пройти по нему можно было попробовать. В целом, берег был довольно пустынным, если не учитывать множества мусора, плавающего в воде и состоящего из поломанных деревьев, травы и водорослей. Мое внимание привлекли диковинные птицы, в великом множестве парящие над водой и время от времени ныряющие за рыбой на глубину. Таких я раньше не видел. Они имели белое оперение и огромный клюв, в который, казалось, смогла бы поместиться и большая собака, если потребуется.

Обливаясь потом и постоянно отмахиваясь от назойливых мух и комаров, мы направились к пролому в скале. Идти было тяжело. Острые и скользкие камни раздирали нам кожу. Иногда приходилось залезать на большие валуны и тащить друг друга за руки. Кое-где, вообще, нужно было сдвигать камни с места, чтобы протиснуться между ними. Но, тем не менее, мы медленно продвигались вперед. Проход в скале находился на некотором возвышении и когда мы, все таки, забрались наверх, то ощущали уже такую жажду, что не могли нормально разговаривать. У меня, например, потрескались губы, а в глотке пересохло настолько, что я чувствовал сильное жжение. Солнце палило нещадно. Единственным нашим спасением было найти хоть какую-нибудь воду, пусть даже дождевую, но чтобы поскорей.

Отдышавшись немного, мы вошли в арку. Здесь царил полумрак и веяло относительной прохладой. Где-то впереди мерцал свет, а это означало, что выход был близко. Внезапно, мы почувствовали резкий запах чего-то такого, от чего меня чуть не вывернуло наружу. Мои друзья, также, зажали свои носы ладонями, чтобы не задохнуться. Рагвальд, замыкавший колонну, крикнул нам, чтобы мы не останавливались. Через миг непонятный шум ударил нам в уши, а воздух, казалось, зашевелился. Еще мгновеньем позже что-то холодное задело мою голову, затем плечо, руки, грудь, еще раз голову и так несколько раз подряд. Упав на землю, я поднял глаза вверх и увидел огромную стаю больших крылатых мышей, с диким визгом стремящуюся к выходу. Это продолжалось недолго, но хватило для того, чтобы все мое тело покрылось царапинами и порезами. То же самое случилось и с остальными. Когда эти твари улетели, мы еще некоторое время побаивались вставать на ноги, но затем, все же, решились подняться, так как дышать в этой пещере дальше было невозможно. Мало того, что мы были поранены этими мышами, так мы еще вывалялись в их помете, вымазавшись и провонявшись настолько, что смело могли спускаться в Гингугагап и прогонять оттуда без оружия всех, кто там живет.

Рассыпая проклятия направо и налево, наш отряд подошел к выходу из пещеры и тут мы увидели нечто необыкновенное.

Перед нами расстилалась сказочная равнина. Она была просто огромной. Повсюду, куда ни глянь, тянулся густой лес из неизвестных нам деревьев. В основном, их листья были широкими и продолговатыми. Солнечный свет озарял все это великолепие сверху, но, видимо не мог пробиться до самой земли из-за густых крон растений. Кое-где по деревьям передвигались диковинные существа и громко перекрикивались между собой. С ветвей то тут, то там свисали спелые плоды. Они имели причудливые формы и отличались друг от друга цветом. Где-то далеко в низине еще виднелись остатки утреннего тумана, а из него до нас доносились неизвестные ранее звуки, состоящие из пения птиц и голосов животных. Многократное эхо проносилось по чаше равнины и отражалось от высоких гор, постепенно затихая где-то вдали.

Это было настолько прекрасно, что мы просто стояли и смотрели вниз, не в силах произнести ни слова. Я мог поклясться чем угодно, что каждый из нас видел такое впервые. Бескрайние просторы, где всегда царит спокойствие, где еда сама растет на деревьях и где всегда тепло…Я любил свою родную землю, но эта!…Не зря Рагвальд отправился на поиски страны Турнсваар!

Наконец, мы справились со своим замешательством и уселись на траву, чтобы отдохнуть.

— Конунг, это и есть та самая страна, которую мы ищем? — спросил я у Рагвальда, снимая сапоги с онемевших от тяжелой ходьбы ног.

— Еще не знаю. Что думаешь, Ильстрем? — ответил конунг и посмотрел на нашего старика, кряхтевшего позади всех и безуспешно пытавшегося найти себе место на узкой площадке возле выхода из пещеры.

— Мне бы очень этого хотелось, Рагвальд Большой, но…нужно все проверить. Наша цель — богатства Турнсваара и Сок Жизни, а я здесь пока, кроме деревьев и тучи противных насекомых не вижу. Надо двигаться дальше, в равнину.

Я переглянулся с Хедриком и он меня понял. Мой друг, как и я, был славным воином, однако даже мы не рискнули бы отправиться в неизвестное место без разведки. Одно дело — идти по полю, где видно все вокруг, другое дело — войти в лес, где за каждым деревом может притаиться враг или какое-нибудь хищное животное наподобие голодной рыси.

Спуск к равнине занял бы много времени, так как сейчас мы находились на значительной высоте и не могли идти просто так напрямик. Везде зияли глубокие провалы и ущелья. Где-то, вообще, нужно было бы перебрасывать друг другу веревки. А это требует больших усилий. Любой из нас запросто мог бы сорваться вниз и тогда спасти его было бы невозможно. Тем более, мы умирали от жажды и нуждались хотя бы в какой-нибудь еде. Однако, окончательное решение всегда принимает конунг.

— Братья мои, — начал Рагвальд. — Сейчас не время спускаться вниз. Но, и на корабль возвращаться мы не будем. Лошади не пройдут по камням и поэтому нам на берегу делать нечего. Двое наших друзей, оставшихся на драккаре, позаботятся о себе сами. У них еще есть немного еды и вина, у лошадей осталось сено. Сейчас нам важно найти воду, но для этого требуется отправить в равнину трех человек. Кто это сделает?

Недолго думая, я вскочил на ноги. Следом за мной вызвались идти Хедрик и великан Ульхарн.

— Что же, — сказал конунг. — Отправляйтесь вниз и постарайтесь найти хоть какой-нибудь ручей. Если найдете — трубите в рог и мы вас услышим. Идти всем отрядом в равнину и бессмысленно, и трудно. Вы молоды и сильны. Поэтому вы это сделаете лучше, чем некоторые из нас. Вперед!

После этих слов Рагвальд раздал нам самое лучшее оружие, которое у нас оставалось и мы, не оглядываясь, начали спуск в новый и неизвестный для себя мир.

Честно скажу: наша троица выглядела неважно. Мы были изрядно измучены, искусаны огромными комарами, от которых нигде не было спасения, исцарапаны крыльями летучих мышей, на нас почти не было одежды, а наши бороды были взлохмачены настолько, что мы были похожи, скорее, на сонных медведей из берлоги, чем на викингов. Однако, кк я уже говорил — настоящему воину все нипочем, если он отправился в поход.

Из оружия мне достался добротный крепкий меч и короткая, но увесистая булава, которую я заткнул за пояс. Хедрик нес длинное копье, а Ульхарн, по своему обыкновению, выбрал огромную палицу с шипами, которой он орудовал лучше, чем кто-либо из нашего отряда. Кстати, а я рассказывал вам о Хедрике?

— Нет, деда, не рассказывал.

— В самом деле? А рассказать есть о чем. С Хедриком мы дружили с самого детства. Получилось так, что наши дома стояли рядом, а наши отцы вместе ходили в походы. Когда его отец погиб, Хедрик перешел в нашу семью и мы еще больше с ним подружились. На то время Хедрик совершал только второй свой поход. Но, Рагвальд выбрал его из-за того, что Хедрик метко бросал копье, был отличным следопытом и отличался выносливостью. А это, между прочим, одно из самых главных достоинств в походе. Возможно, на мечах он сражался и не так хорошо, как я, но зато мог незаметно пробираться в лагерь к врагу, знал разные целебные травы, подделывал голоса зверей и птиц, быстро передвигался в сложных местах. Одним словом: Хедрик был идеальным разведчиком. А так, росту он был невысокого, худощавый, светловолосый, но волосы не отпускал, а подстригал их время от времени, голубоглазый и с таким выражением лица, как будто все его на свете удивляет. Забавный малый. Иногда он начинал заикаться, но это очень быстро проходило. Начинает волноваться — заикается, а так…ничего особенного.

— А великан?

— Ульхарн, что ли? Этот верзила мог завалить одним ударом сразу шесть человек. Сам когда-то видел. Я и сам немаленького роста, но Ульхарн выше меня на целые две головы! Лучше с ним не спорить. Вообще-то, он спокойный, но если разозлится, то лучше бежать куда подальше, а то пришибет одной левой. Правда, и у него есть свое слабое место. Дело в том, что он наотрез отказывается думать. Ему только и подавай тех, с кем можно подраться. Однажды, ради смеха выпустили против него голодного медведя — так задушил он этого зверя голыми руками и даже не испугался. Ну и что? Убил медведя, а если это будет вооруженный отряд? Я ему так и говорил, что мол, нужно не только силой, но и хитростью, а он не слушает и прет напролом. Вы не поверите, но в одном бою ему в грудь попала стрела и тут же отскочила, как соломенная. А один раз он поднял над головой телегу и отбросил ее на десять шагов от себя. Вот какая у него сила! Кстати, у Ульхарна не хватает одного уха. Так смешно…Большущая лохматая голова: с одной стороны торчит маленькое ухо, с другой нет. Отрубили давным-давно в бою. Впрочем, и у меня, как видите, пальцы тоже не все на месте.

Короче говоря, компания у нас подобралась еще та: беспалый, безухий и заика. Однако, в наше время такое бывало часто. Мало кому удавалось до самой старости без потерь сохраниться.

— Деда, а деда, ты ведь говорил, что тебе эти пальцы ужасное чудовище откусило. Расскажи…

— Да? В самом деле, я так говорил? Э-э…Ну, ладно, тогда еще все пальцы у меня были. Это потом я их потерял. Но, это было точно в этом походе, клянусь Урдом.

Так вот, начали мы спускаться в равнину. Солнце понемногу уходило за горы, а тень от них становилась все длинней. Вскоре мы уже отошли настолько, что не видели свой отряд. Впереди шел Хедрик, я за ним, Ульхарн тащился сзади. Он, вообще, довольно медлительный в этом смысле. Если бы мы с Хедриком не останавливались, то он бы нас ни за что не догнал. Идет себе, что-то бормочет под нос и постоянно спотыкается. Но, такой попутчик нам был очень нужен. С его-то силищей…

Сначала наш путь был более-менее ровным и мы спускались достаточно быстро. Приближаясь к опушке леса, мы мысленно начали прикидывать себе его размеры. Любое из деревьев было выше наших родных сосен в два-три раза. Представляете? Мало того, почти все деревья были увиты растениями, похожими на толстые канаты так, что я смог бы без проблем взобраться на любую высоту и осмотреться.

Когда солнце почти скрылось за горизонтом, мы оказались перед первым серьезным препятствием. Впереди нас была глубокая пропасть, обойти которую или перепрыгнуть не было никакой возможности. Конечно, можно было бы вернуться назад и пойти в другую сторону, но как понять, что и с другой стороны нет такого-же обрыва?

Какое-то время мы стояли без движения и думали что делать дальше. Хедрик задумчиво бросал в пропасть камешки, Ульхарн неторопливо чесал палицей свой затылок, а я просто смотрел перед собой вдаль и пытался найти хоть какое-то решение.

–Эл, послушай, — вдруг послышался голос Хедрика. — А что, если нам сделать мост?

Сначала я непонимающе посмотрел на него, но все же переспросил:

–Мост? Как?

–Очень просто. Видишь эти деревянные канаты, которые растут вдоль скалы? Мы их можем перебросить на ту сторону.

Замысел моего друга был и прост, и оригинален одновременно. Действительно, эти странные растения прочно крепились своими корнями к расщелинам в скале и были достаточно длинными для того, чтобы дотянуться до противоположной стороны обрыва.

— Я не против, но как мы их там закрепим?

— А палица Ульхарна? Я уверен, что он сможет забросить ее между тех валунов напротив и она там прочно застрянет. Затем я переберусь на тот край и закреплю канат еще надежней, чтобы Ульхарн и ты смогли переправиться ко мне.

Смекалка разведчика и на этот раз не подвела Хедрика. Его план позволит нам продолжить путь. Однако, перед этим следует перебросить канат через пропасть. А это казалось совсем непростой задачей.

Мои опасения вскоре подтвердились. Выбрав самый гибкий из растущих поблизости канатов, мы стали перебрасывать его при помощи палицы Ульхарна на противоположную сторону. Сначала наш великан бросал свое оружие чересчур сильно и далеко. Затем стал бросать его вроде-бы и нормально, но мимо нужных нам камней, через некоторое время палица стала не долетать до подходящей расщелины между валунами и, в конце концов, Ульхарн выдохся настолько, что уселся на краю обрыва и тупо уставился невидящим взглядом вниз. Ни я, ни Хедрик его палицу поднять не могли. Оставалось только ждать, пока наш силач вновь не почувствует прилив сил. А откуда им взяться-то? Мы не ели и не пили уже почти сутки.

Постепенно начинало темнеть, а мы все еще находились на этой стороне обрыва. Жажда и голод не давали нам покоя. Возвращаться назад в отряд? А какой в этом смысл? Нас отправили вниз не для того, чтобы мы вернулись с пустыми руками. И хватит ли у нас сил, чтобы подняться в лагерь? И тут я поймал себя на мысли, что очень даже зря распевал со всеми песню викинга, выходящего на сушу. Нечему здесь радоваться. Иногда суша оказывается похуже любого моря.

Глава 5. О пользе звериных троп

Наступила ясная звездная ночь. Все вокруг, казалось, замерло. Но мы продолжали слышать сквозь тишину далекие звуки леса, который продолжал жить своей загадочной жизнью. Где-то совсем рядом затрещал сверчок. Вот какой-то мелкий зверек на миг остановился перед нами и, блеснув своими желтыми глазами, убежал прочь. Еле заметное шипение донеслось до наших ушей и через мгновенье исчезло в стороне. Какая-то ночная птица, почти бесшумно взмахнув большими крыльями, отправилась на ночную охоту. Повсюду шуршали и жужжали насекомые, вылезая из своих нор и щелей. Ощущалось большое спокойствие и умиротворение. Огромный лес был похож на дремлющего исполина, который улегся на постель из мягкого мха, но все еще иногда ворочается, пытаясь уснуть и время от времени негромко посапывая тысячами разных голосов и звуков.

Мы лежали на подстилке из сухой травы неподалеку от края пропасти, и каждый думал о своем. Еще с детства нас приучили не болтать почем зря, тем более, что мы находились в неизвестной стороне и нас могли услышать. Хедрик тихонько насвистывал что-то на своей дудочке. Ульхарн, положив голову на большой камень, постепенно засыпал. А я смотрел на звезды и думал о том, что «как хорошо, все таки, что мы здесь оказались». Так далеко от дома, но так близко к таинственной земле Турнсваар, вернувшись из которой мы навсегда прославим свои имена, а может быть, обретем богатство и долгие годы жизни.

Вскоре дудочка Хедрика затихла и я понял, что мой друг погрузился в глубокий сон. Постепенно и мои веки сомкнулись. Прохлада ночи давала нашим телам необходимое облегчение. Легкий ветерок нежно обдувал наши головы, избавляя их от тревожных мыслей и отправлял нас в совсем другую страну, где царит еще большее умиротворение.

Сколько времени прошло, не знаю, но до сих пор не могу забыть дикий вопль Хедрика. Он кричал так, будто его режут на части. И в этом крике было столько ужаса и отчаяния, что волосы зашевелились на моей голове. Вскочив на ноги, я инстинктивно схватился за меч и побежал в ту сторону, откуда слышались звуки борьбы. Позади меня слышалась тяжелая поступь Ульхарна. Однако он заметно поотстал. Ночь была лунной и поэтому в ее неясном тусклом свете я, все таки, увидел Хедрика, который стоял сейчас в двадцати шагах от меня, прижавшись спиной к отвесной скале. Бежать ему было некуда и оружия в его руках не было.

То, что я увидел дальше, поразило меня до глубины души: огромная пятнистая кошка, пригнувшись к земле, медленно подкрадывалась к моему другу. Честное слово, от неожиданности я даже остановился. Я готов был встретить кого угодно, но только не это создание с огромной пастью и острыми как нож когтями. Помните, как выглядит рысь? Так вот, это животное в пять раз больше! Попробуйте сразиться с ним один на один, да еще голыми руками! «Откуда оно здесь взялось», — думал я, а сам в это время уже замахивался мечом, чтобы изо всех сил ударить ужасное животное по спине. Однако, кошка моментально развернулась и ловко нырнула мне под руку. «Ну, думаю, все. Сейчас запрыгнет мне на спину и перекусит мне шею». Краем глаза замечаю, что Хедрик уже успел отскочить в сторону и несется ко мне с большим камнем в руке. Действовать нужно было очень быстро.

Через миг сильнейший удар в бок сбил меня с ног и я почувствовал острую боль выше пояса. Животное лапой распороло мне тело под левым локтем и тут стало понятно, что еще немного и оно меня прикончит. Усилием воли я обхватил морду кошки и попытался отодвинуть ее клыки от моего лица. Жаркое дыхание дикого зверя обдавало мне щеки, а его слюна закапала из голодной пасти, заливая мне глаза. Сил больше не оставалось. Красная пелена начала застилать мне глаза и силы постепенно покидали меня. Неужели это конец?

Внезапно в воздухе что-то просвистело и с глухим звуком обрушилось зверю на голову. Животное ослабило свою смертельную хватку и с ужасным воплем отлетело на несколько шагов. Нет, кошка не хотела сдаваться, она лишь приготовилась для последнего отчаянного прыжка в мою сторону. Я лежал на спине и ничего не мог поделать. Левая сторона моего тела была залита кровью. Запах легкой добычи дразнил животное и оно, несмотря на то, что нас было уже трое, не собиралось отступать от добычи. Издавая утробное урчание и дико скалясь, зверь готовился отправить меня в Гингугагап. Еще одно мгновенье и он прыгнул…

Я закрыл глаза, стараясь не думать о смерти (как нас всегда учили еще с самого детства). Викинг не боится умереть в бою. Самое плохое и даже глупое — это умереть ни за что, просто так. А я сейчас погибал в бою за своего лучшего друга. Да поможет мне Один!

Однако, я все еще был жив. Из последних сил приподнявшись на здоровой руке, я посмотрел по сторонам. Кошка была мертва. Она лежала в двух шагах за моей спиной с переломанным хребтом, а Ульхарн продолжал ее молотить своей могучей палицей по туловищу, не замечая, что зверь уже не сопротивляется. Теперь мне стало понятно, что произошло: это Хедрик попал кошке в голову камнем и тем самым отвлек ее внимание от меня, а в это время из темноты выскочил Ульхарн и сзади ударил зверя палицей по спине. Я спас своих друзей, а они спасли меня! Это была наша первая победа на этой земле. И она нам далась очень нелегко. Подумав об этом, я ощутил, что медленно проваливаюсь в пустоту, но уже ничего не мог с собой поделать…

Наверное, уже наступил полдень, когда я очнулся. Вокруг так-же, как и вчера, пели птицы, светило яркое солнце, кружили вездесущие насекомые. Я лежал в тени огромного валуна, а рядом со мной сидел Хедрик.

— Эл, я д-д-думал, что т-тты можешь ум-ме-рреть, — заикаясь сказал он и наклонился к моему лицу. — Я нн-на-шш-шел кое-какие растения и заммм-ма-ззаз-ал твою рану. П-по м-моему, он-ни целебн-нн-ные…М-ммне т-так пок-казалось, вот…

— Успокойся, Хед, — ответил я ему. Ты что, думаешь, что какие-то две-три царапины могут меня убить?!

— Т-ты, что, т-точно в пор-рядке?

— Все нормально, только пить хочется ужасно. Еще больше, чем до этого. Если сейчас не сделаю пару глотков, то точно загнусь.

— Я сс-сейчас, Эл. Пол-лл-лежи здесь немного, я с-сейчас.

После этих слов Хедрик побежал куда-то вверх и я остался один. Интересно, куда это он? Сейчас самое главное — переправиться через пропасть. Но, смогу ли я это сделать. Только теперь я понял, что мои раны не дают остальным двигаться дальше. Выходит, из-за меня весь отряд будет страдать от жажды? Что же, когда вернутся мои друзья, я скажу им, чтобы они меня оставили здесь, а сами продолжили путь вниз.

Пока я так думал, послышались торопливые шаги и вскоре появился Хедрик. То, что он принес с собой, несказанно меня обрадовало. В его руках находился кусок коры какого-то дерева, а на его дне весело плескалась живительная влага. Так жадно я никогда не пил. Казалось, эти несколько глотков воды — самое ценное, что может быть сейчас для меня во всем Мидгарде. В тот момент я не думал ни о славе, ни о Соке Жизни, ни о золоте. Вообще ни о чем не думал. Однако, я явственно чувствовал, как силы возвращаются ко мне и вместе с ними возвращаются воспоминания о событиях прошлой ночи.

— Спасибо, — поблагодарил я Хедрика за питье. — Как же тебя угораздило остаться без копья один на один против этого зверя?

— Понимаешь, Эл, — ответил мне Хедрик, уже немного успокоившись, — Я отошел по малой нужде в сторону. Вдруг, слышу: что-то шевелится сзади. Ну, думаю: наверное змея. Стою, не шевелюсь. Внезапно послышалось рычание и я, не оглядываясь, рванул в вашу сторону. Но эта тварь меня обогнала и начала прижимать к стене. Еще бы немного и все. Спасибо тебе, что подоспел.

— Да, брось ты. Ты поступил бы точно так же, я знаю. Однако, Хед, ты забыл один из наших главных законов: никогда не бросать свое оружие. Даже там, где тебе ничего не угрожает.

— Я з-зннаю, Эл. Но, все-таки…

— Нет, мы попали в неизвестную нам страну и не знаем, чего от нее ожидать. Стоп! А где ты воду раздобыл? И где Ульхарн?

— Так это, там наверху ручей небольшой есть, а Ульхарн разделывает зверя, чтобы было мясо.

Я не верил своим ушам!

— Что, вверху и вправду есть вода?! А как же вы ее нашли, ведь ничего отсюда не видно.

Хедрик немного смутился.

— Эл, ну ты ведь не забыл, кто из нас самый лучший следопыт? Когда немного рассвело, я решил пройти по следу кошки и обнаружил узкую тропинку между камнями, мимо которых мы прошли еще вчера. Если подняться по этой тропинке на триста шагов вверх, то можно увидеть ручей с чистейшей горной водой. Но и это еще не все…

— Не все? А что же там еще такого интересного?

— Там есть проход в равнину! Там вверху начинается наш обрыв, но он настолько узкий, что его можно запросто перепрыгнуть. И дорога там удобная, не то, что здесь.

Эта новость меня обрадовала. Наша задача существенно упростилась: у нас была свежая вода и мы обнаружили дорогу вниз.

— Хед, вы с Ульхарном должны вернуться в лагерь и привести всех сюда. Они уже, наверное, заждались нас. Или протрубите в рог, чтобы нас услышали.

— Бесполезно, Эл! Мы и так трубим все утро напролет, но все напрасно. Или нас не слышат, или их там уже нет.

— Как нет?! А куда же они, по-твоему, могли подеваться?

— Н-не, зз-наю. Возможно, Рагвальд решил вести отряд по другому пути или вернулся к морю.

Я задумался. Что-то в этой ситуации было не так. Рагвальд никогда не менял своих решений. Тем более, что отряд нуждался в воде и закуске.

— Тогда идите с Ульхарном сами. Не может такого быть, чтобы нас оставили здесь, заранее не предупредив. Ты что, не знаешь конунга?

— Поздно, Эл. Уже поздно.

Я уставился непонимающим взглядом на своего друга, а он¸ заметив мое недоумение, продолжил:

— Дело в том, Эл, что ночью произошел обвал и как раз в том месте, где можно было бы пройти. Путь назад отрезан. Другой дороги мы не знаем, А скорей всего, ее и вовсе нет. Ульхарн уже пробовал пробраться между камней, но у него не вышло.

Слова Хедрика повергли меня в замешательство. С постепенно нарастающим ужасом я начал осознавать, что мы оказались здесь одни, далеко от дома, почти без оружия и без всякой возможности уйти отсюда. Это была западня, выход из которой отсутствовал. Неужели, мы обречены на скитания в этой пусть красивой, но такой чужой земле до тех пор, пока не погибнем в бою или не умрем от болезней или голода.

Мысль о смерти вдали от всего, что я так любил, была настолько тяжелой, что я даже забыл о своей глубокой ране в боку.

— Хед, — задумчиво протянул я. — Что ты думаешь обо всем этом? Мы должны остаться здесь и ждать отряд или будем спускаться в равнину?

Хедрик с интересом посмотрел на меня и загадочно протянул:

— Ты же знаешь, что я всегда был рядом с тобой и всегда принимал твою сторону. Однако, любому отряду, пусть даже самому маленькому, нужен свой конунг. Отряд без конунга все равно, что табун без вожака. Я хочу, Эл, чтобы ты стал нашим конунгом. Ульхарн не против: я уже с ним успел переговорить на эту тему, пока ты спал.

Такой поворот событий меня серьезно удивил. Если бы мы сейчас находились в отряде Рагвальда, то даже если бы он погиб, шансов занять его место у меня просто не было бы. Я был еще молод для того, чтобы водить людей в походы. И, тем более, заботиться о них. Что я знал и умел в свои-то тридцать лет?.. Да, я был смелым и сильным викингом, побывал в нескольких походах, участвовал в кровопролитных битвах и даже один раз сумел убежать из плена, поразив своих стражников деревянной рогатиной. Но, это все не то. Конунг — это больше, чем воин. Конунг в походе — это и отец, и мать, и брат для любого викинга. Его задача не только вести своих друзей в бой, но и сделать так, чтобы они благополучно вернулись домой. Желательно целыми и невредимыми. А это уже большая ответственность. Смогу ли я совершать правильные поступки и не пожалею ли о том, что согласился на эту роль?

— Да, Хед, я понимаю, о чем ты говоришь. Нам нужен тот, кто будет думать и за себя, и за остальных. Я не отказываюсь от этого. Но, ведь ты видишь, что я ранен. Может быть, давай вернемся к этому разговору позже?

— Нет, так нельзя. Уже сейчас нам нужно принимать какое-то решение. Иначе, мы начнем спорить друг с другом и, в конце концов, переругаемся. А так, ты наш конунг и нравится нам это или нет, но мы будем тебя слушать.

Хедрик был прав. В нашей ситуации единственным выходом было одно — держаться вместе и постараться сохранять спокойствие. Что бы сделал Рагвальд на моем месте? Я попытался представить себя на его месте. Наверное, он собрал бы всех, по своему обыкновению, вместе и начал бы говорить что-нибудь ободряющее. Он умел говорить так убедительно, что никому и в голову не приходило сказать что-нибудь обратное. Конечно, Рагвальд — это легенда, Рагвальд — это герой, а я…я герой? Вряд-ли. Умение обращаться с мечом — еще не повод для того, чтобы считать себя выше других. Звание конунга еще нужно заслужить…

— Брось, Эл, — услышал я голос Хедрика. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты еще молод, то да се…Для меня это не важно. И для Ульхарна тоже. Если тебе не нравится слово «конунг», забудь его. Нам все равно, кто ты. Главное — мы верим тебе и уверены в твоих способностях. Как скажешь, так и будет. Скажешь идти обратно — начнем искать путь обратно, скажешь спускаться вниз — пойдем вниз.

— Но, Хед, а если я сделаю неправильный выбор, что тогда?

Хедрик задумался на какое-то мгновенье и решительно ответил:

— Не думаю. Разве у нас так много вариантов? По-моему, что бы ты не выбрал, ошибиться очень тяжело. Итак, решай сам…

Я уже собрался было что-то сказать, как вдруг послышался звук от катящихся вниз камней. По привычке мы схватились за оружие, но наша тревога была излишней: это возвращался Ульхарн.

Его тяжелые шаги звучали все отчетливей и вскоре мы увидели нашего великана, который шел, немного согнувшись под весом освежеванного животного.

— Хей, Ульхарн! — крикнул я ему и поднял руку. — Ты думаешь, это можно есть?

Силач сбросил свою ношу на землю и сел рядом с нами.

— Хм, не знаю, но думаю мясо нормальное, — буркнул он и недовольно передернул плечами. — Запах, конечно, еще тот. Но, если поджарить, то будет в самый раз.

— А шкуру куда дел? — нетерпеливо спросил у него Хедрик.

— Там висит…у ручья. Надеюсь, получится хорошая накидка

Я невольно улыбнулся и представил себе Ульхарна в этой одежде.

— А Эллрик согласился стать нашим конунгом, — продолжил Хедрик, на что Ульхарн в ответ только молча кивнул. Похоже, ему было плевать, кто будет за него думать, лишь бы не делать это самостоятельно.

— Значит, так, — начал я. — Прежде всего, мне нужно обзавестись какой-нибудь палкой для опоры, иначе я далеко не дойду. Затем, я считаю, что лучше всего спуститься вниз. Там, по крайней мере, не так жарко, как здесь и еда, скорей всего, вкусней этой.

Я указал на тушу убитой кошки, над которой роем кружились мухи.

— Если есть проход возле ручья, то им нужно воспользоваться. Так, что там с мясом?

Через некоторое время мы уже лакомились жареной кошкой. Хедрик при помощи отблеска солнца от моего меча зажег сухую траву и у нас был костер. Скажу сразу: мясо было отвратительным. Никогда в жизни я не ел ничего более противного. Но, как говорится, кто-то кого-то, все-таки, должен был съесть.

Глава 6. Чужой лес

Ближе к вечеру мы решили идти к ручью, чтобы начать спуск в равнину. Жара, как раз, понемногу спадала, а это было для нас очень важным. Ульхарн где-то выломал для меня вполне подходящую палку и я, хромая и корчась от резкой боли, стал потихоньку подниматься вверх. Не знаю, чем там меня лечил Хедрик, но было терпимо. Кровь из раны не текла, и это говорило о том, что рана кое-как начинает заживать. Конечно, я понимал, что еще не один день мне придется страдать и мучиться. Но теперь я был главным в нашем отряде и должен был показывать остальным свою уверенность и решимость.

Короткое расстояние в несколько сот шагов я преодолел с долгими передышками. Звериная тропа петляла между обломками скал и была очень узкой. Неудивительно, что мы ее вчера не заметили. Вскоре я услышал журчание воды и понял, что наш подъем окончен. И действительно, мы оказались на широкой ровной поляне, через которую бежал узкий ручеек, прячась в стеблях густой травы. Здесь я решил устроить последний привал перед тем, как начать спуск.

Выбрав место для отдыха, мы начали осмотр лежащего перед нами пути. Сразу за ручьем, шагах в тридцати, виднелся резкий уклон, который прерывался узкой расщелиной в скалах, не являющейся каким-либо препятствием для нас. Далее, путь змейкой пробегал по голому горному склону и терялся где-то в густом кустарнике. Что же…Ничего невозможного для себя я не увидел. Учитывая мое состояние, вся наша дорога к лесу должна будет закончиться сразу после захода солнца. И это радовало. Все-таки продвигаться в темноте намного безопасней, чем среди белого дня. Собравшись духом, мы поднялись и начали движение. Ульхарн попытался, было, взять с собой несколько кусков мяса убитого им зверя, но я наотрез от этого отказался по двум причинам: во-первых, запах гниющей плоти обязательно привлечет внимание местных голодных обитателей, во-вторых — повторно есть эту гадость было бы невыносимым для наших животов.

Первое, что мы ощутили перед самой опушкой леса — это чрезвычайную влажность огромной зеленой стены, поднимающейся перед нами все выше и выше. Кроме того, все здесь казалось каким-то неестественно большим. В самом верху деревьям, наверное, было очень тесно, так как они плотно переплетались друг с другом своими кронами и отчаянно тянулись к небу.

Когда мы вступили в лес, нас моментально накрыло новыми, ранее неведомыми нам звуками. Это было похоже на беспорядочный гул далеких барабанов, многотысячный свист вперемешку с монотонными ударами по пустым бочкам, дикий визг невидимых животных и резкие крики, возникающие то откуда-то сверху, то совсем рядом снизу. Нет, наши леса не такие. В наших лесах почти всегда тихо, а здесь постоянно что-то происходило, кто-то с кем-то спорил, кому-то очень было нужно заявить о своем присутствии, даже растения здесь, казалось, имели право голоса. Все здесь шевелилось и ползло, тенью пробегало по ветвям деревьев и тут же выглядывало из травы, смотрело на тебя удивленными глазами и спешило спрятаться между корней. Нам чудилось, будто мы пробиваемся сквозь густые заросли, а они тянутся к нам, чтобы пощупать нас и решить, что же с нами, все таки, делать. Это было нечто очень большое и живое, но состоящее из несметного количества более мелких и более быстрых существ. Я даже подумал о том, что у такого леса могут быть свои глаза! Такое впечатление, что новость о нашем прибытии уже разнеслась далеко вперед и пройти незаметно здесь не удастся.

— Бр-р, — передернул плечами Хедрик и с опаской поднял голову вверх. — Тут и думать бесполезно о том, чтобы сохранять секретность. Как тут, вообще, можно охотиться?! Я понятия не имею, как мы будем добывать себе еду. Стоит мне только сделать шаг, как поднимается такой вопль, что его слышно в самом Хельхейме. Должно быть, о мясе надолго придется забыть. Будем по утрам жевать листья и пить росу, а что делать? Что скажешь, Ульхарн?

— Да, уж. Здесь сильно не развернешься. Кроме того, мои ноги сплошь покрыты какой-то дрянью.

Я посмотрел на него, затем на себя и увидел, что на обеих моих ногах, прокусив кожаные штаны, в большом количестве висели какие-то бесформенные существа. Странно, я даже не почувствовал, как они ко мне прицепились. Схватив пальцами одно из них, я с силой дернул его в сторону, и из него брызнула кровь. Это было настолько омерзительно, что я поспешил как можно быстрей избавиться от этих кровососов. Мои друзья делали то же самое.

— Оказывается, этот лес не такой гостеприимный, как мы думали, — грустно заметил Хедрик, избавляясь от последнего паразита.

— Старайтесь идти там, где меньше всего растительности, — сказал я и осмотрелся по сторонам. — Мы только вошли, а уже столько неприятностей. Подозреваю, что ночлег у нас будет веселым.

— А еще, — с обидой добавил Хедрик. — Какая-то рожа с хвостом пыталась попасть в меня большим орехом и при этом злобно хохотала.

— А я еле отбился от муравьев, когда случайно наступил на муравейник, — заметил Ульхарн. Они так больно кусаются, ух…

Несмотря на то, что лес встретил нас таким образом, мы и не думали возвращаться к ручью. Все прекрасно понимали, что на вершине горы мы обречены на голодную смерть. Все равно, рано или поздно, мы вынуждены будем спуститься в равнину. Кроме того, нам очень не хотелось встречаться с еще одной подобной дикой кошкой. А их там, наверное, предостаточно. Лучше уж быть искусанными с ног до головы всевозможными паразитами, чем быть съеденными большими хищниками. Так мы тогда думали…

Стемнело и мы шли, полагаясь на свой слух и ориентируясь по еле различимым силуэтам деревьев. Мириады светлячков весело кружили между нами и пугливо разлетались по сторонам, когда становились чересчур надоедливыми и нам приходилось их отгонять. Пока что, все было более-менее спокойно. Ближайшей нашей задачей было найти место для ночлега. Мы очень устали, а моя рана нуждалась в уходе.

Постепенно мы начали чувствовать, что почва под нашими ногами становится все мягче и мягче. Через короткое время послышалось беспорядочное кваканье лягушек, и мы поняли, что уперлись в болото. Дальше в темноте идти было опасно, но и оставаться на месте тоже было нельзя.

Хедрик начал прощупывать своим копьем ближайшие окрестности и вскоре сообщил нам, что болото раскинулось прямо перед нами и везде вокруг нас. Пути назад видно не было, так как наши следы моментально заполнялись болотной жижей. Мне стало ясно — мы сбились с пути. Тот небольшой островок, на котором мы еще могли стоять, был нашей единственной опорой и надеждой на спасение. Ночь, тем временем, становилась совсем непроглядной. Внутренний голос подсказал мне, что мой небольшой отряд ждет каких-нибудь указаний от меня. Но, что я могу?

— Нам некуда идти, — осторожно начал я, сам не веря своему голосу. — Предлагаю остаться на месте и заночевать здесь.

Я смутно различал лица своих друзей, но мне показалось, что они переглянулись между собой.

— Здесь?! — недоумевая, переспросил Хедрик. — Ты в этом точно уверен?

— А у нас есть выход? Я понятия не имею, в какую сторону нам идти. Здесь, по крайней мере, мы в безопасности. Мало ли, какие звери бродят вокруг. А так, мы со всех сторон окружены болотом и находимся под его защитой. Плохо только, что здесь очень мало места.

— Эллрик прав, — послышался голос Ульхарна. — Нам незачем ходить по темноте, так еще и потеряться можем. Сколько там той ночи…Как-нибудь переждем.

Хедрик промолчал и это означало, что уже никто не против заночевать на болоте. Эх, знали бы мы, что будет дальше, то побежали бы прямо по воде оттуда…А случилось вот что.

Мы, на всякий случай, решили выставить часового. Первым пошел Ульхарн. Подозреваю, что он вскоре уснул, так как, если бы он не уснул, то последствия были бы менее страшными.

Я то спал, то не спал. Пока я двигался по лесу, рана в боку меня не особо беспокоила, но ночью разболелась так, что иногда я был вынужден закусывать губу, чтобы не закричать от боли. Хедрика я будить не хотел: что он может сделать здесь без своих снадобий? От чего же я проснулся? Нет, вроде ничего такого особенного не происходило, но какое-то глубинное чувство тревоги заставило меня открыть глаза. И вовремя! Сначала я подумал, что это страшный сон, но через мгновение понял, что все это происходит наяву.

Огромная длинная морда с тысячей зубов уже открыла свою пасть, чтобы схватить меня за ногу. Это чудовище вылезло прямо из болота и ползло ко мне, перебирая своими когтистыми лапами. С проворством, которого ранее у себя не замечал, я подпрыгнул на месте и этим самым уберег себя от незавидной участи. С громким клацаньем зубастая пасть опустилась на то место, где я только что находился. Медлить было нельзя. Я закричал что есть мочи и тем самым разбудил Хедрика.

— Эл,Эл, — кричал он. — Что это такое? Берегись!

Я посмотрел назад и обомлел. Еще две твари приближались ко мне и, кажется, уже начали ссориться в предвкушении будущей добычи. Расстояние между мной и чудищами быстро сокращалось. Что же делать?

С мыслью о неизбежной гибели я подбежал к Хедрику и мы стали с ним спина к спине. Неужели это конец?

- Хед, где твое копье?! — не своим голосом закричал я, пытаясь держать чудищ в поле зрения.

— Эта тварь его куда-то утащила, Эл! А где Ульхарн?!

Я бросил взгляд на то место, где должен был находиться наш великан, но там виднелись только огромные черные тела болотных чудовищ. Их было не меньше пол-дюжины. Выходит, Ульхарн погиб…Я был на грани отчаяния. Еще несколько мгновений и мы обречены. У нас на двоих только один меч да небольшая булава. А болото… Там этих тварей видимо-невидимо!

Так и было. Десятки холодных глаз смотрело на нас и ничего хорошего в этом не было. Бежать некуда, сражаться нечем, помощи ждать неоткуда.

Ближайшее ко мне чудовище было на расстоянии удара. Собрав вместе все свои силы, я воткнул ему клинок меча прямо между глаз. Тварь бешено закрутилась на месте, несколько раз шлепнула хвостом по земле и обмякла. Я затылком чувствовал, что Хедрик тоже не сдается и бьет булавой по всему, что движется. Сколько это может продолжаться?

И когда я уже в который раз вынимал свой меч из тела убитого животного, когда силы мои уже были на пределе и я почти не стоял на ногах, а опирался на одно колено и готов был всадить себе в сердце острый клинок, чтобы не достаться этим тварям живьем, произошло невероятное.

Странный свист пролетел над болотом и все вокруг внезапно замерло. Чудовища как-то странно себя повели и, казалось, потеряли к нам всякий интерес. Они начали неторопливо разворачиваться и скрываться в зловонной пучине, оставляя после себя глубокие борозды от тяжелых тел. Неужели, такое возможно? Я и Хедрик обессиленно упали на землю. В который раз нам удалось спасти свои жизни, но Ульхарн спасти свою не смог.

— Чт-тто, это бб-ылл-ло, Эл? — в волнении спросил Хедрик, жадно хватая воздух.

— Не знаю, Хед, — еле слышно прошептал я, ощущая, как сильно бьется мое сердце. — Наверное, такие же духи из Хельхейма, хотя…Несколько из них мне все же удалось прикончить.

— И я од-дного з-забил. Еще один уполз в болото. И чего они так на тебя наб-бросились?

— Ты забыл, Хед? Я ведь ранен. Видимо, их привлекла моя кровь, будь она неладна!

— Ж-жалко Ульхарна. Как же он так, а?

— Кто его знает?..Скорее всего, он их не заметил.

Долгое время мы лежали рядом друг возле друга не в силах о чем-либо говорить. Странный…Странный и красиво страшный лес…Здесь ночь провести — это уже подвиг. А издалека он кажется таким добрым.

— Эл, а ты свист слышал? — прервал наше молчание Хедрик. — Или мне показалось?

— Слышал. И после этого чудовища нас оставили в покое. Ты думаешь, нам повезло?

— Думаю, это что-то другое. Ты посмотри на них. Это же безмозглые и кровожадные твари. У них на уме только одно — набить чем-нибудь свое брюхо и сидеть на дне болота до следующей ночи.

— Чем больше я здесь нахожусь, тем меньше мне хочется искать страну Турнсваар, — невесело заметил я и попытался подняться. — Смотри, уже рассветает.

Так и было. В свете первых лучей солнца лес снова становился приветливым и жизнерадостным. Вот пролетела мимо бабочка, размахивая своими радужными крыльями, вот начинают раскрывать свои прелести цветы после недолгого сна, вот шустрая стрекоза мелькнула и исчезла где-то за кустом. И так повсеместно. Если бы не мертвые чудища у наших ног, мы могли бы подумать, что все случившееся прошлой ночью — это только ужасный сон больного человека. Однако, было то, что было.

Вокруг расстилалось болото. Кое-где на его поверхности белели распустившиеся кувшинки, но в остальном это была удручающая картина, не обещавшая нам ничего хорошего. Сейчас, при дневном свете, мы могли осмотреться. Там, откуда мы вчера пришли, была небольшая полоска суши. Нам просто повезло, что мы не провалились в болото, а случайно нащупали именно эту дорожку.

–Эл, смотри! — вдруг воскликнул Хедрик, резко схватив меня за плечо, и указал рукой в сторону густых зарослей на дальнем краю болота.

Сначала я ничего не увидел, но присмотревшись внимательней, стал различать очертания какого-то простенького шалаша, сложенного из веток и листьев. Скорее, даже, палатки с деревянным каркасом, вход в которую закрывала полуистлевшая шкура какого-то животного. Никого рядом не было. Однако, перед входом в жилище виднелась узкая струйка дыма от почти потухшего костра. В целом, это строение имело довольно жалкий вид и носило признаки постепенного разрушения. Как, вообще, можно жить в таком месте? Вокруг одни зловонные болота и их не менее противные обитатели. И сколько людей могут разместиться в таком шалаше? По-моему, он даже для одного ребенка будет тесен…

— Да, вижу, — ответил я Хедрику, по привычке пригнувшись и заодно увлекая к земле своего друга. — Тише…Что-то не нравится мне все это.

Довольно долго мы лежали, не шелохнувшись. Видят ли нас сейчас оттуда?

Однако, ничего не происходило. Никакого движения. Может, там никто давно уже не живет?

— Хед, думаю, нам нужно идти именно туда, — прошептал я, повернувшись к другу. — Ведь нам все равно, куда идти, верно?

— Может, не стоит? — с опаской ответил Хедрик, поднимая голову над травой. — Уж больно зловещее место.

— Согласен. Но и здесь оставаться нельзя. Еще одной такой ночи я не выдержу. Давай попробуем вернуться немного назад и пойдем в обход болота. Ведь должен быть, в конце концов, какой-нибудь выход отсюда. Держи оружие наготове и постарайся не шуметь.

— Брось, Эл…Я ведь самый лучший разведчик и следопыт во всем нашем отряде.

— Ну-ну, разведчик, покажи, на что ты способен, а то наш отряд и так не очень большой. Плохо будет, если в отряде останется только один конунг с костылем.

Хедрик улыбнулся мне в ответ, но ничего не сказал.

Глава 7. Как должен действовать разведчик

— Бьорн, вот скажи мне, как незаметно подобраться к оленю?

— Нельзя наступать на сухие ветки и громко говорить. Правильно, деда?

— Правильно-то оно, правильно. Но, это в самом конце, перед выстрелом из лука. Главное на охоте — знать, откуда ветер дует.

— А зачем?

— А затем, что зверь чует запахи намного лучше нас. Поэтому, перед тем, как начать подкрадываться к оленю, нужно обойти его с подветренной стороны. Так, чтобы мы почуяли его запах, а он наш нет. Для этого нужно смотреть на листья, траву, можно на небо посмотреть, куда ветер несет облака и так далее. Понятно? Вот так.

Когда мы с Хедриком выбрались на твердую землю, то стали думать, с какой стороны лучше всего обходить болото. Шалаш был по правую руку от нас, но там берег был пустынным и пробраться незаметно было трудным и опасным делом. Поэтому, мы решили, что я спрячусь за высокими кустами, а Хедрик пойдет в другую сторону и попробует разведать, что к чему. Также, мы заранее договорились с ним, что если все будет спокойно, то он подаст мне какой — нибудь сигнал и я осторожно пойду ему навстречу.

Хедрик исчез в зарослях болотной травы, а я, в это время, занялся своей раной, которая постоянно ныла и кровоточила после нашей ночной битвы с чудищами. Мой израненный бок представлял из себя жалкое зрелище. Рана начинала гноиться и, как мне показалось, даже стала больше. Без специальных целебных снадобий дело могло окончиться очень плохо. Но, где им тут взяться, на болоте-то? Теперь я понял, что если даже мы выберемся из этого гиблого места, то дальше идти я не смогу. Кроме того, нездоровый болотный воздух и назойливая мошкара ухудшали мое состояние. Вскоре, я опять нахватался пиявок, которые лезли непонятно откуда, моя кожа начала сильно чесаться и через некоторое время зуд стал настолько невыносимым, что сидеть на одном месте было уже невозможно. Тело мое горело и я сейчас мечтал только об одном — залезть в воду и смыть с себя всю эту гадость. Еще немного и я полез бы в болото, но меня от этого меня удерживала мысль о том, что оттуда уже можно и не выбраться. Единственное, что мне оставалось сейчас — это терпеть и покрепче сжимать в ладони рукоятку меча, поглядывая по сторонам, чтобы не быть захваченным врасплох. Кстати, терпение — это тоже одно из главных качеств настоящего воина.

Тем временем, Хедрик пробирался через заросли к шалашу на противоположной стороне болота. Как настоящий разведчик он полз на животе, лишь изредка поднимая голову, чтобы осмотреться. Ему повезло, что погода была почти безветренной и, оставаясь невидимым в траве, он мог рассчитывать на то, что его не заметят. Чего он только не вытерпел на своем пути?! Какие-то жуки, ползающие у него по голове, сороконожки, норовящие забраться ему в нос, слизняки, липнущие к рукам, болотная грязь, которая воняла так, что его чуть ли не выворачивало от тошноты, мерзкие жабы и многое другое. Однако, для разведчика не это самое страшное. Самое страшное — это то, что он может спугнуть какую-нибудь птицу или другое животное и оно поднимет такой крик, что сразу растрезвонит на всю округу о твоем приближении. Так и произошло. Как только Хедрик подкрался к шалашу на близкое расстояние, прямо из камышей поблизости вылетела какая-то птица и подняла такой крик, что вскоре все болото орало и горланило так, будто сошло с ума. Лягушки тысячами начали прыгать в воду, стаи мелких птиц начали чирикать на ветвях деревьев, а откуда-то издалека, вообще, донесся непонятный рев, похожий на коровий. Хедрик выдал себя и теперь ему оставалось одно — лежать на месте и ждать, пока все стихнет.

Я сидел за кустами и прекрасно все видел и слышал. Сейчас меня волновало другое: а не выйдет ли кто-нибудь из шалаша на эти звуки? Шум на болоте понемногу спадал, но я так никого и не увидел. Неужели, там действительно никого нет? Все указывало на то, что так и есть. Однако, опыт воина подсказывал мне, что торопиться не следует. Пусть сначала Хедрик заглянет в шалаш и подаст мне условный знак.

Когда на болоте опять воцарилось спокойствие, Хедрик продолжил свое движение. Вскоре он лежал совсем рядом с шалашом и вглядывался сквозь его засохшие ветки. Ничего не было видно. Тогда он осторожно поднялся на ноги и, короткими перебежками, добрался к задней стене шалаша. Высота этого сооружения была настолько мала, что едва доходила до шеи Хедрика. Это говорило о том, что здесь не могло жить более одного-двух человек. Слишком мало места. Выждав несколько мгновений, Хедрик снова упал на землю и очень тихо подполз ко входу в жилище. Я видел это издалека и очень волновался за своего друга.

Пролежав немного без движения, мой друг осторожно просунул голову под накидку из звериной шкуры и тут произошло невероятное. Видимо, забыв о собственной безопасности он, как ошпаренный, вскочил на обе ноги и понесся в мою сторону без оглядки словно стрела. Он летел так, что добрался до моего укрытия почти мгновенно.

— Я…я..вв-вид-дел т-такое…Т-там это самое л-леж-жит…Н-на земле…

Совершенно не понимая, о чем речь, я стал трясти его за плечи, чтобы он немного успокоился.

— Да, что же там такое, в самом деле? Перестань трястись! Говори нормально!

Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы привести его в чувство. Наконец, Хедрик пришел в себя, еще раз посмотрел в сторону злополучного шалаша и более спокойным голосом ответил:

— Эл, т-ты н-не поверишь, н-но там внутри такое-же чудище лежит, только с человеческим лицом!.. И оно…оно черное!

Услышанное показалось мне полным бредом. Неужели события прошлых дней так надломили моего верного Хедрика, что он начинает нести полную чушь? Впрочем, этого стоило ожидать. Не каждый выдержит столько трудностей, сколько пришлось пережить нам.

— Хед, успокойся. Повтори еще раз, что ты только что там видел?

— Я и говорю, что там на земле лежит одно из таких-же чудищ, которые напали на нас ночью, только у него изо рта торчит человеческая голова. Мне кажется, оно спит…

— Кто спит: чудище или голова?

— Н-не знаю. Думаю, что и то, и другое.

— В смысле? Их там двое?

— Да, нет же! Просто у этого чудища голова человека и мне кажется…кажется, что оно меня не заметило.

Я задумался над его словами. Что-то в этой ситуации не сходилось. Возможно, Хедрик с перепугу что-то напутал? И зачем болотной твари жить в шалаше? А огонь перед входом?

— Послушай, Хед. Я уверен, что нам стоит вернуться туда и еще раз все хорошенько рассмотреть. Если чудовище на тебя не напало и даже не заметило тебя, значит оно мертвое.

Хедрик с недоверием на меня посмотрел, но спорить не стал.

— Ты у нас конунг — тебе и решать. Мертвое, значит мертвое.

Выйдя из кустов мы, уже не прячась, побрели вдоль берега к загадочному шалашу. Сказать, что я не волновался, это значит сказать неправду. Образ таинственного обитателя, лежащего на полу в хибаре, постепенно вырисовывался у меня в голове. Что это может быть? Вообще, разве может быть такое?! Ранее я не замечал за Хедриком способностей к вымыслам, тем более таким странным. Выходит, что-то подобное там, все таки, есть? И как нам поступить в случае, если эта тварь нападет на нас? Бежать или сражаться насмерть? Скорее всего, второе, так как бегун из меня сейчас был, мягко говоря, неважный.

Размышляя таким образом, я шел и не замечал, что моя рана окончательно открылась и теперь вся левая сторона туловища была забрызгана кровью вперемешку с грязью. Только когда я оказался перед входом в шалаш, то увидел, что дела мои совсем плохи. Сделав глубокий вдох и до боли сжав меч обеими руками, я приподнял полог над входом и, пригнувшись, решительно шагнул вперед. То, что я увидел в полумраке нехитрой лачуги, поразило меня настолько, что я замер на месте, как вкопанный.

На расстоянии вытянутой руки передо мной сидело…болотное чудовище, а из его широко раскрытой пасти на меня смотрело черное, как смоль, старушечье лицо! Я на мгновение даже опешил и чуть не выронил свое оружие. Это показалось мне каким-то наваждением и я на миг закрыл глаза, чтобы прогнать это видение. Однако, когда я вновь посмотрел перед собой, то понял, что это не сон.

Да, снаружи это была кожа злобной ночной твари, голова тоже принадлежала ей, но лицо…лицо выглядело вполне настоящим, только обезображенное бесчисленными морщинами и густо измазанное зеленой грязью. И вот теперь, на меня смотрели человеческие глаза, в которых не было ни капли злобы или страха. Похоже, тот или, скорее, та, кто находился внутри чудища, изучал меня. Однако, нападать, по-видимому, не спешил. Тягостная пауза продолжалась, как я думал тогда, целую вечность. Я решительно не понимал, что мне делать в такой ситуации. Что-то более неестественное вряд ли можно было бы придумать. Не спорю, случалось мне видеть в разных походах всякое, но чтобы и человек и животное в одном теле! Это уже слишком.

Хедрик выглядывал из-за моего плеча и тоже молчал. Ему, я так подозреваю, меньше всего хотелось еще раз встретиться с ЭТИМ, но врожденное любопытство, все же, пересилило его страх и он героически сдерживал себя, чтобы повторно не броситься наутек.

Я, в свою очередь, понемногу пришел в себя и хотел уже, было, что-то сказать, как вдруг когтистая лапа-рука резко дернулась в моем направлении и из черного беззубого рта донесся неприятный скрипящий голос, который явно принадлежал человеку:

— Гатра…гатра…

Что имело в виду это существо? Где-то, в глубине души, я уже начинал

догадывался, что перед нами сидела немощная чернокожая старуха, облаченная в шкуру мертвого животного. Но, почему?!

— Гатра…хегрр…

На всякий случай я отступил на шаг назад. Что нужно этой старой ведьме?

Внезапно старуха немного наклонилась ко мне и с ее тщедушных плеч начала сползать та самая кожа, в которую она была завернута. Теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть эту каргу получше.

Она была размером с подростка, но тело ее выглядело настолько дряблым и высохшим, что если бы не остатки разума в ее глазах, можно было бы решить, что это какой-то злой дух из подземелья. Зрелище, и вправду, немного отдавало мертвечиной. Такой себе труп, внезапно вылезший из Гинунгагапа, чтобы напиться свежей крови и снова отправиться в преисподнюю. На ней почти не было одежды, если не считать каких-то замусоленных дырявых тряпок на груди и бедрах, которые, скорее всего, никогда не снимались с тела и вот-вот должны были рассыпаться от ветхости. Ногти на руках и ногах были настолько длинными и огрубевшими, что я невольно сравнил их с когтями какого-нибудь хищного зверя, чем человека. Все тело старухи было в рубцах и шрамах, подтверждающих мое мнение о ее потустороннем происхождении. Там, где одежда не прикрывала почти ничего, образовалась толстая корка из высохшей болотной тины, возраст которой, наверняка, исчислялся десятилетиями.

Несмотря на все это, на старухе болтались некоторые подобия украшений в виде нашейного ожерелья из острых больших зубов и своеобразных браслетов на запястьях рук, состоящих из черепов птиц и мелких грызунов. В целом, перед нами находился ходячий скелет, обтянутый грязно-черной сморщенной кожей и облаченный в шкуру болотного чудовища. Одно было в ней более-менее живое — это цепкие внимательные глаза, смотрящие как-бы сквозь тебя. При этом создавалось ощущение, что в этом жалком, беспомощном существе присутствует недюжинная сила воли. Еще бы, жить на болоте среди всей этой нечисти!..

— Гатра…хгрр…альгатра.., — внесла разнообразие в свою речь болотная ведьма и, согнувшись под тяжестью своего звериного плаща, поползла ко мне.

Я и Хедрик дернулись назад. Как и все здесь вокруг, старуха издавала невыносимое зловоние и вокруг нее постоянно кружил рой больших мух. Преодолевая отвращение мы, все же, нашли в себе смелость не сдвинуться с места, хотя Хедрик, как мне показалось, уже одной ногой был снаружи шалаша. Радовало одно — если до сих пор эта ведьма не откусила нам головы, значит, намерения у нее не совсем ужасные.

Вообще-то, я напрягся всем телом и был готов, к чему угодно. Однако, ее корявые пальцы потянулись не к моему горлу, а к кровоточащей ране в боку.

— Кровь почуяла, — зловеще прошептал Хедрик и потянул меня за собой на выход.

От этих слов мне стало как-то не по себе. А если он прав и эта старуха сейчас вопьется своими деснами в мое тело и начнет терзать его, пока я не умру, а затем медленно меня сожрет?

— Слл-луш-шай, Эл, давай лучше уйдем отсюда. Не к добру все это, — уже громким голосом завопил Хедрик и начал выталкивать меня наружу.

Здравый смысл говорил мне, что так и следует поступить, но другая неведомая сила будто парализовала мои ноги и они отказывались повиноваться. Рука, в которой я сжимал меч, показалась мне какой-то мягкой и бессильной. Я хотел, было, припугнуть старуху оружием, но вместо этого у меня вышло нелепое движение плечом и не более. Оставалось только надеяться, что это существо не причинит мне никакого вреда.

— Хггр…гатра., — снова проскрежетала старуха и осторожно провела скрюченными пальцами по моей ране.

Что бы это значило?

— Хед, — тихо сказал я. — Мне кажется, ее так зовут — Гатра.

Услышав это, старуха полностью завернулась в шкуру болотного чудища и стала странно топтаться на месте, то покачиваясь в стороны, то делая наклоны в разные стороны. Время от времени она издавала глухое рычание и причмокивала своими уродливыми губами. Следующее, что она сделала — это начала махать лапами болотной твари, почти касаясь моего лица.

— Эл, слушай… — вдруг осенило Хедрика. — По-моему, она считает себя одной из тех тварей, которые нас вчера чуть не съели! Видишь, как она двигается? Будто ползет по земле. Смотри, зубами щелкает…

В словах Хедрика что-то было. Действительно, если не учитывать, что перед нами было подобие человека, в остальном, а тем более в темноте, это могло сойти за кого угодно.

— Видимо, ты прав. Эта старушенция полностью сбрендила и живет здесь в одиночестве с дикими зверями, — с сочувствием произнес я и немного расслабился. — Она сумасшедшая.

— Гатра…гатра..гатра..гатра…хгрр.., — не унималась тем временем, «хозяйка дома», и продолжала трястись с еще большей скоростью.

— Смотри, она сейчас свалится, — немного осмелев, заявил Хедрик и хлопнул меня по плечу.

И в самом деле, это беснование, видимо, подходило к концу. Старуха широко открыла глаза и начала жадно хватать ртом воздух. Было видно, что у нее кружится голова. Через мгновение она резко остановилась и рухнула прямо мне под ноги, замерев там без чувств. Шкура чудовища окончательно с нее слетела и теперь валялась на полу хибары.

— Ну, и что нам теперь с ней делать, — нарушил молчание Хедрик и для верности легонько пнул старуху ногой. — Она не сдохла, случайно?

Я присел на корточки и прислонил ухо к спине лежащей.

— Вроде, дышит…Давай ее вытащим наружу и посмотрим, что будет. Берись ты, а то мне что-то совсем плохо становится.

По всей видимости, Хедрику не очень-то хотелось прикасаться руками к ЭТОМУ, но он ничего не сказал, а лишь скривив губы, взял ее за щиколотку и потянул наружу.

Переполненный ядовитыми испарениями болотный смрад показался нам потоком чистейшего горного воздуха по сравнению с удушьем, стоявшим в хибаре.

При свете дня старуха стала похожа на мертвеца, который пролежал на поле битвы добрых десять дней и уже наполовину разложился. Неудивительно, что болотные твари до сих пор ее не съели. Нужно, наверное, быть очень голодным, чтобы наброситься на такую «красоту». Или звери уже считают ее своей?

Несмотря на всю сложность нашего положения, я невольно усмехнулся этой мысли.

— Интересно, а чем она питается? — деловито произнес Хедрик, с отвращением вытирая руки охапкой травы. — Мух, что ли, ловит….

— С ее зубами это единственный выход, — резонно ответил я и поморщился. — А воду, наверное, пьет прямо из болота. А что? Зачем далеко ходить — все под рукой: проглотил внутри пару мух, выполз наружу, напился и обратно домой.

— Да, дела. Если это страна Турнсваар, то я представляю какая она «богатая».

Было, вообще, удивительным в нашем положении, что мы сохраняли способность шутить. Кто-либо другой на нашем месте, наверное, уже давно бы начал паниковать. Но это, дети, и есть отличие викинга от других людей. Бодрость духа — еще одно из самых главных наших качеств!

Глава 8. Черная ведьма

День был в самом разгаре, когда старуха, наконец-то, подала первые признаки жизни. Все время, пока она была без чувств, я сидел неподалеку от шалаша, опершись спиной о ствол дерева и изнемогал от усиливающейся боли в ране. Жара, которая стояла над болотом, не позволяла заниматься чем-либо другим, кроме как прятаться в тени и ждать, пока не наступит вечерняя прохлада. Хедрик, страдая от безделья, нашел себе занятие в виде изготовления лука и стрел, которые могли понадобиться нам как для охоты, так и для стрельбы по возможным врагам. Где-то в глубине старушечьей хибары он нарыл прочную веревку для тетивы и теперь сидел возле входа, орудуя моим мечом и придавая остроту стрелам с наконечниками из зубов, которые до этого висели у старухи на шее. Я на какое-то время даже засмотрелся на его труды, но ворчливое кряхтенье ведьмы вывело меня из задумчивости.

Женщина сначала встала на четвереньки, затем громко прокашлялась и медленно поползла в сторону Хедрика. Тот недоверчиво посмотрел на нее, но предпочел отодвинуться в сторону, открывая хозяйке путь к «родному дому». Нас для нее как будто не существовало. Несмотря на то, что она проползла мимо меня, она даже не взглянула в мою сторону, а продолжила свое движение с упорством навозного жука, катящего свой ценный груз в норку.

— Эй, Эл! — воскликнул Хедрик. — А она, и вправду, не в себе. Сейчас залезет в свое логово и нарядится в звериную шкуру.

Старуха, действительно, не останавливаясь, проползла в шалаш и вскоре оттуда донеслось не то пение, не то какое-то завывание на непонятном нам языке.

— Подозреваю, что если мы сейчас отсюда уйдем, то она этого даже не заметит, — скептически добавил Хедрик, откладывая готовый лук в сторону. — Как твоя рана? Болит?

Я утвердительно ему кивнул и с трудом поднялся на ноги.

— Как хочешь, Хед, но мы должны выпросить у этой ведьмы какое-нибудь зелье, иначе мне долго не протянуть. Давай попробуем с ней поговорить.

— Поговорить?! — Хед иронично усмехнулся. — Ты думаешь, она нас поймет? Да она кроме рычания ничего не знает.

— И тем не менее. Это единственный человек, который может дать нам местные травы и снадобья. Другого у нас нет.

— Ну, если ты так хочешь. Хотя…я думаю, вместо лечения, она заставит тебя одеться в такую же шкуру и плясать вокруг хижины до захода солнца.

Взяв в руки меч, я побрел к шалашу. Ведьма, и в самом деле, облачилась в шкуру зеленого чудовища и теперь сидела на гниющей подстилке из листьев, что-то при этом перетирая в своих мерзких ладонях. Между ее ног стояла какая-то емкость, похожая на скорлупу большого ореха, а в ней находилась густая жидкость бурого цвета, которую я сразу принял за кровь. На нас старуха по-прежнему не обращала никакого внимания.

— Вот видишь, Эл, она готовит себе обед: похлебку из крови и травы. Будешь? Вкусно, наверное…

Я невольно поморщился при мысли о такой трапезе, но решил, что сейчас не время для шуток. С чего же начать?

— Гатра, — негромко сказал я и ткнул пальцем в ее сторону. — Эллрик, — добавил я при этом, хлопнув себя в грудь.

Старуха медленно подняла на меня глаза и пошевелила губами. Я ждал ее дальнейшей реакции, но совсем не был готов к следующему. Внезапно она, проявив недюжинную прыть, бодро вскочила на ноги и стремглав выскочила из хижины наружу, чуть не сбив Хедрика.

— Куда это она? — удивленно воскликнул Хед, восстанавливая равновесие. — Убежать решила?

Не желая говорить наугад, я выбежал вслед за ней и увидел, что старуха стоит по колено в мутной воде, а ее корявые пальцы указывают на густые заросли в самом дальнем конце болота.

— Гатра…гатра…хгрр — противно визжала она и, казалось, хотела, чтобы мы ее поняли.

Теперь мне стало немного ясно, о чем она нам пыталась поведать. Прищурив глаза, я смог разглядеть на глади воды медленно плывущие гребнеобразные спины огромных животных, издали похожих на сухие бревна. Туловища этих тварей удивительным образом сливались с окружающими их предметами и, если не знать, куда смотреть, то их, вообще, увидеть было бы невозможно.

— Хед, я понял. Гатра — это те чудовища, от которых мы отбивались ночью. Одна из этих тварей утащила на дно нашего Ульхарна. Стоп. Теперь я знаю, почему эта образина таскает на себе такую же шкуру: она этим самым отбивает свой собственный запах и это помогает ей выжить на болоте! Чудища ее просто не замечают как добычу: думают, что она — это они.

Хедрик удивленно на меня посмотрел и тут же задал резонный вопрос:

— А зачем ей здесь жить? Что других мест нет, что ли?

Я пожал плечами и угрюмо ответил:

— Не хотелось бы, чтобы так было, Хед, но…возможно, это место и является самым безопасным во всей этой стране.

На Хедрика больно было смотреть. Мои слова, по видимому, настолько сильно его расстроили, что он не нашел ничего лучшего, чем подойти к самому краю болота и изо всех сил туда плюнуть.

— Ну, тогда я не знаю, Эл! Уж, если здесь безопасно, то что тогда, по твоему, «опасно»?!

— Не знаю и знать не хочу. Меня сейчас волнует совсем не это. Я думаю о том, что могу не пережить этой ночи, если мою рану срочно не начать лечить.

— Извини, сейчас это, и в самом деле, важнее всего. Давай попробуем что-нибудь втолковать этой ведьме.

Подойдя вплотную к старухе, мы жестами призвали ее выйти на берег. Сначала она непонимающе таращилась на нас, но затем, видимо, уяснив, чего от нее хотят, вышла. Теперь она выглядела довольно спокойной, не строила гримас и не пускалась в бешеную пляску. Она просто смотрела на нас и ждала, что мы будем делать дальше.

— Похоже, она давно не видела людей, — с опаской предположил Хед.

— Видимо, так и есть. Смотри, она нас совсем не боится, — сказал я и ободряюще улыбнулся старухе.

То, что последовало в ответ, улыбкой можно было назвать с большой натяжкой. Женщина обнажила десны, на которых еле держалось два-три гнилых зуба и, наверное, все-таки по-дружески весело, сказала: «Эгрик…»

— Эллрик, — поправил я ее и жестом предложил ей назвать свое имя.

Старуха молчала.

— Эл, кажется, у нее нет никакого имени, — вмешался Хед, с интересом наблюдая за моими действиями. — А «Гатрой» она быть не хочет.

Услышав знакомое слово, старуха помотала головой по сторонам и снова указала нам рукой на болото.

— Пусть так и будет, — выдохнул я и стал соображать как же, все таки, нам с ней общаться.

Так я простоял бы, наверное, очень долго, если бы женщина сама не схватила меня за запястье и не потащила в сторону своей хижины. Сопротивляться я не стал, так как уже не чувствовал с ее стороны какой-либо особой угрозы. Хедрик уныло поплелся вслед за нами, не желая, видимо, лишний раз посещать это место.

Кое-как втиснувшись втроем в узкое пространство убогого жилища, мы сели на пол. Старуха отпустила мою руку и вновь принялась тереть в своих пальцах какую-то дрянь. Мало того, что она это делала своими грязными лапищами, так еще при этом она добавляла в смесь обычную глину с пола и лепила из всего этого маленькие шарики, удивительным образом похожие на заячий помет. Мы не проронили ни слова, лишь изредка переглядывались между собой, находясь в полном неведении о смысле ее странных движений. Наконец, ее «зелье» было готово. С довольным видом старуха посмотрела на меня и указала пальцем на сосуд с кровью.

— Гатра…хггр., — тихо произнесла она и ужасно улыбнулась. — Гатра…

Как бы не хотелось мне это не слышать, это я, все же, услышал. Старая ведьма собиралась лечить мои болячки кровью болотного чудовища и какими-то шариками, подозрительно похожими на навоз. Отстраняя от себя все эти чудодейственные снадобья, я дал ей понять, что не собираюсь исцеляться таким способом. Однако, старуха ни на миг не обиделась, а вместо этого стала показывать мне свои шрамы на руках и ногах, чтобы я убедился в ее правоте.

— Ладно, ладно, — сдался я, забыв о том, что она меня не понимает. — Все равно, уже хуже не будет.

Получив мое согласие, старуха с готовностью начала бросать свои шарики в сосуд с кровью, приговаривая при этом: «Ланда, ланда…ланда».

Когда все это хорошенько пропиталось, женщина стала брать свое «лекарство» и густо замазывать им мой израненный бок. Странно, но почти сразу я почувствовал легкий холодок в ране, что принесло мне некоторое облегчение.

— Слышишь, Хед, а в этой ерунде, действительно, что-то есть, — сказал я Хедрику, когда меня оставили в покое. — Вроде как полегчало даже.

— Главное — чтобы наутро ты мог ходить, — недовольно протянул он, с сомнением разглядывая месиво на моем теле. — Уж больно просто все это выглядит: плюнула, мазнула и готово.

— Но, ты же видишь, как она сама себя лечит? На ней ведь живого места нет, а она здорова.

— Да ей, наверное, все нипочем. Может, она бессмертная?

Наобум брошенная Хедриком фраза мне показалось не лишенной смысла. А если?..

— Ты имеешь в виду Сок Жизни? — задумчиво протянул я и пристально посмотрел на своего друга.

Хедрик, видимо с запозданием понявший смысл своих собственных слов, уставился на меня как на великого героя из прошлого и медленно ответил:

— Не знаю, как-то само вырвалось…А что, ты думаешь это правда?

— Как знать…как знать. Ты погляди на нее: ей же тысяча лет на днях, наверное, стукнула. Обычные люди столько не живут, тем более питаясь разной гадостью. Эх, расспросить бы ее хорошенько, но как?

— Может, давай нарисуем? — с надеждой предложил Хед, не думая о том, что в конце концов нам все же придется рисовать.

— Давай попробуем, но…с чего начать?

— А давай нарисуем на земле наш драккар и море. Я надеюсь, она догадывается о том, что здесь неподалеку плещется море.

Немного подумав над его предложением, я нащупал среди разного мусора на полу подходящую палочку и начал рисовать перед входом в шалаш весь наш поход в подробностях. Делал я это, конечно, из рук вон плохо, так как никогда не отличался способностями к рисованию. Однако, среди всей моей белиберды можно было рассмотреть волны на море, человечков на корабле, наш далекий берег и этот берег со скалами. Я даже попытался изобразить дикую кошку, которая меня подрала, но вместо этого у меня получилась какая-то смешная крыса с большими усами. Зато у меня неплохо вышло одно из болотных чудовищ, с которыми встречаться в дальнейшем никто больше не желал и, собственно, сама старуха, которой я это все сейчас рассказывал. Ее я нарисовал, почему-то, в длинном платье до пят и с густыми волосами на голове, хотя ни того, ни другого здесь и близко не было.

Все это время женщина сидела, не шелохнувшись, и внимательно всматривалась в то, что я перед ней изобразил. «Гатра», — довольно произнесла она, когда рассмотрела на земле болотное чудище, но все остальное, по-видимому, для нее не представляло никакого значения.

— Послушай, Эл, — с нетерпением буркнул Хедрик. — По-моему, ее ничего кроме «гатры» не интересует. Зря мы это все затеяли.

— Ее можно понять. Такая у нее жизнь. Давай не будем спешить и…

Старуха не дала мне закончить свою мысль. Она решительно поползла к дальнему углу хижины и стала рыться там в куче разного хлама, отыскивая что-то очень для себя важное.

— Сейчас еще чем-нибудь удивит, — заявил Хедрик и сложил на груди руки. — Готовься.

Наконец, она повернулась к нам и мы с Хедриком чуть не лопнули со смеха. На ее на редкость некрасивом лице сейчас присутствовало какое-то детское выражение, а во рту она держала блестящий металлический предмет в виде цапли, расправившей в стороны свои крылья.

— Слушай, Эл, — еле сдерживая себя, чтобы не надорвать живот, выдавил Хедрик, — Это же…это же…ха-ха…это же свистулька…

Я сам катался по полу, не замечая боли в боку. Рассмешить нас так, как это сделала эта старуха, кому-то другому вряд ли удалось бы. Представьте себе, грязная старая карга, без зубов, одетая в звериную шкуру, радуется, как ребенок тому, что у нее во рту находится какая-то блестящая побрякушка.

— Но…но, Хед, — я пытался что-либо ответить ему. — Твоя дудочка по-проще будет….

Хедрик разразился еще более безудержным хохотом, не в силах терпеть это зрелище дальше.

В конце концов, мы нашли в себе силы, чтобы немного успокоиться. Все время, пока нас разрывало от смеха, старуха непонимающе таращилась на нас и выдувала из свистульки негромкие звуки, похожие на отрывистый мышиный писк. Чего-то, похожего на какую-либо музыку мы, конечно-же, не услышали.

— Этакая валькирия наоборот, — сказал я Хедрику, когда пришел в себя. — Предлагаю называть ее Брунгильдой Болотной.

— А чего, «Болотная Брунгильда», звучит! — согласился он. — А лучше просто: «Богильда».

Видимо, такой оборот событий его немало позабавил и он, подойдя к старухе, тоном, не терпящим возражения, сказал:

— Ты теперь будешь Богильда! Ясно?

Сначала женщина смотрела на него как на нечто необычное, но к счастью, смысл слов Хедрика до нее, все же, дошел. Она закивала головой в знак согласия и тихо зашептала: «аль-да….аль-да…», при этом свистулька вывалилась из ее рта и повисла на груди, удерживаясь на узеньком шнурке.

— Эл, она никогда в жизни не выговорит свое имя. Давай, все-таки, назовем ее Аль-Гатрой. Последнее слово она любит больше всего на свете, а первое у нее уже неплохо получается.

— Мне все равно, Хед, пусть так и будет. Сейчас меня волнует другое: откуда у нее эта вещица? Не хочу спешить с выводами, но…Это же золото, Хед! Самое настоящее золото!

Мы замерли на месте, как вкопанные. Только сейчас до нас дошло, что эта неприметная с виду безделица, на самом деле является чем-то необычным для того места, где мы сейчас находимся. Само присутствие этой свистульки в жалкой хибаре Альгатры навело меня на мысль о том, что не все так плохо в этой стране, как казалось нам до сих пор. А что, если это и есть та самая земля Турнсваар?! Неужели, Ильстрем Долговязый не обманул Рагвальда и мы доплыли?

— Хед, не хочу тебя сильно обнадеживать, но если здесь есть золото, то его может быть здесь очень много, — воскликнул я, чувствуя волнение. — Если даже у такой ведьмы, как наша бабуля, имеется нечто ценное кроме побрякушек из костей, то имеет смысл поискать что-нибудь более существенное. Как считаешь?

Хедрик задумчиво почесал голову, сделал пару шагов туда-сюда, размышляя над моими словами, и через некоторое время самоотверженно выпалил:

— Надо допросить старуху Альгатру любой ценой. Откуда у нее эта свистулька? Где она ее взяла? Откуда она, вообще, пришла?! Где остальные люди? И так далее…

— Так-то оно так, но как? Она ни слова по-нашему не понимает. Предлагаешь и дальше рисовать на земле всякие загогулины? С меня хватит. Я и так сделал все, что мог.

Хедрик опусти глаза и устало уселся на пол.

— Давай так, Эл! Будем учить ее нашим словам настолько, чтобы можно было с ней объясняться.

— Только делай это без меня, хорошо? У меня на это просто не хватит сил. Кстати, а где мы будем спать?

И, действительно, мы совсем забыли о том, что приближается ночь и оставаться на берегу равносильно смерти.

— Хед, думаю, что первое слово, которое должна выучить Альгатра — это слово «спать».

Хедрик кивнул в знак согласия и обратился к старухе:

— Я…я Хедрик. Хочу спать…спать. Понимаешь?

Женщина стояла на месте и только хлопала глазами.

— Спать…Хрр. Храплю, видишь? Спать.

Однако, Альгатра никак не хотела понимать наш язык. Тогда Хедрик решился на отчаянный шаг. Он снял с ног сапоги, улегся прямо на грязную подстилку из листьев, принял позу спящего человека и громко захрапел.

— Теперь понятно? Спать. — нетерпеливо спросил он у старухи, когда снова встал и обулся.

Наконец-то, труды моего друга возымели свои плоды. До Альгатры дошло то, чего от нее добивались и она, схватив и меня, и Хедрика за руки, повела нас наружу за заднюю стенку шалаша. Там, под слоем больших листьев, как оказалось, находилась крышка люка из плотно перевязанных между собой прочных веток. Когда мы увидели, что находится под этой крышкой, то обомлели.

На глубине примерно высоты двух взрослых человек, была вырыта то ли комната, то ли подвал, к которому вели потрескавшиеся от времени деревянные ступеньки. Удивительно, но внизу было достаточно светло. Когда мы спустились, то поняли откуда идет свет. Потолком для этого необычного жилища служила мастерски выполненная сетка из тонких растительных нитей, укрытая снаружи от посторонних глаз обычной травой. Размер самого подвала не шел ни в какое сравнение с хижиной наверху. Здесь, при желании, могло разместиться до десяти человек, а само убранство помещения говорило о том, что живут здесь отнюдь не выжившие из ума дикари наподобие нашей Альгатры. На полу, например, была расстелена, хоть и видавшая виды, но тем не менее очень красивая плетеная подстилка из травы. На ней красной краской были изображены какие-то замысловатые узоры, переплетающиеся между собой, по краям виднелись фигурки животных и птиц, кое-где можно было заметить непонятные мне рисунки, напоминающие то ли дома, то ли детские игрушки. Стены подвала были отделаны деревом. У одной из стен на невысоких ножках стояла своеобразная кровать! Но больше всего меня удивило не это. В самом дальнем углу комнаты стоял большой сундук. Толстый слой пыли на его крышке говорил о том, что этот сундук не открывали, по всей видимости, лет двадцать, а то и больше. Моему удивлению не было предела, когда смахнув с ящика пыль, я увидел, что его края оббиты не просто металлом серебристого цвета, но и украшены какими-то разноцветными камнями. Но, и это было не все…

— Хед, — возбужденно закричал я, когда понял, что это такое. — Хед, иди сюда. Смотри!

Мой друг, который до этого с интересом ходил по комнате и изучал обстановку, на миг вздрогнул от неожиданности и подошел ко мне.

— Эл, я тоже кое-что нашел, но…

Его слова повисли в воздухе после того, как он увидел то, на что я ему указывал. Еще бы! Такое стоило видеть.

Крышка старого сундука представляла собой настоящее чудо. На ее поверхности была прикреплена плоская маска из чистого золота с глазами из самых настоящих алмазов! На что это было похоже? Это было похоже на голову какого-то шамана или колдуна с густыми перьями в волосах. Гримаса, исказившая его лицо, говорила о том, что этот шаман испытывает либо дикую ярость, либо его распирает от злобы. Широкие скулы и толстый подбородок очень сильно отличались от тех, которые характерны для наших людей. Было понятно, что это изображение сделано, скорее, для устрашения, чем для красоты.

Как я уже говорил, углы сундука были оббиты серым металлом. Сначала я подумал, что это серебро, но затем понял, что это не так. Этот металл был мне неизвестен. Удивительно, но он имел приятную на ощупь шероховатость, почти не заметную с виду, но в то же время казался очень прочным.

— Эл, — прошептал Хедрик. — Такой ящик будет стоить целого табуна! Смотри, какие камушки. Загляденье.

Я и сам был в замешательстве. Здесь, на вонючем болоте, находилось такое сокровище!

— Чем больше я узнаю нашу бабушку, тем больше начинаю ее уважать, — воскликнул я и, обернувшись, посмотрел на Альгатру. — Гляди, ей и дела нет до всего этого.

И в самом деле, старуха, вместо того, чтобы хвастаться перед нами своими богатствами, просто сидела на нижней ступеньке лестницы и что-то там себе насвистывала.

— Похоже, она и сама не догадывается, чем владеет. — тихо сказал Хедрик и подмигнул мне. — Давай откроем и посмотрим, что там внутри.

Сгорая от нетерпения, я открыл сундук и присвистнул.

— Клянусь Одином, наша старуха не так проста, как кажется. Я все больше начинаю любить это болото. Смотри.

Хедрик подошел ко мне вплотную, и мы погрузились в разбор всего того, что оказалось внутри.

Содержимое сундука явно принадлежало женщине. Среди множества различных вещей мы нашли гребень для волос, выполненный из белой кости, простое длинное платье зеленого цвета из грубой ткани, пустую шкатулку из черного дерева, жемчужные бусы, какую-то безглазую куклу из соломы и нечто круглое и каменное, напоминающее тарелку. В принципе, ничего особо ценного там не было, но когда мы добрались до дна ящика, то были щедро вознаграждены.

Мы нашли оружие, но какое! Во-первых, это был короткий острый меч с рукояткой, отделанной мелкими изумрудами. Он был остро заточен и находился в полном порядке. Во-вторых, там был большой кинжал с кривым лезвием, на котором виднелись причудливые узоры, увитые тонкими золотыми нитями. В третьих — для всего этого присутствовали не менее красивые ножны с крепкими кожаными ремнями для ношения наперевес. И в четвертых — мы нашли защитные медные пластины для груди, наколенники и подлокотники. По сути, это были доспехи, так необходимые нам для дальнейшего выживания в этой стране.

— Вот так, Альгатра! — восхищенно произнес Хедрик, взяв в руки кинжал. — Иметь такое и жить на болоте. Пусть меня заберут в Хельхейм, если этот ножик не стоит дороже большого дома вместе с сараями! Неужели она не знает, чем обладает?!

Я серьезно задумался.

— Здесь что-то другое, Хед. — ответил я через некоторое время. — Я могу ошибаться, но мне кажется, что наша старушка знает намного больше, чем мы думаем. Но… забыла…Или не хочет вспоминать…Видишь, она даже спит наверху. А почему?

— Может, ей там больше нравится?

— Может, и так. А может…может, это место напоминает ей что-то плохое или страшное. Почему она сидит у входа и не заходит дальше?

— Страшное? Что может быть страшней болотных чудовищ?!

— Как знать, Хед… Возможно, мы с тобой видели пока только самое доброе и прекрасное. Давай ложиться спать, а то я уже валюсь с ног.

— Как твоя рана?

— Уже лучше, но нужно отдохнуть.

— Кстати, Эл, а не наша ли Альгатра спасла нас от смерти той ночью, а? Помнишь, тот свист, когда чудовища оставили нас в покое?

— Я уже думал об этом. Возможно и она. Для чего-то ведь она таскает с собой эту свистульку. Попомни мои слова: эта старуха нас еще не раз удивит!

— Подумать только — ее слушаются болотные твари…Хорошо, что она пока за нас. Правда, Эл?

Глава 9. Хедрик и Альгатра

Не думал я, что нам придется задержаться здесь на несколько дней.

Когда мы с Хедриком проснулись уже было позднее утро. Сквозь сетку в потолке на нас весело светило солнце, а это говорило о том, что сегодняшний день обещает быть таким-же жарким, как и вчерашний. Моя рана почти не болела, но при резких движениях, все же, чувствовалась некоторая боль. Радовало другое — так называемое «лекарство» Альгатры не только мне не навредило, а, наоборот, принесло определенную пользу. В целом, я уже был способен идти дальше в поисках Сока Жизни или просто в поисках нашего отряда, но события вчерашнего вечера давали нам повод думать, что дальнейшее общение со старухой будет не лишним. Но, прежде чем заняться расспросами, мы с Хедриком должны были чего-нибудь поесть. Я сомневался в том, что Альгатра в состоянии накормить нас приличным завтраком. Кроме того, есть пищу, приготовленную этой ведьмой, не особо-то и хотелось. Первой моей мыслью было отправиться на рыбалку, соорудив удочку из подходящей палки, самодельного поплавка, крючка из колючки и какой-нибудь веревки, однако Хедрик предложил более простой и быстрый вариант подкрепиться. Так как он вчера смастерил вполне пристойный лук, то у нас появлялась возможность что-нибудь подстрелить на охоте. Для нас это было обычным делом, так как любой викинг является отличным охотником.

Выбравшись наверх мы, сначала, решили проведать старуху. Как и следовало ожидать, она сидела на полу в своей хибаре, приняв излюбленную позу и накинув на плечи мерзкую шкуру гатры. При нашем появлении она даже не пошевелилась. Похоже, наше присутствие не являлось для нее чем-то особо важным или она, попросту, спала с открытыми глазами.

— Аж жуть берет, когда представляю себя на ее месте. Просидеть вот так всю ночь и весь день сто лет! — вздохнув, заметил Хедрик, разворачиваясь в сторону болота. — Пойдем к уткам — с ними и то веселей.

Там, где берег болота был наиболее сильно укрыт зарослями, охота обещала быть наиболее удачной. И в самом деле, из прибрежных кустов время от времени слышались прерывистые крики птиц. И это говорило о том, что здесь проблем с мясом у нас точно не будет.

Я прихрамывая нес копье на плече, а Хедрик ступал впереди с луком наготове. Это была не первая наша с ним охота и я был вполне уверен в способностях своего друга. Так что, моей основной задачей было не делать лишнего шума и следить за тем, чтобы нас не застал врасплох кто-нибудь со стороны. Хотя, кто здесь может быть, кроме нас?..

— Стоп, — внезапно прошептал Хедрик, замерев на месте. — Тихо!

Всего в десяти шагах от нас мы обнаружили гнездо, в котором сидела большая жирная утка. Не знаю, заметила она нас или нет, но видимо здешние обитатели совершенно не боялись людей, так как Хедрику удалось сократить расстояние вдвое и метко всадить в несчастную птицу стрелу. Наша охота продлилась очень короткое время, что очень обнадеживало в будущем.

— Смотри, Эл, в самую шею! — гордо воскликнул Хедрик, выбравшись с убитой птицей в руке из зарослей. — Там еще яиц несколько штук. Так что, живем!

— Молодец, Хед! Как видишь, даже на болоте жить можно.

— Там этих уток видимо-невидимо. Я заглянул дальше — их голыми руками брать можно. Совсем ничего не боятся. Ну что, зажарим?

Я утвердительно кивнул головой, и мы пошли обратно. До хижины Альгатры было около трехсот шагов, спешить было некуда и я решил немного углубиться в лес в поисках сухих веток для костра. Хедрик не стал меня дожидаться и направился дальше.

С этой стороны болота лес немного отличался от того, который мы пересекли по пути сюда. Здесь я увидел огромное разнообразие цветущих растений, издающих неповторимую смесь ароматов и большое количество неизвестных мне мелких животных, похожих на наших белок, но только с пятнами на теле. Нашел в дупле дерева гнездо диких пчел, где можно будет поживиться медом и даже набрел на поваленный ударом молнии ствол, в нише которого была вполне пригодная для питья вода. Как ни странно, но здесь комары не так сильно меня допекали видимо потому, что деревья в этом лесу находились на некотором отдалении друг от друга, солнечные лучи проникали до самой земли и сырости вокруг почти не ощущалось.

Набрав охапку сухого хвороста, я не спеша побрел назад, но вдруг очертания знакомого предмета внезапно заставили меня остановиться. Прямо посредине небольшой поляны, немного присыпанная опавшей листвой, лежала палица Ульхарна! Я был ошарашен. Неужели наш друг жив!

Бросив свою ношу, я схватился обеими руками за палицу и поднял ее с земли. Моя находка была вся в крови. Большинство шипов на ней отсутствовало, а это означало одно — Ульхарн вел тяжелый бой и его оружие пришло в негодность. И в самом деле, когда я внимательней рассмотрел палицу, то увидел, что ее ручка треснула почти пополам. Сражаться таким оружием дальше было бы просто невозможно. Ульхарн выбросил ее, чтобы не отягощать себя излишним грузом. Теперь мне кое-что стало ясно: наш великан смог спастись от ужасных гатр и выбрался из болота, но кое-что, все-таки, не сходилось…

Забыв о хворосте для костра, я насколько мог быстро помчался к Хедрику, таща за собой то, что осталось от палицы.

Когда я добрался до него, он уже разрезал своим новым кинжалом дичь и нанизывал ее на тонкие палочки для жарки.

— Эл, ну куда ты подевался, в самом-то деле? У меня уже слюнки текут. Жаль, хлеба нет. А где, дрова?

— Хед, тут кое-что по-интересней дров. Смотри! — Я бросил перед ним поломанную палицу Ульхарна и вытер рукой пот со лба. — Насилу дотащил. Узнаешь?

У Хедрика при виде моей находки глаза округлились настолько, что он стал похож на испуганного ребенка.

— Так эт-то ж-же…Эт-то жже палка Улл-ль-х-харна! Т-ты где ее д-достал?

— Там в лесу, совсем рядом отсюда.

— А…а с-сам У-уль-х-харн где?

— Его там нет. Он ушел, а палицу выбросил. Видишь — она уже никуда не годится.

Хедрик внимательно осмотрел то, что раньше было оружием нашего друга и непонимающе на меня посмотрел:

— Н-но…ес-сли он ж-жив, т-то поч-чему нас не раз-збб-будил тогда ночью?

— Это и является большой загадкой. Ульхарн никогда не был трусом, чтобы бросить нас на произвол судьбы и бежать от гатр. Тем более видно, что он сражался изо всех сил.

— Но т-тогда поч-чему он убеж-жал? И почему н-не пришел с-сюд-да?

— Понятия не имею. Мне и самому это интересно. Возможно, он заблудился и ночью не заметил этого шалаша. А возможно, он и в самом деле погиб…

— Но…но как-же п-палица? Ведь ты не хочешь сказать, что это гатры в-выбросили ее в лес?

— Нет, конечно. Здесь что-то другое.

— Ладно, Эл, давай, все-таки пожуем немного, а там будет видно.

Вскоре мы уже лакомились жареным мясом, набираясь сил перед грядущим днем. Все время, пока я ел, у меня из головы не выходила мысль о том, что же произошло той ночью. Я хорошо знал великана Ульхарна и мог поспорить с кем угодно, что в его большой голове ни разу в жизни не возникало чувство страха. Он просто-напросто на это был неспособен. Какая причина могла заставить его бросить нас и исчезнуть отсюда? Почему он не попытался найти нас утром? Это было бы проще простого. Нас видно как на ладони. Даже если он сломал свое оружие, то почему не остался на месте, чтобы мы могли его найти? Ни на один из этих вопросов ответа я так и не нашел.

— Эл, думаю, пришло время попробовать разговорить нашу бабулю, — весело сказал Хедрик, выведя меня из задумчивости. — Мне не терпится узнать, откуда у нее такое богатство.

— Делай, что хочешь, Хед. Мне сейчас не до этого. Пойду, пройдусь еще раз на то место. Может, следы какие-нибудь остались. Потом расскажешь, как все прошло.

— Возьми меч, Эл. Мало ли, что…

После этих слов Хедрик поднялся и направился к шалашу, а я снова углубился в лес, чтобы попробовать разобраться с загадочным исчезновением Ульхарна. Что я там нашел — расскажу чуть позже, а сейчас поведаю вам то, что поведал мне, в свою очередь Хедрик.

Итак, после еды, бодрый и повеселевший Хедрик, решил заняться обучением Альгатры нашему языку. К моменту его появления в шалаше, старуха уже вышла из своего обычного состояния оцепенения и теперь ползала по полу, собирая каких-то букашек, видимо немало досаждающих ей своими укусами.

— Привет, старуха! — громко воскликнул Хедрик, привлекая к себе внимание. — Что, собираешь себе на обед тараканов? Ха-ха…

Женщина прекратила свое занятие, разогнула спину и улыбнулась ему в ответ настолько любезно, насколько ей позволяла ее удивительная внешность.

— Да-ааа, прекрасной Брунгильдой тебя можно назвать только с очень большой натяжкой. Ну, ничего. Богатой ты мне уже больше нравишься. Хорошо, что мы тебя Альгатрой, в конце концов, прозвали — на гатру ты больше похожа.

Женщина, услышав знакомое слово, закатила глаза и затряслась, будто в лихорадке.

— Стоп..стоп… Я уже понял, что это слово лучше при тебе не упоминать, а то опять в обморок свалишься ненароком. Как же мне тебя называть-то? Для меня ты будешь просто «Аля». Идет? Я — Хед, ты — Аля. Понятно?

Старуха радостно закивала головой и с готовностью повторила:

— Нятно…нятно…

– — Да не «нятно», а «Аля»! Аля.

— Аля…аля…аля…

Со вздохом облегчения Хедрик уселся на пол и взял в руки свой нож:

— Нож! Это нож.

Женщина повторила:

— Нош…

— Это — Аля, это-нож.

— Нош…

— Ну, хорошо, пусть будет «нош». Аля, возьми нош.

— Алязьминош…

— Ты — Аля. И ты берешь нош. Я его тебе даю. Нош.

В конце концов, Альгатра поняла, чего от нее хочет Хедрик и осторожно взяла в руки нож, с удивлением рассматривая его со всех сторон. Казалось, что она видит этот предмет впервые, но учитывая, что он принадлежал именно ей, в это трудно было поверить.

Таким образом, Хедрик постепенно смог добиться от старухи запоминания ею нескольких наших слов, но к заветной цели своего любопытства так и не приблизился.

— Как дела, Хед? — спросил я у него, когда вернулся из леса. — Наша бабушка уже открыла свои секреты?

— Куда там?! — с досадой ответил Хедрик, выходя из шалаша. — Она то внимательно слушает, то принимается за свое бормотание, то бесконечно свистит в свою свистульку. Я выбился из сил. Еле-еле запомнила с десяток слов. Вечером хочу продолжить. Кстати, я назвал ее Аля. Так, для верности. А ты что-нибудь нашел?

— Кое-что есть, — сказал я, усаживаясь на траву. — Там, дальше, я нашел следы целого отряда. Человек десять, не меньше.

— Это Рагвальд? — с надеждой спохватился Хедрик.

— К сожалению, нет. Наши босиком не ходят и размер следа меньше нашего.

— Тогда, кто это может быть?

— Вот как раз это и есть твоя задача. Попытайся узнать у старухи. Думаю, она знает намного больше, чем мы думаем. Кстати, с того места, где я обнаружил следы, очень хорошо виден этот шалаш. Там есть небольшой холм. Но и это еще не все.

— А что еще?

— Я нашел кости…

— Кости?

— Человеческие кости.

— В смысле?

— В прямом. По-моему, это были ребра. И они…

— Что «они»? — с ужасом перебил меня Хедрик.

— Они их грызли…

— Кк-кт-то?

— Эти…ну, которые десять или больше человек.

Хедрик сидел напротив меня с видом человека, который только что увидел на небе две луны сразу.

— Ты хочешь сказать, что эти люди ели других людей?!

Конец ознакомительного фрагмента.