Сказка о Доме

Вячеслав Киктенко

«Сказка о Доме» изначально создавалась как дополнение к поэтическому эпосу «Русский Детектив». Со временем оказалось, что это не столько вещь, связанная с основной сюжетной линией «Русского Детектива», сколько самостоятельная поэма. Потому и решено было издать её, кроме приложения к эпосу, отдельной книгой.

Вторая Глава

1

И привёл человек свою женщину к стройной, могучей,

Золотистой сосне. И вперил в неё взор свой дремучий,

И перстом узловатым в неё

Ткнул и молвил: «Вот — дом!..»

И заплакала женщина: «Спятил…

Даже если ты выдолбишь эту колоду, как дятел,

Разве это жильё?

Ствол, конечно, большой. Но и ты ведь большой, Человече!

Даже встанешь внутри,

Даже я тебе встану на плечи,

Дети встанут один за другим —

Разве все мы поместимся там, в домовине стоячей?

Плохо там, человек, без уюта, без пищи горячей…

Ты не будешь таким?..»

2

Долго плакала глупая и проклинала свой выдел.

Но большой Человек не ударил её, не обидел.

Нежно хрупкие плечи обнял…

Он давненько приметил — хоть сила и ум в его власти,

Но из этого в жизни ещё не составить всё счастье…

И безумному внял:

Он увидел, что мягкое, косное в мире едва ли

Не важнее сухого и строгого…

Ночи такие бывали,

Где лишь слабость, и слёзы, и стон

Иссекали блаженства и светы из мути кромешной,

И любил свою женщину слабою, глупою, нежной

И туманной, как сон…

3

Так для искр нужен трут —

Искры в камушке влажном таились —

Чтобы, ярко блеснув, долго жили в миру и змеились.

Для корчаг из крутых корневищ

Нужен угол прохладный, сухой (рядом с кадкой дубовой). —

Зачерпнёшь в летний зной мягкой влаги кусок родниковый,

Жар в груди утолишь…

Он давненько приметил что влажное, косное много

Благодатней и лучше, чем то, что разумно и строго,

Расположено к приумноженью себя,

Чутким сердцем он внял — блеск сухого, как мысль, совершенства

Одинок в этом мире,

И жить без разлитий блаженства

Можно лишь не любя…

4

Он любил свою нежную, глупую женщину.

Жалость

Пела в сердце,

И женщина, слыша ту песнь, распложалась,

Растекалась поющею кровью…

И здесь,

Здесь она и пропела былинную глупость про дятла,

И тогда человек не ударил, не вздёрнул за патлы,

Но расплылся, осклабился весь.

Он погладил пушистые патлы… и за руку взял…

И повёл он

Ко другой золотистой сосне,

И, терпения полон,

Перст воздевши в притихшей глуби,

Вновь задумчиво молвил: «Вот — Дом…»

И когда терпеливо

Сотню сосен пометил, она поняла,

И счастливо

Засмеялась: «Руби!» —

Засмеялась, заластилась к мужу, смотря на него восхищённо…

Но качал человек головою. Думал медленно и отрешённо.

И надумал. И твёрдо сказал: «Не пора.

Дом ещё не готов. Дом сырой.

Бродят в доме древесные соки…

Приударит мороз — станет звонким, сухим —

Грянут сроки

Для кремня-топора!..»

5

И настала зима…

И увёл он обратно к пещере

Своё племя.

Огонь в очаге разьярил и ощерил,

И кремнёвый топор заострил…

И свалил золотую сосну…

И сучки обрубил…

И умело

Сняв кору, обтесал кремешком её ладное тело…

И пазы отворил…

6

Что ни утро теперь, шел тропой к заповедному бору,

За сосною сосну — чтобы плотно ложились, чтоб впору

Были чашки-пазы — расстилал.

И ложились венцы в основание, вязаны ровно,

Обло рублены — кряжем могучим.

А верхние брёвна,

Те — поменее клал…

И всходил добрый сруб,

И светился на ясной поляне

Как увиденный свыше…

И верно. — В сиянном тумане

Конец ознакомительного фрагмента.