Дом из стекла

Вячеслав Гот (2024)

Дом из стекла — психологический ужастик, в котором пространство и реальность становятся гибкими, а само время — иллюзией. Марк, наследник странного дома, почти полностью сделанного из стекла, оказывается втянутым в кошмар, который затягивает его всё глубже в этот неестественный мир. Стены, отражающие не только настоящее, но и прошлое и будущее, становятся его тюрьмой, и каждый шаг внутри дома ведет его к разгадке древнего проклятия. Чем больше Марк узнает о доме, тем яснее становится истина: его судьба связана с этим представлением гораздо глубже, чем он мог себе представить. Марк в поисках выхода сталкивается с ужасной истиной: дом не просто ловушка для тела, но и для сознания. С каждым шагом, с каждым новым откровением он выводит свою, поглощённую этим странным, безвременным миром идентичность. Но в конце концов он осознаёт, что выхода нет — он всегда был здесь.

Глава 4: Осколки тайн

Марк проснулся от стука. Сначала он подумал, что этот звук пришел из сна, но, когда снова услышал его — глухой, настойчивый — стало ясно, что источник был вполне реальный. Он лежал на старом диване, куда свалился от усталости, и первое, что увидел, открыв глаза, — этот бледный свет рассвета, проникающий сквозь стеклянные стены.

Стук повторился.

Он донесся из-под пола.

Марк встал, машинально потирая шею. Воспоминания о шёпотах из стен, о фигурах и отражениях накатывали волной, но рассвет принес с собой хрупкое ощущение реальности. Возможно, это всё действительно был сон?

Стук вновь раздался, приглушённый, как будто кто-то бил изнутри по деревянной крышке. В этот раз Марк заметил, что звук раздается из одной из комнат на первом этаже, дверь, которую он раньше не открывал.

Он направился туда.

Комната была маленькой и совершенно пустой, за исключением массивного ковра, покрывавшего весь пол. Стук звучит глухим эхом, усиливаясь с каждым шагом. Марк подошёл поближе, поднял край ковра и увидел люк с резной ручкой.

Сердце стучало в унисон с шумом. Он на мгновение замер, взглянув, стоит ли продолжать. Но его рука, словно движимая чужой волей, уже тянулась к люку.

Доски заскрипели, когда он открыл тяжёлую крышку, обнажая лестницу, уходящую в темноту. Запах сырости и плесени ударили его в нос, и Марк закашлялся, отступая на шаг.

— Что ж, — пробормотал он, оглядываясь вокруг. — Только посмотреть.

Взяв керосиновую лампу, он начал спускаться. Лестница скрипела под его весом, воздух стал всё тяжелее. Когда его ноги коснулись бетонного пола, он огляделся.

Подвал оказался больше, чем он ожидал. Пространство тянулось вглубь, стены были из грубого камня, а вдоль одной из них стояли старые деревянные стеллажи. Все было покрыто толстым слоем пыли.

Но в центре комнаты что-то находилось.

Это был деревянный ящик. Он был небольшим, покрытым трещинами от времени, но стоял как-то особенно, как будто кто-то специально разместил его в центре подвала. На крышке было нарисовано странное изображение — глаз, окруженный геометрическими узорами.

Марк подошёл ближе, опустился на колени и осторожно открыл крышку.

Внутри лежали пожелтевшие, фотографии и небольшой кожаный дневник, обтянутый потемневшей от времени кожей. Марк вытащил одну из фотографий и поднес ее поближе к лампе.

На ней был изображен дом. Такой же, как сейчас, но что-то было иначе. На фотографиях не было заросшего сада и облупленных стен, дома, на новом, даже на торжествах. Рядом стояли люди — мужчины и женщины в строгих нарядах начала XX века. Все смотрели прямо в камеру, за исключением одного человека.

Марк замер.

Этот мужчина стоял в центре группы, одетый в чёрный костюм. Лицо его было размытым, как будто он двигался в момент съемки, но глаза казались слишком светлыми, почти белыми, и смотрели прямо на Марка.

Он нервно отложил фотографию и взял дневник. Обложка была потрескавшейся, хрупкой, как пергамент. На первой странице изящным почерком было написано:

«Дневник Эдварда Холлинса. Год 1937».

«Холлинс?» Это была фамилия человека, от которого Марк получил наследство. Дальше он читал вслух, невольно шёпотом:

"Этот дом — не просто место, врата, проводник между мирами. Я не могу объяснить, как это произошло, но стекло… оно живое. Оно видит, слышит и отражает. Это не только то, что есть, но и то, что было, и то, что ещё будет."

Марк перелистнул несколько страниц. Почерк стал всё более беспорядочным, слова — отрывистыми.

"Они смотрят на меня. Через стекло. Их лица… они не люди. Что я сделал? Что я послал?"

Он почувствовал, как руки начали дрожать. Последняя запись была ещё более пугающей:

"Сегодня я запечатаю подвал. Это единственный способ. Но если кто-то найдёт это место, умоляю: не открывайте комнату наверху. Она держит их. Она — их зеркало."

Марк резко захлопнул дневник. В груди пульсировала паника. Он поднялся и бросил взгляд на стеллажи вдоль стены. Теперь, когда он смотрел на них, ему казалось, что из темноты на него смотрят десятки глаз.

Он схватил дневник и ящик, а затем поспешно поднялся наверх. Люк захлопнулся глухим стуком, как бы подчёркивая, что дверь лучше не открывать снова.

Но вопросы преследовали Марка. Кто такие"они"? Почему дом был построен? И что скрывается за запертой дверью на втором этаже?

Он считает, что ответы могут быть опаснее, чем загадки. Но что-то внутри, как голос из стекла, подтолкнуло его идти дальше.