Икона Пресвятой Богородицы. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова

Вячеслав Вячеславович Денисов

Люди, живущие в Заполярье, которые постоянно находятся в суровом климате, где лето прохладное, а зима долгая, иногда кажущаяся бесконечной, имеют светлую душу и горячее любящее сердце! Они никогда не остаются равнодушными к чужому горю, которое воспринимают как свое собственное…Часть рассказов ранее была опубликована в сборнике «Луна в знаке Скорпиона».

Мэнская кошечка

В эту минуту Ирина мало напоминала слабую беззащитную женщину. Её озлобленный взгляд сверкал ненавистью и обдавал Илью Альбертовича Говорова холодным презрением.

— Так продолжаться не может! — раздражённо выкрикнула она. — Ты постоянно обманываешь меня!

Плавно переступая босыми стройными ногами, Ирина бесшумно прошлась по ковру. На фоне тёмной мебели, утопая в тусклом свете торшера, она была олицетворением чего-то таинственного и божественного. Поначалу Говоров безмолвно смотрел на неё, словно зачарованный, но, заметив, что она медленно приближается, машинально перевёл взгляд на её ногти, длинные и острые, покрытые перламутровым лаком.

— Иринушка, — насторожённо проговорил он. — Ты должна понять…

— Я никому ничего не должна! — вспылила она непривычно мерзким голосом. — Я так больше не могу! Сколько можно надо мной измываться?

— Да никто над тобой не измывается.

— Я безумно люблю тебя! Люблю страстно и нежно! Люблю каждой клеточкой своего тела.

— Я тоже тебя люблю!

— Было время, когда я пыталась забыть тебя, но у меня не хватило на это сил. Ты не представляешь, какое мучение ждать тебя целыми днями, а когда ты приходишь, то ещё тягостнее видеть, как ты постоянно смотришь на часы.

— Но, Иришка, ведь у меня семья, — тщетно пытался оправдаться Илья Альбертович. — Попробуй войти в моё положение.

— Надоело! — вновь выкрикнула она, окинув его негодующим взглядом. — Почему я всегда должна уступать?

— Иногда этого требуют жизненные обстоятельства.

— Под кого-то подстраиваться и думать о том, чтобы не сделать кому-либо больно, тоже требуют жизненные обстоятельства?

— В некотором роде… — уклончиво ответил он.

— Почему я не могу быть счастливой? Почему твоя супруга, эта бесформенная толстая фурия имеет право на полноценную жизнь, а я не имею?

— Тамара — твоя лучшая подруга, — лаконично подметил Говоров.

— Мне надоело быть её подругой! Я её ненавижу…

Прошелестев шёлковым халатом, Ирина вскинула голову и, встряхнув пышными волосами, пристально посмотрела на Илью Альбертовича. В её глазах вместе с горящей злостью вспыхнули искры невыносимой печали.

— Ещё в детдоме ей принадлежали самые красивые куклы… — продолжила она.

При каждом глубоком вздохе её упругая грудь выступала из-под выреза и невольно приковывала к себе пристальный взгляд Ильи Альбертовича. Ему не терпелось обнять эту маленькую хрупкую женщину. Хотелось в её ласках забыться от повседневных забот и приобрести душевный покой, который он всегда получал в этой однокомнатной квартире, чьи окна выходили на центральную площадь города.

— Даже в школьные годы, — размазывая по щекам слёзы, — проговорила Ирина, — твоя Томка была впереди меня. Она всегда и во всём лидировала. А с тобой?

Ирина зашмыгала курносым носиком и, тяжело всхлипнув, замолчала.

— Что со мной? — не понял Говоров.

— Разве не я познакомила тебя с ней? — поникшим голосом произнесла она.

— Но ведь тогда между нами ничего не было, — вновь возразил Илья Альбертович.

— Это ровным счётом ничего не значит! — вспылила Ирина. — Я уже тогда любила тебя. Считала своим кавалером. Эта сучка…

Говоров молчал. В его памяти промелькнули те далёкие годы, которые уже ушли в безвозвратное прошлое и от которых остались лишь смутные воспоминания.

«Странная штука — жизнь, — машинально подумал он. — Вроде совсем недавно Ирина была наивной чудаковатой пигалицей. Не обременённая домашним хозяйством, она расцвела словно поздний цветок. Её стройное соблазнительное тело отливало бронзовым загаром…»

— Ты меня не слушаешь? — спросила Ирина, перебив мысли Ильи Альбертовича.

— Нет, что ты, дорогая, я внимательно слушаю тебя, — смутившись, ответил Говоров. — Я полностью с тобой согласен. Мне нечего сказать в своё оправдание. Я даже не могу тебе возразить.

— Конечно, у тебя нет оправданий. Ведь ты столько раз клялся, что подашь на развод. Или я не права?

— Права, Иринушка! Ты всегда права. Я тоже безумно люблю тебя, но всё не так просто, как может показаться на первый взгляд. Остались у меня какие-нибудь чувства к жене или нет, это не самое главное.

— А что же, по-твоему, главное? — процедила Ирина сквозь зубы.

Она отошла в сторону, достала из пачки сигарету и, постукивая по ней ноготком, закурила.

— Рано или поздно, но к жене начинаешь привыкать, как к старым домашним тапочкам, — невнятно пробормотал Илья Альбертович.

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожённо спросила она, присев на край мягкого кресла.

— Носить нельзя и выбросить жаль, — пояснил Говоров.

— Значит, если бы ты женился на мне, то я бы тебе уже надоела?

— Не нужно ловить меня на слове, — нахмурившись, ответил Илья Альбертович. — Я не имел в виду тебя.

— Но ведь ты сам только что сказал, что привыкаешь к жене как к старым тапочкам… — впившись в него надменным взглядом, возразила Ирина.

— Это относится только к Тамаре.

— Ну, так уйди от неё.

— Ты забываешь, что у нас с Томой есть две дочери! — раздражённо отпарировал он. — Я люблю их! Это мои девочки. Им будет плохо без меня. Я даже не допускаю мысли, что они останутся без отца.

— Они вырастут и выйдут замуж. Ты им будешь не нужен, — холодно ответила Ирина, затянувшись сигаретой. — Лучше признайся, что это не им, а тебе будет без них плохо.

— Нельзя построить счастье на чужом горе! Они мои родные дети.

— А мой малыш тебя не интересует? — вкрадчиво спросила Ирина.

— Какой малыш? — недоумённо переспросил Илья Альбертович.

— Ты прикидываешься или на самом деле ничего не замечаешь?

Она старалась придать своему голосу равнодушный тон.

— А что я должен замечать? — встревоженно поинтересовался Говоров.

Его лоб покрылся испариной, а на кончике носа выступили капельки пота.

— Я уже четвёртый месяц в положении, — произнесла Ирина с особым ударением.

Она распахнула халат и демонстративно погладила рукой по выпуклому животу. Илья Альбертович опустился перед ней на колени, обнял за талию и тихим голосом прошептал:

— Прости меня. Прости, если сможешь. Я не знал…

— У нас будет мальчик, — примирительно сказала Ирина. — Ты всегда мечтал о наследнике.

— Конечно, — глубоко вздохнув, пробормотал Илья Альбертович.

— Я сделаю тебя счастливым отцом.

— Да-да… Разумеется.

— Он будет такой же мужественный, как ты.

— И с такой же залысиной.

— Мне нравится пушок на твоей голове, но наш сын будет носить такие же густые волосы, как у меня.

— Да, конечно, дорогая, — задумчиво произнёс Илья Альбертович. — Но, может… Пока не поздно… Ты сумеешь от него избавиться?

— Поздно! — сверкнув презрительным взглядом, вспылила Ирина.

Её лицо передёрнулось. Она оттолкнула от себя Говорова и твёрдо заявила:

— У меня будет сын!

— Я ведь не против, — ответил Илья Альбертович. — Я обязательно стану тебе помогать.

— Мне не нужна твоя помощь! Подавись своими подачками!

— Ира!

— Я тебе не уличная девка, от которой можно откупиться!

— Иринушка…

— Будь ты проклят!

— Я же люблю тебя…

— Как у тебя язык повернулся сказать мне такое?

— Прости! Слышишь, прости!

— Ничего мне от тебя не нужно! Я сама воспитаю нашего сынишку.

— Для меня такая неожиданность всё, что ты сказала… Я ещё не осознал… Я не хотел тебя обидеть, — запинаясь, стал оправдываться Говоров.

— Ты подлец! Я ведь поверила, что нужна тебе. Ты попользовался мной и в кусты… Негодяй! Я тебя ненавижу!

Ирина произнесла это с таким видом, будто отчитывала провинившегося мальчишку.

— Иринушка, всё будет хорошо. Скажи, что я должен сделать, и я обязательно сделаю. Ради нашей любви я на всё готов!

Лицо Ирины мгновенно прояснилось.

— Мне нужно, чтобы ты забрал свои вещи и жил со мной! — твёрдо заявила она. — Завтра же утром, ты скажешь Томке всю правду.

Она докурила сигарету, потом поднялась с кресла и вновь заходила по комнате.

— Но, Иринушка… Завтра я вернусь домой только к вечеру. Мне очень нужно выехать в область.

— Куда-то за пределы Мурманска?

— У меня в Оленегорске важная встреча с нужными людьми.

— Томка знает?

— Она думает, что я уже там.

— Неужели Тамара поверила, что ты, на ночь глядя отправился по делам своей фирмы? — вкрадчиво спросила Ирина.

— Моя жена мне доверяет.

— Какая же она наивная и глупая. Я всегда буду держать тебя под неусыпным контролем! Я стану следить за каждым твоим шагом. Ты никогда не сможешь меня одурачить.

— Да, да… Конечно, — промямлил Илья Альбертович.

— Так ты точно всё расскажешь жене?

— Как только вернусь домой, так сразу с ней поговорю.

— Ты опять хитришь, — возразила Ирина. — Я не верю ни одному твоему слову. Лучше сама встречусь с ней.

— Когда?

— Завтра днём.

Ирина подошла к нему на цыпочках и, крепко обхватив за шею, сказала:

— Я выложу ей всё начистоту. Ведь мы с ней подруги.

— Это убьёт её. У Тамары повышенное давление.

— Зачем тебе больная жена? Ты посмотри на меня…

Она скинула на ковёр халат и, прижавшись нагим телом к Илье Альбертовичу, стала целовать мочку его уха.

— Скажи, ведь я такая же грациозная, как та мэнская кошечка, которую мы видели у твоего друга моряка? — спросила она вкрадчиво.

— Ты, наверное, не знаешь, дорогая, — поникшим голосом произнёс Говоров, — когда это причудливое бесхвостое животное цапнуло своего хозяина, то он, не задумываясь, вышвырнул её в окно.

— Бедняжка! Она, наверное, здорово ушиблась?

— Дело в том, что мой друг живёт на девятом этаже, — сказал Илья Альбертович, как-то странно посмотрев на Ирину.

— Фу… Какие вы мужчины пакостники, — проговорила она, снимая с Ильи Альбертовича пиджак и галстук.

— Пообещай мне, что завтра ты никуда не пойдёшь, — настойчиво потребовал он, осторожно обнимая её за талию. — Я вернусь и, при первом удобном случае, сам поговорю с Тамарой.

— Нет! — твёрдо заявила Ирина. — Ты плохо меня знаешь. Ради своего будущего я пойду на всё. Завтра, не позднее обеда, я уже встречусь с твоей женой.

— Может, ты всё-таки дашь мне возможность самому решить мои семейные проблемы?

— Нет! У тебя была такая возможность, но ты её упустил. Я тебе больше не верю.

Говоров машинально взглянул в окно, сквозь неплотно задёрнутые шторы. Стояла звёздная ночь. Яркие фонари освещали площадь с причудливым названием «Пять углов», по которой изредка мчались легковые автомобили.

— Я не хочу, чтобы ты волновалась, — тяжело дыша, сказал он, с нежностью поглаживая её за гибкую поясницу и покрывая лицо страстными поцелуями.

— Ты пробудешь у меня до утра? — спросила она, улыбнувшись, явно желая сменить тему разговора.

Ловким движением пальчиков Ирина стала расстёгивать пуговицы его рубашки.

— Нет! Я уйду часа в четыре. Иначе я не успею на важную встречу, — ответил Илья Альбертович.

— У нас с тобой осталось совсем мало времени, — огорчённо произнесла она.

На рассвете Говоров вошёл на кухню и чиркнул спичкой.

— Илюша, ты опять куришь? — полусонным голосом спросила Ирина. — Тебе же нельзя! Замучает одышка.

— Да нет, что ты… Я просто решил подогреть чайник, — ответил Илья Альбертович.

— Сделай себе бутерброд. Колбаса и масло в холодильнике. Я немного посплю…

— Конечно, дорогая. Я сам себе всё приготовлю.

— Будешь уходить, не забудь закрыть дверь. У тебя ведь есть ключ от моей квартиры?

— Он всегда при мне, дорогая.

— И учти, как только я встану, так сразу пойду к Тамаре. Представляю её перекошенную физиономию…

— Конечно, дорогая. Спи…

Заглянув в холодильник, Говоров достал пакет молока и выставил его на стол. Какое-то время он сидел в задумчивости, потом подошёл к Ирине и, убедившись, что она заснула, нежно поцеловал её в щёку.

Наглухо закрыв форточку, он вышел из квартиры и, поспешно опустившись на сиденье своего внедорожника, запустил двигатель. После того, как немного прогрел салон автомобиля, он ещё раз взглянул на Иринины окна. Не увидев ничего кроме плотно задёрнутых штор, Говоров включил передачу и резко тронулся с места.

Лишь поздно вечером Илья Альбертович вернулся в Мурманск. Войдя в свой подъезд, он снял с брелка один ключ и бросил его в шахту лифта. В прихожей его встретила рыдающая Тамара.

— Что случилось? — насторожённо спросил Говоров.

— Ирина… — с трудом, сквозь слёзы, проговорила она.

— Что Ирина?

— Ты ещё не знаешь…

— Нет. Что случилось?

— Она погибла.

— Отравилась газом? — машинально спросил Илья Альбертович.

— Она ведь совсем мало пожила. Иришка моя ровесница…

— Я знаю, Томочка.

— Она была моей лучшей подругой.

— Мне её очень жаль, — с напускным состраданием, проговорил Илья Альбертович.

— Мы из одного детдома.

— Я знаю.

— Мы всегда с ней всем делились…

— Это верно…

На лице Говорова отразилась мимолётная ухмылка.

— Мы были, как две сестры.

— Конечно, милая.

— Я всегда ощущала свою вину перед ней. Ведь это я разлучила её с гобой.

— Ты говоришь глупости.

— Нет, Илья. Нет! Она любила тебя, и я знала об этом. Я встала на её пути.

— Мы с ней совершенно разные люди, — ответил Говоров. — Между нами могли быть только чисто дружеские отношения.

— Илюша, — Тамара тревожно вздохнула, — я никак не могу поверить, что её больше нет. Не могу понять, что произошло…

— Может, до полуночи смотрела телевизор? — отрешённо произнёс Илья Альбертович. — Потом решила вскипятить немного молока. Прилегла буквально на одну минутку и не заметила, как заснула…

Тамара с пристальной настороженностью посмотрела на мужа и внезапно спросила:

— Время позднее. Кто же успел рассказать тебе такие мельчайшие подробности?

Этим вопросом она непроизвольно ввергла его в состояние замешательства

— Ты на что намекаешь? — раздражённо огрызнулся Илья Альбертович. — Может, у тебя ещё хватит ума, обвинить меня в её смерти…

— Я сказала тебе, что Ирина погибла, но не говорила, как именно. А ведь за то время, пока ты отсутствовал в городе, её мог сбить автомобиль. Тем более что у неё была отвратительная привычка переходить проезжую часть дороги в неположенном месте.

Говоров с растущим замешательством смотрел на жену, тщетно стараясь сохранять невозмутимый вид.

— Как ты узнал, что она отравилась газом и откуда тебе известно про молоко? — сдавленно поинтересовалась Тамара. — Ты сначала направился к ней, а потом выехал в Оленегорск? Ты был у Ирины накануне её гибели…

— Сказал первое, что взбрело мне на ум. Я только что вернулся из командировки. Никуда не заезжал… — отрешённо отпарировал Илья Альбертович.

— В том-то и дело, что никуда не заезжал… — задумчиво подметила она.

Тамара поджала губы, её тревожные карие глаза вновь наполнились слезами. Она прижала руки к сердцу, которое не только колотилось как бешеное, но и готово было выскочить из груди.

— Ты откуда взяла, что её вообще кто-то мог убить? Что за глупость? Произошёл обыкновенный несчастный случай… — попытался оправдаться Говоров.

— Ты, конечно, не знаешь, — с трудом выговорила Тамара, — но единственный запах, который Иришка не могла терпеть с детства, это запах кипячёного молока…