Икона Божьей Матери. Криминальный детектив

Вячеслав Вячеславович Денисов

«Александр Вершинин, перед тем как встретиться с Галиной Фениной, даже не предполагал, что ему представится случай познать благороднейшее чувство, пусть и безответной, но самой чистой непорочной любви. Судьба. Она может быть благосклонной, но также способна сыграть с человеком злую шутку. Тогда больше ничего не остаётся, как покаяться в содеянных прегрешениях и, смиренно умоляя о прощении, надеяться на чудо…»

Глава 3

Дальнобойщик, широкоплечий рыжеволосый паренёк лет двадцати пяти, с накаченными мышцами, с узкой талией и подтянутым животом стоял на обочине дороги. Он только что установил на прицеп запасное колесо и теперь мог позволить себе непродолжительный отдых.

— Может помочь? — машинально спросил я, заведомо не собираясь ничего делать.

Обычно, я терпеть не мог, когда кто-нибудь из посторонних людей бесцеремонно лез мне под руку, особенно в тот момент, когда был чем-нибудь занят. Именно поэтому мне не составило особых усилий представить, как взбесился водитель автопоезда после моего нелепого предложения!

— Чем ты мне поможешь? — язвительно, но более сдержанно, чем я предполагал, поинтересовался он. — Осталось гайки затянуть…

— Камеру клеить не нужно?

Он окинул меня оценивающим взглядом, негромко чертыхнулся, затем, спросил уже более строгим недоброжелательным голосом:

— Да откуда такой взялся? В праздничном прикиде, в самый раз заниматься ремонтом автомобиля…

— А что тебя не устраивает? — вспылил я, не сразу сообразив, что становлюсь похож на изрядно подвыпившего щёголя, который пристаёт к человеку, занятому тяжёлым физическим трудом.

— Светлую куртку или парадный костюмчик, не боишься испачкать? — поинтересовался он, пытливо посмотрев в мои глаза.

Я тупо промолчал, прикинувшись, будто не расслышал язвительного вопроса.

— Ты бы хоть галстук в карман припрятал, — ухмыльнувшись, подколол рыжеволосый паренёк.

Я на минуту замялся. Мне было крайне неудобно за своё поведение. Безусловно, я вёл себя недостойным образом. Даже не знаю, что на меня накатило?

— Извини, — сконфуженно сказал я. — Как-то не сообразил…

— В другой раз думай! — вновь чертыхнувшись, посоветовал он. — К тому же, разве не знаешь, что сейчас, практически на каждом углу можно найти шиномонтажный участок. Легче деньги заплатить, чем самому возиться.

Его слова явно противоречили его действиям.

— Почему же тогда на улице ремонтируешь? — резонно полюбопытствовал я.

Дальнобойщик озадаченно нахмурился. Я внезапно осознал, отчего его добродушное лицо вдруг стремительно изменилось. Если бы он замахнулся на меня монтировкой, то, пожалуй, я бы смог понять мотивы его поступка. Это я, собственным занудством, вызвал у него всплеск неадекватных эмоций.

— Тебе больше делать нечего? — взъелся он. — Решил до меня докопаться…

Внимательнее приглядевшись ко мне, водитель явно смутился. Если в самом начале нашего разговора его могла раздражать моя приличная одежда, то мой абсолютно трезвый вид, сбил его с толку. Я не был похож на слегка подвыпившего человека, не походил на бомжа, который за пятьдесят рублей готов был выполнить любую черновую работу. Тем более, я не был похож на какого-нибудь уголовника.

— Приезжал в этот тихий уютный городок к одной премиленькой женщине, — как бы, между прочим, произнёс я.

— Наверное, она ужасно сексуальная? — ухмыльнувшись, спросил паренёк. — Здесь живут не просто девочки, а спелые аппетитные клубнички…

Он тряхнул головой и усмехнулся. Его отношение ко мне постепенно начало обретать более дружеские очертания.

— Наверное, денег подкинула? — равнодушным тоном, уточнил он.

Я многозначительно пожал плечами, тем самым не опровергая, но и не подтверждая его предположения.

— Кто же лучше нас, дальнобойщиков, этих женщин знает! — не дождавшись от меня конкретного ответа, продолжил он. — Мужья где-нибудь в командировке шарахаются, шальные бабки зашибают, а их жёны с посторонними мужиками шашни крутят…

Он опять заметно помрачнел.

— Нельзя так огульно рассуждать обо всех женщинах! — твёрдо заявил я. — К тому же, моя не замужем…

Как бы странно не прозвучало, но я неожиданно почувствовав прилив ревности. Мне вдруг стало обидно сразу за всех женщин, проживающих в этом замечательном городе.

— Давно знакомы? — щёлкнув языком, без особого интереса, скорее интуитивно, спросил он.

— Общались по интернету. Проезжал по этим живописным местам, дай, думаю, загляну к ней в гости. Теперь позорно сбежал, — не желая раскрывать перед ним всей правды, выдал я слегка подкорректированную версию.

— Импотент, что ли? — съязвил он.

Меня словно ударило током.

— Почему сразу импотент? — обиделся я.

— Тогда зачем сбежал? Физиономией не вышла…

Мои пальцы невольно сжались в кулак. Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо, и на мгновение даже опешил от столь некорректного вопроса, но всё ж таки собрался с мыслями и постарался достойно ответить:

— Красивая женщина. Я бы даже сказал, до такой степени красавица, что не может оставить равнодушным ни одного из проходивших мимо неё мужчин и постоянно привлекает к себе их завистливые заинтересованные взоры.

— А я, когда-то в армии, в двадцать городов письма рассылал. Служил в Архангельске, почти в центре города. В казарме Восстания. Приехала одна из моих подруг навестить. Маленькая, страшненькая, да ещё беременная на восьмом месяце…

— Ну и как? — полюбопытствовал я.

— До сих пор бывшие сослуживцы надо мной потешаются. При каждой встрече про этот случай вспоминают. В тот же вечер все письма порвал. С тех самых пор прекратил всякие несерьёзные знакомства.

— Галина Валерьевна, изумительная женщина! — не без гордости, произнёс я. — Высокая, стройная. У неё пленительные ярко синие, словно сапфиры глаза. Правда, я успел заметить, когда она начинает на что-либо сердиться, её глаза мгновенно меняют цвет и становятся серыми.

— Курит?

— Кто?

— Галина Валерьевна.

— Не знаю. Случайно заметил у неё на подоконнике пачку тонких импортных сигарет, но чтобы закурила, не видел. Да в принципе, какая разница?

— Если курит, значит пьёт. А если пьёт, значит, может позволить себе некоторую вольность, — философски подметил он.

В его глазах появились насмешливые искорки.

— Так рассуждать, то можно чёрт знает до чего додуматься, — отмахнулся я, и тут же возвышенно произнёс: — Она святая женщина! Учительница начальных классов…

— Интеллигентная что ли? — с нескрываемым сарказмом, спросил паренёк.

— Можно и так сказать, — простодушно отпарировал я. — Во всяком случае, уж больно правильная, а главное слишком наивная и чересчур доверчивая. Мне кажется, она способна быть отличной женой. Тихой, покладистой, покорной…

Он удивлённо посмотрел на меня.

— В таком случае, ты настоящий кретин! От таких женщин, мужики не уходят.

Его голос был холодным и внушительным. Я не мог с ним не согласиться и поэтому не стал оспаривать столь дерзкое высказывание. По большому счёту, он, конечно, был прав.

— Обязательно к ней вернусь, но только чуть позже… — объявил я.

На его губах заиграла тонкая полуулыбка. Я примерно понял, о чём он подумал в эту минуту, но сделал вид, что ничего не заметил.

— Ну, а сейчас куда направляешься? — резко сменив тему разговора, спросил паренёк.

Я немного помолчал, потом неопределённо пожал плечами и, глубоко вздохнув, отрешённо произнёс:

— Куда глаза глядят. Я птица вольная. Передо мной все дороги открыты. Выбирай любую.

— Родом откуда?

— Коренной мурманчанин. Есть такой областной город на Кольском полуострове…

— Бывал там и не один раз, — сказал дальнобойщик.

Его лицо при этом стало каким-то странным, смущённым и взволнованным. Я сразу заподозрил, что с Мурманском его связывали не только коммерческие поездки, но благоразумно решил не лезть ему в душу. Во всяком случае, у каждого из нас есть свои маленькие тайны.

— Я вообще с других краёв, — задумчиво добавил он.

Его глаза были полны тревоги. Он явно хотел мне что-то сказать, но всё ж таки не решился.

— Все мы на одной планете живём, — выдал я экспромтом.

— Так-то оно конечно… — протянул он и тут же спросил: — Родственников много?

— Никого нет.

— Это плохо.

— Вернее, почти нет, — сказал я. — Родители давно умерли, тётки и дядьки тоже. С двоюродными братьями и сёстрами не общаюсь.

— Живут в разных концах страны?

— Что-то вроде того! Отправил как-то письма, но ответа так и не получил. А больше и пробовать не стал.

— Значит, один на всём белом свете?

— Не совсем…

Я на несколько секунд задумался, потом сказал:

— Одна бабка Ульяна у меня осталась. В Мурманске живёт. Она мне вместо матери. Очень добрая, но уж больно набожная старушенция…

— Потому и добрая, что набожная… — подметил он, и неожиданно добавил: — У меня в твоём городе маленькая дочурка растёт. Только я её ни разу не видел…

Я не произнёс ни слова, но видимо по моему взгляду он понял мой риторический вопрос.

— Моя бывшая невеста два года назад замуж вышла! Так что у девочки теперь другой отец…

Мы немного помолчали. Потом он неторопливо убрал в багажник разбортированное колесо и аккуратно сложил инструмент. Тщательно помыв руки, он предложил с ним немного перекусить. Я не стал отказываться, тем более что был неимоверно голоден.

— Если не имеешь ничего против дискомфорта, могу до Москвы подкинуть, — внезапно сказал паренёк. — Разумеется, если тебе без особой разницы куда ехать.

Я демонстративно возвёл глаза к небу:

— О господи! — громогласно произнёс я. — Да мне как раз по пути. Для начала, хочу бабку Ульяну проведать…

Он как-то странно посмотрел на меня. Его лицо вытянулось от изумления. Вероятно, он подумал, что я верующий человек, что вряд ли соответствовало его первоначальному мнению обо мне.

— А я твой Мурманск вдоль и поперёк исколесил. Раньше часто там бывал. Приходилось на «Петушинке», часами простаивать в ожидании морепродуктов… — сказал он, и тут же спросил: — Кстати, что за странное название? Петушинка…

Мне представилась возможность блеснуть своими знаниями. Разумеется, я не мог упустить такой шанс.

— До революции наш город назывался: Романов-на-Мурмане. Сейчас там три основных округа: Ленинский, Октябрьский и Первомайский, — воодушевлённо объяснил я. — Петушинка, это всего лишь исторический район. Точно такой же, как Жилстрой, Промзона, Новое плато, Роста…

Я широко развёл руками и сконфуженно произнёс:

— Да разве сразу всё упомнишь…

Я был уверен, что смогу рассказывать о родном городе целую вечность, а уложился менее чем за минуту. Мои воспоминания как назло приняли расплывчатые и зыбкие очертания.

— Чаще всего я был в посёлке Дровяное, и на Абрам-Мысе, — уточнил паренёк.

Я облегчённо вздохнул. Той скудной информации о Мурманске, которую я выдал, ему было достаточно.

— Вот, на Абрам-Мысе, в частном секторе недалеко от причала, и стоит дом моей бабки Ульяны.

Мне даже показалось, что в моём голосе прозвучали какие-то живые, тёплые нотки.

— Так значит, ты живёшь не в самом городе? — поинтересовался он.

— Обычно снимаю комнату ближе к центру. А так, всё верно. Её полуразвалившаяся хибара находится на западном берегу Кольского залива. Абрам-Мыс официально считается микрорайоном города, а по большому счёту, отдельный посёлок…

— Да я об этом тоже наслышан, — отмахнулся он. — Одно время планировал на всю жизнь остаться в Заполярье.

Я подозревал что-то подобное, с того самого момента, как он рассказал мне о маленькой дочурке, у которой теперь был другой отец, но предусмотрительно решил не касаться столь щепетильной темы.

— Выходит, не судьба! — так и не дождавшись от меня никакой реакции, огорчённо протянул он и тут же поинтересовался: — Сам-то, наверняка, до скончания века там останешься? Я как не пытался, так и не смог понять, за что вы, северяне, свой холодный край любите? К тому же, полгода день, а другие полгода ночь непроглядная…

— Любим мы его не только за карликовую берёзку, за стада оленей блуждающих в тундре, за чистые родники и прозрачные озёра, даже не за северное сияние, переливающееся всеми цветами радуги на звёздном небосклоне в морозную зимнюю пору. Любим мы его потому, что люди на Кольской земле необычные: добрые, отзывчивые, бескорыстные, а главное трудолюбивые, не боящиеся никаких трудностей…

— Всё ясно, — улыбнувшись, произнёс паренёк. — Значит судьба твоя такая…

Он не договорил свою мысль, да мне это было и не нужно. Что бы я ему не сказал, он всё равно не смог бы меня понять. Однако обманывать его мне тоже как-то не хотелось.

— Перекантуюсь у себя на родине какое-то время, а дальше будет видно, — откровенно признался я. — Возможно, к Галине Валерьевне вернусь…

Он посмотрел на меня как на сумасшедшего и тут же подметил:

— Людям свойственно совершать ошибки, но с таким намерением, может и уезжать не стоит?

Этот рыжеволосый паренёк хоть и не был моим земляком, но, тем не менее, я смотрел на него с чувством глубочайшей дружеской привязанности. Так или иначе, нас связывали общие воспоминания.

— Как тебя зовут? — полюбопытствовал я, подумав о том, что этот вопрос должен был задать, как минимум, в самом начале нашего разговора.

— Артём, — ухмыльнувшись, ответил он.

Я не сомневался, насчёт нашего знакомства его посетили точно такие же мысли.

— А меня, Санькой, — сказал я, но подумав о том, что имею вполне солидный вид, тут же счёл необходимым добавить: — Если по батюшке, то Иваныч…

— Александр Иванович, значит… — произнёс он, посмотрев на меня добродушным взглядом, и тут же деловито осведомился: — Ну, ты едешь со мной или нет?

— Мне терять нечего. Конечно, еду, — согласился я. — Подбросишь до Москвы, а там и до Кольского полуострова рукой подать.

Артём на мгновение задумался.

— Вещи-то, где оставил? — ненавязчиво поинтересовался он. — Чемодан и прочее…

Я горько усмехнулся.

— Можно считать, что их у меня не было.

— А всё-таки?

— Пакет полиэтиленовый на железнодорожном вокзале в камере хранения лежит, так его и потерять не жалко. Вот только если бритвенный набор…

— Особенный какой?

— Импортный! Друг бизнесмен подарил. Сейчас такой днём с огнём не сыщешь. Все комплектующие сделаны из латуни с никелированным покрытием. У помазка настоящий барсучий ворс. Можно сказать, эксклюзивный раритет…

Я демонстративно махнул рукой и отрешённо произнёс:

— Да и чёрт с ней, с этой бритвой и прочими причиндалами! Без того, множество проблем. Ещё и с деньгами временный напряг…

— Не рассчитал расходы?

Его голос был таким дружелюбным, что мне захотелось рассказать правду о моём пропавшем портмоне и местных воришках, но эта нелепая история самому показалась не слишком-то убедительной, вызывающей недоверие.

— В бизнесе капитально прогорел. Но это меня не пугает. Возьму в каком-нибудь коммерческом банке кредит, миллионов на семь или восемь, и выкручусь, — развязно произнёс я. — Заместитель подвёл…

— Каким образом? — поинтересовался Артём.

— Без моего ведома, невыгодный контракт заключил. Мерзавец…

Для большей убедительности, я решил часть виртуальной вины взять на себя.

Да и сам тоже хорош! Жил на широкую ногу. Каждый вечер рестораны, девочки…

Артём понимающе кивнул головой, даже не заподозрив меня во лжи.

— Отсутствие денег, это не проблема, — заверил он. — Место на пассажирском сиденье ничего не стоит, да и вдвоём в дороге ехать гораздо веселее. На кусок хлеба, я и сам найду, не обеднею, а пить захочется, так воды в наших российских реках и озёрах больше чем предостаточно.

Мы ударили по рукам, и я поспешно забрался в кабину.

— Что-то мне сегодня неимоверно везёт на добрых отзывчивых людей, — подметил я.

— Хороших отзывчивых людей очень много! — возвышенно произнёс он.

— Сам-то, не с этих мест? — полюбопытствовал я.

— Нет. Родился, крестился и женился в Ярославле, — в шутливой форме, ответил Артём.

— В этом городишке, какими судьбами оказался?

— Работа такая, сегодня здесь, а завтра там…

На его губах заиграла мягкая улыбка, а в глазах отразилась таинственная загадочность.

— И что за жизнь получается? Ты постоянно в дороге, а жена с детьми одна мается. Или нет у тебя ни жены, ни детей?

— Всё у меня есть, — с воодушевлением произнёс он. — Жена на восемь лет старше. Взял её с дочерью, а теперь ещё, общий сынишка родился.

Я чуть не остолбенел от недоумения.

— Обычно жён помоложе выбирают, — подметил я, но, не желая его обидеть почти сразу же произнёс: — Любовь, это такое тонкое чувство, которое не подвластно разуму.

— Я этой разницы не замечаю. С уважением относимся друг к другу.

— Несомненно, это залог семейного счастья! — согласился я. — К тому же, не понаслышке знаю, какой коварной может быть судьба злодейка. Знаком был с одним человеком, у которого жена на двенадцать лет младше. Однажды встречаемся, а у него слёзы на глазах. Только что с похорон вернулся. Не научились ещё наши доктора злокачественную опухоль лечить…

— Может это и хорошо, что не ведаем, кому, какой срок жизни на роду отмерен? — протянул Артём.

— Так и я о том же… Твоя супруга старше тебя, а кто кого в последний путь проводит, одному богу известно.

В знак согласия он кивнул головой, почти сразу поборол волнение, и тут же ободрившись, произнёс:

— Она раньше диспетчером у нас работала, там и познакомились. Однажды зашёл к ней в гости. Помог продукты донести, да так и остался.

— Тоже, в гости зашёл, да остаться духу не хватило, — посетовал я.

— Может зря?

— Возможно. Только не хочется мне в её глазах выглядеть жалким альфонсом.

— Но ведь Галина Валерьевна тебе очень сильно понравилась.

— Больше скажу, влюбился я в неё, словно наивный сентиментальный мальчишка. Даже не представляешь, с каким тяжёлым сердцем с ней расстался.

— Выходит, у тебя любовь с первого взгляда?

— Теперь на собственном опыте проверил, что такое иногда случается.

— Тогда непонятно, зачем бежишь из этого города?

— Никуда я не бегу, лишь беру кратковременную отсрочку. Вновь открою свой бизнес и обязательно вернусь.

Артём укоризненно помотал головой.

— Смотри, Иваныч, чтобы потом поздно не было.

— Хочешь сказать, близок локоток, да не укусишь!

— Вернёшься через полгода, а там, у твоей Галины Валерьевны, уже на кухне какой-нибудь незнакомый мужик будет сидеть, в домашнем халате и в тапочках на босу ногу, да ещё пивко попивать.

— Верю, в судьбу. Не сомневаюсь, что всё будет хорошо, — сказал я, но при этом почувствовал, как от его предостережений у меня на душе заскреблись кошки.

— Без веры и жить не стоит, — согласился Артём.

— Планирую не позднее, как через пару месяцев вернуться.

Он слегка откашлялся, по-дружески похлопал меня по плечу, и предупредил:

— Тебе решать, а то смотри, Иваныч, пока не поздно, можешь ещё передумать и выйти из машины.

— Не передумаю. Я ведь мужчина! Как решил, так и должен поступить…

— Мужик сказал, мужик сделал! — подхватил он. — А если не сделал, то снова сказал…

Артём включил зажигание и запустил двигатель.

— Последний раз спрашиваю, едешь со мной до Москвы или всё ж таки останешься? — уточнил он.

— Еду с тобой до самой столицы нашей необъятной Родины! — твёрдо заявил я.

— Потом точно не пожалеешь?

— Кто его знает? Всё может быть.

— Смотри, а то ведь таких женщин, как твоя Галина Валерьевна, по пальцам пересчитать можно.

Его правая ладонь интуитивно опустилась на рычаг коробки передач.

— Уж больно сильно эта учительница меня к себе присушила. Но не могу я у неё на шее сидеть! Пусть даже какое-то короткое время…

— Тогда я тебя не понимаю. Окажись на твоём месте, обязательно бы остался…

Он посмотрел на меня с откровенным изумлением.

— Начну зарабатывать большие деньги и непременно вернусь. Вернусь, чтобы забрать её с собой.

— К себе в тундру?

— Почему сразу в тундру? — фыркнул я. — У меня город областного масштаба.

А оно ей надо?

— Значит, сам перееду жить в эти края.

Артём включил передачу и, плавно трогаясь с места, дружелюбно произнёс:

— Сначала за твоими вещами заскочим. Не расстраивайся, не потеряешь свой бритвенный набор. Тем более, друг подарил…

— Спасибо! — отчуждённо поблагодарил я.

В эту минуту мне не хотелось думать о меркантильных вещах. У меня перед глазами до сих пор был образ Галины. За короткий промежуток времени она полностью овладела моими мыслями и моими чувствами.

А почему полиэтиленовый пакет? — внезапно спросил Артём.

Я ответил с некоторым промедлением, потому что не сразу понял смысл заданного мне вопроса.

— Для чемодана слишком мало вещей, — немного подумав, пояснил я. — Чистая рубашка, спортивные штаны и пара футболок. Даже полотенце с собой не брал.

— Ну и правильно, — сказал он. — В поезде всё равно комплект белья выдают…

— С пакетом ходить несолидно. Поэтому и оставил в камере хранения. Ещё в Мурманске собирался купить новый дипломат или какой-нибудь подходящий портфель, да как-то не сложилось. То ничего подходящего не нашёл, то времени не было…

— А теперь и без надобности, — подытожил Артём. — Домой возвращаешься…

Я молча кивнул головой и с трепетным волнением посмотрел в зеркало заднего обзора. У меня теплилась надежда ещё раз увидеть Галину. Не знаю, но если бы она хотя бы мельком показалась в зеркальном отражении, то я бы, наверное, немедленно распахнул дверцу и на ходу выпрыгнул из кабины. К моему сожалению, её не было видно и мне больше ничего не оставалось, как только откинуться на спинку пассажирского сиденья. Ещё долго я думал об этой уникальной женщине, но чем дальше отъезжал от её города, тем меньше у меня оставалось шансов попробовать тушёное мясо в горячих глиняных горшочках.