Трактат о военном искусстве. Советы по выживанию государства в эпоху Сражающихся царств

Вэй Ляо-Цзы

Китайский военный трактат, один из семи классических трактатов, часто называют по имени его создателя Вэй Ляо-цзы. Вероятно, произведение было создано в конце IV века до н. э., в эпоху Сражающихся царств. Вэй Ляо-цзы, по одному из свидетельств, учился у Шан Яна – знаменитого теоретика легизма и государственного деятеля, выступавшего за создание сильной централизованной власти, контролирующей людей и ресурсы государства. Согласно другой версии, Вэй Ляо был главным советником первого императора Цинь в период ожесточенной борьбы за объединение Китая. Как бы то ни было, Вэй Ляо был великолепным стратегом и тонким мыслителем, понимавшим, что лишь единение военного и гражданского может обеспечить выживание государства в смутную эпоху Сражающихся царств. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Обсуждение правил

Если говорить о войне, то прежде нужно установить правила.

Когда первым делом установлены правила, то воины не будут пребывать в беспорядке.

Когда нет беспорядка среди воинов, то и наказания будут им понятны. Куда бы гонги и барабаны ни направляли их, сто человек будут соперничать между собой.

Чтобы проникнуть в ряды врага и посеять там панику, достаточно тысячи человек.

Чтобы сокрушить армию врага и убить его полководцев, нужны десять тысяч воинов, которые дружно и одновременно поднимают свой меч; и никто в Поднебесной не сможет остановить их в сражении.

В древности воинов разбивали на отряды по пять и десять человек, а колесницы — на группы и ряды. Когда звучали барабаны и развевались знамена, никогда не случалось такого, чтобы первыми на стены взбирались не выдающиеся воины, обладающие огромной силой! И первыми тоже погибали воины государства с выдающимися способностями и невероятной силой. Если враг теряет одного человека, мы теряем сотню, это укрепляет силы врага и уменьшает наши! В течение многих веков полководцам не удавалось справиться с этим.

Когда в армию приняли новобранцев, а они бегут домой, в родные места или обращаются в бегство, лишь завидев поле битвы, то урон, нанесенный такими действиями предателей, огромен. В течение многих веков полководцам не удавалось справиться с этим.

Луки и стрелы способны убить человека с расстояния сотни шагов. А копья и алебарды способны поразить его с пятидесяти шагов. Когда барабаны полководцев приказывают наступать, а командиры и воины ругаются друг с другом, ломают стрелы и копья, а их алебарды качаются в нетвердых, дрожащих руках, то в этом случае лучше всего отступить, потому что если случится битва, то она станет подобна самоубийству. В течение многих веков полководцам не удавалось справиться с этим.

Воины покидают свои отряды из пяти или десяти человек; колесницы нарушают строй; наемные войска бегут, оставляя своих полководцев; бегут все — это те самые случаи, с которыми полководцам не удавалось справиться на протяжении многих веков. Сегодня если полководец может предотвратить эти четыре вещи, то он способен перейти через высокие горы, переправиться через глубокие реки и разбить сильного противника. Неспособность предотвратить эти четыре ситуации подобна потере лодки и весел, когда ты пересекаешь Янцзы или Хуанхэ. Это недопустимо!

Люди не получают удовольствия от смерти, и нельзя сказать, что они ненавидят жизнь, однако, если команды и приказы им ясны, а законы и правила подробно изложены, ты можешь заставить их пойти вперед. Когда накануне сражения ясно сказано о наградах и понятно, что наказания после битвы неизбежны, воины двинутся вперед, поскольку они осознают преимущества этого. И вот в этом случае их ожидает успех.

Прикажи, чтобы над сотней человек стоял командир, а сыма — над тысячей, а полководец — над десятком тысяч. И малым числом ты можешь тогда наказать многих и с помощью слабых наказать сильных. Если ты проверишь мои слова, то поймешь, что такая тактика достаточна, чтобы гарантировать порядок в Трех армиях. Если ты казнишь одного человека, никто не избежит наказания. Отцы не отважатся скрывать проступки своих сыновей, а сыновья не осмелятся покрывать своих отцов; в какой степени это справедливо для жителей государства?

Если воин использует свой меч, дабы порубить людей на рыночной площади, среди десяти тысяч человек не будет даже и одного, кто не станет сторониться его. Если я скажу, что дело тут не в храбрости одного человека, а в том, что остальные десять тысяч не такие, как он, то в чем причина? Нельзя сравнивать две вещи — быть готовым к смерти и искать спасения жизни. Если ты прислушаешься к моим словам, то поймешь, что мои советы достаточны для того, чтобы Три армии превратились в разбойника, готового идти на смерть. Никто не встанет у них на пути, никто не станет преследовать их. Они смогут достичь цели и идти вперед одни, сделавшись армией правителя или гегемона⁹.

Кто вел войско в сотню тысяч человек так, что никто в Поднебесной не мог противостоять ему? Князь Хуань¹⁰.

Кто вел войско в семьдесят тысяч человек так, что никто в Поднебесной не мог противостоять ему? У Ци¹¹.

Кто вел войско в тридцать тысяч человек так, что никто в Поднебесной не мог противостоять ему? Сунь-цзы¹².

Сегодня среди армий, ведомых полководцами из различных государств, нет ни одной, которая бы не насчитывала двухсот тысяч человек. Однако если они оказываются не способными проявить свои достоинства, то это происходит по причине того, что они не понимают запретов, извинений, открытия пути к жизни и прекращения излишней жестокости. Если ты сделаешь предписания настолько ясными, чтобы один человек добился победы, то тогда и десять человек будут победителями. Если победы смогут добиться десять человек, то тогда и сотня, и тысяча, и десять тысяч будут победителями. Итак, я хочу сказать, что если ты улучшишь наше оружие и снаряжение, если поднимешь наш воинский дух и отвагу, то так ты освободишь наши силы, и они превратятся в атакующую птицу, в воду, обрушивающуюся на тысячу саженей вниз, в долину.

Конец ознакомительного фрагмента.