Рождение стратега

Всеволод Константинович Васильев-Воробьев, 2019

Данный рассказ – попытка воссоздать ключевой эпизод начала службы военного разведчика, чье имя никогда не станет достоянием общественности, чьи документы в подтверждение его судьбы никогда не будут опубликованы, если они еще существуют. Речь идет о событии, случившемся в 70-е годы 20 века. Автору, многие годы занимающемуся историческими исследованиями и реконструкцией военных судеб, иногда приходится довольствоваться только неофициальными сведениями, замещая ими скупые строки послужных списков и наградных листов, чтобы сделать доступными неизвестных широкой публике героев.

…Мы пили уже вторую или третью бутылку водки, на столе еще оставалось что-то из скромной закуски, но на нее давно никто не обращал внимания. Беседа текла мягко, местами бессвязно, перескакивая с одного на другое, но вертелась, как обычно в такой ситуации у мужчин, об одной из любимых вещей, но отнюдь не про женщин, как последние самонадеянно чаще всего думают…

Неожиданно старый генерал схватил меня за плечи, придвинул к себе, впился своим, внезапно протрезвевшим и жестким, предельно цепким, не позволяющим оторваться взглядом, заставляя меня вынырнуть из счастливо-опьяняющего дурмана выпитого. И начал говорить, предельно откровенно, безжалостно, четко, конкретно, вбивая фразы в мой мозг как гвозди, чтобы они навсегда там засели:

— Нас никогда не любит и не ценит ни одна власть. Каждая из них жаждет нас иметь и обладать всецело, безраздельно, круглыми сутками, без сна и отдыха, но она никогда не готова ценить и уважать нас, как оно того заслуживало бы. Там где другого отличившегося офицера даже спрашивать не будут, почему он так поступил ("победителей не судят!"), а просто наградят, нас заставят писать объяснительные, почему мы там были, что делали и почему"вляпались"в геройскую историю (штабному не положено быть героем) — в лучшем случае не накажут и все.

— Там где обычного офицера продвинут и по службе, и в чинах просто за"пребывание"на войне, штабного заставят в 10 раз больше других работать и не только за себя, но всегда"забудут", обойдут и в чинах, и наградах.

— А если тебе"повезет"особо, и ты станешь истинным разведчиком, тем про кого и свои-то не знают ничего толком, кроме"легенды", и тебе придется сознательно"портить"и свою, и чужие судьбы, если так будет нужно в интересах служения своей стране, то и вовсе ставь на своей официальной карьере"крест"! И ты никогда не будешь знать, кем вернешься домой — неизвестным героем или"врагом народа"со всеми вытекающими последствиями.

— Ты готов к этому? Готов быть всегда"виноватым", всегда"крайним", всегда отвечающим за все, что ты даже не должен был делать и знать, но обязан учитывать, чтобы не провалить выполнение задачи?

На мгновение он отключился, выпустив меня из рук, махнул очередную стопку и продолжил, уже более миролюбиво и спокойно:

— Впрочем, все это, всего лишь повседневная суета сует! Мы решаем иные задачи, должны решать, прежде всего, иные задачи, которые на века определяют судьбы мира. Мы"стратеги"! Мы должны мыслить минимум на два-три поколения вперед. У нас нет права на ошибку в отличие от всех других. Потому что все"они" — живут, пока мы думаем. Когда"махать шашкой"приходится нам, лично, текущая война уже проиграна, надо думать о том, как выигрывать следующую.

— Запомни! Мы, офицеры русского Генерального штаба! Плюнь ты на все эти условности и мишуру: российские, советские, русские, нерусские по крови — хрень все это собачья! Мы все для всего мира — русские офицеры! Мы дали присягу этой стране, значит мы русские! Чья бы кровь при этом не текла в наших жилах, сколько бы поколений наши предки не жили здесь — одно, два, десять или ни одного, если ты первый в роду на этой земле.

Конец ознакомительного фрагмента.