ВДВ. Средняя Азия. 105-я ВДД, возрождение

Влад Озер

105-я ВДД существовала в г. Фергане до 1979 г. Перед началом афганской кампании «враги» ее расформировали. Но по окончанию «Афгана» созрело понимание что ее нужно восстановить…

*Кудук-колодец

Фергана. Возрождение 105 ВДД

Владимир Озерянин

см. ФОТО:1. Организационно-штатная структура 105 ВДД.2. Солдаты дивизии возвращаются в часть с занятий по боевой подготовке.

Восстановление в Фергане 105 воздушно — десантной дивизии, после десятилетнего перерыва.

Решив официально-документальную часть фиксации своего тела в формирующемся организме, пора было подумать и о хлебе насущном. Подыскать жилье, решить вопрос с питанием. И тут как в сказке, мне на глаза попадаются мои попутчики по дороге из Ташкента до Ферганы. Двое из тех трех лейтенантов.

— О, Владимир Кириллович, как вы и просили, мы вроде нашли вам жилье. Видимо пацаны уже навели справки о должности, какую я занимаю в дивизии, и перешли на вы. Я не препятствую появлению маленького барьера между нами. Мало ли какие могут быть впереди служебные отношения.

— Позвоните по этому телефону, — и с этими словами дают мне лоскуток бумаги от объявлений, которые обычно клеют на столбах. Не откладывая в долгий ящик звоню и договариваюсь с хозяйкой о встрече в скверике недалеко от моей теперь части. Встречаемся, договариваемся, и я получаю ключи от однокомнатной квартирки в одном из микрорайонов города. Плата умеренная, сорок пять рублей в месяц. Заселился в тот же день. Комнатка, кухня санузел, холодильник хрущевских времен, простая цилиндрическая стиральная машинка, газ, вода, телефон, второй этаж. Живи и радуйся. Вот только огромное расстояние между мною и семьей… Ну, да мне не привыкать.

«Нам хлеба не надо, работу давай, нам солнца не надо, нам партия светит…» Таких, как я «холостяков» в дивизию приехало 99%. Военторговская офицерская столовая забита до отказа.

Идея возрождения 105-й вдд появилась в верхних эшелонах власти после ферганских событий 1989 года.

Никто уже не помнит, кому первому пришла в голову об этом мысль, и кому он впервые высказал предложение о формировании новой дивизии, но этого человека по праву можно назвать крестным отцом новой 105-й дивизии. Так идея, пройдя путь от замысла до принятия решения, начала обретать реальные очертания.

Как вспоминает генерал-майор Г. Борисов, в 1990 году было принято решение вновь, на базе отдельного 387-го гв. пдп в Фергане, сформировать в Узбекистане 105-ю вдд. Артиллерийский полк передислоцировать в состав

105-й вдд из 103-й вдд (г. Витебск). Потому что Витебская дивизия по мне неизвестным соображениям была переподчинена «конторе глубокого бурения» (КГБ СССР). И артиллерия ей, вроде как, уже была ни к чему. Еще двумя полками этой дивизии должны были стать 11-я овдбр (г. Могоча) и 13-я овдбр (г. Магдагачи) с передислокацией в Узбекистан из Забайкалья и Дальнего Востока. Уже были разработаны планы их перемещения.

В марте — апреле 1991 года началась передислокация из Витебска в Фергану 1179-го гвардейского артиллерийского Краснознам; нного полка, 105-го гв. отдельного зенитно-ракетного дивизиона и 609-го отдельного батальона десантного обеспечения.

В 1991 году в Фергане приступили к формированию недостающих частей и подразделений. Основой был 387-й пдп. На его базе формировались 601-й отдельный ремонтно — восстановительный батальон, 181-й отдельный медицинский батальон, 1388-й отдельный батальон материального обеспечения. 796-й отдельный батальон связи формировался на базе роты связи 387-го опдп.

Была сформирована 100-я отдельная разведывательная рота, она формировалась также на базе 387-го опдп, половина роты были из полка, а вторая половина из Гайжуная. Дислоцировались батальоны в Фергане рядом с 387-м полком. 387-й опдп на основании директивы МО СССР был перевед на штат парашютно-десантного полка и включен в состав 105-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. На основании директивы МО СССР 387-й полк перевели на штат парашютно — десантного полка (горно-пустынного). Организационно-штатная структура полка принципиально не отличалась от полков других соединений ВДВ.

На основании директивы командующего ВДВ от 23 июня 1991 года было начато формирование управления 105-й гвардейской воздушно-десантной ордена Отечественной войны, дивизии. Командиром дивизии стал полковник Г. С. Борисов, бывший командир 35-й овдбр.

После назначения командира 387-го полка полковника А. Солуянова начальником штаба 105-й дивизии, командиром полка назначается подполковник Ю. Кривошеев. В июле 1991 года в Фергане личному составу было объявлено о формировании 105-й вдд. Командование, офицеры управления и штаба дивизии проделали большую работу по формированию и сколачиванию дивизии, по укреплению воинской дисциплины и организации быта.

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. С моей, точки зрения эпидемиолога, формирование происходило не так гладко, как теперь все это описано в книгах по истории дивизии, которые я здесь периодически и часто цитирую. Все территории и здания-помещения бывших полков и отдельных батальонов дивизии, которая дислоцировалась здесь десять лет назад по законам природы, которая, как известно, не терпит пустоты, соответственно, были чем либо — заняты.

Многие помещения за все эти годы были переоборудованы под склады и базы, как военные, так и гражданские. Их территории занимали различные заведения, от школ-интернатов слепо-глухо-немых, до колоний для малолетних правонарушителей. Теперь все это нужно было срочно освобождать под вновь формируемые части. Местная администрация, по — моему, не сильно и сопротивлялась. Еще почти в силе была советская власть.

Постоянным представителем при дивизии от штаба ВДВ был генерал-майор В. Сорокин. Он курировал и помогал вновь назначенному командиру дивизии. Работала постоянная бригада-комиссия по решению вопросов размещения-расквартирования войск. Я естественно, входил в ее состав. И надо отдать должное генералу Сорокину, он меня не игнорировал, а постоянно, по многим вопросам интересовался моим мнением и моей позицией. А для этого мне приходилось, чуть ли не шпионскими методами узнавать реальную эпидемиологическую обстановку на той или иной территории.

И когда полковники наперебой с генералами, бодро докладывали представителю вышестоящего штаба, что часть по всем параметрам можно размещать, а условия для этого, якобы, идеальные, генерал произносил фразу:

— А теперь послушаем старшего лейтенанта, что он нам скажет по этому поводу.

— Товарищ генерал, на территории этого городка все предыдущее время вода была привозная и нет централизованной канализации. Я против того, чтобы здесь размещать наш батальон.

Ох, что тут начиналось! Больше всех возмущался новоиспеченный начальник штаба дивизии, Герой Советского Союза, А. Солуянов. Он, как бывший командир полка, на правах местного старожила, считал себя хорошо ориентированным в обстановке. И не исключаю, что имел от этой передислокации, какие — то дивиденды. А тут, какой — то старлей, прибывший, неведомо откуда, ему, Герою, палки в колеса вставляет! А этот генерал, еще к нему и прислушивается.

Но генерал был человеком толковым, на золотые звезды особого внимания не обращал. Он заботился о реальном предстоящем проживании десантников в этих городках. Если же и принималось решение о размещении той или иной части, на той или и ной территории, то только после предварительного подведения всех необходимых коммуникаций и благоустройства. Тоже самое неоднократно повторялось и с ремонтом казарм, отоплением, освещением и прочими вопросами.

— Товарищ старший лейтенант! Вам какое — дело до освещения в казарме? — орал уже в унисон герою, ЗКТ, подполковник Пышный.

— У меня ко всему есть дело, товарищ полковник. Я за всю сферу жизнедеятельности военного организма в ответе. Когда что — либо произойдет, вы первым будете искать меня, чтобы привлечь к ответственности. Герой вместе с зампотылу сверкали глазами в мою сторону, но под взглядом из — под мохнатых генеральских бровей, усмиряли свой пыл, откладывая месть на будущее. Но НШ мне почему — то был смешен, и совсем не страшен. Этот полковник, у которого брюки вечно были не выглажены с обеих сторон возле карманов, пыжился изо всех сил, но еще не тянул на свою нынешнюю должность. Остальные члены комиссии, со временем тоже стали считаться с моим мнением.

Худо-бедно, но народ, прибывающий со всех концов Союза, разместили. Личный состав прибывал, как молодое пополнение, так и уже послужившие в других дивизиях и бригадах ВДВ. Соответственно, они кроме всего прочего, везли с собой и различные инфекционные болезни. От гепатита, до вшей. А лаборатория еще отсутствовала, ни сил ни средств. Вся тяжесть работы по профилактике, дезинфекции и обработке, ложилась на личный состав медицинской службы бывшего учебного 387-го полка, который был здесь все время. Благо, что НМС дивизии, бывший НМС этого полка, и все его бывшие подчиненные по полку по — прежнему подчинялись ему беспрекословно. Пришлось напрягать и полковую ДДА* для прожаривания нательного, постельного белья и обмундирования, всех штатных и нештатных дезинфекторов.

Только тот, кто не работал по этому профилю, считает, что у санитарных врачей служба медом. А тут еще и НШ дивизии начинает устраивать всевозможные занятия по своему плану. Стрельбы, вождение техники, командно — штабные учения. ВДСники знают свое, пора выполнять программу прыжков с парашютом. У НМС дивизии почему — то подоспел очередной, вместе с ранее не отгулянным, отпуск, самое время. То есть я остаюсь и за него. Хорошо, с одной стороны, что семьи рядом нет. Времени у меня двадцать пять часов в сутки. Здоровье еще пока десантное. Так что приходится крутиться, как белке в этом самом…

При всем при этом никто совершенно не интересуется, как ты живешь, как питаешься, и где обитаешь. Речи о квартире, перевозе семьи никто даже не заводит. Квартирами и не пахнет, вообще. Все пущено на самотек. Типа, ты согласился сюда приехать, насильно тебя никто не тянул. А все остальное это твои проблемы, ты их и решай. Некоторые правда, смотрю, поснимали двух-трехкомнатные квартиры по городу. Уже жен с детьми попривозили. Один знакомый одессит, вообще целый дом купил. Окапываются основательно и надолго, но и таких как я, предостаточно. Столовые военторга процветают. У них время навара!

То ли другие с голодухи, так лопают супы и щи, что уже ничего не видят. Только это мне, как по заказу — или мухи в супе, или тараканы в плове. Официантки уже боятся нести мне тарелки. Завстоловой так та вообще от меня шарахается, как помойная кошка. Мне ставят тарелку на стол, предварительно внимательно пересмотрев ее содержимое, чуть ли не с лупой. А потом из-за занавесок наблюдают, найду ли я и в этот раз снова что то или нет. Если видят, что приступил к поглощению, то переводят дух. Или принесут борщ с куском небритой свинины или суп харчо с бараниной, а в придачу, обязательно прилипшую к мясу горошинку овечьего кала. Но все это мелочь для местного начальника военторга. Некогда им было заморачиваться соблюдением гигиены питания офицеров.» Подумаешь, сало со щетиной, или нога таракана в супе! Сожрут гаспада афисеры и так. Нам главное прибыль, пока есть момент. А на возникающего старлея натравим все того же героя, он ему устрит головомойку.»

И натравливали, и устраивал. То есть пытался пару раз устроить, но неумело, потому что тоже еще не знал, с какого боку можно укусить представителя сей непонятной службы. И даже я бы сказал, стеснялся. Может потому, что жена у него была врачем и ему было слегка неудобно.

Иду проверять санитарное состояние солдатской столовой нашего базового 387 — го полка. Жара невыносимая. Все вокруг белесо-серое. Воздух раскален и вибрирует. Возле столовой и внутри обычная кухонная рабочая обстановка. Рядом с тыльными воротами столовой стоит черная Газ-24 с открытым багажником. Пара солдат высыпают в него хлеб из лотков. Багажник уже забит хлебом под завязку. Проявляю любопытство, и задаю солдатам вопрос:

— Это для кого, если не секрет?

— А вон для того подполковника, — кивают они в сторону стоящего в тенечке, так называемого начпо дивизии.

— А зачем ему столько? — продолжаю интересоваться.

— А мы и не знаем, он каждый день берет, и куда — то увозит.

— Свиней, что ли кормит?

— Может и свиней…

Краем глаза замечаю, что замполит проявляет беспокойство и ерзает, хотя в это время разговаривает с каким — то майором. Направляюсь к нему.

— Здравия желаю. товарищ подполковник!

Вижу, что ему мое здорование-пожелание совсем не по нутру. Мы с ним еще нигде не пересекались и лично не знакомились. Но уже знаю, кто он, а он, видимо, имеет какое — то представление обо мне. Фамилия его Лопуха.

— Здравствуй! — выдавливает через силу он из себя.

— Позвольте поинтересоваться, куда будет отправляться вон тот хлеб, что засыпан в багажник вашего служебного автомобиля?

Подполковник имел дурную привычку, когда нервничает, скубать себя за шерсть на оголенных предплечьях. В этот раз он с особым усердием теребил свои локти.

— А вам какая разница, куда увожу? — зло прищурившись, прошипел Лопуха.

— Очень велика разница. Если это для желудка военнослужащих, то почему транспортировка производится в антисанитарных условиях? Если для корма скоту, то на каком основании вы его отрываете от солдатского рта?

От моих вопросов у замполюги напрочь перекосило и без того далекий от красоты фасад лица.

— Эт т то не ваше дело, товарищ старший лейтенант! — аж заверещал от злости вчерашний замполит полка, волею случая взметнувший на высокую дивизионную должность.

— А вот это я и прокурор уже посмотрим, где мое дело, — в полголоса ответил я ему.

— Разрешите идти?

— Идите, — еле сдерживая себя, с брезгливым выражением змеиных губ, прошипел комиссар. И я пошел дальше по своим делам. Долго еще, пока я и не уехал с дивизии, клацал зубами в мою сторону этот несчастный армейский нахлебник.

Смею предположить, что я здесь сталкивался только с вершинкой айсберга, который образовался в бывшем полку И полагаю, что начмед полка, который теперь стал начмедом дивизии был прекрасно осведомлен о всех делах и делишках творившихся в части под руководством героя, но как зачастую было (и есть) принято, помалкивал. Потому что сам был чем — нибудь повязан и обязан. Обычно, по должностям, им вроде как, положено, воруют тыловики. Начпроды, начвещи, гэсээмщики и прочая срань, но чтобы так нагло воровал из солдатского котла замполит, я видел впервые. Мимоходом навожу справки и узнаю, что этот лопух, с зампотылу подполковником Пышным давние и закадычные друганы. Совместная охота, дружба семьями, попойки и прочее.

Когда я писал эти строки, мне случайно сообщили, что этот Лопуха был впоследствии заместителем начальника Новосибирского ВОКУ по воспитательной работе, кандидат наук и прочее… Можно только представить, чему учил и как он воспитывал своих подчиненных, но уже без постулатов марксизма-ленинизма.

Параллельно идет возрождение такого подразделения, как медицинский батальон дивизии. Уже прибыл и работает командир батальона. Почти сформировано врачебное ядро. Есть хирурги и терапевты. Приняли и личный состав. Работы для всех невпроворот. Восстанавливают материальную базу. Ремонтируют корпуса. Благо, что почти все еще осталось от времен десятилетней давности. Но все помещения до недавнего времени были заняты имуществом служб тыла. Ножи, ложки, разводяги-поварежки хранились в этих корпусах, но все вывезли, меня не интересовало куда, потому что пока я за НМС, то одновременно курирую и вопросы капитального и косметического ремонта всех будущих объектов медбата.

Командир батальона умиляет. Старше меня лет на десять, майор Вотчель Иван Иванович, скоро ему получать подполковника. А он при моем появлении на территории подает команду «смирно!» и строевым шагом направляется ко мне, докладывать старлею о ходе работ и текущей обстановке. Я его тет — а — тет уговариваю, что может не стоит так напрягаться. Я, мол, еще млад во званиях, да и должность начмеда исполняю временно, но он гнет свое, как же, мол, так положено, пусть подчиненные знают, кто есть кто. Чинопочитание, прежде всего. Я с ним соглашаюсь, и то только потому, что он (как мне доложили), хоть и с казахстанских, но все же, немец. А у них, как известно, это в крови. Да в принципе и делу не помеха.

Конец ознакомительного фрагмента.