Грибные дни

Влад Костромин

Казалось бы, что плохого от того, что субботним днем отец позвал нас собирать грибы? А потом что-то пошло не так, все завертелось и понеслось. Мы с братом Пашкой стали убийцами, поджигателями, мясниками и расчленителями, и нам уже некогда разбираться какая связь между лешими, инопланетными лапшоидами, Станиславом – грибовиком, святым пионером Илларионом, ежебоками и ВЧК КГБ. Надо успеть устранить случайных свидетелей нашего внезапного похода за грибами, а дальше будет видно…

Суббота — вечер

Дома мать первым делом пожарила яичницу из шести яиц и жадно ее съела. После еды взяла с холодильника отцовские сигареты и закурила.

— Мамка курит? — тихо спросил Пашка.

— Не знаю…

— Виталий, суп в кастрюле разогрейте и похлебайте, — велела она мне. — Силы вам сегодня понадобятся. И хлеба возьмите по куску, хлеб — дар Божий: хлеб на стол — так и стол — престол, а как хлеба ни куска — так и полированный стол — доска. Но учтите: хлеб в солонку макать нельзя ни в коем разе, ибо так Сатана-Диавол в вас войдет, как в Иуду проклятого на Тайной вечере.

Мы с братом, воспользовавшись нетипичной для матери щедростью, от души налупились рыбного супа, сваренного из сушеной рыбы, украденной отцом у соседа, и чеснока. Мы вообще чеснок для защиты от нечистой силы ели постоянно — мать строго за этим следила.

— Павел, а ты знаешь, что Лариса Гитлеровна тебя убить хочет? — вкрадчиво начала мать.

— Меня? — Пашка аж поперхнулся супом и закашлялся.

Пришлось мне постучать ему по спине, чтобы не задохнулся.

— Да, тебя, — зловеще улыбнулась мать. — Сам же слышал, она угрожала тебя спицей заколоть. Про гроб бормотала, сглазить тебя насмерть хотела, дочь Сатаны. Еще и заклинание про упасин читала, ты тоже своими ушами слышал.

— Слышал… — поник Пашка. — А за что?

— А просто так. Пионеров она не любит, тварь старая.

— Я же еще не пионер.

— Но станешь же? Вот она и решила тебя заранее убить, чтобы одним пионером меньше было. К тому же, ты ей Павлика Романова напоминаешь. И она замышляет не просто тебя убить, а сожрать!!!

— Меня?!

— А что ты глазки пушишь, как рак? Что удивляешься? Ты у нас в меру упитанный, вполне в теле. Всяко лучше, чем одними кошками питаться, будущим пионером подхарчиться. Да и про клопа чесала, а на клопов раньше, до социализма, вообще страшенные заговоры заговаривали.

— Она за фашистов?

— Еще как, — закивала мать, довольная, что «процесс пошел», — натуральная фашистка! Не зря же ее Гитлеровна зовут, сам посуди.

— И что мне делать? — почесав затылок, спросил брат.

— А что должен делать советский пионер с фашистами?

— В милицию сдать?

— Милиция сюда из райцентра не поедет. Да если и поедет, то пока доедет, Явниха тебя уже придушит, как паршивого кутенка.

— А если ее саму убить? — осенило брата. — Фашистов же можно убивать!

— И даже нужно, — мать потерла руки. — И как ты ее убьешь?

— Я? — удивился Пашка.

— А кто еще? Ты же будущий пионер-герой.

— Я… я ее подожгу!

— Отличная идея! — она потрепала Пашку по волосам. — Ночью так и сделаешь.

— Я?..

— Виталий тебе поможет. Поможешь, Виталий?

— Да, — буркнул я.

— Святой Менжинский²⁸ и вся небесная рать! Да что там сложного?! Бензин возьмете в Витькиной мастерской, масло машинное, смешаете и в бутылки. Получится «коктейль Молотова». Ночью подберетесь к ее хате со стороны околицы, чтобы собак лишний раз не тревожить. Дверь подопрете чем-нибудь, чтобы не выскочила, Шапокляк деревенская, да и швырнете бутылки в окна, чтобы вспышкой огня нечистую поразить, аки Илия-пророк²⁹ бесов своей молнией. Уж Сварог³⁰-то выжжет скверну кулацкую. Делов-то, — она зевнула и перекрестила рот. — Больше разговоров.

— И я стану пионером-героем? — спросил Пашка, глазки которого за толстыми стеклами перемотанных синей изолентой очков заблестели нехорошим жадным блеском.

— Станешь, но не сразу. И в честь тебя даже посадят аллею. Липовую, может быть… Хотя, — скептически хмыкнула, — скорее дубовую. Короче, все в твоих руках.

— Буду, как святой пионер Илларион?

— Будешь, но твой подвиг надо будет скрывать от прогрессивной мировой общественности несколько лет.

— Зачем?

— А ты думал, что будет как в статье: эти пионеры поймали шпиона? — потрясла кулаком мать. — Думаешь, так? Ан нет. Вспомни, про подвиг святого пионера Иллариона тоже только через несколько лет волею Провидения люди узнали.

— А, — Пашка опять почесал затылок, — тогда ладно. Тогда будем скрывать. Несколько лет.

— Короче, часика в два ночи ступайте — уже точно вся деревня уляжется. Тем более, сегодня после дождя никто особо по улицам спотыкаться не будет, даже пьянь предпартийная. Еще одно учтите: Явниха не просто матерая фашистка, не просто подлая подколодная змея на груди нашего славного совхоза, а еще и ведьма.

— С чего ты взяла?

— Что она ведьма, любой внимательный человек может и сам понять.

— Как?

— Присмотрись: у ей из печной трубы в любую погоду дым спиралью во все стороны вьется, никогда ровным столбом не идет. А ведь дым, вьющийся возле трубы — явный признак работы нечистой силы, ее происков. Понимать надо. Ибо в эти моменты она перед дьяволом греховно благоговеет и оказывает ему отвратительнейшие почести, приносит свое почтение, являет свое расположение!

— Ты же раньше говорила, что дым так вьется, когда золотой змей прилетает, — вспомнил Пашка.

— Одно другому не мешает, — отрезала мать. — Золотой змей, он же обольститель, тоже нечистый и слуга нечистого, так что никакой неувязки в моих словах нет. Подлежит ли ведьма наказанию, Павел?

— Поскольку она, эта рогатая гадина, служит орудием злой воли капиталистического сатаны, — отчеканил брат, — причиняет людям вред, приносит порчу и всячески вредительствует и злоумышляет против советского социалистического строя, то да!

— Правильно, — удовлетворенно кивнула мать, — безусловно подлежит, в меру состава своего тяжкого и человеконенавистнического преступления. Ибо сказано: ведьмы не оставляй в живых! Как понимаете, злодейство Явнихи в своей дерзости приняло слишком большие размеры, чтобы мы, честные люди, отнеслись к нему со снисхождением и дали ему слабодушное послабление. Напротив, нас спасут только железная непреклонность, нетерпимость к преступникам и отвага! Мы обязаны встретить контру во всеоружии и задавить ее своей праведной мощью. Как в песне: мы мирные люди, но глава на блюде! С древних, досоциалистических, и даже еще до царя Гороха, времен ведьм наказывали за преступления! Так не оскудеет же в нас светлая память красных пролетарских предков! Весь буржуйский земной шар, за исключением святых социалистических стран, полон дьявольских преступлений! Так что вся надежда на нас. Но она натуральная матерая ведьма, так что одолеть ее будет не просто.

— А что делать?

— Святой Урицкий³¹, он меня спрашивает, что делать! Что делать? Муравью хвост приделать! Делать дела, достойные пионеров, достойные памяти святого Генриха Инститориса³² и святого Якова Шпренгера³³, первокнижников, а не архаровцев и махновцев. Не позволить демоническим силам творить непотребство на территории образцового советского совхоза. Эта отвратительная чума должна быть излечена — выжжена каленым железом, аки проказа сифилитическая! Возьмите дубинки осиновые, и если старая кичливая сволочь попытается выбраться из горящего дома, то бейте и ее и ее тень.

— Тень? — невольно удивился я.

— Тень, — кивнула мать. — У них, ведьм, все так хитро устроено, что они могут боль и раны на тень перевести. Но эта же схема работает и точно наоборот. Так что сначала ей дубиной в лоб от души, а потом лупите со всей дури по тени. Да быстро действуйте: не дайте ей в змею, сороку, кошку или еще какую поганую тварь обернуться. Жалко, что нельзя будет как в старые добрые времена, особливо дьявольские, поносить по улицам ее желудок, ну да уж что там, — махнула рукой, — просто сжечь — тоже неплохо. Ладно, я пойду, подремлю, а вы готовьтесь к операции. И корову не забудьте встретить. И свиней покормить.

Дождь утих. Мы вырубили в лесопосадке пару молодых осинок, про которые отец говорил, что «от них не родятся апельсинки», и сделали из них увесистые дубинки. Сварили свиньям, встретили и напоили корову. Я раньше читал какую-то книжку южноамериканского писателя, где было описано, как мальчик, набрав мазута с помощью тряпичного мячика, делал бутылки с зажигательной смесью для боровшихся с «контрас» и американцами партизан. Теперь прочитанное пригодилось. Мы взяли бутылок со сколами на горлышках, которые раньше не удалось сдать как стеклотару в магазин. Заполнили их смесью бензина и «отработки» — трансформаторного масла, наворованного отцом для смазки дверных петель. Заткнули заполненные бутылки ветошью, тоже откуда-то притащенной отцом.

— Точно загорится? — озабоченно спросил брат. — После дождя все мокрое.

— Мы же в дом забросим, там внутри все сухое.

— Может возьмем папкин фотоаппарат?

— Зачем? — не понял я.

— Мой, точнее наш, подвиг запечатлеть, — слегка смутился брат. — Чтобы в газету послать.

— Не надо. Папка если узнает, что фотоаппарат взяли без спроса — ругаться будет.

— Ясно. А где он?

— Он… он же в город поехал.

— С моим зонтиком? — хитро прищурился Пашка.

— Что ты пристал? С зонтиком, без зонтика. Откуда я знаю? — я пожал плечами.

На ужин доели рыбный суп. Мать пила отцовский коньяк «Белый аист» и совершенно по-отцовски закусывала толстым ломтем сала, густо намазанным любимым отцовским соусом: смесью горчицы, сметаны и хрена. Отец называл этот соус «Три белых коня» и ел его чуть ли не ложками. При воспоминании об отце, лежащем в мокрой земле с проломленной головой и вытекшим глазом, меня слегка замутило.

— Не надоел супец? — внимательно смотрела на меня мать.

— А что? — насторожился Пашка.

— А то, святой Луначарский³⁴ со всеми небесными ангелами, что дареной муке в помол не глядят!

— Это ты к чему? — не понял брат.

— К тому, что у Явнихи полный курятник кур, а вы тут жидкий супчик хлебаете.

— Куры? — Пашка всегда любил поесть, хоть после прожорливого отца нам с ним мало что перепадало. — У нее есть куры?

— Еще какие, — мать широко развела ладони, будто показывающий пойманную рыбу хвастливый рыболов. — Сытые, откормленные, матерые, не какие-нибудь «бухенвальдские крепыши»³⁵ или жалкие кучки костей. Их даже наш Витька хвалил, говорил, что почти как венгерские, а уж он толк в куромятине имеет, понимает, что к чему. Вспомните анекдот:

венгерская курица говорит нашей: Ты взгляни на себя: тощая, синяя, ноги торчат… То ли дело я — упитанная, желтенькая, сердце и печеночка в отдельных мешочках запакованы, посмотреть приятно. Подумаешь, — отвечает наша, — зато я своей смертью померла. Въехали? Их, курей старой ведьмы, если жарить, там столько жирка натечет, сколько не во всяком поросенке будет. Если вы окажетесь расторопными, то вполне успеете под шумок набить свои мешки курами.

— И мы их съедим? — робко спросил Пашка.

— Само собой, не солить же нам их. Часть пожарим в электропечке, часть сварим, часть закоптим. Можно еще холодное сварить и тушенки в банки закатать — на черный день. Эх, жалко не знаем, сколько им лет, а то бы затеяли троецыплятницу³⁶.

— Возьмем с собой мешки? — спросил меня Пашка.

— Возьмем, — обреченно вздохнул я.

— И фонарик Витькин возьмите, — посоветовала мать, — а то будете кур в темноте щупать, как подслеповатые курощупы. Настало время вам пошалить, как тимуровцы, а ей ответить за свои тяжкие грехи. Спешить надо: ночь сегодня хорошая — луны нет, помощи старой греховоднице не удастся от нее получить. Ну, святая пионерская рать вам в помощь!

Примечания

28

Вячесла́в Рудо́льфович Менжи́нский (польск. Wacław Menżyński, Mężyński; 19 (31) августа 1874, Санкт-Петербург — 10 мая 1934, дача «Горки-6», Архангельское Московской области) — российский революционер польского происхождения, советский партийный деятель, один из руководителей советских органов государственной безопасности, преемник Ф. Э. Дзержинского во главе ОГПУ (1926 — 1934), нарком финансов РСФСР (1918), писатель. https://ru.wikipedia.org/wiki/Менжинский,_Вячеслав_Рудольфович

29

Илия́ (ивр. ‏Элийя́ху, ивр. ‏«Бог мой Яхве»; в исламе — араб. Илья́с) — библейский пророк в Израильском царстве в IX веке до н. э. Почитается в Православных церквях (память в Церквях, использующих юлианский календарь, — 20 июля (2 августа), в остальных Церквях — 20 июля), Католической церкви (память 16 февраля) и Древних восточных церквях. У восточных славян пророк Илия пользовался особенным почитанием (см. Ильин день). В христианстве является самым почитаемым ветхозаветным святым. https://ru.wikipedia.org/wiki/Илия

30

Сваро́г (др.-рус. Сварогъ, Соварогъ) — согласно славянскому переводу хроники Иоанна Малалы — бог-кузнец, отец Дажьбога. По мнению некоторых исследователей, Сварог — верховный бог восточных славян, небесный огонь. Но, скорее всего, Сварог был лишь духом огня, а не богом, хотя в него верили, как в «бога». Некоторые исследователи отождествляют Сварога со Сварожичем. https://ru.wikipedia.org/wiki/Сварог

31

Моисе́й Соломо́нович Ури́цкий (псевдоним Боре́цкий, 2 [14] января 1873, Черкассы, Киевская губерния — 30 августа 1918, Петроград) — российский и советский революционный и политический деятель, прежде всего, получивший известность после своего назначения на должность председателя Петроградской ЧК. Убит 30 августа 1918 года Леонидом Каннегисером. https://ru.wikipedia.org/wiki/Урицкий,_Моисей_Соломонович

32

Генрих Крамер (нем. Heinrich Kramer, также известный как Генрикус Инститор (лат. Henricus Institor); ок. 1430, Вольный город Шлеттштадт — 1505, Кромержиж, Моравия, Священная Римская империя) — немецкий монах доминиканского ордена, автор известного трактата по демонологии «Молот ведьм». Один из активных сторонников охоты на ведьм. Помещенная на титульном листе книги форма имени «Инститорис» представляет собой латинский генитив — родительный падеж — и читается как «„Молот ведьм“ от Инститора»; часто этот генитив ошибочно принимается за номинативную форму имени. Латинское слово Institor представляет собой точный перевод на латинский язык немецкого слова Kramer — торговец мелочью. https://ru.wikipedia.org/wiki/Крамер,_Генрих

33

Я́коб Шпре́нгер (нем. Jacob Sprenger; ок. 1436, Райнфельден, Передняя Австрия — 6 декабря 1495, Страсбург, Вюртемберг) — профессор теологии, инквизитор, известный демонолог, немецкий доминиканец, декан Кёльнского университета, считается соавтором книги «Молот ведьм», написанной совместно с приором Генрихом Инститорисом. Однако работа Шпренгера, по-видимому, ограничилась лишь введением, названным «Апологией». https://ru.wikipedia.org/wiki/Шпренгер,_Якоб_(инквизитор)

34

Анато́лий Васи́льевич Лунача́рский (11 (23) ноября 1875, Полтава, Российская империя — 26 декабря 1933, Ментона, Франция) — русский революционер, советский государственный деятель, писатель, переводчик, публицист, критик, искусствовед. С октября 1917 года по сентябрь 1929 года — первый нарком просвещения РСФСР, активный участник революции 1905—1907 годов и Октябрьской революции. Академик АН СССР (01.II.1930). https://ru.wikipedia.org/wiki/Луначарский,_Анатолий_Васильевич

35

Умершую свое смертью советскую курицу, продававшуюся в магазине, в народе называли «бухенвальдский крепыш».

36

Троецыпля́тница (куриный обед) — самобытный вятский женский обряд на удачу. Поводом проведения Троецыплятницы были тяжёлые роды, болезни в семье и другие семейные несчастья, поэтому обряд не был связан с определенным временем или днём года. Главным обрядовым блюдом на празднике Троецыплятницы была сваренная в горшке курица. Необходимую принадлежность обеда составляет курица-троецыплятница, то есть выведшая три семьи цыплят. Троецыплятница может быть и одна, но может быть их и несколько. Участницами обряда были исключительно женщины, вдовы, жены «одномужнии» (вышедшие один раз замуж), повивальные бабки. Если мужчина и присутствовал на церемонии, то ему завязывали глаза и повязывали головной платок по-женски. Проходил обряд в доме, где завешивались окна (в качестве освещения использовались свечи), закрывались двери, во время проведения царило полное молчание, нельзя было разговаривать и смеяться. Обряд длился полтора часа. Все отбросы куриц собираются в один горшок — перья, внутренности и обглоданные кости, которые не следует перекусывать или раздроблять. После обеда, помолившись, берут горшок с остатками куриц и несут в лес, к болоту или речке для погребения. Происхождения обряда теряется в глубине веков, впервые обряд был упомянут в официальном документе в 1739 году. Праздновали Троецыплятницу вплоть до XX века, сейчас эта традиция полностью забыта. Что касается исторической роли этого обряда, то он восходит к языческой жертве, совершавшейся еще в честь курицы как некоего высшего, святого существа, вероятно носителя божества. https://ru.wikipedia.org/wiki/Троецыплятница