Первородный сон

Владислав Селифанов, 2019

Внезапная смерть верховного лорда разрушила равномерное течение жизни на острове Рокушима. Представители знати готовы ввергнуть свои владения в пучину междоусобной войны в попытках обвинить друг друга… Прибывшее на помощь посольство «морских эльфов» сталкивается с неведомым противником, несущим угрозу не только наяву, но и во снах… Перед вами фэнтезийно-детективная история, являющаяся сиквелом грядущего литературного сериала для любителей «азиатского фэнтези»…

Глава 1

Архонт Вельсиолл проснулся с первым пением духов иллор-киа. Он открыл глаза и миниатюрные создания, населявшие живой корабль Минта’эдвен-Эарини, осветили каюту архонта мягким лунным светом. Вельсиолл лежал на кровати, бывшей когда-то глубоководной двустворчатой раковиной. Гигантская тридакна, столетиями выращивала в себе огромную жемчужину и, в нужный час, была извлечена со дна моря ныряльщиками Дома Весеннего Шторма. Ажурные створки, способные вместить в себя нескольких человек, теперь служили роскошной кроватью в каюте архонта. Роль мягкого ложа выполняла воздушная перина, коей позавидовал бы любой правитель Западного Биртронга — самого большого континента мира Биртронг. Жемчужина же была подарена Домом Весеннего Шторма великому городу Минлорт в честь проведения Ритуала Моря и ныне украшала Лазурный чертог — один из трёх Великих Чертогов народа эльтасмириев.

За ночь корабль покинул границы глубоководного жёлоба и теперь приближался к цели — мелководью острова Рокушима, принадлежавшего Кхатазской империи. Архонт узнал это из радостных трелей иллор-киа, возвещавших скорый конец многодневного путешествия в открытом море.

Радовался и Вельсиолл. Совсем молодой по меркам эльтасмириев, он впервые оказался так далеко от дома и теперь чувствовал волнение, вступая во взрослую жизнь. Вельсиолл поднялся с кровати, побуждая духов засиять солнечным светом. На полу, отражая свечение иллор-киа, заблестели доспехи и оружие. Лёгкая кираса, наручи, сапоги и перчатки — всё выглядело произведениями искусства. Посеребрённые и покрытые витиеватыми узорами, они, тем не менее, являлись боевыми изделиями. Ещё с вечера архонт разложил их в каюте, чтобы до рассвета появиться на верхней палубе Минта’эдвен-Эарини в обличии достойном своего статуса.

Вельсиолл подошёл к напольному зеркалу, совпадавшему с ним по росту, и вгляделся в собственное отражение. Он был достаточно высок для представителя своей расы. Красивое лицо архонта, словно изящная маска, лежащая на дне мутного речного потока, пребывало вне присущего всякому разумному существу противоборства наслаждения и страдания. Голубые глаза выражали спокойствие и некую отстранённость, никак не выдавая внутреннее волнение. Золотистые волосы волнами ниспадали на плечи и маленькие иллор-киа вились вокруг них в воздушном танце. В преддверии тяжёлого дня архонт позволил улыбнуться самому себе, готовясь покинуть каюту. Однако улыбка исчезла с лица Вельсиолла, когда он услышал шаги капитана, намеренно громко приближавшегося к резной двери его каюты. Он успел ещё раз взглянуть на себя в зеркало прежде, чем иллор-киа испуганно погасли. Сквозь перегородки корабля они почувствовали плохое настроение капитана и метнулись к двери, чтобы успокоить его тёплым лампадным сиянием.

Капитан громко постучался и зашёл без приглашения в каюту. От такой бесцеремонности иллор-киа вспыхнули не лунным, а почти солнечным светом. Тем темней, подобно непроглядной туче, поглотившей лучезарный небосвод, выглядел теперь капитан Алуриэль. Его чёрные одеяния пожирали любой свет, и он, хоть и был на голову ниже Вельсиолла, словно заполонил собой всю каюту. Архонт вспомнил историю посвящения Алуриэля. Эту историю знали все в Доме Весеннего Шторма. Будучи простым моряком, он оказался в чреве демона морских глубин. Истаивая как сахар в тёмной кислоте его желудка, Алуриэль сумел вырезать себе дорогу к свету. С тех пор его волосы, брови и даже ресницы чернели как сажа, но его устремления остались чисты, хоть он и носил одежду из чешуйчатой кожи поверженного чудовища.

— Архонт Вельсиолл! — начал капитан Алуриэль и задержал дыхание, прежде чем начать нелёгкий разговор.

Внезапную паузу нарушил холодный голос Вельсиолла:

— Я выбрал тщательно! Весь путь, длиною в месяц, я каждый день заходил к вам в каюту и долго расспрашивал о каждом из двадцати двух членов команды. Не так ли? Я выбрал в посольство именно тех, кто мне нужен! Мечника Теольминта и лучницу Улианту.

Капитан Алуриэль поглядел на Вельсиолла, как на осиротевшее море, на берег которого выбросилось стадо китов:

— Мечник… Лучник… Вы выбрали их не из-за умений и навыков, но даже не это главное…

— Согласен. — Перебил его Вельсиолл. — Их статус в моём посольстве будет отличаться от статуса на вашем корабле. Теольминт, как никто из эльтасмириев, будет свой в чувственном мире людей. Улианта же пригодится в качестве переводчицы. И я не буду ходить кругами! Я прекрасно вижу, как вы пытаетесь возродить давно исчезнувшие отношения между Улиантой и Айдагиллем. Но она давно уже не беженка из восставшей провинции, нуждающаяся в покровительстве, а Айдагилль не тот молодой воин, который из-за влюблённости готов пожертвовать рассудительностью. Я думаю, вам не надо вмешиваться. И я не позволю чьей-то ностальгии по ушедшим дням испортить моё первое посольство!

Алуриэль вздохнул:

— Опыт Айдагилля слишком ценен для нашего народа. Пришло время вернуться на землю. Ему не пристало ходить в дальние походы, защищая лишь мой корабль. Он верно служил нашему Дому на дальних берегах. Теперь его место среди стратегов Совета. Участие в посольстве откроет ему путь к новой жизни.

— Я — архонт Дома Весеннего Шторма, и я отдаю приказы в посольстве! — закончил спор Вельсиолл. Взмахом плаща он усыпил духов и вышел из каюты ровно в тот момент, когда живой корабль эльтасмириев по имени Минта’эдвен-Эарини почувствовал приближение берега и сбавил ход.

Архонт на мгновение замер на лестнице, ведущей на центральную палубу, и закрыл глаза, предвкушая события наступающего дня и готовясь отдать первые в своей жизни приказы в статусе посла Дома Весеннего Шторма. Он вспомнил, как поздно вечером, согласно традиции, объявил капитану Алуриэлю имена тех, кого возьмёт на берег в качестве участников посольства и теперь они ожидали его наверху.

Но то, что он увидел на палубе, нарушило его планы. Между выбранными для участия в посольстве Улиантой и Теольминтом стоял он. Единственный на корабле Танцор Вихря — представитель главной военной силы эльтасмирийской расы.

Айдагилль!

Как и у всех Танцоров Вихря, его скорость и ловкость не уступали завихрениям ветра. Их философия сражений отрицала массивную защиту и потому из доспехов на нём сидели только широкие кожаные наплечники, усеянные эльтасмирийскими рунами, кожаная перевязь крест-накрест на голое тело со стальным кольцом в районе солнечного сплетения и боевая юбка, идеально подходящая для затяжного боя в южных широтах. У его ног лежал походный мешок с небольшим военным шатром и провиантом, а также сумка с инструментами для починки оружия и письменными принадлежностями. Айдагилль подготовился к высадке на остров, пожалуй, даже лучше, чем сам архонт, что было неудивительно для воина, прошедшего обучение на Полях Танцующих с Ветром. Только вот Вельсиолл не назвал его имени капитану.

Улианта, как и подобает эльтасмирийке, ничем не выдавала своих чувств. За неё говорила её походная сумка, набитая мешочками с лечебными порошками, чей душистый запах пробивался сквозь ткань и не укрылся от нечеловеческого чутья Вельсиолла.

Айдагилль и Улианта готовились к высадке на остров вместе и разделили необходимые в походе вещи между собой.

— Кхатазы — своеобразный и воинственный народ, юный архонт, — произнес Танцор Вихря, — и ваше решение взять на берег только двоих… простых воинов выглядит слегка поспешным.

После слова «юный» Улианта и Теольминт перевели взгляды с тёмного пятна приближающегося берега на Вельсиолла. Во взгляде Улианты читалось смятение. Теольминт же наблюдал, с интересом ожидая, чем закончится разговор.

— Они не простые воины, Айдагилль. — Ответил архонт Вельсиолл. — Улианта родилась и выросла в семье посла в стольном городе Кхатаз. Она знает их язык. Теольминт объездил множество земель Юга и Востока континента. Он жил в среде различных народов. И мы прибыли на остров Рокушима не для войны. Впервые со времени Обновления Мира кхатазский лорд обратился к нам за помощью. Когда то давно наши эмиссары поддержали и помогли становлению кхатазской культуры. Один из предков Улианты был среди них. Но уже не один век этот народ находится вне нашего влияния. Возможно, мы просто поможем лорду, а возможно, поймём, что весь народ кхатаз нуждается в помощи эльтасмириев.

— Вы говорите о восстановлении влияния? Кроме вас и нашего представителя никто в Совете не разделяет эту позицию. Все остальные архонты выступают за самоизоляцию нашей культуры. И вот, когда вам предоставляется возможность заручиться поддержкой Танцоров Вихря, вы отвергаете нашу мощь. Вы хотите остаться в полном одиночестве?

В этот момент корабль Минта’эдвен-Эарини вздрогнул, сообщая экипажу об опасном сближении с берегом. Вся команда незамедлительно пришла в движение. Рулевой повел влево штурвал, уводя корабль в отбойное течение. Стрелки высыпали из трюма и встали по позициям вдоль палубы, взяв луки наизготовку. Бесшумно отворилась дверь покоев архонта. Капитан судна Алуриэль вышел из каюты и без спешки подошел к посольству.

По традиции, только по его приказу любой, будь он хоть главой Дома, мог взойти или покинуть корабль. Сойти раньше, то есть прыгнуть с палубы на приближающийся пирс быстрее взмаха руки капитана, означало показать себя нетерпеливым и недалёким юнцом, выставив себя на посмешище. Сойти позже — означало упасть в море и навлечь на себя позор. Зная это, Улианта и Теольминт перевели взгляды с Вельсиолла на приближающийся пирс и приготовились к прыжку. В отличие от них, архонт так и остался стоять спиной к берегу, глядя прямо в глаза Танцору Вихря.

— Архонт сделал свой выбор, и он не подлежит пересмотру. — Капитан Алуриэль подвёл черту под разговором. — Минта’эдвен-Эарини будет на рейде рядом с островом Рокушима, ожидая зова архонта и никого другого. Как только Вельсиолл зайдёт в воду моря, корабль услышит его, и прибудет не позднее, чем за три часа. Если за две недели Минта’эдвен-Эарини не услышит зова архонта, я отдам приказ возвращаться в порт Лондо Ллар и лично доложу Совету об исчезновении посольства!

Капитан взмахнул рукой. Улианта и Теольминт рванулись вперёд мимо так и стоящего неподвижно архонта. Танцор Вихря на мгновение представил себе, как Вельсиолл падает в воду, не сумев допрыгнуть до пирса. Эта же мысль промелькнула у всей команды, в том числе и у капитана, но то, что произошло далее, рассеяло их сомнения в выдающихся способностях самого молодого архонта Дома Весеннего Шторма. Если спутники Вельсиолла прыгали с разбега, пусть это и выглядело изящно, архонт лишь сделал шаг назад, так и не отведя глаз от Айдагилля, а дальше корабль, словно почувствовавший его намерение, резко встал в воде, подняв паруса и бросив тем самым архонта навстречу пирсу. От этого импульса Вельсиолл не прыгнул, он взлетел над палубой. Уже в прыжке он сорвал перчатку с правой руки и показал Айдагиллю раскрытую ладонь:

— Пять дней! — крикнул он и спикировал на пирс на три-четыре шага дальше Теольминта и Улианты. Еще во время полёта архонта корабль вошел в отбойное течение и рванулся подобно хищному зверю на свободу — в открытое море. Никто, включая капитана, так и не понял, то ли архонт так тонко почувствовал касание носом корабля отбойного течения и воспользовался этим, то ли он сумел за время плавания слиться с кораблем так сильно, что тот слушал и, самое главное, слышал его мысли и желания. В любом случае, исчезающего в предрассветной тьме архонта провожали девятнадцать взглядов и в них боролись сомнения и надежда на успех посольства.

— Вельсиолл — единственный архонт, родившийся после Обновления мира. — Обратился капитан Алуриэль к Танцору Вихря. — Само его рождение — это вызов. И для него. И для всех нас.

— Совет выбрал его. Значит, он справится, — спокойно ответил Айдагилль, — не вижу причин сомневаться в решениях Совета.

— А я дал повод думать, что сомневаюсь? — капитан Алуриэль чуть повернул голову в сторону собеседника. — Не надо пытаться задеть меня своим разочарованием.

— Во мне нет ни капли разочарования.

— В таком случае это затаённая обида на то, что тебя не взяли на берег. Я бы на твоём месте поумерил свои чувства. Не мне тебя учить, но уникальный шанс медитации в открытом море даётся далеко не всем. Используй его.

Танцор Вихря закрыл глаза. Капитан был прав. Одно дело вести диалог с Миром на суше или на берегу моря. И совсем другое — быть в это время на живом корабле, проводнике в открытую стихию, где первородные потоки Силы насыщенней и свободней, да ещё и протекают рядом с Великим Барьером, созданным эльтасмирийскими магами века назад, что таит в себе древнюю магию и мудрость прошлых эпох.

Эти мысли успокоили Айдагилля.

— Благодарю, капитан. — Он чуть поклонился, и они разошлись так же спокойно, как и беседовали.

Через некоторое время скорый южный рассвет вскрыл невидимые ночью морские горизонты, и вперёдсмотрящий сверху прокричал:

— Прямо по курсу судно без флага!