Миниатюры & сатира

Владислав Алексеевич Басов

В данный сборник вошли как ранние, но прежде не публиковавшиеся рассказы, так и новые, написанные автором совсем недавно. О своих сатирических произведениях, которые также вошли в сборник, В. Басов говорит: «Для сатиры нужен свой особый язык. Долгое время я не мог подобрать тот самый слог, которым мог бы писать вещи, называемые сатирой. Но, кажется, я что-то нащупал, что-то для себя нашел, и благодаря этому пошел какой-то сдвиг в направлении, о котором я давно уже думал…»

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Всю следующую неделю был со мной ОТХОДНЯК.

Отходил я долго, мучительно, — еще бы! Неделя в объятиях… (цензура)

Целую неделю и приводил себя в чувство, держа в душе цензуру эту.

После…

Ну, после, разумеется, затосковал.

Уже ни вопросов, ни ответов, — лежу себе в кровати, не подымаясь, и — тоска, тоска…

Наконец, очухался.

Подошел к окошку, — а за окошком слякоть, ветра, да дожди…

И так не по себе, а тут еще такой вид в придачу.

И снова: «люблю, аль нет?»

Ночь прошла без сна.

Вся в размышлениях, да сомнительных выводах.

Под утро я пришел к заключению, что любви — нет.

А раз нет любви — значит, и с Ней у меня ничего серьезного не было.

Так, мимолетное влечение.

Наконец, я и во влечении усомнился.

«А вдруг она ведьма?» — взбрело мне.

Взяла, да и околдовала.

Не может ведь обычная баба быть такой ненасытной, — НЕ МОЖЕТ!

Не может, наконец, она быть ненасытнее мужика.

Ведь обычно бабы с мужиков воют, а мужики все время ноют: дай, да дай; еще, да еще, — как дети малые по молоку.

Здесь же все иначе.

Стало быть — что-то не чисто…

Но вот, стал я анализировать, — и снова припомнил.

Припомнил все: и формы, и грудь, и ножки, — крепенькие, гладкие… — тьфу ты!

Околдовала!

Подсыпала яду, — вот и мучаюсь.

Одним словом, не выдержал. Оделся, да и — только пятки сверкали.

Адрес Ее я запомнил прекрасно.

В несколько минут добежал до Ней.

Вошел в подъезд и уткнулся носом в чью-то спину.

Спина развернулась, — и вот, уже вместо спины рожа мужицкая.

«Очередь», говорит.

Мне стало интересно, куда такая очередина выстроилась. Но делать нечего, — пришлось ждать.

Наконец, преодолев несколько ненужных этажей, к глубокой ночи оказался я на заветном.

И вижу, что очередь эта исчезает в дверях… Ее квартиры!

Заходит мужик, и минут двадцать — ступор.

Затем этот же мужик выползает на четвереньках, да еще задом.

А следом высовывается рука.

Ее.

Берет за шиворот следующего — и…

С одной стороны, мне стало досадно.

«Ненасытная! — говорил во мне монолог. — Вот, значит, как. Стоило мне на неделю в загул уйти — так ты уж…»

Конец ознакомительного фрагмента.