Человек и история. Книга первая. Послевоенное детство на Смоленщине

Владимир Фомичев, 2014

Первая книга автобиографического цикла «Человек и история», где автор рассматривает собственную жизнь в контексте истории нашей страны, которая складывается из отдельных человеческих судеб, историй семей и народов, сливающихся словно ручейки в мощный поток многоводной реки. Рождённый накануне Великой Отечественной войны в деревне Тыкали на Смоленщине, автор начал жизнь в самом пекле войны, на оккупированной территории. Много воды утекло с тех пор, но воспоминания не исчезают в прошлом, не утрачивают яркости. Пронзительные и трепетные, они дарят тепло и ощущение того, что любой возврат назад, в прошлое, это уже возвращение домой. А дома не может быть плохо, даже если идёт война. Трагизм времени сглажен детским взглядом, в повести видна некоторая отстранённость от самих военных действий, точных имён и событий. Но при этом все предельно понятно. Это обстоятельство придаёт истории достоверность, ведь наш герой слишком мал, чтобы давать серьёзные оценки миру вокруг. Мальчик просто не понимает, как можно жить по-другому, ведь он родился всего за два месяца до войны. Вместе с ровесниками он весело играет в окопах, собирает не только грибы, ягоды, но и гранаты-лимонки, ловко вытаскивая чеки и взрывая их, щекоча себе нервы. Здесь же дети войны осваивают азы арифметики, учась считать патроны в рожках, дисках и обоймах. Тут же постигали и грамоту. Надписи на бортах машин, вещах, опознавательные знаки, листовки – самые первые буквари для детей в те годы. Военное детство воспитало особые качества в людях той поры. Герой книги не стал исключением. Техническая смекалка, расторопность, обострённый инстинкт самосохранения привели его к первым шагам по дороге познания и творчества. В книге удалось сохранить самобытность послевоенной деревенской жизни, яркие образы односельчан, любопытные детали быта тех времён.

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Предисловие

Я в грёзах, иногда, душой стремлюсь туда,

В брегах крутых, где вьётся Днепр древний.

Где детство и нужда, как вешняя вода,

Ручьём бурлящим мчится вдоль деревни.

Теченьем ветхих книг, к которым я приник,

Впадал в миры волшебные, иные,

А птичьей стаи крик, что в сердце мне проник,

Зовёт в края далёкие и ныне.

Я в радостных слезах хотел воспеть в стихах

Поля, луга в канве лесных окраин.

До темноты в глазах смотрел, как в небесах,

Пасхальным утром солнышко играет.

Там хлад рассветных рос, в июньский сенокос,

С горячим потом единились пряно,

А звон сталистых кос и хор младых берёз,

С изока пеньем — партитура прямо.

Жужжанье летних мух, без ветра знойный дух,

Сорочий крик с украденным цыплёнком,

Песок горяч и сух, лишь взбаламутят вдруг,

Речную гладь резвящие мальчонки.

Вечерняя пора сбирает у двора

Жильцов усталых на ночлег обычный.

И сон спешит не зря, ведь алая заря

Поднимет рано всех на труд привычный.

Уж скошены поля и вспахана земля,

Дорога в школу через лес петляет,

А в нём соблазна для, учёбу отдаля,

Костёр брусники жарко полыхает.

Всё ближе холода, вода под коркой льда,

Взялись бетоном глинистые грязи.

Пошла в дровах нужда и груз телег тогда

С тяжёлым скрипом из лесу вылазит.

Забрезжил свет в окне: О, выпал первый снег!

И мать, ругаясь, печку затопляет.

Всё чудно, как во сне, а руки, как в огне,

Когда снежок в ладонях детских тает.

О, русская зима! Красавица зима! —

Овации срывает, как актриса.

В сугробах вся сама, все в инее дома

И ждут все новогоднего сюрприза.

Как скользок санный путь и как морозом грудь

С колючим кислородом распирает.

И лес, ни как-нибудь, а посуровев чуть,

Своих жильцов так снежно прикрывает.

Вот детства эпилог: грядущий путь далёк,

Всё радостно, что детство окружало,

И счастлив, кто сберёг в чреде пустых тревог,

Ту свечечку, что душу освещала.