Перекличка с прошлым. Стихи

Владимир Пучков

«ПЕРЕКЛИЧКА С ПРОШЛЫМ» – сборник стихотворений, поэм и од, написанных автором в период 2018—2020 гг. Благодаря его произведениям, посвященным выдающимся поэтам, оставившим заметный след на поэтическом небосводе, приходит осознание тесной взаимосвязи поколений – переклички голосов прошлого и настоящего. Автор указывает и на роль поэзии в формировании будущего и возрастании духовности нашей цивилизации, поскольку «Стихи – чудесное земное эхо поэзии, звучащей в небесах».

Поэтическое предисловие

Перекличка с прошлым

Суперпозиция времен, явлений,

Событий, промелькнувших чередой,

И жизней многих, многих поколений —

Истории калейдоскоп живой.

Нас прошлое в таинственность уводит,

Нам хочется узнать событий суть.

Ведь где-то там бессмертье чье-то бродит,

Но кто отыщет к нему верный путь?

И мы стоим как будто у витрины,

Там за стеклом — истории наряд.

Но каковы событий тех причины,

Нам факты ничего не говорят.

А ведь они свершались чьей-то волей,

За этой волей шёл послушно мир.

И получали люди в бранном поле

Венец победы иль кровавый пир.

Сквозь толщь времен проходит перед взором

Знакомых образов портретный ряд:

Одни из них глядят на нас с укором,

А у других смиренный, кроткий взгляд.

10.01—2.02.2010

Истины — в стихах, или о грядущем

(поэтическое эхо)

Стихи — чудесное земное эхо,

Поэзии, звучащей в небесах.

Прогресс стал неожиданной помехой

Наивной нашей вере в чудеса.

Мы верим в чудо сотворенья мира,

Мы верим в гений без начального Творца;

И в то, о чем всегда звучала Лира —

У жизни в мире сущем нет конца.

Мы верим в чудеса, чудесное спасенье,

Хотя апокалипсис где-то близко, возле нас;

Мы верим в будущее воскресенье,

Как верим в тот седьмой призывный глас.

Стихи для нас, землян, восьмое чудо света.

Род…, источник вечных истин, красоты;

В них веры закрома, надежды и мечты.

Кто нам раскроет тайны мастерской… поэта?

Здесь места нет искусственному интеллекту,

Поэту-роботу здесь тоже места нет;

Согласно высшему единому проекту

Без них продолжит жизнь

наш современный свет.

5—17 сентября 2020

Мне так знакомы эти голоса

Пусть злится вьюга, иль гремит гроза,

Пусть штиль в природе — светит солнце, ясно,

Пространство заполняют голоса,

Звучащие всегда особо, страстно.

То голоса поэтов всех времен,

Связующих жизнь прошлых поколений.

Не потускнеет слава тех имен —

Им путь прокладывали Истина и Гений.

Я часа ждал, когда взойдет моя заря,

С поэтами вступить чтоб в перекличку.

Теперь вот, как живой с живыми говоря¹,

Общаюсь с ними духом… По привычке.

В тех диалогах столько жизни, чувств, огня!

Не нам судить — поэты в чем неправы?

Тому, Кто создал мир, поэтов и меня,

Наш шар Земной — подножие для славы.

Читатель, помни! Ты ведь тоже Богом сотворен,

Что стоила бы без тебя литература?

А без нее твой титул был бы упразднен.

Таков сей мир, его природа и структура.

Я со своим собратом по перу на Ты,

Вот оттого легко вступаю в перекличку…

Мне дороги реальные мечты,

Мне дорога с поэтом и читателями смычка…

Приятно слышать мне поэтов имена…

5—7 августа 2020

Читая Пушкина

Сегодня пробудился я в часу шестом, —

В росе на травах солнышко играло,

Благоухало, пело всё кругом, —

Душа моя в восторге замирала.

В движеньях тонких проявляется душа,

Как чувство красоты, любви и неги.

А голос свыше тихо мне внушал:

«Запомни чудное мгновение навеки!»

Быть может и тогда, в погожий майский день

Российская земля торжествовала:

Под свой покров божественная сень

Новорожденного поэта принимала.

В движениях души — загадочная Русь, —

Она есть связь времен и поколений.

А в жизни рядом — торжество и грусть,

О чем глаголил многократно гений.

В его твореньях — философия любви,

Борьба страстей — их взлёты и паденья;

Страдания людей, цена крови,

Душевный бунт и к вольности стремленье.

Читая Пушкина, то тихо загрустим,

То сердце вдруг наполнится усладой,

Как будто бы вокруг курился ладан, —

Не замечаем мы при этом едкий дым;

Бывает, что в груди волненье ощутим,

Переживая за героев драмы…

Творения его подобны храму, —

За это Пушкина читаем, любим, чтим.

6—7 июня 2003

В мое сердце поэт постучал

Перебираю в памяти места,

Где жизнь текла опального поэта,

И слышу вдруг, как свыше мне уста

Глаголят: «Посети их нынче летом»!

Глагол услышав, я спешу туда,

Где торжествуют русские просторы,

Где испокон веков — Святые Горы,

Куда влечет счастливая звезда.

Там, на холме, у стен монастыря,

Где предков прах и Ганнибалов тени,

Упокоение обрел бессмертный гений,

Когда горела зимняя заря.

От гор Святых тропинкой через лес

Иду в Михайловское, созерцая

Всю красоту, что дышит здесь окрест,

Творца дыханьем прославляя.

А над рекой стоит тот самый дом,

Что стоит всех дворцов и всех лачужек.

Российской Меккой станет дом потом

Для почитателей — друзей, его подружек.

Весь день его ищу, уж в Святогорье звон,

Как благовест, зовет к ночному бденью.

Да, не у Вульфов ли в Тригорском он?

О, нет! Он — в Петербурге, без сомненья.

Прекрасна ты, родная сторона!

А ты, столица северной Пальмиры,

Поэту провидением дана,

Чтоб быть воспетой его лирой!

Не верьте вы тому, кто скажет вам,

Что умер он и нет его на свете:

Принадлежа невидимым мирам,

Он нас, землян, стихом приводит в трепет!

17 сентября — 12 октября 1996

Так тронул душу мне поэт

За Машуком взошла луна,

Там, где-то над хребтом Кавказа;

К зениту поднялась она,

И стало необычным всё для глаза.

Светило в небе: лунный день,

Освещено всё мягким светом,

И всё отбрасывает тень,

И стела в честь его — поэта.

Он здесь стоял: живой Мишель

Под сенью славного Машука,

Стоял так просто, как мишень

Мартынова, его же друга.

Здесь пулей он убит, сражён,

Душа ушла в мир вечной тени.

Он был наивен и смешон,

А духом — превосходный гений.

Таинственного много в нём,

Загадочны и жизнь, и лира:

То гений жёг его огнём,

То бог — создатель сего мира.

Все мысли в фокусе одном —

Везде любовь со смертью рядом,

Хотел заснуть он вечным сном,

Чтоб смерть была ему отрадой.

Мятежным сердцем он искал

То бурь земных, то вдохновенья.

Он созерцал с кавказских скал,

Как демон, красоту творенья.

Но восхищался лишь на миг,

А дальше — муки и терзанья:

Ему являлся смерти лик,

Он ощущал её лобзанья.

Так мало связан он земным

И внешне жил совсем беспечно.

В его стихах — загадки, сны,

Могил таинственность и вечность.

Зачем же жил? Зачем творил?

Кому нужны его страданья?

Какие тайны он открыл?

Унес с собой какие знанья?

Поэт в страданиях велик,

Печальных мыслей, будто улей.

Мир не услышал стон иль крик,

Когда он пал, сражённый пулей.

Не плачь, Россия! Не тужи!

Нам ни к чему твои страданья.

Поэт давно звездой кружит

И озаряет мир сияньем.

Нас восхищает каждый стих,

Как совершенство, своей тайной.

Нельзя к нему добавить штрих,

И это, верно, не случайно.

Над Машуком луна опять,

В другие ночи звёзды светят.

Не повернуть событий вспять,

На все вопросы не ответить.

4—5 мая 2012,г. Пятигорск

Идеал

Ты для меня, как у Блока,

Дама Прекрасной Мечты:

Профиль чеканный и локон,

Брошь на упругой груди,

Пальцы изящные в кольцах

И на запястье браслет,

Голос — ансамбль колокольцев,

Взор твой — чарующий свет;

Тайну скрывают походка,

Шелком обтянутый стан,

Страсть излучаешь, но кротка,

Загадочна, словно туман;

Облик твой ярок и светел

Словно светильник во мгле, —

Нет тебя ближе на свете,

Достойнее нет на земле!

1997

«И я любил, и я изведал…»

А. А. Блоку

«И я любил, и я изведал

Безумный хмель любовных мук…»,

А дальше нам поэт поведал

Так неожиданно и вдруг,

Что было их — любимых много:

Простых, таинственных, иных,

Но шли они одной дорогой

В пределах чувственных, земных;

Что страсть кипела, сердце билось, —

Плоть возносилась над землей…

Любовь — страдание, — не милость;

А наслажденье, словно зной,

Что выжигает летом травы

И нивы, губит урожай.

Нет, не снискать поэту славы

На этом поприще, — сей край

Ему опасен. Он не может

Принадлежать вовек одной.

Любовь земная сердце гложет, —

Поэт в погоне за мечтой.

Мечта однако ускользала,

Как ею он овладевал.

Одна другую замещала,

Но — недоступен идеал.

Прозрел: любовь страшнее зелья,

Страшнее, чем девятый вал —

Вот оттого с таким весельем

Он проклинал все те ущелья,

Где и любил, и целовал.

Любовь познавши неземную,

Поэт отринул плоти страсть;

Как гимн, запел он «Аллилуйя!»,

Чтоб Бог не дал опять упасть

«На ложе страсти роковой»…

Да, был поэт с такой судьбой.

3 октября — 15 ноября 2013

«Ещё один Владимир — Маяковский…»

Ещё один Владимир — Маяковский,

Так много можно говорить о нем,

А если кратко и по-философски, —

Горел он революции огнем.

Ведь в футуризме отражалось пламя

Всех будущих свершений и побед.

Народ поднял пророческое знамя,

Окрашенное кровью в красный цвет.

Настало время бунтов, войн, репрессий —

В сознании свершился поворот;

А что касается прогрессий и регрессий,

То чаще было всё наоборот.

А он, как посох громовержца-бога,

Как молнии подобный яркий свет,

Прокладывал в поэзии свою дорогу,

Громя литературу прежних лет.

Могуч, красив, басист поэт-верзила,

И равных не было ему тогда.

В его трудах — энергия и сила,

Народ и революция всегда.

Гордись, Отчизна, яркою плеядой

Из тех, кто этим именем крещён.

Охватывая лики той плеяды взглядом,

Деяниями их я восхищён.

И я несу по жизни имя это.

Читатель дорогой, пойми меня:

Я ощущаю радость быть поэтом

И прославлять Великих имена.

16 июня 2012

Памяти Андрея Вознесенского

I.

Вдруг стало тихо там, на даче,

И в Переделкино вокруг.

Ушли и слава, и удача,

Ушёл из жизни верный друг.

И Богуславская, страдая,

Его там долго будет ждать.

«А вот и я, моя родная!

Не надо плакать и рыдать».

И вперемешку жизнь с кошмаром —

Видений много в разнобой.

Бред наяву, как от угара:

«Андрей! Андрей! Я здесь с тобой!»

Но жизнь есть жизнь. Воспоминанья

Свой светлый облик обретут.

Стихи читая, на свиданье

Друзья и близкие придут.

II.

Ты воздух рассекал на части

Наотмашь правою рукой,

Когда стихи читал со страстью

Пред многотысячной толпой.

В Политехническом музее

На вечерах твоих аншлаг.

Ты был кумиром! — а пигмеи

Пытались сбить дыханье, шаг.

Тебя в поэзии нетленной

Нельзя унизить, оскорбить.

Звучал твой голос во Вселенной —

Стихам и песням быть и жить!

Андрей! Андрей! Тебя мы помним,

Запечатлелся ты навек —

Объявший свет и мир огромный

Поэт, философ, человек.

Нинке

«Ну и дела нам с этой Нинкой,

Она жила со всей Ордынкой…»

Владимир Высоцкий

Так почему тебя прозвал он Нинкой?

Какие были у него с тобой дела?

Действительно, ли ты была блондинкой?

И что — со всей Ордынкою жила?

Мы можем лишь гадать, как этот образ

Сформировался в буйной голове.

Быть может, что гюрза иль даже кобра

Ему шепнула: «Ты поверь молве!»

Но если и была такая дама,

То это — жизнь, и нет большой беды.

А образ Нинки годен лишь для драмы,

В стихах же славят женщину мечты.

Да, он — поэт, к тому ж и бард великий, —

Не смею я его судить или винить.

В угоду лишь толпе тупой, безликой

Он мог экспромт подобный сочинить.

Прости его, коль имя твое Нинка,

Он много разных слабостей имел.

Да, срифмовал он «Нинка» и «Ордынка»,

Но никого обидеть не хотел.

04.10.2008

Поэту, которому исполнилось 90 лет

Один сказал: «Мои года,

Мои года — моё богатство!»

Другой добавил: «Не беда,

Когда тебе уже за двадцать,

Но только эн десятков лет

И эн всего-то лишь девятка!»

Прекрасен мир! Мечты — не бред,

И не предел в мечтах десятка.

Душой ты молод, ты — поэт,

Живёшь не прошлым, а грядущим.

Что для тебя земные кущи?

Несёшь ты в мир добро и свет.

Стихи — стихам, конечно, рознь, —

От века всем известно это.

Когда в стихах есть «соль» иль «гвоздь»,

Они творение поэта.

Ты доказал, что ты — поэт,

Твои стихи рождают эхо.

Прими же пламенный привет

От сотоварищей по цеху.

Раскрыл ты сердце, мир любя,

Твоей душе не нужны платья.

Молиться буду за тебя:

«Господь! Спаси поэта благодатью!»

16 октября 2010

* * *

Поэтом невозможно стать, —

Поэтом суждено родиться;

На нём особая печать,

В нём духа высшего частица.

Ему даны талант и власть

Так оперировать словами,

В строках чтоб ощущались горечь, сласть,

Души пылающая страсть,

И скорбь, омытая слезами.

Он, как пророк, дан небесами,

Чтоб словом жечь сердца людей

И звать на подвиг, на свершенья;

Вступать со злом, с грехом в сраженье

И биться до последних дней.

Он видит в небе грозный перст

И трудный путь в земных пределах;

Он слышит глас: «Неси свой крест

И счастлив будь своим уделом!»

Об этом каждый должен знать,

Завистник — с этим примириться:

Поэтом невозможно стать, —

Поэтом можно лишь родиться.

05—06.04.2014,посёлок Малино

Вечно-зеленый, вечно молодой

К 120-летию со дня рождения

поэта Сергея Есенина и

90-летию со дня его смерти

Так трудно нам его представить

В сто двадцать лет с седою бородой.

В своей невероятной славе

Сергей Есенин будет вечно молодой!

Он молодым добился славы

И в тридцать лет оставил свет.

Сто лет пред ним склоняют главы,

Да, он — особенный поэт.

Пришел в Москву он из Рязани,

Пришел пешком и босиком;

Столица стала полем брани,

Венцом поэта лишь потом.

Тогда поэтов было много,

Да и какие имена!

Чтоб на Парнас взойти дорогой,

Среди поэтов шла война.

И он встревал порою в схватки

С законодателями мод;

Из озорства клал на лопатки

Всех, кто зажать пытался рот;

Тогда горел костер рябины красной

Поэт скакал на розовом коне,

И голубой пожар метался рясно, —

Сергей в тот час в ударе и вине.

Он в кабаках российских страстно

Москву кабацкую читал.

Тягаться в славе с ним — напрасно!

Кто был тогда ему чета?

Возможно, только Маяковский,

Но у того иной венец.

И коль судить по-философски —

Их сблизил жертвенный конец.

Да, смерть роднит. Он возле гроба

Сергея многое поймёт

И скажет: «Мы — поэты оба:

Один из нас ушёл в полёт,

Другой же — славу пропоёт».

И стих его, как откровенье,

На всю Россию прозвучал;

Отпали сразу все сомненья —

Поэт поэта прославлял.

Давили смерть и гроб, как гири,

Душой болел он за него;

Штормил словами панегирик

И выходил из берегов.

— Перестаньте!

Бросьте!

Вы в своём уме ли?

Дать,

чтоб щеки

заливал

смертельный мел?!

Вы ж

такое

загибать умели,

Что другой

на свете

не умел.

Но поздно! Поздно! Слишком поздно

Пришли на ум эти слова:

В гробу поэт, гудит Москва…

У смерти лик жестокий, грозный,

Момент для истин скорбный, слёзный.

Пронзает траурное скерцо,

В борьбе со скорбью только дух;

Болит душа и ноет сердце,

И горечь слов и мыслей вслух:

— Навсегда

теперь

язык

в зубах завторится.

Тяжело

и неуместно

разводить мистерии.

У народа,

у языкотворца,

Умер

звонкий

забулдыга-подмастерье.

Здесь верно всё, как и трагично,

Как и трагичен жизни путь.

Неповторима его личность.

Что потеряли — не вернуть.

Какие рифмы и сравненья!

От них кружится голова.

Легко и просто в сочиненьях

Рождались новые слова.

И каждый стих звучит, как песня,

В нас будет радость иль печаль.

Стихам поэта в книгах тесно,

Они стремятся вширь и вдаль!

Да, Маяковский знал: как тени,

Пройдут иные мастера,

А подмастерие Есенин

Нам нужен завтра, как вчера.

И закусив губу зубами, —

Ведь скорби вал ещё не стих, —

Он, всех потрясшими словами,

Блестяще так закончил стих:

— Для веселия

планета наша

мало оборудована.

Надо

вырвать

радость

у грядущих дней.

В этой жизни

умереть

не трудно.

Сделать жизнь

значительно трудней.

Сегодня ж слава юбилеем

Пробила время, мрак и дым.

Мы снова с ним — Есениным Сергеем,

Вечнозеленым, вечно молодым.

Сквозь толщь времен и лихолетья

Он, незабвенный, светит нам;

Да, светит более столетья,

Что равнозначно чудесам.

11—19 июня 2015

И вновь Шекспир, и снова Пушкин

Вот те, над кем сияет нимб:

Шекспир загадочный, великий,

Бессмертный Пушкин рядом с ним, —

Сияют ярко эти лики

Через пространство, толщь веков.

Я утверждать это готов

И заодно со мной издатель.

А ты, что скажешь нам, читатель?

Вопрос не праздный, а крутой:

— Давно ль читал ты их творенья? —

Стоим мы у черты, у той,

Что стала вдруг страшней успенья —

За ней небытие, забвенье.

Ты возразишь:

— Не может быть?

Как можно Пушкина забыть?

Другого гения — Шекспира? —

Но всё трагичней, чем у Лира!

Обидно. В двадцать первый век —

Компьютеров и интернета

Так обокрал себя вдруг человек…

Ужель в духовный мрак погрузится планета?

19 ноября 2018

Примечания

1

У В. В. Маяковского в поэме «Во весь голос» так: — Слушайте, товарищи потомки, Агитатора, горлана-главаря. Заглуша поэзии потоки Я шагну через лирические томики, Как живой с живыми говоря — БВЛ, серия третья. В. Маяковский. М., 1969. — Сс. 601—60*.