«Бархатное подполье». Декаденты современной России

Владимир Преображенский, 2015

Книга посвящена ярчайшему явлению в российском андеграунде – декадентскому движению «Бархатное подполье», которое в 2015 году отмечает 10-летний юбилей. Фестиваль «Бархатное подполье» в нулевых стал самым загадочным и богемным мероприятием Москвы, породив массу последователей, в том числе в Москве, Воронеже, Санкт-Петербурге. Перед вами увлекательный рассказ об истории фестивалей и салонов, закулисных интригах и тайной жизни участников «Бархатного подполья», публикуемые впервые воспоминания, редкие фотографии, афиши и многое другое. Издание дополнено искусствоведческими статьями, посвященными таким важным для «Бархатного подполья» понятиям, как «декаданс», «эскапизм», «дендизм». Книга содержит экскурс в историю изящных аксессуаров: трости, цилиндра, галстука-бабочки, длинных мундштуков, шляпок с вуалями… Данное издание для тех, кто интересуется современным искусством и неформальными субкультурами.

Денди с электрогитарами

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Я был бы, конечно, полным безумцем, если бы вдруг объявил, что все это — и декадентство, и эстетизм, и эскапизм — придумал я сам. Конечно же, нет, и любой эрудированный человек это подтвердит. «Бархатное подполье» стало синтезом, новой реинкарнацией и развитием этих интереснейших явлений мировой культуры в реалиях XXI века. Поэтому, начиная интригующий рассказ о фестивалях и салонах «Бархатного подполья», завладевших умами утонченной московской богемы за последние десять лет, мы никак не можем пройти мимо очень важных культурных кодов и понятий, которые создадут у читателя более объемную картинку происходящего. Ибо все гораздо глубже и удивительней, чем кажется на первый взгляд…

Эскапизм: бегство от реальности или создание иной?

This is who I am

Escapist,

Paradise Seeker

Farewell time to fly

Out of sight,

Out of time,

Away from our lives.

Nightwish. “The Escapist”

Есть ли среди ваших друзей люди, которые могут проводить целые дни в молчаливых думах, подолгу смотреть на звезды или с головой окунаться в чтение, не обращая внимания на окружающих? Думаю, что каждый из нас время от времени встречает таких индивидов, а кто-то и сам таковым является. Это — эскаписты, очень тонкие и своеобразные натуры. Спасаясь от бессмысленности, скуки и жестокости внешнего мира, они способны уходить в собственный внутренний мир, нарисованный яркими красками воображения. Это явление встречает весьма неоднозначные оценки как обычных людей, так и психологов.

Феномен эскапизма (от англ. escape — выход, уход, исход) был известен еще с древних времен. Как только человечество поднялось на такой уровень развития, когда пребывание в рамках общины перестало быть непременным условием выживания, наиболее свободолюбивые и своенравные индивиды стали практиковать уединение и отшельничество. Гераклит в презрении к жителям Эфеса покинул город и жил в горах, кормясь травами. Диоген жил среди людей, однако всячески демонстрировал независимость от жизненных благ — ночевал в бочке, не имел ни гроша и, по легенде, даже отказался разговаривать с самим Александром Македонским.

Эскапизм, считавшийся в эпоху Античности нездоровым явлением (в Древней Греции слово «идиот» означало человека, не принимающего участия в общественной жизни), в Средние века превращается в одну из добродетелей, а монашеский образ жизни становится привилегированным и почитаемым. Наиболее ярко отшельничество и аскетизм проявились в образе жизни представителей гуситов, табаритов и адомитов в Богемии. Отсюда пошло название для эскапистов этой формации — богема.

Канонические формы эскапизма сформировались в Европе на рубеже XIX и XX веков. Этому способствовало повышение уровня жизни, распространение промышленности, а следом за ней — просвещения, книг, а также более нездоровых привычек — употребления разного рода психотропных веществ.

Впрочем, данное явление никогда не распространялось среди широких слоев населения, оставаясь привилегией знатных особ и деятелей искусства. Самым знаменитым эскапистом Европы XIX века был король Людвиг Баварский. Подданные недолюбливали своего монарха за расточительность и невнимательное отношение к государственным делам (король выделял огромные деньги из казны на строительство никому не нужных замков). Но главными странностями Людвига были крайне низкая общительность и фанатичная любовь к операм Вагнера: волшебный мир любимых произведений заменял королю жизнь в реальном мире. Так, на одной из карикатур его изображают в роли Лоэнгрина. Итог этой драмы таков: в 1886 году консилиум врачей признал невменяемым собственного монарха. В том же году король Людвиг, преданный и покинутый своими подданными, утонул в водах Штарнбергского озера при невыясненных обстоятельствах. Пожалуй, это был единственный случай, когда эскапизм стал медицинским основанием для лишения человека дееспособности.

Двумя годами ранее, в 1884-м, во Франции вышел знаменитый роман Жориса-Карла Гюисманса «Наоборот», впоследствии признанный манифестом европейского декаданса и эскапизма XIX века. Главный герой, аристократ дез Эссент, испытывающий отвращение к окружающему миру, живет один в загородном доме и предается утонченным и извращенным удовольствиям. Его пример демонстрирует, что при наличии достаточных финансовых средств человек может выстроить свой собственный мир, такой же реальный, как и внешний, только обособленный и меньший в размерах.

Упомянутое движение декадентов к началу XX века получило широкое распространение в Европе, а затем и в творческих кругах Санкт-Петербурга. В сущности, декаданс с его глубоким индивидуализмом, неприятием общепринятой иерархии ценностей, чувством безнадежности и обреченности стал ответом на развитие капитализма и рыночных отношений. Поэты-декаденты, чувствуя бездушие и цинизм современного им общества, предпочитали скрываться от него в мире собственных размышлений и грез. Безразличие декадентов к радостям жизни проистекает из готического искусства, а у романтиков они унаследовали знаменитый библейский символ, который для эскаписта приобретает скорее экзистенциальное, нежели религиозное, значение, — «башню из слоновой кости». Башня олицетворяет собой уход в мир творчества, чистый и свободный духовный путь. Именно такое употребление этого образа внедрил французский критик и поэт Шарль Огюстен Сент-Бев. В одном из стихотворений сборника «Августовские мысли» (Pensees d’Aout, 1837), сравнивая современных ему поэтов, Сент-Бев описывал творчество Альфреда де Виньи следующими словами: «А самый таинственный, Виньи, еще до полудня словно возвращался в башню из слоновой кости» (Et Vigny, plus secret, Comme en sa tour d’ivoire, avant midi rentrait).

Несомненно, в XX веке одной из наиболее ярких страниц в истории эскапизма явилось творчество профессора Джона Р. Р. Толкина. Мифология Средиземья, созданная великим писателем в произведениях «Сильмариллион», «Хоббит» и «Властелин Колец», стала основой целого жанра, который и по сей день пользуется невероятной популярностью, — фэнтези. Мир Средиземья оказался населен самыми различными расами, каждый уголок этой чудесной страны был чем-то похож на Землю, но превосходил все то, что мы привыкли видеть. Каждый народ обладал собственной уникальной культурой и языком, которые профессор придумывал самостоятельно, используя в качестве основы языки древности, такие как древне-норвежский или кельтский.

Наследие Дж. Толкина оказалось настолько великим и значительным, что современные эскаписты продолжают осваивать его и по сей день. К концу XX века в России и по всему миру сформировались «общины» толкинистов. В основном это молодые люди, которые занимаются реконструкцией образа жизни и истории народов Средиземья. Обыватели, как правило, считают толкинистов инфантильными, неадекватными личностями. С одной стороны, это вызвано общественным порицанием крайних форм эскапизма, с другой — банальной завистью: первые российские толкинисты были студентами МГУ, играли в «Что? Где? Когда?» и обладали живым творческим умом, не в пример представителям «серой массы».

В 1960-1970-е годы знамя эскапизма подхватили хиппи. Молодые люди отращивали волосы, вплетали в них цветы и селились подальше от цивилизации, занимаясь общением, духовным саморазвитием и употреблением психотропных веществ. Такое поведение было свойственно и многим рок-звездам. Основатель, вокалист и гитарист культовой группы Pink Floyd Сид Барретт, злоупотребляя ЛСД, дошел до такого состояния, что «проваливался в себя» на концертах: молча стоял на сцене, в то время как остальные музыканты продолжали играть. Как следствие, в 1968 году участники группы приняли решение заменить Барретта на Дэвида Гилмора.

Эскапизм может проявляться не только в творчестве, но и в науке. Один из величайших ученых всех времен и народов, Никола Тесла, был очень замкнутым человеком. Большую часть жизни он провел в своих лабораториях в Уондерклифе и Колорадо-Спрингс. Несмотря на внешнюю красоту, богатство и внимание женщин, Тесла ни разу не был женат и не имел любовных романов. В конце жизни великий ученый уничтожил многие свои изобретения, опасаясь, что человечество может использовать их ради разрушения. Выдающийся ученый не оставил нам чертежи «лучей смерти» и огромных беспроводных передатчиков энергии, однако и по сей день нас окружают его менее грандиозные изобретения — спидометр, лазер, электрогенератор и многие другие вещи.

Современная индустрия развлечений предлагает потенциальному эскаписту целый спектр готовых решений: зомбирование телевизором, зависимость от компьютерных игр и Интернета. Это своего рода шаблонный эскапизм, который не требует от своих адептов творческой активности. Достаточно лишь отдавать этому занятию все свободное время да время от времени вносить деньги. Молодые люди, часами прозябающие в мирах «Варкрафта» или «Лайнэйджа», возможно, могли бы стать известными писателями или музыкантами, и уж тем более обидно, когда подобная кабала затягивает детей — обладателей творческого, но вместе с тем уязвимого ума.

О детях следует сказать отдельно. Если мы посмотрим внутрь себя, то поймем, что в те далекие времена, когда мы были маленькими, мы могли думать и чувствовать как настоящие эскаписты. Дети не только способны с удивительной легкостью рисовать в своем воображении иные миры и их обитателей. Иногда их мироощущение превращается в удивительное переплетение реальности и мечтаний. Такую картину можно видеть в драме Гильермо дель Торо «Лабиринт Фавна», где мифические существа являются главной героине как часть вполне осязаемого внешнего мира.

Внимательно рассмотрев феномен эскапизма, можно разделить его на несколько видов:

• творческий эскапизм. Человек создает собственный мир, исследованию и развитию которого он посвящает все свое свободное врем я. Так, профессор Толкин никогда не утверждал, что придумал мир Арды. Напротив, он говорил, что «открыл его на страницах собственных работ»;

• реконструкторский эскапизм. Группа людей воссоздает по литературным либо историческим описаниям иной мир и мысленно или почти явно переселяется в него из мира современного;

• рабочий эскапизм. Человек уходит с головой в трудовую деятельность. Нередко этот вид эскапизма развивается как ответная реакция на проблемы личного и семейного характера;

• шаблонный эскапизм. Бегство человека из реальности в мир компьютерных игр или других виртуальных систем, которые построены на общепринятых принципах, где игрок является лишь ничтожной частью другого мира;

• психотропный/наркотический эскапизм. Алкоголизм и наркомания — «классика», известная еще с древности. При правильном подходе может стать основой изысканного и неповторимого творчества: абсент и опиум в XIX веке были неизменными спутниками богемы. Употребление абсента вдохновляло художников Винсента Ван Гога и Поля Гогена, поэтов Поля Верлена и Артюра Рембо. У современных обывателей, однако, «зеленая фея» вряд ли способна вызвать что-то иное, кроме неконтролируемой реакции организма.

Несмотря на многообразие форм, классическим примером эскаписта для нас всегда будет мечтательный молодой человек с книгой в руках и множеством исписанных тетрадей и блокнотов. Да, общество не понимает и не принимает людей, которые обладают неординарным мышлением и живут в другой системе ценностей. Но все же нам следует помнить, что многие привычные для нашей жизни вещи когда-то были изобретены талантливыми учеными, проводившими дни и ночи в своих лабораториях, вдали от беспокойного общества. А золотой фонд мировой литературы, поэзии и музыки — это результат неоплатного и непонятого современниками труда самоотверженных служителей искусства.

Алексей Ильин

Эротическая фантазия на сломе эпох

Мария Рунова,

модель, фотограф, журналист, участница движения «Бархатное подполье»:

Познакомившись с Преображенским году этак в 2007-м, я вместе с родным журналом Penthouse со всей ответственностью (или безответственностью) поддержала идеи «Бархатного подполья». Мысли Володи Преображенского по поводу создания некоего совершенно неформатного эстетического пространства сразу показались мне близкими. И конечно же, было интересно проявить организаторские способности, помогая фестивалю в деле организации прессы. Наверное, это мой первый опыт пиарщика — привлечение на третий фестиваль дружественных журналистов. Коллеги, впрочем, не скучали и получили немало удовольствия от происходящего в «бархатном» микрокосме — это очевидно по вышедшим сюжетам и публикациям.

Наверное, неодекаданс более чем актуален в свете трагического слома и упадка аналоговых ценностей, культурных традиций, технологий… Эпоха индустриальная колоссально резко выродилась в постиндустриальную, нас зубодробительно отформатировали терабайты электронной информации, уж не говоря о том, что родились мы в одном государстве, а продолжаем жить в другом. Масса дискурсов происходит в условиях сложнейшего микса века прошлого и нынешнего. Мы, дети 1980-х, застали виниловые пластинки. Родившиеся в 1990-х понятия не имеют, что делать с проигрывателем или катушечным магнитофоном. А я ловлю себя на мысли, что слушаю танго на бабушкином патефоне и одновременно балуюсь векторной графикой и треплюсь в соцсетях. Кстати, мало кто знает, что Владимир Преображенский — автор первой русскоязычной песни про Интернет. На мой взгляд, именно появление глобальной Сети — прецедент для неодекаданса и его дальнейшей актуализации.

Хотелось бы сказать, что «Бархатное подполье», задуманное как куртуазное мероприятие, на каком-то этапе имело аннотацию как фестиваль рок-декаданса. «Подполье» действительно было связано с роком. Я, собственно, про рок, который не только музыка, но и судьба. В определенный момент то, чем ты занимаешься, мистическим образом сказывается на происходящих событиях. Не надо, конечно, все это демонизировать, каждый из нас — творец своей судьбы, все мы иногда отвечаем за безрассудное поведение и коллекцию вредных привычек. Скорее, фестиваль декаданса придал некое объяснение, трактовку драматическим линиям наших частных жизней.

Порой я чувствовала себя маленьким демиургом, держащим в руках некую хрустальную сферу, где беспрестанно что-то происходит — и со мной, и с моими знакомыми. Это во многом напоминает картину Чюрлениса «Сказка королей» — помните две мужские фигуры в дремучем лесу? Короли держат на ладонях поднос с неким субъективном миром… Они живут в этой хрустальной сфере, а также смотрят на нее извне с разных ракурсов. Если раньше меня бы страшно угнетали личные фрустрации, то теперь даже в них я вижу определенный смысл и красоту. Многие суеверно боятся декаданса и его драматического материала. Хотя повторюсь: все что угодно можно объяснить как угодно. Я большой противник предрассудков и суеверий, иначе давно бы фатально ретировалась из нашего декадентского движения.

Декадентские фестивали лично для меня всегда были связаны с какой-то личной историей, воспитанием чувств и, не побоюсь сказать, с романами. На «Бархатное подполье», как бабочки на свет, слетались самые экзотические и талантливые персонажи мужского и женского пола. Для кого-то бархатно-амурные пересечения остались в виде яркого этюда, а кто-то из нашей публики совершенно точно создал семью. Лично я ничего не имею против того, чтобы выйти замуж за московского декадента. Но пока, уж так получается, довольствуюсь лишь играми в декаданс… Раскусанными в кровь губами, потревоженной душой и допингом в виде приключений, жанрового хождения по грани, любования со стороны остротой и искренностью моментов собственной жизни. Это любование бывает упоительным — нет ничего приятней, чем долгими зимними вечерами обсуждать в тесном декадентском кругу эротические шалости и чувственные экспириенсы. И конечно же, мы не могли не вспомнить с Владимиром Преображенским первые фестивали — я их, к сожалению, не застала. Прерываю свой монолог и с удовольствием передаю слово Маэстро… (мало кто знает, но этот псевдоним закрепился за Преображенским еще со школы).

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Мой прадед, Геннадий Иванович Преображенский, работал, как свидетельствуют документы, «ответственным исполнителем Владимирского граммофонно-игольного завода». То есть фактически трудился в индустрии звукозаписи. Или еще определеннее — на музыкальном лейбле, как сказали бы мы сейчас. Мой дед, Владимир Геннадьевич Преображенский, играл в первых джазовых оркестрах в Москве.

Я, Владимир Олегович Преображенский, в 1993 году создал свою первую рок-группу «Летучий Голландец», в 2000-м — группу «Бостонское чаепитие», в 2005-м организовал первый фестиваль «Бархатное подполье», который тоже начался, в общем-то, с музыки.

Или эротической фантазии? Хм… Возможно.

Помнится, я скомпилировал ради забавы музыкальный сборник, куда поместил композиции очень разных, на первый взгляд, исполнителей. Но только на первый взгляд. Сквозь определенный эстетический монокль они вполне логично выстраиваются в единую картину: это группа «Оберманекен», Александр Ф. Скляр (с альбомом «Ведьмы и стервы»), группа «Пикник», Владимир Веселкин, группа «Колибри», немного инфернальной готики в лице Dead Can Dance и Lacrimosa… В этот же ряд я, разумеется, поставил и «Бостонское чаепитие». И — о чудо! — оказалось, что все это выглядит настолько органично, как будто бы эти артисты только и ждали своего часа, чтобы слиться в художественном экстазе. Я почувствовал невероятный прилив вдохновения и немедленно стал выстраивать визуальный ряд.

И вернулся… совершенно верно — к эротической фантазии. Я представил себя восседающим в роскошном дворце среди изысканных яств, напитков, благовоний, исполняющим одну из своих самых медитативных песен — «Новый эскапизм». А вокруг меня колышущиеся от любви тела, красивые и стройные, и самые прекрасные в мире вздохи и всхлипы. Иными словами, нечто среднее между сценами из фильмов «Калигула» Тинто Брасса, «Тихие дни в Клиши» Клода Шаброля и известного эпизода из картины «С широко закрытыми глазами», который многим, как выяснилось позже, вскружил голову.

Рано или поздно мысль моя, капризная и безумная, привела к образу декадентских салонов — тех, что были в золотые времена французских поэтов-символистов в Париже или в эпоху Серебряного века в России… Но салоны будут потом. А начал я с робкой попытки обнаружить людей, близких по духу, с похожими эстетическими запросами. На одном известном музыкальном портале был запущен «конкурс куртуазного декаданса». Определение, носившее, несомненно, некий рабочий характер, так и прижилось.

Концепция конкурса была обозначена мною в выражениях, которые, как я сейчас понимаю, звучали тогда, как оды Ломоносова среди хип-хоп-вечеринки:

«В современной российской музыке назревает новая волна декадентской куртуазности и интеллигентного эстетства. Усилиями ряда коллективов («Оберманекен», «Бостонское чаепитие» и др.), различных по музыкальной стилистике, но близких по эстетике, образу художественной мысли, формируется новое, «бархатное» подполье, навеянное сладкими снами Серебряного века, капризностью и изломанностью французского символизма.

Данный конкурс призван обнаружить и донести до широкой публики новые имена исполнителей и коллективов, в чьем творчестве присутствуют особый эстетский лоск, свойственный дендизму, черты декаданса и куртуазности.

Для справки:

• эстетизм — 1) отношение к искусству как к предмету утонченного наслаждения, доступного только избранной части общества (элите); aisthetes (греч.) — воспринимающий; 2) художественная манера, представляющая изображаемое в тонких и изысканных красках;

• декадентство — в конце XIX — начале XX века общее название нереалистических направлений в искусстве, характеризующихся настроениями упадка, утонченным эстетизмом и индивидуализмом (словарь С. Ожегова);

• куртуазный — в Европе времен Средневековья — изысканно вежливый, благородный, любезный.

Для участия в конкурсе приглашаются коллективы, в чьем творчестве указанные художественные принципы являются доминирующими».

Так или иначе, конкурс неожиданно вызвал нешуточный отклик, обрушив на меня тонны самой разнообразной музыки, крайне неоднородной и по уровню исполнения, и по художественной ценности, и по стилю. Я услышал и «куртуазный» металл, и не менее «декадентский», как его определяли авторы, рэп, и, конечно, разнообразный шансон, джаз, романс…

Итак, 2004 год… Я томлюсь в суетной Москве, и в голове у меня ворох идей, ярких образов, в которых отражаются персонажи любимых фильмов, литературные герои, звучит прекрасная музыка. И постепенно, стихийно эта декадентско-эстетская фантасмагория стала заворачиваться в некий клубок, сгусток, пока в сознании не вспыхнуло заманчивое слово — «фестиваль»!

Никакого организаторского опыта у меня нет, если не считать смешных и безалаберных опытов организации собственных концертов. И слабый голос здравого смысла, едва слышный за диким хором моих фантазий, подсказывал мне, что сделать фестиваль в одиночку, с горсткой сочувствующих: а) безумие; б) самоубийство. Увы, в конечном счете (простите, забегаю вперед!) именно так оно и было — делал я фестиваль фактически один, при бесценной поддержке горстки верных друзей, от темы, впрочем, далеких.

А на тот момент, конечно же, хотелось взять в компаньоны тех, кто поопытнее и повесомее. И таковые нашлись. Один из них — известный московский музыкальный промоутер Тимофей Сахно (царство ему Небесное!), одна из самых ярких фигур московского рок-андеграунда 1990-х и нулевых, который делал концерты Леонида Федорова и группы «АукцЫон», Василия К., Ольги Арефьевой, Федора Чистякова, группы «Оргия Праведников» и множества других арт-инди-рокеров разной степени известности. Ну кому, как не ему, вышедшему из среды хиппи и слушающему хорошую, независимую музыку, я мог «втереть» идеи про «куртуазный декаданс» и новое богемное братство? Собственно, «куртуазный декаданс» — это и было то парадоксальное сочетание понятий, которое хоть как-то определяло суть явления, которое я вознамерился явить миру. «А что, нормальное определение!» — помню, отозвался невозмутимо Тимофей. И пообещал помочь.

С ним-то мы и обошли ряд московских клубов, пытаясь изложить идею нового необычного фестиваля тамошней администрации. И даже в присутствии внушительной и авторитетной фигуры Тимофея Сахно арт-директора большинства музыкально-питейных заведений смотрели на меня взглядом, каким, должно быть, взирали инквизиторы на несчастного Джордано Бруно, вещающего о том, что Земля круглая. Это потом в столичной клубной жизни станут популярны и бурлеск, и всякие цилиндры с тросточками… А тогда все это было большинству так же малопонятно, как какой-нибудь филиппинский балет (если таковой вообще существует).

Купился на странную идею под названием «Фестиваль куртуазного декаданса «Бархатное подполье» только «Клуб на Брестской», вернее, его арт-директор (по некоторым соображениям не называю имени этой замечательной барышни, потому что…). Сейчас расскажу смешной эпизод с ее участием, за который, надеюсь, она меня простит. На переговоры мы прибыли в компании неких общих знакомых, за столом сидели какие-то вроде не посторонние люди, творческая интеллигенция. Один из участников беседы, который знал барышню давно, в минуты, когда она отлучалась по делам, все замечал: «А девочка повзрослела! Однако…» — и расспрашивал ее дальше о жизни. И в момент, когда дама с гордостью поведала что-то в духе «Я теперь жена художника такого-то…», тот самый человек незаметно наклонился к моему уху и, видимо хорошо зная упомянутого художника, со знанием дела прокомментировал: «Это она так думает…»

В общем, общение шло весело, творчески и, самое главное, увенчалось положительным результатом — первый фестиваль «Бархатное подполье» был назначен на 12 мая 2005 года.

Первому фестивалю предшествовал и ряд счастливых обстоятельств, укрепивших меня в том, что мероприятие надо проводить.

Например, был такой добрый знак: как раз в это время вышла ставшая впоследствии культовой книга «Денди» культуролога и историка моды Ольги Вайнштейн. И это меня тоже вдохновило, дав возможность не чувствовать себя «одиноким воином эстетизма, дендизма и декаданса».

Ирина Булгакова, hand-made-дизайнер:

Фестиваль «Бархатное подполье» стал для меня воплощением моей мечты. Он позволил мне быть такой, как я хотела, — быть роскошной женщиной: носить шляпки, перчатки, вуальки. До этого мне казалось, что такое может быть только в кино. Фестиваль всегда был покрыт завесой тайны. Даже я, близко общаясь с организатором, не знала всех подробностей мероприятия. У Володи всегда находился какой-нибудь сюрприз. Я считаю, что фестиваль «Бархатное подполье» развивает вкус и вообще творческое мышление. После общения с людьми, которые вращаются вокруг фестиваля, начинаешь слушать другую музыку, смотреть другие фильмы, обновляется и круг общения.

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Как сложился состав участников фестиваля 2005 года? Должен сказать, что перед первым «Бархатным подпольем» велись переговоры и с замечательной питерской группой «Колибри». Они приняли идею на ура, сказали «да», были готовы приехать, но на тот момент бюджет у мероприятия отсутствовал как таковой. Тогда я был совсем бедным журналистом и не мог себе позволить везти музыкантов из Питера. И вообще я был далек от денег, как и всякой логистики… Такая же история и с группой «Пикник». Так получилось, что на тот момент я общался с Эдмундом Шклярским и Маратом Корчемным, выполнявшим функции и бас-гитариста, и директора (так оно и сохраняется, по-моему, до сих пор). И естественно, рассказал им про «Бархатное подполье». Они были готовы принять участие в проекте, но… Все то же самое: график гастролей, бюджет и прочие дела… Однако к моим амбициям легендарные музыканты отнеслись по-человечески, без всякого снобизма.

Зато был Веселкин… Я помню, как мы вместе с родителями смотрели по телевизору «Музыкальный ринг» (1986 год, если не ошибаюсь). На сцене была группа «АукцЫон». Веселкин, будучи в то время шоуменом коллектива, еще тогда меня просто сразил и шокировал (и вызвал предсказуемое отвращение моих родителей): вакхические танцы, сумасшедшие прыжки в невероятном сочетании с отточенными балетными фигурами, стояние на ушах и финальный прыжок в толпу с фактически голой пятой точкой. По тем временам это было просто нереально, взрыв, бомба. Кадры с Веселкиным запомнили все. И вот, кажется, в 2004 году я пришел в клуб «Китайский летчик» и увидел Владимира Веселкина в деле. Тогда, увы, уже мало кто узнавал его. А мне было неважно, поет он или не поет; самое главное, что я увидел персонажа с совершенно нереальной термоядерной энергетикой. Веселкин безумно талантлив, запределен, он играючи организовывает любое пространство в площадку для провокационного перформанса. И конечно, Веселкин порадовался, увидев мой искренний к нему интерес. Мы как-то быстро познакомились после концерта. Владимир подарил мне какую-то архивную фотографию, на которой ничего невозможно было рассмотреть, и оставил контакт. Мы эпизодически стали общаться, созваниваться, где-то пересекаться. И получилось, что ряд этих встреч, все эти события еще больше сподвигли меня на проведение фестиваля куртуазного декаданса. Я понял: там должен быть Веселкин, куда же без него!

Ну, а поскольку в название галантным месседжем приплыло слово «куртуазный», то стоит ли удивляться, что нехитрая эрудиция привела меня к основателю «Ордена куртуазных маньеристов» Вадиму Степанцову. Он согласился выступить на «Бархатном подполье» со своим новым на тот момент проектом «Бедлам-Капелла», акустическим, близким, собственно, к традициям куртуазных маньеристов. Без грубой «жести», которой славится «Бахыт-Компот».

Плюс ко всему к этому моменту я узнал, что есть такой замечательный человек — Алеша Пальцев. Я с ним познакомился через небезызвестного Олега Нестерова, продюсера и лидера группы «Мегаполис». Нестеров продвигал весьма интересную музыку, которую позиционировал как альтернативный шансон. Только-только вышел под лейблом «Снегири» первый альбом Алеши Пальцева, он назывался «ВертопрахЪ». На момент подготовки «Бархатного подполья» планировался к выпуску второй. И я, конечно же, предложил презентовать второй диск в рамках фестиваля, чему сразу обрадовались все участники процесса.

То, что увидела в итоге публика в «Клубе на Брестской» в тот вечер, не видел никто ни в России, ни даже в СССР. Притом что и «Оберманекен», и Владимир Веселкин хронологически действуют на рок-пространстве с 1980-х годов, до этого они никогда на одной сцене не встречались. И тем более со Степанцовым… Наверное, надо иметь богатое воображение, чтобы совместить всех этих персонажей на сцене и в гримерке. Похожи они были, как говорила одна моя знакомая, «как рыбка и птичка». То есть никак. Но мне удалось обнаружить в их творчестве грани, которыми они явно соприкасались. А потом был сам фестиваль, напугавший и очаровавший всех одновременно.

Как же все выглядело со стороны? Посмотрим, что писала об этом пресса.

Из прессы

Фестиваль: лирика бархатного декаданса

Вертинский и фабричные работницы, кокаин и водка, японские красавицы и авангардный мужской стриптиз, рок и шансон — все это объединил в себе фестиваль куртуазного декаданса «Бархатное подполье», прошедший на прошлой неделе в «Клубе на Брестской». «Мы попытались показать множество граней современного декаданса, — рассказал ведущий вечера пианист Алексей Сканави. — Он связан не только с культом ужасного, но и с культом прекрасных дам, куртуазностью, эстетством, гламурностью». Фестиваль смело разбивал бытующие стереотипы: гламурность, ничего общего не имеющая с глянцевыми журналами для дам; прекрасная дама, которой может стать и блоковская незнакомка, и знатная кулинарка Дуня; рок — изящный коктейль из оперных арий, шансона и индийских мелодий…

Примерно за месяц до проведения фестиваля на портале Realmusic был организован конкурс — пользователи выбирали лучшую декадентскую композицию. Уже в первую неделю было прислано более 200 работ, и стало ясно, что эта тема очень интересует любителей музыки: люди начали спорить, рассуждать о декадансе, присылать стихи…

Организатор фестиваля Владимир Преображенский, журналист, лидер группы «Бостонское чаепитие» и музыкант «Оберманекена», говорит: «Мы ставили перед собой задачу представить весь спектр музыкальных и артистических изысканий, которые могли бы показать современный декаданс: от романтически-символистских проявлений («Полынья», «Пьеро»), эстетики дендизма в лице «Оберманекена» до брутального стеба Вадима Степанцова и секс-террористических перформансов Владимира Веселкина. Идея подобного фестиваля витала в воздухе. Рубеж веков, переломные моменты российской действительности — все это связано с декадансом. Только что издана великолепная энциклопедия дендизма. Появляются знаковые музыканты, такие как Алеша Пальцев (участник фестиваля)».

Романтичный символизм

Группа «Кира Т’фу Бенд», открывавшая фестиваль, погрузила зрителей в атмосферу классического концертного вечера, приправленного некоей безбашенностью рок-н-ролла. Музыканты — в черных костюмах, с большими белыми бабочками, солистка — в мерцающем черном платье, а на заднем фоне то обезьяны, превращающиеся в человека, то рыбы, то работы мастеров классической живописи. Музыка тоже была под стать действу.

Музыканты группы «Пьеро» органично смешали печальные образы народного театра и порочность девиц эпохи упадка. Черно-белый Пьеро, кукольный рыцарь печального образа, танцевал под жесткую, но отчасти медитативную музыку с черно-белой Коломбиной, чей макияж навевал мысли о некроромантизме.

Прекрасные девы в японских нарядах из группы «Полынья» продемонстрировали вокал в лучших декадентских традициях — рок, смешанный с чуть ли не церковным пением.

Эстеты и денди

Выступление «Оберманекена» началось с пионеров. По сюжету песни «Дачные велосипедистки» они уходили в подполье, «воздушные, как поцелуи», под тягучий салонный рок средневековых замков. По крайней мере именно такое ощущение вызывала музыка. Эстетика декаданса «Оберманекена», с одной стороны, вполне вписывалась в привычные клише: кокаин, легкая эротика, а с другой — выбивалась из них шпионами, упомянутыми уже пионерами и цитрусовыми (незабвенный хит «Девочка-подросток с запахом апельсина»). Как истинные эстеты, музыканты «Оберманекена» были скромны: черные классические костюмы.

Такую же сдержанность одежды продемонстрировало «Бостонское чаепитие». Выступление этого коллектива показало, сколь эффектным может быть совмещение оперных арий и рока, а сны могут оборачиваться садомазохистской фантасмагорией. Видеоряд, сопровождающий «Бостонское чаепитие», состоял из классики кинематографа — «Тихие дни в Клиши» по роману Генри Миллера, «Последнее танго в Париже» Бернардо Бертолуччи.

Явление

Алеша Пальцев, шансонье, которого нередко сравнивают с Вертинским, презентовал на фестивале свой второй альбом — «АртистЪ». Любовь музыканта к дореволюционному написанию слов была видна и в первом альбоме — он назывался «ВертопрахЪ». По словам самого артиста, первый альбом был «сибаритствующим, размеренным, меланхоличным», а второй получился более динамичным, эмоциональным, в нем больше лицедейства. Коньяк и водка — вот как охарактеризовал Алеша Пальцев свои альбомы. Выступление тоже было, скорее, водочным — русские гулянья, чуть ли не с цыганами, но никакого рока: скрипка, фортепиано, барабаны, гитара, создающие на сцене романсовый, почти салонный звук, и сумасшедшая энергия.

Секс-террор и стеб

Владимир Веселкин, бывший шоумен «АукцЫона», прославившийся своими шокирующими выступлениями и в России, и в Европе, из своего амплуа не вышел. Полувоенный полуфрак, колготки, меха, которые в итоге оказались на сцене, а не на артисте, танцы вокруг микрофона под зловещий ритм ударных, грядущая мировая война, Иисус Христос. «Афтар жжот», — орали в зале. Последнюю песню Веселкин посвятил Оле, которая работает на фейс-контроле клуба. «Я обещал», — объяснил музыкант. Закончился фестиваль выступлением Вадима Степанцова, главы «Ордена куртуазных маньеристов», лидера группы «Бахыт-Компот». Поэт и музыкант представил свой новый проект — «Бедлам-Капелла». Началось его выступление с чтения стихов про «правильного и нужного» педагога, который помогает своим ученицам бороться с распущенностью. Очень оригинальным методом. Стиль, в котором были выдержаны все композиции, посвященные, разумеется, дамам, сам Вадим Степанцов окрестил симфо-панком. Классическое музыкальное образование, разухабистая игра, стеб на грани фола в поэзии создали на сцене нечто, совершенно не поддающееся описанию.

Продолжение?..

«Мы просто приоткрыли дверцу и показали, что да, есть такое явление в современной музыке, — поделился своими постфестивальными впечатлениями Преображенский. — Конечно, хотелось бы все устроить с большим размахом: с модными дефиле, с шампанским, льющимся рекой. Но это очень сложно без спонсоров, ведь нынешний фестиваль вообще был сделан на голом энтузиазме, настоящее такое суровое подполье. Скорее всего, продолжение у фестиваля будет, но сохранится только идейное наполнение, а антураж будет другой. Пока общение на «бархатную» тему продолжается в Интернете и, так сказать, в кулуарах».

Декаданс в музыке оказался явлением очень неоднородным, но одновременно завораживающим. Шоу, устроенные без миллионов, вложенных в спецэффекты, могут быть потрясающе красивы. Музыка, с одной стороны имеющая как минимум столетние традиции, а с другой — не чурающаяся современных изысканий, разбивает границы «формата» и «неформата». Фестиваль показал, что стена непонимания, на которую наталкиваются многие музыканты, делающие «другую», ни на что не похожую музыку, может быть разбита. Легко и изящно.

Светлана Баева (Звуки. Ру) 16.05.2005

Поиграли в декаданс

Первый фестиваль куртуазного декаданса «Бархатное подполье», прошедший 12 мая в «Клубе на Брестской», явил миру абсолютнейшую стилевую мешанину. Да и как можно мечтать о чистоте стиля, когда в названии заявлено — куртуазный декаданс? В сущности, это образование можно приравнять к «готическому модерну» или «постмодернистскому ампиру». «Куртуазность» — термин, истоки которого лежат в дебрях XI века. Любовь к Прекрасной Даме обставлялась множеством ритуалов: песнями и терзаниями лютни, томными взорами и сонетами, битвами за Даму на ристалище, — этот комплекс ужимок и прыжков и назывался, собственно, куртуазностью, то есть благородным, изысканным поведением. Стоит добавить, что любовь эта частенько бывала платонической — благородных дам на всех не хватало! А вот декаданс — порождение конца XIX — начала XX века, той эпохи, лучшие представители которой уже предчувствовали крах идеалов разума и прогресса, окончательно дискредитированных мировыми войнами и массовыми убийствами невинных. Настроение Конца Века — мрачность и тяга к потустороннему, изысканные пороки, возведенные в ранг стиля существования, символизация реальности в поэзии и живописи, стремление превратить свою жизнь в игру со смертью. К тому же времени относится и расцвет культа дендизма.

Как соединить куртуазность и декаданс, знают немногие, и в том числе лидер группы «Бостонское чаепитие» Владимир Преображенский, автор идеи и один из организаторов фестиваля. Он чувствует необходимость новой волны декаданса, эстетизма, романтики — на фоне вездесущей попсы, вырождающегося рока, сомнительной поэзии. Впрочем, эти разлитые в воздухе веяния поддерживают многие культовые музыканты. Четверо из них: Анжей Захарищев фон Брауш, Алеша Пальцев, Вадим Степанцов и Владимир Веселкин вкупе с «Бостонским чаепитием» и задали темп, стиль, смысл всему фестивалю. Анжей фон Брауш был, как всегда, патетичен, агитировал за новую эстетику и исполнил проверенные временем вполне декадансные хиты «Оберманекенов» — «Резидентка МОССАДа», «Нега и роскошь» и другие. Алеша Пальцев, работающий в стилистике Вертинского, но гораздо резче и задорнее, сорвал аплодисменты и очаровал публику неожиданным синтезом Есенина и Шнурова. Владимир Bеселкин — существо совершенно гениальное и при этом абсолютно не ограниченное никакими рамками приличия, — вот кто на самом деле со смертью играет, как настоящий декадент. Он уже не здесь, не в этом мире, несмотря на вполне подвижную тренированную плоть, которую он мастерски обнажил на сцене, и резкую манеру общаться со зрителями. Закрыл фестиваль похожий на капризного пупса Вадим Степанцов, подарив публике несколько программных произведений из своего арсенала «матерщинника и крамольника».

Фестиваль, главное в котором — атмосфера прекрасного тления, фестиваль, не рассчитанный на детей до шестнадцати, вызванный к жизни дремлющими настроениями тех, кого не устраивает происходящее в «ящике» и на больших сценах, и продолжающий старые изысканные традиции игры как в куртуазность, так и в декаданс, завершился. Отправимся же «красить губы гуталином», как поет «Агата Кристи», еще одна группа с упадническими настроениями, читать денди и скандалиста Оскара Уайльда и рассматривать рисунки Обри Бердслея, некогда шокировавшего почтенную, приличную публику.

Марина Полякова, фото Владимира Чебурахова

Газета «Москва-Центр»

«Бархатное подполье» собрало истинных эстетов

Весьма необычный фестиваль под названием «Бархатное подполье» прошел 12 мая в «Клубе на Брестской». Он собрал музыкантов, предпочитающих экстравагантность, эстетство и изысканность. Алеша Пальцев, «Оберманекен», Владимир Веселкин, Вадим Степанцов — эти известные имена предстали во взаимном контексте. И контекст сыграл.

Первое, что представляется при произнесении словосочетания «бархатное подполье», — Лу Рид, The Velvet Underground и гламурный панк Энди Уорхола. И именно так оно и было бы, происходи дело в Нью-Йорке. В холодной России панк-эстетика — удел маргиналов. Другое дело — городской романс, Серебряный век, интеллигентная матерщина, дымящиеся сигареты.

Организаторы фестиваля собрали полную обойму из того в российской музыке, что можно назвать куртуазностью. И выстроили порядок выступлений так, что перед зрителем прошла вся гамма галантных мироощущений — от девичьих вздохов до грубоватого маньеризма.

Начали фестиваль две группы, ставшие победителями отдельного конкурса среди молодых музыкантов на популярном ресурсе Real-music.Ru, — «Кира Т’фу Бенд» и «Полынья». «Кира Т’фу Бенд» в довольно многочисленном составе играла тем не менее что-то невнятное. Вероятно, у музыкантов масса музыкальных идей, но донести их в целости до слушателя пока не удается. «Полынья» же пошла проверенным путем, калькируя известную женскую группу «Пеп-Си». И выглядела более уверенно. Вероятно, в периоды отсутствия в Москве питерских знаменитостей нам будет что послушать в клубах. Слушаем «Полынью».

Прославленный «Оберманекен» во главе со своим сибаритствующим лидером Анжеем Захарищевым-Браушем приподнял планку. Анжей умеет создать обстановку светского раута, несмотря на то что «пионеры уходят в подполье». На этот раз он был крайне словоохотлив. Рассказал пришедшим в клуб с дождливых улиц гламурную историю о том, как на праздник 9 Мая в Москве разгоняли тучи при помощи ЛСД, поэтому сегодня выпал галлюциногенный дождь.

Затем выступил странный музыкально-хореографический коллектив под названием «Пьеро». Раскрашенный в бело-черные тона печальный Пьеро пел печальные песни, а вокруг него извивались черно-белые мальвины и прочие куклы. Все было бы очень красиво и эстетично, если бы не резкий, неприятный голос самого Пьеро и не сомнительного качества фонограмма. Однако замыслу можно было поаплодировать с уважением.

Наконец, на сцену вышла группа «Бостонское чаепитие», организатор и вдохновитель всего фестиваля «Бархатное подполье». Лидер группы Владимир Преображенский был в этот вечер романтичным Байроном. Тому способствовали и внешняя похожесть, и настроение. Настроение к тому же поддерживалось видеорядом из бертолуччевского киношедевра «Последнее танго в Париже». Нервный, возвышенный голос, сдержанный, мелодический поп-рок, изысканные вокализы от бэк-вокалистки Татьяны Хазановой. Одну из песен Преображенский посвятил, сардонически усмехнувшись, «всем, кто сегодня в зале». Ирония стала прозрачной при словах «Кто слышит эти звуки, кроме нас?..»

Шансонье Алеша Пальцев презентовал в этот вечер свою новую пластинку «АртистЪ». Самый изысканный артист среди циников и самый циничный среди изысканных. Пальцев с легкостью переходит грань общепринятой пошлости и существует за ней с легкой элегантностью и самоотрешением. «И ты его любишь, чем Бог послал…» Он исполнил несколько песен из своей первой пластинки, а затем перешел к новым вещам. Новые вещи, впрочем, оказались вполне в духе старых. Похоже, Алеша Пальцев нашел свою нишу, и ему совершенно уютно в ней. На концерте ему преподнесли много цветов и долго требовали бис, от которых тот отказывался со словами «я же сегодня играю бесплатно». «Мне подарили когда-то фляжку коньяка с пожеланием выпить, когда я добьюсь чего-то, — рассказал артист с удовлетворением. — И я подумываю: может, мне сегодня ее выпить?»

Конец ознакомительного фрагмента.