Душа Крыма

Владимир Поляков, 2023

Предложенный читателю материал – это не сказка, не легенда, не миф, а какой-то новый, созданный автором жанр. Через историю одной семьи мы возвращаемся в XX век, который представлен драматичными страницами депортации народов Крыма. Наш XXI век выносит на первый план проблемы экологии. Неизменный герой всех историй – это либо сам автор, либо его отец, либо уже внук. Меняются обстоятельства, но не меняются люди, которые искренне любят родную землю. Хотя география описанных событий представлена рамками крымского полуострова, но события, о которых, где с болью, где с любовью пишет автор, происходят везде: и в Грузии, и в Хибинах, и на Дальнем Востоке… и потому будут интересны любому читателю. Предназначено для школьников, преподавателей, студентов, магистров, а также всех интересующихся историей и природой Крыма.

Духи гор

Когда я был ещё мальчишкой, мой дедушка — известный крымский охотовед Соломон Вениаминович Туршу — как-то рассказал о том, что в самом начале века, в 1900 году однажды во время охоты в горах он встретил… духов гор. Дедушке, разумеется, никто не поверил.

По прошествии лет его рассказ полностью выветрился из моей памяти, но словосочетание «духи гор» запомнилось.

Как-то зимой, под самый Новый год я возвращаясь с друзьями из Васильковской балки, что находится в зуйских лесах, почему-то приотстал, немного плутанул, а потом неожиданно провалился в какую-то яму. С ужасом подумал, что упал в обрыв, но спуск очень быстро кончился, и моему взору открылась большая пещера. В центре её горел костёр, а вокруг разными группками, о чем-то переговариваясь, сидели… духи гор!

Словно переливаясь в дымке, то отчетливо, то растворяясь, как в тумане, совершенно не обращая на меня внимания, они общались между собой. Несколько в стороне, поближе к костру, на самом удобном месте восседал, увешанный боевыми наградами маленький сгорбленный старик Малахов курган. Рядом с ним убеленный сединой веков Митридат и когда-то неприступная красавица Сапун-гора. Вместе с ними, поблескивая партизанской медалью, скромно сидел, попыхивая кизиловой трубкой Яман-Таш. Малахов Курган привычно жаловался на старые раны, показывая шрамы от французских, английских ядер, турецких пуль, немецких бомб, мин, снарядов. На ветерана все смотрели уважительно и не перебивали.

Конец ознакомительного фрагмента.