Эльзевир. Мертвый Король

Владимир Павлов

Вначале было слово, из которого родился мир Нум. Небесные Отцы записали его в священную книгу Эльзевир. Тщетно веками короли и маги искали ее, пока однажды кто-то на Небе не решил, что настала пора Эльзевиру обрести хозяина, и совсем не обязательно им станет человек…«Мертвый Король» – первая часть дилогии «Эльзевир».

Глава вторая

Магистр Хан вступает в игру, Каяру приходится менять планы, а Шантри впервые проливает чужую кровь

Двенадцать лет назад Хард отразил нашествие армии нелюдей, но все равно оказался на краю гибели. Столица страны лежала в руинах, король погиб, Белый магистрат пал, а по лесам и полям расползлись тысячи побежденных, но не уничтоженных пришлых. Почувствовав слабость королевства, зашевелились его старые враги: урдаки на севере, кочевники на востоке, Союз морских гильдий на западе. Спасать Хард вновь пришлось магам, но на сей раз тем, кто при Белом магистрате власти не имел.

В один дождливый день в замке наместника Раристада на севере Харда собрались два десятка волшебников. Многие из собравшихся при короле Пандории вообще были вне закона, работали на темные гильдии. В битве против нелюдей эти маги не участвовали, потому и выжили. Теперь пришло их время.

Собравшиеся учредили Серый магистрат. Кодекс Надежды короля Тария предали забвению, а взамен приняли Свод правил блюстителей порядка. На протяжении веков магия считалась божественным даром, который позволил народу Харда стать великим. Так учил Тарий Мудрый, так вслед за ним повторяли белые. Серый магистрат объявил, что магия может быть великим злом. Белый магистрат не увидел вовремя опасности разломов, дал слишком много воли королю Пандорию. Ошибки короля и белых волшебников привели к тому, что пришлые едва не завоевали Хард.

Власть новому магистрату досталась относительно легко. Королевство трещало по швам, люди были озлоблены, напуганы, а главное, разобщены. Серые объединили свои силы и потому смогли навести порядок. Они ловко играли на страхах простого люда и междоусобицах знати. Лояльные королю наместники были смещены, главу Лоорана, пытавшего сговориться с Союзом морских гильдий, обвинили в измене и казнили. Лояльность урдаков купили золотом, которое выгребли из особняков знатных семейств, поддерживавших Пандория. На кочевников бросили собранный по сусекам Восточный легион.

Когда власть Серого магистрата уже никто не пытался оспорить, маги занялись пришлыми. Уничтожить нелюдей сил не хватило, но рассеять, загнать в болота и леса удалось. На счастье, оказалось, что твари из чужого мира часто не ладили между собой и не могли вновь собраться в большую армию. Вероятно, в битве за Гаир-Ра они потеряли своих вожаков. Уже через пару лет Хард вздохнул свободнее, уничтожение ему не грозило, хотя о мире и процветании оставалось лишь мечтать.

Новой столицей Харда сделали Раристад, который не пострадал от нашествия пришлых. Здесь собирался Круг серых, здесь готовили новых блюстителей — послушных и не очень талантливых магов. Серые магистры не хотели, чтобы кто-либо из молодых волшебников превзошел их в мастерстве.

Особняк серого магистра Хана располагался в старой части Раристада, в квартале, где правили воровские гильдии. Выбор был сделан неспроста: в молодости магистр был торговцем смертью. Занятие для мага постыдное. Даже при Сером магистрате об этом не следовало трубить направо и налево, а при короле Пандории грозило тюрьмой. Впрочем, со старым ремеслом Хан порвал, а все те, кто знал его как наемного убийцу Белого Ворона, давно ушли к Лощ, многие — его же стараниями. Зато прежняя жизнь позволила Хану сколотить приличное состояние и наладить связи в воровском мире. Позднее это помогло добиться высокого положения и в Сером магистрате. Хан быстро нашел общий язык с преступными гильдиями Раристада, посулами и угрозами склонив их главарей на сторону новых правителей Харда. Круг оценил его заслуги, и великий магистр Амрок сделал его своей правой рукой. Потом, правда, пожалел. Новый помощник оказался своенравен и трудно управляем. Амрок подозревал, что Хан метит на его место.

Хан недавно разменял пятый десяток. Высокий, плотный, с окладистой бородой, он более походил на бывалого воина, нежели на мага. Однако мечом Хан владел плохо, в молодости своих жертв он отправлял к Лощ при помощи магии. При новом магистрате ему было разрешено иметь и обучать блюстителей. У Хана было шесть учеников. Особыми талантами они не блистали: в меру решительны, в меру сообразительны, в меру жестоки и без меры боятся гнева хозяина. Железная дисциплина и послушание — вот что отличало нынешнее поколение волшебников. Простые блюстители рьяно следили друг за другом и за чужими магистрами, старясь завоевать благосклонность своих учителей. Блюстители помогали страже охотиться на врагов Харда: смутьянов, разбойников, темных магов и, конечно, пришлых. Из шести своих блюстителей троих Хан отрядил выполнять поручения Круга. Двоих магистр всегда держал при себе. Последний из его учеников только что вернулся с охоты за темными магами.

Блюститель Гарлок почтительно склонился перед хозяином. Гарлок был одним из тех, кто при Белом магистрате в настоящие маги не выбился: ни таланта, ни решимости не хватило, был на подхвате у одного из магистров. Когда хозяин сгинул в разломе, Гарлок решил связаться с гильдией торговцев смертью в Раристаде. Там его и встретил Хан.

Магистру Гарлок нравился. Уже не юноша, но расторопен, исполнителен и, главное, настолько умен, что без колебания признает власть сильных. Для блюстителя — хорошие качества. Вот только Гарлок не умел принимать важных решений самостоятельно, привык жить с оглядкой на хозяина. Нынешняя охота — тому пример. Упустил ведьму и прибежал советоваться с учителем.

— Ты приехал доложить мне о провале? — нарочито сердито сказал Хан.

— Нам помешали. Опасный противник, мои заклинания оказались бессильны.

— Маг?

— Нет, но заклинания его не брали, даже «Черный плющ». Странный человек, называет себя Клинком короля и не признает власти Серого магистрата. Я счел своим долгом доложить вам о нем лично. Он опасен для Харда, — подобострастно сказал Гарлок.

Хан нахмурился. Клинок короля? Об их силе и преданности складывали легенды. Говорили, что Клинкам не страшна магия, Белый магистрат позаботился об этом. Магистр посмотрел на блюстителя. Этому псу все равно кого кусать, но ему, магистру, следует быть осмотрительным. Клинки не просто опытные воины, они герои Харда, хранители королевских традиций. Ходили слухи, что кто-то из них выжил в битве за Гаир-Ра и помогал легионерам охотиться на пришлых… Что-то в рассказе ученика не складывалось.

— Почему он помешал тебе?

— Он плел что-то про справедливый суд над ведьмой и забрал ее с собой. Но я проверил, он так и не сдал ее властям Лоорана. Значит, он заодно с ней, а эта стерва заодно с пришлыми. Я выяснил, она водит дружбу с миневрой. Я собирался использовать ведьму как приманку, чтобы убить эту тварь…

— Что значит «водит дружбу»? — насторожился Хан.

— Их видели вместе, миневра приходила просить о помощи, но я не успел выяснить, какие козни она замышляла, — с жаром заговорил блюститель.

Он пересказал магистру все деревенские сплетни про дружбу ведьмы и пришлой. Хан долго молчал, услышанное его удивило и взволновало. Миневра! Совпадение? Или же Небесные Отцы удостоили его знака? Может статься, что на сей раз именно ему, а не Амроку повезло. Какими бы талантами ни обладал великий магистр серых, он всего лишь первый среди равных. Он уже получил милость от Небесных Отцов: они послали ему вещий сон, сон, который изменил привычную жизнь Магистрата.

В прошлый приход ока Ярго Амрок спешно собрал Круг. Великий магистр рассказал об откровении богов, явивших ему легендарный Эльзевир. Хан легенду знал хорошо. Книга считалась таким же могущественным артефактом, как Копье гнева Тура. Тарий обладал ею, затем она пропала. Через несколько лет после смерти основателя Харда его ученики тайно вскрыли могилу учителя — искали Книгу, но тщетно. Впрочем, говорят, даже тела Тария в склепе не оказалось. В общем, ясно одно: книга в человеческие руки не попала, иначе бы миром правил сегодня тот, кто ее тогда нашел.

Серые поверили Амроку. Разломы научили верить в немыслимое. Наверное, даже Тарий не мог представить, что наступит день, когда миры начнут соприкасаться друг с другом. Но случилось же! Для целого поколения хардцев война с пришлыми уже стала таким же обыденным делом, как для их предков война с урдаками. Плохо было то, что Амрок точно не знал, где искать Книгу. Его сон был полон загадок. Маг долго брел в тумане и даже гору, к которой вышел, не смог толком описать. Она могла быть где угодно, хоть на севере, хоть на юге — страна большая.

Еще хуже было то, что этот же сон видели еще двое: маленький мальчик и миневра. Великий магистр хорошо их разглядел. Ну, миневры, они все на одну морду, но вот мальчик… Магистр заявил, что пацана надо найти. Эльзевир не должен попасть в руки врагов Харда. Точнее, он не должен попасть ни в чьи руки, кроме Серого магистрата. В этом магистры были единодушны.

Книга таила безграничную власть, настолько колоссальную, что даже у Амрока захватывало дух, когда он говорил о ней. Получи Серый магистрат Книгу, у Харда не будет ни врагов, ни забот. Она ключ ко всем тайнам Нума. Вот почему на поиски артефакта были отправлены лучшие блюстители и стражники, которые, впрочем, даже не подозревали, за чем ведется охота.

Хана оставили в Раристаде. Амрок наказал ему присмотреть за порядком в столице, пока он лично займется поисками. К тому же шпионы донесли о возможном заговоре в соседнем Дагенхолме. В такие моменты важно иметь в Раристаде надежного человека, сказал Амрок. Для непосвященного это выглядело как большая честь, но Хан понимал, что ему не доверяют. Амрок сам хотел найти сокровище.

Хан догадывался, что Амроку есть что скрывать. История с Нуар-Яром это подтвердила. Глава серых на собрании Круга заявил, что мальчик может быть учеником кого-то из белых магов. Белым книгу отдавать нельзя. Круг решил пригласить белых в Раристад: формально, чтобы попросить совета, но на самом деле, чтобы изолировать, пока ведутся поиски. Хан поморщился. Никто толком не знал, что произошло в крепости. Амрок вместе со стражниками послал к Цитадели наемников-урдаков. Он нередко пользовался их услугами. Лучше отправить на убой кровожадных варваров, нежели своих айкенов. Именно урдаки на восточной границе два года назад помогли разобраться с варварами-кочевниками. Дикие против диких. Тогда у Круга не возникло возражений. Сейчас присутствие урдаков должно было убедить белых в серьезности приказа магистрата. Напугать, но не более, утверждал Амрок. Что произошло, ведомо лишь Небесным Отцам. Сопровождавших отряд стражников-хардцев в живых не осталось, а урдаки ничего толком объяснить не смогли или не захотели. По их словам, выходило, что белые первыми схватились за оружие, и тогда осерчавшие варвары штурмом взяли Цитадель, осуществив мечту своих предков — покорить священную для хонтийцев гору. Схватка была яростной и кровавой. В Нуар-Яре не так много защитников, но среди них — магистры, чья сила велика. Урдаки взяли числом, устелив трупами весь двор возле храма Неба. В живых почти никого не оставили.

Круг пришел в ужас. На Амрока обрушились с упреками. В иное время он бы ответил за деяния своих псов, но в этот раз магистры не посмели ссориться с тем, кому боги раскрыли путь к власти над Нумом. К тому же, положа руку на сердце, трагедия на Нуар-Яре позволила серым облегченно вздохнуть. Проблема с белыми решилась сама собой. Старые магистры уже ничем не смогут помешать. Урдаки преподнесли Кругу Цитадель на блюдечке. Они подтвердили, что мальчик Амроку не померещился.

От немногочисленных пленных удалось узнать, что пацан, похожий по описанию на виденного магистром во сне, в Цитадели появился и с Ара-Бора разговаривал. Перед тем как разгорелась схватка, пацана тайно вывели из крепости в сопровождении пары молодых магов. Сейчас беглецов искали по всему Харду. Амроку было необходимо не просто поймать мальчишку. Он вбил себе в голову, что пацан знает точную дорогу к храму. Если так, то он первая путеводная ниточка, за которую следовало ухватиться.

Второй нитью была миневра, видевшая божественный сон. Но ее искать даже и не думали. Рассказ Гарлока заставил Хана призадуматься. Вдруг это та самая миневра? Пришлым дружбу с людьми, даже с темными магами, водить глупо, но и искать Книгу в чужом мире без помощи невозможно. Людской колдунье это сделать гораздо проще. Почему бы коварной миневре не найти союзника среди хардцев?

Мысль о том, что он, Хан, напал на след, бросила в приятную дрожь. Ситуацию надо использовать. Если ему повезет первым заполучить Книгу… До этого дня магистр никогда всерьез не задумывался о том, чтобы возглавить Серый магистрат, чего бы там ни измышлял Амрок. Но Эльзевир поманил его со страшной силой. Этот дар Небесных Отцов только для одного. Пример Тария доказал это. Великий маг сам решил судьбу Харда, ему не нужны были советчики. Рассуждения Амрока о том, что владеть Книгой должен Круг — не более чем красивые слова. Она для избранного!

— Мне нужна эта колдунья, — хрипло выдавил Хан.

Гарлок поспешно кивнул.

— Я найду эту мерзкую тварь и лично спущу с нее шкуру, мастер…

— Мне она нужна живой. Целой и невредимой. Понял? Я хочу, чтобы ты проследил за ней. Мне надо знать, куда она направляется. Она может привести нас к очень важному логову пришлых. Они скрывают от нас один древний артефакт, который позволит их победить, — Хан вовремя сообразил, что надо соврать. От простых блюстителей историю Эльзевира скрывали, даже почему ищут мальчишку не сказали. Серые магистры не доверяли даже своим ученикам.

— Это мудро, учитель! Мы расправимся с ними одним ударом, — подобострастно закивал Гарлок. — Что эта за вещь?

— Свод заклинаний, очень древних заклинаний. Я хочу его получить, но сейчас не могу оставить Раристад, не вызвав подозрения у Амрока. Он принижает мое значение в борьбе с пришлыми, а мы докажем обратное. Ты, мой верный айкен, поможешь. В случае успеха можешь рассчитывать на звание магистра.

— Я вас не разочарую, — глаза Гарлока загорелись при упоминании о такой щедрой награде.

— Возьми с собой Кирама и Оуюна. Как нападете на след, отправите мне весточку.

— Стражников надо бы побольше, — пробормотал Гарлок, вспомнив кулак Клинка.

— Стражников привлекать нельзя, но подкрепление тебе понадобится.

«Только бы он не приказал взять Меченого», — с тоской подумал Гарлок.

— Да, ты правильно понял: нам нужен Меченый, — с ухмылкой сообщил высший магистр.

Блюститель поклонился хозяину, думая о том, что и без того опасная охота превращается в игру со смертью.

Отпустив Гарлока, Хан поспешил на важную встречу. Раристад слыл самым мрачным городом Харда. Он расположился на севере королевства, но при этом стоял на перекрестке нескольких торговых путей. В таких местах правители вынуждены делить власть с преступными гильдиями. Если попытаться прижать их как следует, те начинают пускать кровь торговцам, науськивать на страну соседние варварские племена, вырезать наместников. Лучше дать им определенную волю: война никому не выгодна. Даже поборник порядка король Пандорий понимал это и старался не ворошить осиное гнездо Раристада.

Хан был знаком со многими опасными наемниками севера. Среди них был один, чья преданность не вызывала сомнений. Бешеный Пес Своурт, или Меченый. Хан когда-то спас ему жизнь, и наемник не забыл этого. Своурта боялись даже в Раристаде, ибо помимо своей жестокости он прославился еще и неимоверной живучестью. В молодые годы его пытались убить не менее двух десятков раз. Иногда удавалось располосовать его кинжалом или клинком (один такой удар оставил страшный шрам на лице и новую кличку), но этим успехи убийц и ограничивались. Духи Неба хранили Меченого, или же, наоборот, духи Лощ не хотели брать его к себе. Со своими недругами он расправлялся с показательной жестокостью, так что кровь стыла в жилах даже у бывалых головорезов. Заказы сыпались на Своурта со всех сторон, опасные и трудновыполнимые. Он сопровождал караваны по Диким землям и по Великой пустыне, вытрясал долги с неуловимых торговцев-кочевников, грабил замки неприсоединившихся баронов, вырезал сторонников Союза морских гильдий. Ему всегда сопутствовала удача.

Особняк, к которому с черного хода подошел Хан, выглядел неказисто. Куски штукатурки лохмотьями свисали со стен, деревянное крыльцо почернело от времени, ступени противно скрипели. Дом принадлежал контрабандисту по имени Эсмаль, который много лет назад устроил здесь Запретный двор. Это была нейтральная территория, где совершались крупные сделки, встречались для переговоров непримиримые враги, хранилась добыча от удачных налетов, содержались пленники. Запретный двор быстро прославился в Раристаде, где почти каждый дом представлял собой опасное логово, попав в которое, чужак рисковал остаться там навсегда.

Охрана Запретного двора была особо бдительной и расторопной. Не успел Хан подняться по скрипучему крыльцу, как перед ним распахнулась дубовая дверь, обитая железом. В просторном полутемном помещении его встретили двое наголо бритых мускулистых парней. Якиры. Эсмаль специально нанял для охраны варваров. Эти парни не просто наемники, они чужаки, а потому подкупить их хардцам невозможно. Да и северный хонтийский диалект, который стал основным языком королевства, они почти не понимали.

Из темного угла появился еще один человек, невысокий хардец. Хан знал, что это не воин, а маг. Услугами волшебников пользовались все крупные гильдии.

Хана знали в лицо как якиры, так и маг-охранник, а потому у него не стали требовать сдать оружие. Правила Запретного двора гласили, что пролитие крови под его крышей карается смертью. В свое время Эсмаль подтвердил, что готов ради его соблюдения ссориться даже с самыми влиятельными людьми. Этим он нажил себе несколько опасных врагов, зато заслужил уважение всего преступного мира.

В Запретном дворе можно было снять жилье. Стоило оно втрое дороже, чем в городе, но наемники-одиночки не скупились. Засыпая в незнакомом месте, рискуешь проснуться уже у подножия Лощ. За безопасность Эсмалю и платили. Своурт в том числе.

Хан не стал спрашивать, на месте ли Меченый. В доме имелся один вход, но не менее десятка потайных выходов, чтобы гости могли незаметно исчезнуть. Якир-охранник распахнул вторую дверь, и Хан шагнул внутрь. Особняк представлял собой трехэтажную квадратную постройку с большим внутренним двором. Снаружи здание больше напоминало склад, в первую очередь, из-за узких окон, забранных решетками. Внутри, однако, было светло: Эсмаль не экономил на свечах и масле.

Длинные коридоры и безликие двери — с непривычки можно заплутать. Кроме наземных этажей имелись полуподвал и подвал. Но чужаки здесь не бродили, а завсегдатаи прекрасно знали план. Жилые покои на самом верху, под ними — уютные комнаты для встреч и сделок. Первый этаж — место для развлечений, полуподвал — кладовые, а в самом низу темница и пыточная. Все, как и положено уважающей себя гильдии.

Хан прошел через игорный зал, в этот час почти пустой, лишь за одним столом трое парней кидали кости, да охранник-якир скучал у входа. Далее по лестнице на третий этаж, а там по длинному коридору до самого конца. Налево, третья дверь. Магистр ходил сюда не раз.

На громкий стук никто не ответил. Это еще не значило, что хозяин покинул Двор. Хан знал, что у Меченого сейчас нет заказов и он дни напролет скучает в своем логове. Если его не было ни в игорном зале, ни в комнате, значит, он мог быть в храме Октарис.

Тур и Ярго — наиболее почитаемые божества в Харде. Иногда храмы возводят в честь обоих богов, иногда — кого-то одного. В храмах же Октарис стоит всегда одна статуя. Богиня ночи не терпит соседства. Святилища в ее честь на севере встречаются редко. Молиться ей — раздражать Небесных Отцов. Те не считают ее равной себе, хотя вынуждены признавать ее силу. Да и как не признать, когда, согласно одной из легенд, она околдовала самого Ярго, который с тех пор пытается добиться свидания с ней, бродит ночи напролет по небосклону. Октарис особенно почитают на востоке и юге Харда, но и в Раристаде у нее есть последователи — богиня покровительствует лихим ремеслам и хранит путешественников.

Храм располагался на первом этаже в южной части Запретного двора. Двустворчатые двери, украшенные изящно вырезанными волками и совами, любимыми животными богини, стояли притворенными. Хан потянул за металлическое кольцо, и створка бесшумно отворилась. Его окутала приятная прохлада, в нос ударил запах благовоний, наводящий легкий дурман. Стены и пол выкрашены в темно-вишневый цвет, алтарь из черного мрамора, но сама статуя богини вырезана из светлого дерева. Невысокая женская фигура в простой облегающей одежде и серебряной маске. В отличие от Небесных Отцов, в Октарис не было ничего высокомерного, она походила на соблазнительную крестьянку, случайно оказавшуюся во дворце.

Пол храма был устелен бархатными подушками. Сейчас все они пустовали, кроме одной. На ней, поджав под себя ноги, сидел гигант Своурт. Хан не стал мешать медитации, ибо знал, как трепетно торговец смертью относится к ритуалам. Однако Меченый, не поворачивая головы, молвил:

— Не хочешь ли помолиться вместе со мной, Хан?

Маг не удивился. Человек, умеющий вести бой на мечах с закрытыми глазами, может распознать человека по шагам, манере двигаться.

— Я хожу в храмы Небесных Отцов.

— Ходишь? Это хорошо, а то большинство людей вовсе разучились молиться. И знаешь почему? Они уподобились богам! Возомнили, что сами распоряжаются своей судьбой.

— У меня к тебе дело, старый друг, — Хан всегда обращался к наемнику вежливо, а в храме Октарис говорить хотелось почему-то особенно торжественно.

— Я к твоим услугам.

Меченый с удивительной легкостью для его грузного тела поднялся с пола. Он был шире в плечах и выше Хана. Грубые черты лица, нос с горбинкой, темные растрепанные волосы до плеч. А еще ужасный шрам, от виска до подбородка, который не могла полностью скрыть даже густая щетина. Несколько смущал голос, глубокий и мягкий. Если Своурт начинал говорить, то завораживал собеседника, усыпляя бдительность.

— Я не тревожу тебя по пустякам, а в этот раз дело, признаюсь, особенно важное, — Хан многозначительно замолчал.

— Можешь говорить смело. Мы здесь одни. Когда я молюсь, никто не тревожит, — с нотками самодовольства произнес Меченый и кивнул на статую Октарис. — А от нее у меня секретов нет.

— Такой охоты я тебе еще не предлагал.

— За нелюдями пусть бегают твои псы, — Своурт нахмурился.

— Почему ты решил, что речь пойдет о них? — Хан смутился.

— Я столько народа для тебя отправил к Лощ, что меня уже ничем не удивишь, разве что за твоими серыми братьями я еще не приходил. Но вряд ли ты решил пойти против магистрата. Значит, речь о тварях.

— Все гораздо сложнее, мой друг. Мы ищем людей, которые приведут нас к пришлым, но эти люди сами по себе очень опасны. Колдунья и Клинок короля.

В черных глазах Своурта мелькнули искорки интереса.

— Клинок? Не думал, что они до сих пор живы.

— По крайней мере, один остался. Он снюхался с черной колдуньей, продавшей душу нелюдям.

Меченый поморщился:

— У ваших магистров окончательно ум за разум зашел. Одни мечутся по стране в поисках какого-то сопливого мальчишки, ты предлагаешь искать телохранителя Пандория…

— Откуда знаешь про мальчишку? — быстро спросил Хан.

— Ур-уру в мешке не утаишь. Магистр Амрок попросил наместника Лоорана помочь в поимке пацана. Мой человек принес весть об этом как раз вчера. Награда обещана большая, разве не слышал?

Хан прикусил губу. Он догадывался, что великий магистр обратится с такой просьбой к наемникам, и рассчитывал, что друзья в местных гильдиях ему сразу сообщат. Но хитрый Амрок не стал тревожить преступный мир Раристада, а попросил помощи в Лооране. Судя по всему, не хотел, чтобы его помощник пронюхал. Умно. Что ж, великий магистр ведет свою игру, а Хан начнет свою.

— Это держится в тайне, но, разумеется, не от меня, — соврал маг. — Меня интересует не мальчишка, а молоденькая ведьма и Клинок.

— Это все равно что ночью с завязанными глазами в лесу ловить снурфу.

— Потому и обратился к тебе. Есть небольшая зацепка: ведьма слепа.

— Слепа?

— Да, я так и сказал. Она ничего не видит.

Торговец смертью нахмурился, пожевал губами, словно вспомнил о чем-то, затем мотнул головой.

— Ты прав — зацепка небольшая. Еще что-нибудь?

— Их видели к востоку от Лоорана чуть более седмицы назад: мой человек пытался задержать ведьму, но Клинок помешал. У него оказались хорошие обереги от магии.

— От стали обереги не спасают, — хмыкнул Своурт. — Ладно, найду. Тебе они нужны живые или мертвые?

— Живые. Просто найди и проследи. Они выведут нас на одно тайное убежище. Прошу, не торопись хватать их раньше времени. Я не уверен, что они сейчас и сами знают путь, а потому, весьма вероятно, и под пытками ничего не расскажут.

— Найти ведьму и не трогать. Я понял.

— Сообщи мне, как только нападешь на след. Я не могу сейчас покинуть Раристад, но с тобой пойдут мои блюстители. С ведьмой они справятся, но Клинок — твоя забота.

— Я не боюсь магии, — пожал плечами Меченый. — Что мы ищем?

Хан не собирался рассказывать Своурту больше, чем своим блюстителям.

— Один древний храм.

— Сокровища Белого магистрата?

— Да, кое-что полезное нам…

Своурт почувствовал, что Хан недоговаривает и скривился:

— Вас, магов, погубит подозрительность.

— Не думаю, что наши магические игрушки тебя интересуют, — магистр поспешил загладить оплошность. — Но от тебя, своего друга, я не стану скрывать, что они очень дороги, а потому заплачу сполна. Твой обычный гонорар увеличу втрое, расходы на шпионов отдельно.

Своурт подошел к алтарю. На черном камне лежала связка благовоний. Воин взял одну палочку и зажег от стоявшей рядом свечи. К пряным ароматам, витавшим в воздухе, добавился еще один, резкий и горьковатый. Меченый был знаток благовоний. Он бережно установил палочку на подставке в курительнице.

— Я не возьму платы в этот раз, только на расходы.

— С чего такая щедрость? Это просто заказ.

— Ты спас мне жизнь, я тебе должен.

Хану было такое приятно слышать, но он понимал, что надо возразить:

— Какие между нами счеты. Забудь. Я ценю твои услуги.

— Есть вещи, которые нельзя забыть, — строго оборвал его Своурт.

— Я не спорю, но это задание крайне опасное и важное. Если ты преуспеешь, то… моя судьба изменится, а может статься, и судьбы многих людей. Разве я могу предлагать тебе такую работу бесплатно?

Меченый метнул на Хана странный взгляд из-под косматых бровей.

— Денег не возьму. Если ты считаешь, что мои усилия должны быть вознаграждены…

Маг закивал.

— Тогда я оставлю за собой право обратиться к тебе с просьбой. В свое время. По рукам?

— Конечно, обещаю, тут и разговаривать не о чем, — выпалил Хан. Про себя же он с горечью подумал, что предпочел бы заплатить Своурту в десять раз больше обычного, нежели связывать себя обещаниями. Даже он, водивший дружбу с самыми жестокими головорезами Раристада, побаивался Бешеного пса. Заключать с ним сделку — все равно что играть с духами Лощ. По пустяку торговец смертью не обратится. А если его желание окажется невыполнимым? Своурт чтит договоры, и отказ может превратить его в смертельного врага. Возможно, Меченый отказался от денег с целью выторговать желание. С него, хитреца, станется.

Своурт довольно кивнул, словно и впрямь готовил для мага какую-то ловушку.

— Я готов выступить в любой момент. Присылай магов.

Своурт опустился на подушку.

— Раз дело предстоит серьезное, я еще немного побуду с ней.

— Разумеется, мой друг. Помолись и за меня тоже, — Хан попятился к выходу.

Он уже взялся за железное кольцо двери, когда его настиг вкрадчивый голос наемника.

— Все же, ЧТО ИМЕННО мы ищем, друг?

Не вопрос, но тон застал мага врасплох. Своурт никогда не называл его другом, наверное, потому что друзей у торговца смертью и впрямь не было. И сейчас это прозвучало странно. Хан обернулся. Отвечать искренне он не собирался, и так сказал больше, чем следовало. Знание — великая сила, которой не следует делиться даже с айкенами.

Голова Хана закружилась от насыщенного запаха благовоний и дыма, стелившегося из курительницы. Странно стелившегося, между прочим. Он шел прямо к статуе Октарис, обволакивал ее и исчезал под серебряной маской. Богиня вдыхала дым и… смотрела на Хана. Глаза под маской были живые. Нечеловеческие черные бездонные глаза, в которых таилась великая сила.

Сердце серого магистра замерло. Ему стало так страшно, что он зажмурился. Но даже в наступившей темноте он видел перед собой пугающий взгляд высшего существа.

— Эльзевир. Мы ищем великую книгу Тура. Ее заклинания позволяют править Нумом, — хрипло выдохнул он.

Голова кружилась от волнения. Он боялся открыть глаза.

— Дело стоящее, — удовлетворенно сказал Своурт.

Хан заставил себя открыть глаза. В храме все было по-прежнему. Дым благовоний поднимался вверх, а взгляд Октарис был безжизненным и холодным. Что за наваждение! Магия? Он бы почувствовал ее. Да и не было здесь никакого мага, кроме него. Неужели боги иногда спускаются с Неба?

Хан с недоумением посмотрел на застывшего Своурта. Он никогда не задумывался, почему торговец смертью так удачлив. Неужели Октарис и впрямь покровительствует этому душегубу?

— Я думаю, теперь тебе можно знать, — неожиданно сказал Меченый, не отрывая взгляда от статуи. — Она послала мне видение. Явилась и сказала, что я должен помогать тебе, Хан. Мой клинок расчистит тебе дорогу к властью над Хардом. Вот так-то… друг.

Хан не думал, что его можно чем-то поразить, но слова Меченого прозвучали как гром среди ясного неба.

— Видение? Что значит «откроет дорогу»? О какой власти идет речь? Не о королевской же? Я наполовину делорец, меня и на порог правящего дома не пустят…

Своурт пожал плечами.

— Вопросы бесполезны. Я знаю лишь то, что поведала Октарис. Как она это сказала, как ее воля коснулась меня — останется со мной, но я буду следовать своему предназначению. Ты тоже так поступай.

Хана такой ответ не удовлетворил, он открыл было рот, но Своурт, не оборачиваясь, поднял руку:

— Наши судьбы связаны сильнее, нежели ты думаешь. Теперь иди, дай мне спокойно помолиться.

Магистр прервать молитву Своурта не решился. Он наверняка подумал бы, что Своурт шутит или просто двинулся рассудком от пролитой крови и медитаций в душных храмах, если бы не мимолетное видение. Сводящий с ума живой взгляд из-под застывшей серебряной маски. Взгляд бога.

***

Небо над Гаир-Ра потемнело от грозовых туч и дыма пожарищ. Казалось, что на столицу Харда обрушились сразу два чудовища: одно, огненное, вылезло из недр земли, а второе, раскинув черные крылья, надвигается на город из-за горизонта. Чудовища изрыгали смерть: полчища тварей в воздухе и на земле. На улицы легла тень Лощ. Горожане в панике искали укрытие в домах и подвалах, в то время как отряды легионеров пытались остановить армию пришлых.

Только на вершине Клыка дракона, башни, что высоко вздымалась над королевским дворцом, с виду царило спокойствие. По периметру возле парапета застыли восемь воинов с длинными аракейскими луками. Они зорко следили за подходами к башне на земле и за небом вокруг. У южного края дежурили пять белых магистров. В центре площадки в белоснежных одеждах стоял сам король Пандорий, величественный и решительный. Вокруг него облаченные в тяжелые нагрудники из арзаманской стали глыбами высились четверо Клинков. Чуть поодаль расположился верховный магистр Зерв в своей неизменной бледно-синей робе.

У лестницы, нарушая величественную картину, сбилась в кучу дюжина придворных. В отличие от воинов и магов, бесстрастно взирающих на горящий город, в их глазах плясал ужас. Многие из них отдали бы все золото, лишь бы оказаться где-нибудь в подвале дворца запертыми на крепкие засовы, подальше от этого кошмара. Но страх за свое положение при дворе заставлял их оставаться на вершине Клыка.

У подножия башни сверкали шлемы и щиты когорты Доблести — последнего отряда Южного легиона, еще не брошенного в бой. Судя по донесениям, основное сражение развернулось на южных окраинах Гаир-Ра. Отряды пришлых яростно обрушивались на защитников, которыми командовал полководец Стоик. До этого была попытка прорыва на востоке. Там врага удалось остановить, правда, очень дорогой ценой. В битве с хоуронами и черными лучниками почти полностью пал Восточный легион, вместе с ним полегли и восемь Клинков. Враг не прошел, но ему удалось поджечь торговые кварталы, и пламя, раздуваемое явно не без помощи чужой магии, ринулось вглубь Гаир-Ра.

На западе города оборону держал Северный легион. Там атаки были не такие мощные, поэтому Пандорий отдал приказ развернуть часть войск на юг, на помощь Стоику. Маневр стоил прорыва в город нескольких отрядов нелюдей, но король отправил на их истребление мечников из личной когорты. Наибольшую опасность сейчас представляли миневры. Эти твари то и дело появлялись над крышами домов, а затем ныряли в проулки, чтобы своей магией, а то и просто острыми когтями растерзать очередную жертву. Справиться с ними легче всего было магам, но почти все они находились либо на первой линии обороны, либо рядом с королем.

Маги пригодились бы и для уничтожения призрачных демонов, которых было куда больше миневр. Демоны носились над городом, раздуваясь и меняя цвет, но, в отличие от миневр, простым людям навредить не могли. Эти странные бестелесные пришлые питались исключительно магией. Увы, далеко не все хардцы знали об этом и порою были готовы бежать сломя голову в когтистые лапы миневр и хоуронов, только чтобы не попасться на глаза этим, как они считали, порождениям Лощ.

Один из магов, державший стеклянное око, указал на север. Верховный магистр Зерв подошел к нему. Над серебряными шпилями Белой обители, школы магистрата, кружились миневры и демоны, десятка два, не меньше. В двух башнях, судя по черным клубам дыма, уже бушевал пожар. Магов в обители не осталось, только юные ученики, которым еще рано идти в бой. Нелюди почуяли их магию и ждали, когда те начнут выбегать наружу, спасаясь от огня.

— Надо помочь им, мастер.

Зерв покачал головой:

— У нас не осталось людей. Никто больше не покинет короля.

Он помолчал, пожевал сухие потрескавшиеся губы и добавил тихо:

— Да и наверняка уже поздно.

Каяр стоял чуть впереди короля, наблюдая за дворцовым садом. Время от времени он оборачивался к Пандорию. Каждый раз на душе от этого становилось спокойнее. Даже сейчас, в разгар жуткой резни, взгляд короля лучился уверенностью. И вместе с тем в нем читались огромное сострадание и любовь к своим подданным, что гибли от магии, стрел, мечей и когтей пришлых. Король напряженно смотрел вдаль, словно в подробностях видел разворачивающееся сражение.

Рядом с королем стоял четырнадцатилетний мальчишка — личный слуга. Пандорий любил парня как родного сына. Согласно Кодексу Надежды, король не мог жениться, хотя любовниц и детей иметь не возбранялось. Преемника короля все равно выбирали белые маги. Пандорий даже любовницы не имел и всю свою отеческую любовь изливал на своего верного помощника. Это было особенно трогательно, ибо мальчишка был ущербен. В свои отроческие годы паренек был недоразвит, не умел ни читать, ни писать, и даже речь из его уст лилась с трудом. Однако король всегда твердил, что надо покровительствовать убогим, и первым показал пример, взяв к себе этого маленького сироту. Мальчишка платил ему преданностью. Впрочем, как и все, кто сейчас находился на вершине Клыка дракона.

Каяр заметил бегущего через сад человека. Он миновал фонтан, с трудом взобрался по лестнице к павильону Радуги и без сил рухнул на руки легионеров. Один из солдат бросился в башню.

Стражники у лестницы расступились, давая дорогу гонцу.

— Что случилось? — зычный голос магистра Зерва перекрыл шум от порыва налетевшего ветра.

— Хоуроны снесли копейщиков на Красном мосту. Нелюди у северных ворот дворца.

По рядам придворных пробежал ропот. В северной части комплекса схоронились женщины и дети, и не только те, кто жил во дворце. Перед битвой Пандорий открыл ворота для всех горожан, кто хотел спрятать свои семьи. Охрану с северной стороны выставили, разумеется, но, так как этот участок казался не таким опасным, в разгар битвы именно оттуда Пандорий перебросил мечников в город. Теперь сотням безоружных людей грозило попасть в лапы опьяненных кровью нелюдей. Если хоуроны сломают входные железные ворота, то деревянные изящные двери дворцовых павильонов их не остановят.

Все устремили взгляды на короля. Тот не колебался ни мгновения.

— Когорта Доблести их остановит!

Другого решения и быть не могло, но верховный магистр Зерв возразил:

— Вы останетесь без защиты, Ваше Величество. Мы кинули в бой всех, и если случится еще один прорыв…

— Ради Неба, Зерв! Там женщины и дети! Тебе мало невинных жертв на этой войне?! Или ты забыл, как все началось?!

Голос короля ударил как хлыст, и верховный магистр потупил взгляд.

— Легионеров в бой! Враг не должен пройти дальше дворцовых ворот.

Пандорий был полон решимости, и она передалась окружающим. Король обвел взглядом Клинков и остановился на самом молодом из них.

— Каяр, друг мой, приказываю тебе возглавить отряд.

— Да, мой король! — восторженно воскликнул юноша.

Его переполнило чувство гордости от того, что Пандорий выбрал именно его.

— Подойди.

Каяр с замиранием сердца шагнул вперед и преклонил колено. То, что произошло следом, изумило не только его. Король снял со своей шеи железную цепочку с черным амулетом в виде бескрылого дракона и надел на воина. Тень дракона!

— Ваше величество! Что вы делаете?! — в один голос ахнули магистры.

В этом древнем амулете, созданном еще в дохардские времена, таилась страшная сила, дающая его обладателю неуязвимость от всей известной магии. Тень дракона считалась самым могущественным из имевшихся в распоряжении хардских магов артефактов. Белый магистрат берег его как зеницу ока и всегда передавал новому правителю Харда, чтобы амулет хранил его до самой смерти. Пандорий был первым, кто снял его.

— Ваше Величество, это безумие!

К королю шагнул высокий бородатый Исмений, самый грозный телохранитель из всех Клинков.

— Это ваша защита от магии пришлых, вы не должны пренебрегать ею.

— Я знаю, что делаю, дорогой Исмений. Я знаю, что пришло время расстаться с ним, потому что Каяр нуждается в нем больше меня. Командир не должен погибнуть от магии врага, он должен привести солдат к победе. Мне же ничего не грозит, ведь рядом ты, твои люди и лучшие маги королевства, не так ли, Зерв?

— Да, ваше величество, — глухо откликнулся верховный магистр.

Король посмотрел на Каяра и улыбнулся.

— Поспеши, мой мальчик. Не дай злу овладеть миром. Послужи мне и Харду.

— Я не дам им пройти, Ваше Величество. Клянусь!

Молодой Клинок на одном дыхании пролетел сотни ступенек лестницы Клыка дракона. Во дворе к нему метнулся Мер-Ар, капитан когорты Доблести, такой же высокий, как Каяр, но шире в плечах.

— По приказу короля я принимаю командование! К северным воротам! Остановим нелюдей! — закричал Каяр.

— Да здравствует король!

Две сотни глоток поддержали этот клич, который грозной птицей взмыл к вершине Клыка. Каяр первым бросился вперед, сзади раздался грохот сапог легионеров. Они бежали так, словно от этого зависела их жизнь. По ступенькам вниз, к дворцовому фонтану, потом по пустым дорожкам притихшего сада. Они обогнули дворец с запада. Клык дракона остался на юге и уже почти не был виден из-за высокого северного бастиона. Каяр подумал, что Зерв прав. Дворец огромен, и если твари ворвутся в него с севера, то разбегутся по саду и близлежащим зданиям. Люди, встретившиеся им на пути, обречены, но зато до Клыка враги доберутся не сразу и не все. Уничтожить их проще именно так. Но жертвовать своими подданными, чтобы было легче защищаться самому, Пандорий не захотел.

Легионеры подоспели вовремя. Железные ворота едва держались под могучими ударами бесновавшихся хоуронов. Эти твари с загнутыми назад громадными рогами ломали препятствие своим лбом, который тверже камня. Насколько Каяр знал, череп хоурона не удалось раскрошить никаким оружием.

С этой стороны ворот лежали тела двух стражников, свалившихся с надвратной башни. Убиты не стрелами, скорее, магией. Значит, среди нападавших есть миневры или черные колдуны.

— Строимся клином, лучники на стену? — рядом с Каяром возник Мер-Ар.

— Не пойдет, у нас нет копейщиков. Полсотни направо к стене, полсотни налево, остальные по центру, лучники — на пригорок, к беседке. Четверых самых опытных в башню над воротами, но пусть не высовываются, пока враг не прорвется, и стреляют только по магам, — распорядился Каяр.

Мер-Ар зычным голосом закричал команды, перекрывая грохот от ударов по воротам. Легионеры дружно рассыпались по двору. На лицах ни тени страха. Лучшие воины Харда, некоторые из которых ходили в великий поход через разлом в иной мир. Они знали, как воевать и как умирать.

Каяр занял место в центре, как раз напротив ворот. Он должен быть среди тех, кто примет первый удар.

Железо, которое ковалось еще в эпоху короля Сербония, выдержало натиск твердолобых хоуронов, но подвела каменная кладка. После очередного удара петли правой створки выворотило с корнем, не удержались и скобы, державшие громадный обитый железом деревянный засов. В проломе мелькнула злобная морда монстра и громадные рога.

— Щиты!

Воины сомкнули щиты, лучники натянули тетиву. Мер-Ар, стоявший слева, сунул в руку Каяра свой круглый щит. Справа от Клинка застыл светловолосый богатырь-легионер, вместо обычного меча сжимавший в руках огромный двуручный топор.

Жуткий победный рев хоуронов совпал еще с одним ударом, и ворота с грохотом рухнули на каменные плиты двора. В глаза защитникам ударил порыв ветра, норовя запорошить глаза песком — маги врага не дремали.

Хоуронов оказалось двое. Первый, нагнув лобастую голову с уродливыми наростами, резво бросился на защитников. Второй, напротив, вошел во двор медленно: его бока были вспороты копьями во время предыдущей схватки и сочились густой кровью.

На первого пришлого обрушился град стрел. Лучники метили врагу в бок, который от застрявших стрел тут же стал похож на ежа. Зверя это не остановило, он с разбегу врезался в строй воинов чуть левее Каяра. Несколько могучих легионеров, как котята, разлетелись в разные стороны. Зверь присел на задние лапы и развернулся, расшвыривая защитников передними. Острые когти вспарывали броню нагрудников, как листву.

Мер-Ар ничком упал на землю, пропуская страшную лапу у себя над головой. Каяр прикрылся щитом. Арзаманская сталь выдержала, но сила удара оказалась такова, что Клинок покатился по земле.

Когда оглушенный Каяр поднялся на ноги, то увидел, что хоурона со всех сторон облепили легионеры. Светловолосый богатырь подскочил прямо к морде твари и со всего размаху вонзил в шею боевой топор. Хоурон сипло взревел, мотнул головой, сбив смельчака наземь. В тот же миг сзади раздался новый рев — это солдаты ударили в бок раненому хоурону, который оказался не столь проворен, как первый.

Казалось, когорта Доблести в шаге от победы, но тут во двор хлынули двуглавые псы. Эти твари более других пришлых походили на обычных животных, обитавших в Нуме. Гигантские псы. Под короткой шерстью играют мускулы, движения с виду неуклюжи, но, когда дело доходит до атаки, стремительны, лобастые головы увенчаны небольшими висячими ушами, из-под складок на морде торчат здоровенные клыки. Омерзительными их делали две головы на коротких толстых шеях.

Каяр много слышал о злобе и проворстве этих тварей, но столкнулся в тот день впервые. Две пасти рявкнули, раскрывшись навстречу его мечу. В последний момент воин закрылся щитом. Мощный удар и лязг зубов о железо показал, что поступил он правильно. Ответным броском Каяр попытался отсечь одну из отвратительных голов, но удар получился смазанным: меч скользнул по черепу животного и лишь отрубил ухо. Тварь со злобным визгом отскочила, но на ее месте возникли две другие головы. Он попятился, и тут тварь рухнула на землю под градом стрел. Лучники пришли на помощь своему командиру. Они били точно и слаженно.

Вслед за первыми псами хлынули новые. Каяр завертелся, отбиваясь от тварей, пытавшихся повалить его наземь и растерзать. Он прикрывался щитом и рубил направо и налево. Он быстро понял, что перебить толстый позвоночник сложно, а потому начал наносить выверенные удары в шею и глаза. Первый пес, защиту которого удалось пробить, истошно взвыл, орошая своих братьев фонтаном крови, завертелся на месте, и Каяр воткнул ему меч между ребер. Второй от сильного удара завалился набок, и воин располосовал ему брюхо. Еще одного пса он огрел щитом, а затем резанул мечом по глазам, другому вогнал меч прямо в оскаленную пасть…

Скоро Каяр перестал считать поверженных врагов. Рычание, визг, фонтаны крови и клацанье зубов. Он находился в самой гуще схватки. В какой-то момент рядом с Клинком возник Мер-Ар, и они стали биться спина к спине. Один из псов ухитрился подскочить к командиру легионеров и вцепиться в руку. Ему удалось повалить воина на землю, но Каяр обернулся и нанес удар такой силы, что все-таки перебил псу позвоночник.

Легионеры сражались отчаянно, но и пришлые не думали уступать. Они смело бросались на мечи, пытались сбить людей с ног, а если это удавалось, то одна пасть вцеплялась в руку, а другая терзала горло. Иные псы норовили прорваться вглубь сада, но лучники не дремали. Когда у них закончились стрелы, кинулись на подмогу айкенам врукопашную.

Каяр бился уже из последних сил. Каждый удар давался все труднее: пот заливал глаза, пальцы онемели, сжимая рукоять меча. Но и врагов вокруг поубавилось. Если раньше он вертелся, отбиваясь от наседавших тварей, то теперь начал бегать за ними, спотыкаясь о трупы пришлых и тела солдат. Очередной двуглавый с распоротым от удара меча боком, глухо рыча, попятился. Каяр попытался достать врага длинным выпадом, но тот неуклюже отскочил, харкая кровавой пеной из обеих пастей, развернулся и бросился к воротам. За ним последовал еще один, и еще.

Каяр огляделся в поисках противников, но таковых не нашлось. Двор был устлан трупами. Среди тел возвышались две громадные туши хоуронов, утыканные стрелами. Возле одного из них ничком с размозженной головой лежал светловолосый воин, так и не выпустивший из рук окровавленный топор.

Из двух сотен легионеров на ногах осталась лишь пара дюжин. Десятки раненых стонали на залитых кровью плитах двора, рядом в агонии бились двуглавые псы. Двое легионеров добивали пришлых, остальные помогали раненым айкенам.

Лучники в надвратной башне выполнили приказ Каяра: при входе во двор лежал черный колдун. Он вошел вместе с атакующими и тут же получил две стрелы в спину. Если бы не меткость стрелков, исход сражения мог бы быть иным.

К Каяру подошел Мер-Ар. Его изуродованная левая рука висела плетью, но он не обращал внимания на капающую кровь.

— Мы победили! Мы остановили их, командир.

Каяр кивнул. Победа далась дорого, но она бесценна.

— Только бы они не ударили снова, — Мер-Ар с опаской поглядел на выбитые ворота.

— Будем надеяться, что больше никому не удалось прорваться в город так далеко, — Каяр обернулся в сторону дворца. — Оставайтесь здесь, раненых несите в ближайший павильон, пусть женщины помогут с перевязкой. Я доложу королю.

Молодой Клинок был забрызган кровью, но это была кровь нелюдей. Он смертельно устал, но чувство восторга от победы давало ему силы. Скорее сообщить добрую весть. Пусть Пандорий знает, что они с честью выполнили приказ. Пусть его сердце успокоится: невинные хардцы, пришедшие сюда за защитой, не пострадают.

Каяр быстрым шагом прошел по тихим дорожкам дворцового сада. Вокруг ни души. Лишь однажды из кустов выскочил чудом прорвавшийся двуглавый, но тут же шарахнулся обратно. Каяр не стал его преследовать.

Он уже поднимался по ступеням ведущей к фонтану лестницы, когда обратил внимание, что не видит часовых на вершине Клыка. Наверное, король покинул свой наблюдательный пост. Может, они уже выиграли битву? Да, наверное. Лучшие воины Харда должны устоять, как устояла когорта Доблести. В этом не могло быть сомнений.

Все-таки сердце екнуло в груди. Клинок ускорил шаг. Он поднялся на площадку перед башней и замер. У подножия лежали тела: лучник, два магистра, несколько придворных — все упали с вершины. Король в опасности! Каяр выхватил из ножен меч и бросился по лестнице. Он бежал, молясь, чтобы нападение пришлых было уже отбито, и каждая новая площадка, на которой не было врагов, укрепляла его уверенность в этом. Пролет, за ним еще… Шума сражения не слышно, хотя он уже почти у самой вершины. Это хорошо. Никто не сможет справиться с великим магистром Зервом, никто не сможет одолеть великого Исмения…

Каяр выскочил на вершину башни и споткнулся о трупы. От открывшегося взгляду зрелища его едва не вывернуло наизнанку. Обожженные, окровавленные тела людей разбросаны повсюду: лучники, магистры, Клинки, придворные — все лежали вповалку, словно какая-то страшная сила разметала их в разные стороны, ломая кости и разрывая плоть. Они все были мертвы.

Посреди смотровой площадки, раскинув руки в стороны и обратив лицо к затянутому тучами небу, лежал король. Его белые одежды покраснели от крови. В груди Пандория зияла страшная рана — ему вырвали сердце!

На негнущихся ногах Каяр приблизился к телу, выронил оружие, упал на колени.

— Нет! Ваше Величество! Нет!

На устах короля играла легкая улыбка, не то сожаления, не то удивления. Даже перед ликом смерти он не воспылал гневом.

Мир перед глазами поплыл, окутанный белой пеленой, шум бьющегося сердца заглушил все звуки. Хотелось плакать и стенать, но слез не было. Воин словно окаменел от горя. Любимый правитель ушел навсегда.

Каяр не знал, сколько он просидел над телом Пандория. Из оцепенения его вывел хриплый насмешливый голос.

— Забавный конец. Мы проиграли битву, но он погиб.

Воин очнулся и поднял голову. На краю парапета, сложив крылья за спиной, стояла миневра. На хищном бледно-сером лице играло подобие улыбки. Кожаное одеяние плотно облегало тело, так похожее на человеческое. У твари не было оружия — она прекрасно обходилась без него. Каяр заметил, что с длинных когтей на лапах миневры капает кровь. Кровь его короля!

Каяр схватил клинок и поднялся. Миневра сделала повелительный жест рукой, словно хотела заставить человека опуститься на колени. В груди Клинка что-то кольнуло, а по телу пробежала неприятная дрожь. Он знал, что миневры используют магию, но сейчас было поздно бояться.

Пришлая действительно использовала заклинание и удивилась, что оно не подействовало.

— А ты не прост, юный победитель двуглавых, — в замешательстве сказала она.

Каяр посмотрел твари в глаза. Черные холодные глаза со странными зрачками. Он знал, что сейчас бросится вперед и умрет, если не повезет. Если же боги будут на его стороне, то он рассечет нелюдь надвое ударом меча, а затем будет кромсать вновь и вновь в праведном гневе.

— Ты убила короля! Ты умрешь, тварь, — прошептал он.

Миневра услышала его и оскалилась в зловещей гримасе, обнажив удивительно белые зубы.

— Не сегодня, юный победитель двуглавых. Тебе придется обождать.

Каяр бросился на нее. Он был готов и к удару магией, и к взмаху ее окровавленных когтей, но тварь сделала шаг назад, с края башни.

Меч воина полоснул воздух, а миневра, упав на несколько локтей, расправила крылья. Пара мощных взмахов, и она уже летела над садом в сторону дворцовой стены.

Каяр дико закричал, не в силах побороть захлестывающую его ярость. Она должна умереть!

Миневра еще не успела скрыться из виду, как со стороны южной окраины Гаир-Ра раздался протяжный звук легионерского рога, радостно возвещавший, что пришлые отступают.

***

Каяр проснулся в холодном поту. Так всегда происходило, когда ему снился король или битва за Гаир-Ра. Воин понимал, что должен радоваться: он пережил этот кошмар, не посрамил честь Клинка, убил немало врагов, но вместо этого каждый раз испытывал стыд. Ему казалось несправедливым, что король, чья доброта и добродетель были беспримерны, погиб, а он нет. Что если это произошло потому, что на Пандории не оказалось Тени дракона? Получается, король отдал ему не просто амулет, он отдал свою жизнь. Даже спустя столько лет от одной мысли об этом у Каяра щемило в груди. Почему правитель выбрал именно его? Если бы он выбрал великого Исмения, тот быстрее бы расправился с двуглавыми и пришел на помощь Пандорию. Да и сейчас Исмений крушил бы пришлых гораздо более умело. Если бы, если бы… Ненужные сожаления.

Каяр и Эльна путешествовали уже много дней. Ярость воина улеглась, хотя холодное раздражение осталось. По правде, девушка не виновата, что попала в ловушку, расставленную коварной миневрой. Хвала Небу, что рядом оказался Каяр. Он поверил в правдивость рассказа миневры, но только о Книге. Наверняка, Яр-Агна многое утаила и, уж конечно, лгала по поводу своих намерений. Нелюди не упустят возможность погубить людей.

Впервые за долгие годы Каяр не мог положиться только на себя. Во время охоты на пришлых он сам принимал решения, но здесь речь шла о магии. Цена ошибки слишком высока, поэтому он решил отправиться на Нуар-Яр. С белыми магами Клинок за эти годы сталкивался лишь однажды. После гибели Белого магистрата в Гаир-Ра многие доблестные воины отправились в Цитадель защищать храм от нелюдей. Ни Ара-Бора, ни Даний не входили в круг ближайших советников Зерва, но их имена вскоре стали известны многим в Харде как имена последних хранителей Кодекса Надежды. Ара-Бора приехал в Гаир-Ра, чтобы выяснить, что осталось от наследия Белого магистрата. Здесь его и встретил Каяр. Ара-Бора предложил Клинку пойти с ним, чтобы вместе охранять храм Неба, но воин отказался. Он хотел отомстить за убитого Пандория, растерзанных айкенов, он рвался сражаться с пришлыми и не понимал, почему выжившие белые маги, вместо того чтобы собрать армию, хотят запереться на Нуар-Яре. Каяр до сих пор был уверен, что поступил правильно. Ара-Бора сберег Цитадель, но отдал Хард на откуп Серому магистрату.

Клинок пошел очищать страну от нелюдей. Двенадцать долгих кровавых лет. Охота на пришлых — занятие смертельно опасное. Поначалу Каяра сопровождали несколько десятков таких же, как он, храбрецов, в основном бывших легионеров. Увы, половина из них полегла в первых же стычках с нелюдями. Их часто убивали даже не когти тварей, а магия. Лишь Каяру благодаря амулету она была не страшна. Он понял, что должен действовать один, полагаясь лишь на силу Тени дракона, свой меч и смекалку. Белых магов он надолго потерял из виду.

К северу от Лоорана погода ухудшилась. Духи стихий никак не могли договориться, кто будет хозяйничать в Харде, а потому шел то дождь, то мокрый снег. В первом большом селе Каяр купил для Эльны коня. Девушка сама править не могла, но он привязал ее лошадь к своей. Еще он выменял старый командирский ремень и кинжал на теплую одежду для спутницы, но по ночам она все равно мерзла. Воин и сам понимал, что привалы в лесу не для юной девушки, и после пары промозглых ночей они стали останавливаться в деревнях. Деньги у него кое-какие имелись. Покидая дворец в Гаир-Ра, он прихватил из оружейной Клинков много ценного. Впоследствии за украшенные драгоценными камнями мечи и кинжалы удалось выручить немало монет. Несколько раз наместники платили ему вознаграждение за уничтожение нелюдей. А не так давно обзавестись деньгами помог случай. На лесной дороге на Каяра напали разбойники. Головорезы хотели отнять у него коня и оружие, но в итоге им самим пришлось вывернуть карманы — воин решил не убивать мерзавцев, а проучить.

Эльна каждый день заводила разговор о том, куда они едут. Сначала Каяр отмалчивался, потом признался, что направляются на Нуар-Яр к белым магам. Ответ не устроил девушку. Глупышка считала, что должна сама искать Книгу. Она убеждала воина не обращаться за помощью к магистрам. Каяр даже спорить не стал, лишь посоветовал забыть о том, что она помогает пришлым.

— Когда доберемся до Нуар-Яра, скажем, что обманули миневру, выудили у нее сведения и отправились за помощью. Ара-Бора справедлив, он не станет корить тебя. Пусть маги сами ищут Книгу.

— Но как они поступят, если найдут? Думаешь, Ара-Бора согласится помочь пришлым уйти?

Каяр взял Эльну за плечи.

— Послушай, я хорошо помню, как раскрылись разломы. Через них в наш мир вошла смерть. Неужели ты думаешь, что кто-нибудь из нынешних правителей согласится отворить их еще раз? Для этого надо очень не любить людей…

— Я люблю их, но я верю, что даже нелюдям требуется помощь. Яр-Агна клялась мне, я не уловила лжи в ее словах.

— Лучше не упоминай ее имя, — зло бросил воин. — Если Книга и впрямь содержит мощные заклинания, то белые маги используют их для борьбы с пришлыми. Если же пришлые откроют разломы, то они призовут своих сородичей и поработят Хард, как уже пытались сделать.

В другой раз Эльна завела разговор о заброшенном храме. Как белые маги найдут его?

Каяр пожал плечами:

— Я не знаю сил великих магистров. Двуглавая гора, конечно, слишком расплывчатое описание, но она где-то в Южном Харде.

— Почему ты так думаешь?

— Город с серебряными шпилями. Школа белого магистрата в Гаир-Ра имела такие. Хотя откуда тебе знать…

Эльна тяжело вздохнула.

— В детстве я видела, но, кроме Лоорана, нигде не была, да почти ничего и не помню. Бабушка моя в молодости жила в столице, но она мало что рассказывала.

— Это был прекрасный город, величественный и многоликий. Его заложили еще до Тария. Высокие каменные здания там были не только во дворце, и люди всегда жили богато. Там и позолоченных шпилей немало, но серебряные — отличительная особенность школы магистров белой магии. Похоже, миневра во время битвы не обратила на них внимание.

Эльна выглядела растерянно и подавленно. Одинокая и беззащитная посреди незнакомого сурового мира. Он смягчил суровый тон.

— Ты не была слепой от рождения. Какая беда приключилась?

— Это была седьмая весна, поскользнулась возле ручья, ударилась головой о камень, сознание потеряла. Бабушка думала, что я не очнусь. Я выжила, только нормальное зрение пропало.

Каяру захотелось пожалеть ее. Она еще ребенок, и не стоит корить ее слишком сильно за доверие к миневре. Ей неведомо, что такое война. Она не видела, как двуглавые псы рвут горло твоим айкенам, как миневры убивают магией ни в чем не повинных женщин и стариков, а черные лучники сжигают деревни дотла. Она верит в добро и справедливость. Это хорошо, но иногда подобная слепая вера может обернуться большой бедой.

Постоялые дворы Каяр обходил стороной. Стычка с блюстителем могла иметь неприятные последствия. Серые злопамятны, и наверняка пострадавший маг пожаловался местному магистру или наместнику. Их могут искать. Вряд ли пошлют стражу в каждую деревню, но большие гостиницы всегда полны шпионов.

Наконец, они добрались до Кидяша, небольшого города на перекрестке дорог в Раристад и Нуар-Яр. В Кидяше Каяр планировал раздобыть оружие и провиант. В городе жил знакомый кузнец, к которому он обращался не раз, когда заезжал сюда. Кузнец когда-то вел дела в Гаир-Ра, ковал оружие и броню для Клинков. Он помогал легионерам даже после смерти короля. Каяр хотел остановиться у него, но, к сожалению, выяснилось, что мастер умер прошлой зимой, а его сын продал кузню и уехал из города. Надо было искать нового поставщика. Каяр завернул на небольшой постоялый двор, убедив себя, что они забрались достаточно далеко на север. Вряд ли магистры станут тратить силы, рассылая шпионов по всей стране.

Местечко показалось тихим: постояльцев немного, хозяин, добродушный толстяк, вопросов лишних не задавал. Клинок оставил Эльну и отправился в город.

До эпохи Тария Кидяш был самым оживленным местом в предгорьях Нуар-Яра. В те времена на месте Северного Харда существовали лишь несколько крупных независимых поселений, основанных хонтийцами. Кидяш выделялся среди них своей силой и богатством. Местные правители контролировали перевалы через горы, поэтому имели доступ к северным землям, где за бесценок скупали меха у варварских племен смирнов. Рядом с Кидяшем также был серебряный рудник, дававший стабильный доход. Деньги помогали правителям города нанимать наемников из числа смирнов и успешно теснить соседей, расширяя свои владения на юг. Однажды они даже покорили Лооран, хотя продержались там недолго: варвары неплохо сражались, но на одном месте не задерживались, после победы возвращались с добычей в свои становища по ту сторону гор. Увы, конец могуществу Кидяша положили все те же варвары. Из глубин северных земель пришли урдаки, которые вырезали смирнов. С новыми соседями кидяшцам договориться не удалось, эти дикари сами брали что хотели. Несколько лет Кидяш с трудом сдерживал их натиск. На помощь к нему никто из разоренных им же соседей не пришел. В конце концов урдаки захватили перевалы, а затем обрушились на город. Кидяш пал под их натиском и был разграблен. Город отстроился заново, но от удара так и не оправился.

Каяр целый день провел в торговом квартале. Лавочек здесь оказалось немало, а покупателей — шиш с маслом. Однако продавцы цены сбавлять не спешили. Оружие и доспехи товар ходовой и непортящийся, ежели человеку приспичило обзавестись снаряжением, помнется и выложит деньги. После долгих блужданий, торговли, уговоров и ругани Каяр приобрел все, что собирался, кроме щита. Старый щит пришлось выкинуть прошлой осенью, когда его пробил молодой, но прыткий хоурон. Щит был лооранской ковки, потому и не выдержал удара гигантских когтей. Каяр искал изделие из арзаманской стали, из которой когда-то делали доспехи для Клинков. Такого щита в торговом квартале не нашлось. Хозяин одной из лавок посоветовал обратиться к капитану местного гарнизона. Редкое оружие торговец получал через него.

Военный лагерь находился на другом конце Кидяша, и Каяр решил отправиться туда поутру. Он вернулся на постоялый двор. Под вечер здесь стало оживленнее. Хозяин торговал элем, насладиться которым собирались окрестные жители. К своему удивлению, среди парней и девок, сидящих в общем зале на лавках, Каяр заметил Эльну. Колдунья выбралась из комнаты и даже успела завести знакомство с кем-то из местных. Когда Каяр подошел, она беседовала с вихрастым худощавым типом лет двадцати пяти. Хитрая физиономия парня доверия не внушала. При виде воина он поспешно поднялся из-за стола и ускользнул.

Каяр нахмурился. Эльна вправе хлебнуть эля, но болтать с незнакомцами не время.

Ночевали вместе. Так спокойнее и дешевле. Эльна не возражала. В последние дни она вообще стала на удивление покладистой. Правда, перед тем как ложиться спать, вновь вспомнила о Книге.

— Неужели ты не хочешь положить конец войне?

— Разумеется, хочу, — нехотя ответил Каяр, догадываясь, чем завершится разговор. — Чем быстрее мы уничтожим пришлых, тем скорее в Харде наступит мир.

— В войне погибнет немало народу. Не милосерднее ли дать им уйти?

— О каком милосердии идет речь? Ты забыла, что именно они вторглись в наш мир.

— Я слышала обратное: белые магистры открыли путь между мирами, — тихо сказала Эльна.

— Чушь! Это тебе Яр-Агна сказала? Глупая ты, девка: веришь пришлым больше, чем людям!

— Нет, не она, — Эльна уселась на соломенном тюфяке, поджав босые ноги. — Бабушка. А она слов на ветер не бросала.

— Хм! В вашей-то глуши откуда знать о таких вещах!

— Она жила в Гаир-Ра, забыл? Она владела магией, у нее было немало знакомых волшебников.

Каяр поморщился. Спорить не хотелось, но и оставлять спутницу в опасном заблуждении тоже.

— Ты знаешь, кто распространяет эти слухи? Серый магистрат. Ему надо очернить белых и короля. Мол, Пандорий был глуп, его поход к пришлым — ошибка, он был безволен, плохо заботился о Харде, не мог найти верных союзников, приблизил к себе коварных магов. Тьфу, повторять противно! Твоя бабка, упокой ее душу хранители Лощ, глупо поступила, слушая эти лживые наветы.

— Но и ты не видел, как зародились разломы, ведь так?

— Я знаю Пандория. Я видел его доброту к подданным, его благородство по отношению к соседям и милосердие к врагам. Великий король, наверное, самый великий со времен Тария. Что же касается белых магистров, то их единственная ошибка в том, что они не уберегли короля. Сейчас, когда речь идет о судьбе Харда, я готов довериться им, а не блюстителям, которые едва не выпустили тебе кишки.

Эльна хотела возразить, но он не дал ей раскрыть рот:

— Пора спать. Завтра я уйду спозаранку. Сиди здесь и не высовывайся. Нам не нужны неприятности. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли поесть.

Ведьма вздохнула, посмотрела на него невидящим взглядом:

— Ты смелый и честный воин, Каяр, но и ты можешь ошибаться. Пусть тебе сопутствует удача.

Утром Каяр по привычке поднялся с первыми лучами ока Тура и отправился в гарнизон. Он понимал, что на арзаманский щит придется потратить почти все деньги, но дело того стоило. Оставалось лишь уговорить местного капитана. Раньше в ходе странствий он нередко просто назывался Клинком, и поначалу это действовало безотказно. Верные королю хардцы делились с ним и его людьми припасами, одеждой, оружием. Увы, постепенно серым магистрам удалось вытравить из людей хорошие воспоминания о правлении Пандория, и теперь упоминание о нем чаще вызывало недоумение, а то и раздражение. Да и сам Каяр уже ничем не напоминал королевского телохранителя. Нагрудник из арзаманской стали, серьезно поврежденный в схватке с острозубами, пришлось продать, шлем у него украли, плащ со знаками отличия истрепался, и он его выбросил, чтобы не походить на оборванца.

Каяр уже проделал часть пути, когда вспомнил, что забыл попросить кухарку приготовить Эльне завтрак. В иное время он не придал бы этому значения, но девушка могла сама выйти за едой и начать болтать с прислугой. Лучше ей сидеть тихо. И потом, он дал слово. Пришлось развернуть коня.

Постоялый двор только начал просыпаться. Каяр оставил лошадь у ворот и пошел на кухню. Походя мимо своей комнаты, он заметил, что дверь открыта. Заглянул внутрь — никого. Он решил, что девушка вышла во двор к колодцу, но там ее не оказалось. Он вернулся, осмотрел комнату и обнаружил пропажу ее вещей.

Каяр вспомнил ее вчерашние слова перед сном и понял, что она сбежала. Слепая девушка в чужом городе. Безумие… Если только у нее не появился новый провожатый. Каяр на память не жаловался. Вчерашний подозрительный собеседник Эльны. Она могла сговориться с ним.

Колдунью нельзя терять. Каяр, ругая крепкими словами коварную обманщицу, разыскал прислугу, но расспросы ни к чему не привели. Кухарка спозаранку чистила котел на кухне и ничего не видела. Хозяин вчера сам надрался эля. Каяр вытащил его из постели, привел в чувство и хорошенько расспросил. Парня, что вечером с девушкой лясы точил, толстяк не вспомнил или не захотел вспомнить.

Вне себя от гнева Клинок вышел на улицу. Пешком она далеко не уйдет, но Кидяш не настолько мал, чтобы легко отыскать беглянку. Кто бы мог подумать: слепая ведьма сбежала у него из-под носа. Теперь только Небесным Отцам ведомо, какие глупости она натворит. Он тоже хорош — сболтнул ей про Гаир-Ра. Мерзавка решила, что теперь знает, где искать Книгу, и нашла себе нового проводника. Чем она его соблазнила? Да хоть бы и задницей повертела, она у нее, конечно, тощая, но для местной голытьбы сойдет. Может, и магией очаровала. Ей не впервой. Сын старосты неспроста на ее защиту встал. Ну, если он ее отыщет, то хворостиной выбьет дурь. Седмицу сидеть не сможет. Это ж о чем думать надо, чтобы нелюдям помогать!

Воин в гневе ударил кулаком в перчатке по воротам. Удар получился на славу — доска смачно треснула.

— Девку свою ищите?

Перед Каяром, боязливо косясь на его могучий кулак, вырос чумазый пацаненок годков десяти.

— Видел ее?

— Ага, она с одним парнем тока ушла.

— Знаешь его?

— Ну, типа, если подумать хорошенько. А что мне с того будет?

Каяр нахмурил брови, и мальчуган испуганно отскочил в сторону, намереваясь дать стрекоча.

Воин вовремя сдержал гнев и полез в карман.

— Вот, медный пандорий. Получишь, если скажешь с кем она ушла, где живет. Если покажешь дорогу, дам еще такой же.

У паренька загорелись глаза. Большая монета с профилем последнего короля ценилась теперь почти также высоко, как серебряная.

— Это Гиш из Костяного переулка.

Каяр бросил монету. Паренек ловко схватил ее на лету.

— Только вы его там не найдете. Наверняка он в соседнем квартале на заброшенной конюшне. Он там обычно с Хмырем и Живоглотом девок лапает.

— Показывай, живо.

— Тока я с вами до ворот, дальше не пойду. Они меня убьют, если узнают, что навел.

Заброшенная конюшня оправдала свое название: ворота сняты с петель, двор по пояс зарос травой, часть крыши обвалилась.

Каяр бросил парню вторую монету и поспешил внутрь.

Он подоспел вовремя. Гиш увел Эльну в одиночку, но здесь его поджидали Хмырь и Живоглот. Парни уже сорвали с девушки одежду и повалили на кучу соломы. Один держал жертву за руки, второй зажал рот куском грязной материи. Сам Гиш уже снял штаны и пытался устроиться сверху.

— Сейчас, красавица, мы тебе такое удовольствие устроим, что ни в какой Гаир-Ра не захочешь. Будешь довольна, как моя сука, когда сбежала со стаей кобелей. Да не извивайся ты так, а то поломаю.

Его товарищи довольно ржали.

Каяр подскочил, схватил Гиша за волосы и резко поднял. Парень взвыл от боли, но проглотил свой вопль, получив кулаком в лицо.

Негодяй, зажимавший Эльне рот, успел вскочить, но тотчас согнулся от удара сапога в живот. Третий мерзавец отступил, в его руке появился длинный нож.

— Ты че, чумной, жить надоело? Это наша улица, — неуверенно сказал головорез.

Обычно Каяр учил таких недоумков кулаками, но сейчас вытащил клинок. Парень мгновенно струсил и бросился наутек, позабыв об айкенах.

Молокосос, получивший сапогом, на четвереньках полз к выходу. Гиш с расквашенным носом и без двух передних зубов пытался встать, но путался в спущенных штанах. Несмотря на свое положение, он изрыгал невнятные угрозы. Каяр подошел к нему и ткнул острием меча в голый зад. Парень завизжал, как подрезанный боров, и рухнул на четвереньки. Воин уколол его еще раз, схватил за волосы, выволок во двор и кинул в заросли крапивы. Затем вернулся на конюшню.

Эльна, свернувшись калачиком на соломе, беззвучно рыдала. Она выглядела настолько жалко, что ему расхотелось ее ругать. Она и так поплатилась за свою глупость.

Каяр тронул ее за плечо. Эльна дернулась и сделала непонятное движение правой рукой, трясущиеся губы что-то прошептали. У воина слегка кольнула в груди. Заклинание, но очень слабое.

— Не бойся, девочка, это я.

Эльна разрыдалась во весь голос.

Каяр подождал, пока она придет в себя, подобрал разорванное платье, помог одеться. Девушка послушно выполняла все команды.

Пока они собирались, несостоявшиеся насильники Эльны убрались со двора.

— Почему их магией не ударила?

— Я… я растерялась. Я не думала, что он способен на такое. И потом, я не знаю нужных заклинаний.

— Ага, а на меня что кинула? — проворчал Каяр.

— Ну, это… лечебное, почти как. Это… «Ветер в животе». Я и его-то не сразу вспомнила.

— Что в животе?

— Ну, если желудок нужно быстро опорожнить, — смутилась девушка.

Каяр расхохотался. Тень дракона на сей раз уберегла его от поистине страшного заклинания — не дала наложить в штаны!

Хозяин постоялого двора закидал их участливыми вопросами. Каяр не стал ничего объяснять, просто попросил для спутницы новое платье. Судя по тому, как хозяин быстро нашел нужное и даже денег не взял, он догадался, что произошло. Не исключено, что Гиша он все-таки знал, мерзавец.

Из гостиницы следовало поскорее убраться, да и из города тоже. Таких, как Гиш, Каяр мог давить десятками, но не ровен час хозяин кликнет стражу. С властями встречаться не с руки. Щит можно купить и на обратном пути из Цитадели. До Нуар-Яра недалеко, а нелюдей в северных землях немного.

Каяр пошел седлать лошадь Эльны. Возле ограды конюх оживленно беседовал с бородатым мужиком.

— Брехня это — не могла Цитадель пасть. Сотни лет ни один враг ее осквернить не мог, — качал головой конюх.

— Городскому главе гонец из Раристада весть принес. У меня сын стражником служит. К вечеру весь город будет трубить.

— Эва как! Там же белые магистры, их даже серые боятся, — почесал в затылке конюх.

— Так то ж урдаки! Они кого угодно загрызут. Говорят, никого в живых не оставили, всех порезали.

— Так они, поди, и храм Неба сожгли, волчье отродье?

— Не успели, хвала Туру. Серые блюстителей прислали, те крепость отбили.

— Ну, хоть так. Белых тока жалко. При них неплохо жилось, — вздохнул конюх.

Каяр развернулся и пошел обратно. Эльна с дорожным мешком, который хозяин дал вместе с платьем и припасами, стояла посреди комнаты. Он хлопнул дверью и плюхнулся на соломенный тюфяк.

Весть о падении Цитадели застала его врасплох. Он так надеялся на белых магов, так уверился в том, что они примут нужное решение, что делать с ведьмой, как искать злосчастную Книгу, что ни о чем другом даже и не думал. Теперь растерялся всерьез. Связано ли падение Цитадели с Книгой? Миневра говорила, что артефакт будут искать. Маг и мальчик. Кто они такие? Приспешники серых? Не могли магистры просто так начать войну со своими братьями.

Ведьма послушно застыла посреди комнаты.

— Сядь, — буркнул Каяр.

Эльна попятилась, нащупала рукой кровать, уселась на краешек.

— Что-то случилось?

Вместо ответа он спросил:

— Почему хотела сбежать?

Девушка теребила рукав платья, которое оказалось ей велико.

— Книга должна остановить эту войну, а не помочь кому-то победить. Я не смогу убедить в этом белых магов. Я даже тебя не смогла убедить.

— Ага, и взяла в провожатые прыщавого ублюдка, который первым делом полез к тебе под юбку, — зло заметил Каяр.

— Он показался мне добрым, — Эльна покраснела. — Я сказала, что мне нужно в Гаир-Ра, что я ищу провожатого, чтобы сбежать от… своего злого дяди.

— То есть от меня? Толково придумано. Как ты думала его вознаградить? Он не глупец, чтобы просто так пускаться в опасное путешествие.

Конец ознакомительного фрагмента.