Социальная свобода: идеология и технология освобождения человека. Свобода в обществе и свобода от общества

Владимир Михайлов

Пишут, как заработать миллионы и как их сохранить. Но нельзя быть богатым, здоровым и счастливым, не будучи прежде свободным. Для достижения любых своих целей нужна как свобода действий в обществе, так и свобода от его ограничений и диктата. Если мы в «паутине» социальных ограничений (СО), мы проигрываем. Теории и практике снятия СО посвящена эта книга. Отдельные страницы в ней действительно стоят «миллион» – ведь на кону стоит ваша судьба и жизнь. Не верите? Тогда прочитайте и убедитесь сами!

Предисловие

Данная работа является давно задуманным продолжением авторских монографий «Социальные ограничения: Структура и механика подавления человека» (2006г.) и «Система социальных ограничений» (2018г.) и в каком-то смысле является их антиподом или оборотной стороной. Это будет проявляться уже на уровне её языка и стиля изложения материала. Так как первая монография писалась как основа для докторской диссертации по социальной философии, то она оказалась перегруженной цитатами и написанной сложным для обыденного (обычного) восприятия языком. Такой стиль изложения был необходим для того, чтобы продемонстрировать и доказать авторитарно настроенному «научному сообществу» наличие у автора «философской культуры» заключающейся, по мнению этого сообщества, в знании классических текстов. То, что человек может быть философом от Бога или природы для этого сообщества не существенно, так как его члены таковыми по большей части не являются, будучи не философами, а философоведами, занятыми не созданием нового, а переписыванием и повторением чужих мыслей и цитат (эпигонским паразитированием на «великих»). К сожалению, с такой ситуацией сталкивается каждый потенциальный и актуальный диссертант. Другая причина «цитатомании» — это необходимость самозащиты автора от недобросовестной критики (в ней автор не нуждается), которая в этом случае просто перенаправляется в адрес автора цитаты. Таким образом, критиканы противопоставляют себя уже не одинокому автору, а всему коллективу тех, на кого он ссылался. В случае процедуры публичной защиты, часто связанной с практикой недобросовестной критики, такой подход является часто единственно возможным. Если же публикация не предполагает публичной защиты, то от подобной «цитатомании» лучше отказаться, так как обилие сносок и цитат существенно замедляет чтение и затрудняет восприятие текста. Перегруженный сносками и цитатами текст ориентирует читателя на углубленное исследование самого текста и смысла, вложенного в него автором, вместо активизации самостоятельного размышления и творчества. Так как наша задача заключается в освобождении человека (в том числе и читателя), то мы будем по возможности и уместности от «цитатомании» уходить. «Я был бы бочкой без дна, если бы помнил все основания своих мнений», — говорил Ф. Ницше.

Для начала нам нужно «разобраться» с некоторыми базовыми понятиями и терминами, а также с тем, для кого предназначена в первую очередь эта книга.

Конечно, это словосочетание и понятие «социальная свобода». Так как люди и общества у нас разные, то понимание свободы не может быть одинаковым. Как уже отмечалось в нашей предыдущей монографии¹⁵ понимание свободы в западной и русской культуре существенно различалось. В западной культуре свобода — это сугубо социальное явление, право действовать в рамках закона. Английское «free» вообще на самом деле означает бесплатность. Это довольно важный момент, так как понимание свободы как «бесплатности» чего-либо, во-первых, привязывает свободу к деньгам, а во-вторых — обществу, где эти деньги являются ценностью. То есть западное понимание свободы социоцентрично, свобода для западника — это часть правил социальной игры, то есть тех самых социальных ограничений, о которых шла речь в предыдущих книгах. Именно так и понимает свободу либерализм, так она трактуется в либеральной идеологии и выражающей эту идеологию системе международного права и многочисленных научных, философских и публицистических работах. Проникая через СМРАД¹⁶ (пропагандистское название «СМИ») и официальное образование (ОФО) в массовое сознание, такое «своеобразное» понимание свободы превращается в бездумно воспроизводимый ментальный стереотип и воспринимается уже как нечто естественное, само собой разумеющееся, не подлежащее обсуждению и критике.

Для русской культуры подобное понимание свободы совершенно не характерно, что является, кстати, признаком принадлежности и непринадлежности к ней. Например, для Н. А. Бердяева свобода — это не «осознанная необходимость» (её отсутствия) гегельянства и марксизма, но напротив, первооснова бытия, то, что выше и первичнее Бога. В традиционной русской культуре, имеющей дохристианские корни свобода — это воля, то есть возможность проявлять и реализовывать свою волю, осуществлять «своеволие», то есть действовать не по чьим-то правилам, а по своему произволу. Так и действует человек вольный, в отличие от невольника. Ограничителем своеволия выступает совесть, законы природы и Бога (богов), собственная сила и мудрость, а не исключительно писаные законы общества. Благодать, справедливость мыслились в русской традиции выше закона. То есть воля понималась в русской культуре не социоцентрично. Противоположность воли — «доля», то есть судьба, хорошая (доля) или плохая (не доля), эта судьба или доля и есть тот набор природных и социальных правил и закономерностей, которым вынужден подчиняться человек. У древних греков аналогом славянской доли был рок, которому «даже боги подвластны», у индусов это «закон кармы» и дхарма.

Таким образом, получается, что свобода в западном, либеральном понимании — это славянская доля или греческий рок. То есть антипод воли и подлинной свободы. Действительно, невольник обречен действовать по правилам, придуманным для него его рабовладельцем, в этом и состоит вся его «свобода». Например, если хозяин разрешит ему иметь частную собственность, заниматься бизнесом и выбирать депутатов и президентов, то это и есть его «свобода». Именно такую лжесвободу и пропагандирует мейнстримный либерализм. Этот «либерализм» является примером «ложного имени» и врагом подлинной свободы.

Мы же в работе опираемся на русское понимание свободы как воли и симпатизируем Н. А. Бердяеву, для которого свобода есть первооснова бытия. И не симпатизируем свободофобам, бегущим от неё, как «чёрт от ладана». Для свободофобов и «держимордианцев», живущих по принципу «не потерплю, разорю!», «давить и не пущать» эта книга ненужная: пусть лучше на себя наденут очередной намордник, сядут сами «на цепь», заткнут себе ладошками уши, рот и глаза как карикатурные обезьянки и «зароют голову в песок».

Так как общество является системой, функционирующей по определенным правилам, то никакой подлинной свободы внутри неё быть не может. Поэтому с социоцентричной точки зрения словосочетание «социальная свобода» является фикцией, утопией, тем, чего на самом деле нет. А значит, и писать здесь не о чем. Социальная свобода появляется только в ситуации как минимум частичного, физического или духовного выхода за границы общества. Например, если есть несколько разных обществ со своими «правилами игры», то появляется свобода выбора одного из них, сосуществования в нескольких одновременно («двойное гражданство»), перемещения из одного общества в другое во времени и пространстве. Другой пример — это выход за пределы общества в объемлющее его пространство природы, космоса, тонких, духовных миров, как это практиковалось отшельниками, монахами, шаманами, магами, колдунами и уфологами. Живущее в двух и более подобных мирах существо также обретает ту или иную степень социальной свободы. Показательно, что по утверждению Софии Бланк, фотографировавшей ауры людей, «наибольшее нарастание и уплотнение биополя идет именно после того, как человек прочтет молитвы разных религий»¹⁷, а не только какой-то одной.

То есть социальная свобода возникает только на основе такого трансграничного, «междумирного» существования, а в условиях социоцентричного монизма невозможна. Никакой свободы в обществе, а уж тем более от общества у социоцентрично ориентированного либерала (коммуниста, фашиста, «православного материалиста») быть не может. Отсюда — выводы, для кого предназначена в первую очередь данная работа. Ясно, что она «не для всех». Обыватель «живущий по преданию и рассуждающий по авторитету» (В. Г. Белинский) не найдет здесь ни того, ни другого. Автор не собирается повторять здесь общепринятые истины и популярные мнения и «авторитетом» не является: я не миллиардер, не министр, не президент и не поп звезда. Книга эта предназначена для тех, кто ориентируется не на авторитетность источника, а на его содержательность и смысл, то есть умеет самостоятельно думать, оценивать и делать выводы. Социологи давно выяснили, что в каждом обществе есть, грубо говоря, 15% умных и 85% не очень умных (или, по простому, дураков). Так вот книга эта не для особо одаренного большинства, а для разумного меньшинства. Для неразумных она может принести вред, расшатав их представления о мире и побудить к каким-то потенциально опасным для них поступкам или негативным эмоциональным реакциям. Но за это автор не отвечает: не обладая сам полной свободой, он не несёт и полной ответственности за содержание своих произведений, ибо его рукою вполне могут водить боги или рок, которые пускай и отвечают в таком случае за всё. Известно, что «нам не дано предугадать как наше слово отзовется», что благими намерениями зачастую мостится дорога в ад, а сила, вечно хотящая зла, нередко совершает благо.

Итак, эта работа — своего рода путеводитель по снятию социальных ограничений, «дорожная карта» к свободе, методическое пособие по самоосвобождению для тех, кто уже до этого дозрел. Остальным можно не беспокоиться. Коснейте и дальше в своих ограничениях и заблуждениях, критикуя всё нестандартное и необычное. Для стремящихся к освобождению и расширению своих возможностей эта работа должна стать добрым советчиком, помогающим осознать и увидеть сковывающие их эволюционный рост ограничения, показать пути и способы их преодоления и побудить к самостоятельному творчеству и размышлению.

Социальные ограничения (как и свобода) рассматриваются в данном случае системно и комплексно. Этого, увы, не наблюдается во многих других случаях и книгах. Многие авторы детально исследуют какую-то частную освободительную технологию, не рассматривая сопряженные с ней другие. Например, кто-то пишет полезные книги по сыроедению и вегетарианству, обещая «чудесные» результаты в результате соответствующих практик, которых, однако, как правило, почему-то нет, так как, снимая с себя одно социальное ограничение (навязанную обществом систему неправильного питания) человек не снимает с себя другие, допустим зомбирующее влияние СМРАДа. В результате, если раньше он прибаливал от пищевых интоксикаций, то теперь очистившись от них, начинает хворать от информационных, став к ним более чувствительным по причине очищения организма. И таких ловушек очень много. Решив одну проблему, человек в результате получает не увеличение своей свободы, а другую проблему, а то и их кучу. Поэтому, дорогие читатели, будьте бдительны. Система так просто не выпустит вас из своих «дружеско-вражеских» объятий. Освобождение — это комплексный процесс, сняв с себя какое-то одно ограничение вы не снимаете автоматически все другие! Не верьте популярной брехне, что скушав одну таблетку, как в «Матрице» вы из неё выйдите. Скорее вы войдете в очередное сообщество наркоманов… И прочитав эту книгу вы не решите всех своих проблем. Не будьте наивны! Вы, может быть, их решите, если на основе этой книги разработаете собственную систему освобождения. В этом один из ключей. Нельзя пройти в нирвану по следам Будды и в рай по следам Христа. Почему-то ни один христианин из миллиардов не воскрес и вознесся на небо как их Бог. Ищите свой путь! Любая информация из книг и прочих источников нуждается в персонификации. Если вы не грызете грязную морковь из магазина или сухой рис с макаронами, то и информацию вы должны самостоятельно очищать, обрабатывать, готовить и переваривать. А разные книги, религии, учения, теории и практики — это всего лишь полуфабрикаты, ингредиенты для вашего салата и кирпичи для вашего дома.

Следующий вопрос: а нужно ли вообще эти ограничения снимать, и если нужно, то зачем? Может быть, и не нужно это вовсе и так нам (вам) с ними хорошо. Вопрос, конечно, интересный…

Как мы уже отмечали ранее, ограничения — естественный атрибут (т.е. неотъемлемое свойство) любой системы или предмета. Всё имеющее форму очевидно ограничено ею. То, что не имеет ограничений, не имеет формы, а значит, не может быть как-то поименовано, сосчитано, то есть схвачено и выделено как отдельный объект нашим сознанием и поставлено под контроль. Однако мы знаем, что способом существования материи является движение, следовательно, никаких устойчивых и неизменных форм, систем, явлений на самом деле нет, «всё течет и изменяется» просто не все изменения являются достаточно быстрыми и значительными настолько, чтобы мы могли это заметить. Поэтому восприятие мира в фиксированных ограниченных формах — это особенность нашего сознания, помогающая нам ориентироваться и выживать в этом мире. Например, если бы наше сознание фиксировало не постоянные, а в основном переменные свойства явлений, то нам было бы трудно находить пути движения в этом мире, было бы легко заблудиться и вообще сложно выполнять повторяющиеся действия, чему-либо учиться и т.д., то есть жить в автоматическом, упрощенном режиме.

Отсюда вывод: снятие ограничений — процесс естественный и абсолютно нормальный, так как всё в этом мире меняется, однако он должен нами контролироваться, чтобы мы не заблудились и потерялись в хаотических изменениях. В предыдущей работе мы выделяли полезные и вредные социальные ограничения. Полезными решили считать системосохраняющие, вредными — системоразрушающие. Позитивные ограничения способствуют росту и эволюции, негативные — деградации и инволюции, поэтому от них надо по мере сил избавляться. Таков критерий снятия или сохранения ограничений, в том числе и социальных, которые составляют культурный каркас общества. Однако, так все мы разные, то конкретное содержание снимаемых/сохраняемых социальных ограничений, скорость и прочие параметры их снятия следует определять самостоятельно. Никакой «спаситель», гуру или вождь это за вас не сделает, в этом как раз и заключается неэффективность не персонифицированного знания содержащегося в большинстве книг и прочих информационных материалах.

Научное определение социальных ограничений будет дано ниже, на уровне ощущения и образа — это ситуация нехватки чего-либо, когда хочешь, но не можешь или не имеешь, в силу наличных правил социальной игры, законов, норм, предметного содержания культуры. Какие-то виды подобного дефицита могут быть полезны (роскошь, наркотики, орудия убийства и разрушения), другие — вредны (образование, знание, умения, навыки, способности, инструменты самозащиты от негативных влияний окружающей среды). Баланс же полезного и вредного, если вы претендуете на статус разумного существа, должны определять вы сами, возможно и с помощью высших светлых сил, но уж во всяком случае, не с помощью недоразвитых и корыстных представителей «элиты», озабоченных сохранением и передачей по наследству своей власти и богатств, спасением себя в экстремальных ситуациях и обеспечением опять же себе физического долголетия или даже бессмертия. Конечно о «простых смертных» они тоже заботятся, как чабаны и оленеводы о своих стадах, однако если вы не олень, то должны понимать, что ваши подлинные интересы не всегда совпадают с интересами «оленеводов». Но именно «оленеводы» устанавливают и регулируют сегодня системы социальных ограничений, вместе с вожаками оленей, чьи интересы также могут расходиться, как с интересами стада (общества) в целом, так и с интересами отдельного индивида. Тем, кто верит в безусловную мудрость и справедливость своих человеководов и лидеров эта книга не нужна. Следуйте их «мудрым» указаниям, бредите туда, куда бредёт большинство и, возможно, добредете до религиозного рая и мясокомбината.

Если вы отождествляете себя с личностью, то никаких социальных ограничений для вас просто не существует, так как личность — это, как известно, продукт социализации человека в обществе, набор социокультурных программ и отпечатков впечатлений: фактически — робот. Так как освоить всю культуру никто в одиночку не может, то любая личность заведомо уже и меньше породившей её культуры и не содержит ничего, чего нет в ней. А раз личность не имеет в себе чего-то иного по отношению к наличной культуре, то она не может отделить себя от неё и заметить ограниченность этой культуры. Увидеть социальные ограничения может только инаковая или более широкая по отношению к обществу и культуре система: тело, как биологическая система, бессмертная душа, дух и т. п. Поэтому идеологи тоталитаризма отрицали душу и дух, рассматривая человека как биоробота, сущность которого составляет совокупность общественных отношений, не более.

Для видения и осмысления социальных ограничений надо выйти за пределы личности, смотря на социум глазами духа, души и тела или комплекса многомерных тонких тел по выражению эзотериков. Конкретные практики выхода за пределы личности и социальной реальности можно найти, например, в книгах психолога В. Серкина о Шамане¹⁸ или у более известного К. Кастанеды и много ещё где.

Сам автор относит себя к «духовным искателям», «людям Пути», садху по классификации Вишнудевананды Гири, тем, кто идет по пути Освобождения и составляет не более 1—3% от населения Земли. «Испокон веков на Земле живет не один, а несколько классов людей, а именно: люди обычные, обыкновенные, разумные (хомо сапиенс); люди Пути, садху (те, кто идет по пути духовного развития, хомо спиритуалис); джняни (Знающие, достигшие мудрости, святые); сиддхи (Совершенные). Национальные, культурные, религиозные, социальные различия не так сильны, как различия между этими классами существ. Это действительно существа совершенно разные по мировоззрению, ценностям, способам выполнения когнитивных операций, методологии познания мира, энергетике, скорости мышления и образу жизни. Это словно разные расы, сосуществующие друг с другом на планете Земля. Облик, конечно, одинаковый, но сходства на этом заканчиваются. У каждой расы своя особенная психология, этика, картина мира, система ценностей, цель жизни, а иногда — даже физиология!»¹⁹, — отмечает Гири. Именно для таких искателей и предназначен, в первую очередь, этот труд.

В заключение предисловия выдвинем одну очень смелую и сильную гипотезу: любая проблема решается посредством снятия ограничений, а не их наложения. «Держимордианство» ориентированное на обратное — признак неумения управлять и эффективно решать проблемы! Свобода выше ограничений, также как благодать выше закона! Культ ограничений неэффективен. Ограничители начинают и проигрывают (в эволюции) и выигрывают в инволюции… Это, своего рода коперниканианский переворот в современной «заборостроительной» теории управления, базирующейся именно на примате наложения различных ограничений.

Есть у нашей работы и некоторое академическое измерение. Это своего рода монография под «академическую диссертацию», которая есть следующая (невидимая, тайная) ступень после докторской. Логика здесь такая. Исходя из официальных требований ВАК к кандидатским и докторским диссертациям — кандидатская — это ученическая работа, позиционирующая автора как высококвалифицированного специалиста в довольно узкой, ограниченной сфере. Докторская работа — другая, это уже работа мастера, вносящего свой оригинальный вклад в науку²⁰, то есть создающего некую свою систему, модель, рамочное пространство, внутри которого действуют кандидаты наук. Возникает вопрос: «а что же дальше»? Создал некую систему и что? А вот дальше, на наш взгляд и лежит выход за пределы созданной системы, например, «научной парадигмы», то есть «научная революция», то есть снятие системных, парадигмальных, социальных и прочих ограничений! То есть, академическая диссертация, следуя этой логике, должна быть выходом за пределы систем, формируемых на уровне докторских диссертационных работ. То есть — от функционирования в «чужой» системе, к созданию своей системы и выходу из своей и чужих систем. Способность к теоретическому и практическому выходу за рамки своей и не своей систем соответственно определяет более высокую квалификацию такого автора, ибо свобода выше её ограничения, как мудрость выше разума, а Благодать выше Закона…

Те, кто с этим не согласен пусть подтвердят сами свою квалификацию «мастеров свободы» или помалкивают, в силу своего невежества…

Итак, ниже мы даем научное определение социальных ограничений.

Социальные ограничения являются необходимой системой социальных детерминант, определяющих спектр возможностей, становящихся социальной действительностью в процессе общественных отношений и общественной практики. Система этих детерминант отражает закономерный, необходимый характер социальных явлений, социального действия и предстаёт в виде совокупности эксплицитных и имплицитных социокультурных правил и норм, моделей поведения, стереотипов мышления, средств, способов и результатов самовыражения людей, которым они сознательно и (или) бессознательно подчинены и за пределы которых не могут или не хотят выходить даже тогда, когда это необходимо для них самих и (или) общества, в котором они живут. Из данного определения следует, что в роли социальных ограничений могут выступать не только идеальные нормы и стереотипы поведения, но и продукты материальной культуры. Следовательно, социальные ограничения имеют смешанный, идеально-материальный характер, что отделяет их от идеальных норм. Синтетическое, обобщённое рассмотрение норм, стереотипов поведения и материальных артефактов позволяет увидеть их общую ограничительную функцию, которая при ином ракурсе их рассмотрения не очевидна. Снятие социальных ограничений осуществляется посредством девиантного (отклоняющегося) поведения, которое может быть позитивным (творчество) и негативным (преступность). Эксплицированное автором понятие социальные ограничения является новым, ибо ранее подобной экспликации не было.

Следующий раздел представляет собой отредактированный параграф из монографии, в котором представлена авторская модель структуры социальных ограничений, чтобы читатель мог точнее разобраться, что же собственно надо снимать и от чего можно освобождаться. Если этот раздел неинтересен или сложен для восприятия, то его можно пропустить, просто просмотрев структуру ограничений в его конце.

Примечания

15

Михайлов В. В. Социальные ограничения: Структура и механика подавления человека. — М.: ЛКИ, 2016. — С.21—22.

16

Средства массовой рекламы, агитации, дезинформации. Термин А. И. Фурсова, будет в дальнейшем использоваться для обозначения «СМИ» (так называемых «средств массовой информации»).

17

Цит. по Доля Р. Сакральное значение молитвы. Кн.1. — М.: Амрита, 2012. — С.169.

18

Серкин В. Звезды Шамана: философия Шамана. — М.: АСТ, 2017. — 320с., его же «Свобода Шамана», «Хохот Шамана».

19

Свами Вишнудевананда Гири От человека к Богу. Типы существ и их характеристики. — М.: Амрита, 2011. — С.5—6.

20

Так должно быть, но далеко не все докторские диссертации сегодня реально таковы.