Теоретик интеллигенции

Владимир Михайлович Шулятиков, 1900

«В газетных некрологах, посвященных памяти А.К. Шеллера-Михайлова, подчеркивалось преимущественно значение его романов, сказавшееся в их влиянии на молодежь шестидесятых-семидесятых годов. Но этим влиянием значение романов Шеллера далеко не исчерпывается. Правда, его романы утратили свой первоначальный, животрепещущий интерес, правда, теперь они находят себе восторженных читателей лишь в провинциальной глуши; зато другого рода интерес должен сохранить их от забвения…»

В газетных некрологах, посвященных памяти А.К. Шеллера-Михайлова подчеркивалось преимущественно значение его романов, сказавшееся в их влиянии на молодежь шестидесятых-семидесятых годов. Но этим влиянием значение романов Шеллера далеко не исчерпывается. Правда, его романы утратили свой первоначальный, животрепещущий интерес, правда, теперь ни находят себе восторженных читателей лишь в провинциальной глуши; за то другого рода интерес должен сохранить их от забвения. Они — драгоценные исторические документы: они (мы берем такие произведения, как «Гнилые болота», «Лес рубят, щепки летят», «Жизнь Шунова») повествует о славнейшем, героическом моменте в жизни русской «интеллигенции». Этот момент, помимо прочего богатого культурного наследства, передал потомству один замечательный догмат, имевший долгое время священное обаяние для интеллигентов — догмат о критически мыслящей личности, вершающей судьбы истории. И вот в настоящую минуту, когда вопросы о роли личности в истории, о соотношении, существующем между индивидуумом и общественным организмом, еще не выяснены окончательно, романы Шеллера могут оказать нам великую помощь: содержащийся в них материал позволяет осветить эти вопросы с генетической точки зрения, объяснить лучше, чем многие другие литературные памятники, как и почему в среде русской интеллигенции зародилось и сложилось представление о мыслящей личности, движущей историю.

Конец ознакомительного фрагмента.