Тандем

Владимир Минеев, 2008

Молодая следователь уголовного розыска Ольга получает свое первое задание. Волею судьбы она знакомится с военным. Так как он сам из спецслужбы и у него задание, то из этого получился бы не плохой “тандем”.

Доктор, склонившись над девушкой, проверил пульс, посмотрел зрачки. Ольга внимательно наблюдала за ним.

— Скажите доктор, она скоро придет в себя?

— Если честно сказать, то мне это не ведомо. Мы сделали все, что могли. У нее большая потеря крови, обширная гематома на голове. Могу предположить, что у нее, возможно, будет частичная потеря памяти или полная.

Нестерпимая головная боль. Кажется, голову сдавливают тиски. Она с трудом разомкнула веки, и едва различила белый предмет перед собой. Боль только усилилась, но туман перед глазами рассеивался, и она уже отчетливо видела палату, а так — же девушку в белом халате. Еще она слышала разговор о потери памяти, и что самое время сейчас этим воспользоваться.

— Где я? — спросила она, с трудом ворочая языком. Тут приставляться не надо, ей правда, было тяжело говорить.

–В больнице? Вы врач?

–А, что со мной?

— Давайте познакомимся — предложила девушка в белом халате. — Я следователь уголовного розыска Веденина Ольга Владимировна. Она достала блокнот, и приготовилась писать.

Головная боль дала о себе знать. Она скривила лицо от нестерпимой боли, но все, же произнесла.

— Я ничего не знаю.

— Для начала назовите свою фамилию и имя.

— Не помню.

–Я понимаю — сочувственно проговорила она, вспомнив слова доктора о возможной потери памяти. Вот, только не верилось ей, что можно забыть свое имя.

— Но поймите, и вы нас. Это наша работа. Вас доставили в больницу с ножевым ранением, с черепно-мозговой травмой. О подобных пациентах больница обязана сообщить в милицию. Чем скорее мы начнем искать преступника, тем лучше. Мы и так потеряли много времени. Ладно, скажите хоть, как вас зовут.

— Я не помню.

— Значит, вы ничего не помните, да? Доктор предупредил, что у вас возможна потеря памяти, но частично. Неужели вы ничего не помните?

— А, как давно я здесь лежу?

— Вас доставили в субботу, а сегодня вторник.

— А, что со мной произошло?

Эта потеря памяти Ольгу стало раздражать. Трое суток провела она у постели пострадавшей и все впустую. С чего начинать расследование?

— Это я у вас хотела узнать. Значит, вы абсолютно ничего не помните? Печально, но факт.

Она поняла, что совсем ничего не помнить, это уже слишком.

— Отдельные вспышки памяти есть, но как-то не связано. Я понимаю, что это выглядит глупо со стороны, но у меня ужасно болит голова, как будто ее тисками сдавили.

–Скажите, а руки, ноги у меня есть?

Ольга бегло пробежалась по одеялу взглядом, хотя она и так знала, что руки и ноги у нее на месте. И, как сказал врач, они не должны пострадать.

— Я не врач, но скажу точно, что ваши конечности должны функционировать.

— Почему я их не чувствую?

Ольга действительно не врач, и сочувствовала пострадавшей, но внутренний голос подсказывал, что с памятью у этой девушки все в порядке. Скорее всего, она решила не выдавать человека, который ударил ей по голове и порезал.

— Извините, но этот вопрос не ко мне. Вот придет врач, у него спросите.

В палату вошла пожилая полная женщина. Ольга вспомнила, что именно она дежурила тогда в субботу, и принимала пострадавшую.

–Именно это я предполагала — заявила она с порога, давая понять, что слышала их разговор.

— Это вы о чем, Наталья Андреевна? — поинтересовалась Ольга.

— Я о памяти.

–Скажите Наталья Андреевна, к ней вернется память?

— Возможно… Возможно, частично.

— А, что говорит статистика в таких случаях? — не теряла надежду Ольга.

–Раз на раз не приходится. Впрочем, может это вам как-то поможет. — Она достала из кармана сложенный лист и подала Ольге.

–Тут молодой парень, что привез пострадавшую, оставил свои данные. Думаю, совсем не глупый. Он так и сказал, что им непременно заинтересуется милиция. Я хотела вам сразу отдать, да как-то не получилось, а тут два дня выходные.

Ольга подозрительно посмотрела на листок. Ей не верилось, что парень, который это сделал, вот так добровольно сдается милиции. Может, хочет получить явку с повинной? А что, вполне возможно. А если он свидетель, то странно все это. Обычно свидетель не любит связываться с милицией. Здесь, что-то не так. Скорее всего, оставил данные, на человека которого не существует. А, возможно кого-то хочет подставить.

Без всякой надежды она развернула листок, и прочитала вслух.

— Юрий Дмитриевич Колесников. Улица Новая № 6 квартира 30. Автомобиль «Жигули — 21099», госномер В 034 МА. — Она еще раз прочитала записку в слух, искоса наблюдая за пострадавшей, и поняла, что эта записка не вызвала у нее не малейшего интереса.

— Очень интересно, а главное подробно. Скажите Наталья Андреевна, вы его видели?

— О, да! Симпатичный парень.

— Этот симпатичный парень, как вы сказали, может, причинил тяжкий вред здоровью этой девушке.

— Я не первый год живу на свете, и научилась распознавать хороших людей от плохих.

Все разговоры о возрасте Ольгу сильно раздражали. То, что она старше, это бесспорно, но ссылаться на жизненный опыт из-за разницы в возрасте не стоит.

— У меня небольшой жизненный опыт, и если честно сказать, это задание у меня первое, но как говорил наш профессор, что в тихом омуте черти водятся.

— Я, глядя на вас, так и подумала — призналась Наталья Андреевна.

— Я так молодо выгляжу, да?

— Нет, не в этом дело. Я много видела следователей, и честно сказать, они не сидели вот так сутками напролет перед кроватью потерпевшего. Придут, посмотрят, уточнят, когда возможно допросить, и больше не появляются, пока мы не сообщим.

— Лучше всего преступления раскрывать по «горячим следам».

Наталья Андреевна искренне засмеялась.

— Ты не обижайся на меня, я из жизненного опыта все это знаю. Мой муж работал следователем прокуратуры.

— А, сейчас, что, не работает?

— Нет, он уже второй год на пенсии по инвалидности. Не подумай, что пострадал от бандитской пули, он ведь на даче в колодец упал. Кто-то говорил, что он копает себе яму. Впрочем, так и вышло. Вот решил на даче выкопать колодец, начал сруб затаскивать, и свалился. Теперь в инвалидной коляске дома сидит.

— Я вам сочувствую Наталья Андреевна.

— Совсем не надо мне сочувствовать — возразила она, дай Бог, мы прожили с ним счастливо много лет. У нас хорошие, взрослые дети, женаты и внуки есть. Конечно, беспокоюсь я о них, такая у нас матерей доля. Но меня сейчас ты беспокоишь больше всего. И, что тебя угораздило следователем пойти работать.

–Я так понимаю, вы с мужем меня обсуждали.

— Да. Я ведь про записку тогда только вспомнила. Мой сказал, что она тебе очень пригодиться.

— Не знаю, но спасибо.

Она вышла на улицу, и тут солнце предательски ослепило глаза. Ужасно хотелось спать. Веки и так тяжелые, а тут еще хоть спички вставляй. Чтоб не уснуть в автобусе, она решила идти пешком. Преодолев два квартала, она с интересом обнаружила, что стоит на улице Новая. И, хоть она не верила не единому слову в записке, все же решила удостовериться, в своей правоте.

У подъезда дома она увидела белые «Жигули» с номером указанном в записке. Это вполне логично, решила она. Или он преступник, и сознательно направляет на ложный след, подставляя кого-то, или решил по прикалываться над другом, а может знакомым. Если это ложный след, то парень преступник. Если здесь живет его друг, то он, скорее всего, был свидетелем, решила про себя она.

Поднявшись на четвертый этаж, она без всякой надежды позвонила в тридцатую квартиру. Дверь открылась мгновенно. На пороге стоял молодой, и довольно симпатичный парень, в белой футболке, трико и домашних тапочках. Именно таким описала его Наталья Андреевна. Точнее сказать, именно так хотела она думать. Рост средний, около ста семидесяти пяти, среднего телосложение, видно, что регулярно занимается спортом, или старается поддерживать форму.

— Вы Колесников Юрий Дмитриевич?

— Он самый — приветливо отозвался он. — А вы, как я понял, из милиции?

— Да — облегченно ответила она. Хоть тут не какого обмана. Уже бес всякого сомнения, что перед ней, тот самый парень, который оставил свои координаты.

–Следователь уголовного розыска Ольга Владимировна Веденина — она показала свое удостоверение.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов.

— Сколько угодно — доброжелательно согласился он, — но не через порог.

Он отошел в сторону, пропуская ее в квартиру. Но, только переступив порог, ясно осознала, что поступает опрометчиво, если предположить, что он преступник. Вот, только назад уже хода нет. Воспользовавшись моментом, пока он закрывал дверь, она украдкой заглянула за дверь, за вешалку. Заглянула на кухню и ванную. Но, когда она намеревалась посмотреть в одну из двух комнат, почувствовала его дыхание у себя на затылке. Она резко обернулась, и пристально посмотрела на него.

Он чинно следовал за ней, и не ожидал от нее такой прыти. Тем не менее, выдержав ее пристальный взгляд, изобразил смущенную улыбку.

— А, можно чистосердечное признание? — сказал он, но при этом его взгляд буквально пожирал ее.

— Если это не ложь — предупредила она, довольно дерзко, хотя ноги дрожали от страха.

— Разумеется, буду говорить одну правду, и только, правду — охотно согласился он. Во-первых, я удивлен, что в уголовном розыске работают такие милые девушки. Ну, если на то пошло, то откровенно говоря, я ждал мужчину. Ждал, кстати в понедельник, и соответственно приготовился. Думал, за бутылочкой в дружеской, доверительной беседе, рассказать все, что я знаю. С вашим появлением, я даже не знаю, что мне делать. Естественно водку я вам предложить не могу, а хорошего вина у меня нет. Искренне уверен, что знакомство с женщиной нужно начинать с шампанского, с плавным переходом на легкое вино. Могу предложить банальное: чай или кофе. А, тут снова облом, к чаю или кофе нужны сладости, а у меня их нет. Хочу признаться, что у меня нет даже сахара.

— Спасибо, но я пришла сюда, чтоб допросить вас, а не чаи гонять. И, тем более, не на посиделки.

— Скажите Ольга Владимировна, вы в милицию пошли по зову сердца, или вас больше некуда не взяли?

Странный, и совсем неуместный вопрос, ее обескуражил. Что это он интересуется такими вещами, которые совсем не относятся к данному делу.

— Я пришла сюда, провести допрос — она умышленно сделала небольшую паузу, и продолжила — подозреваемого. И, совсем не намерена отвечать на ваши вопросы. Он практически не среагировал на ее слова, и жестом указал, пройти на кухню. Она прошла, увидела гору грязной посуды, и поняла, что женщины в доме нет. Значит они одни, и ей стало страшно. Никто не знает, что она пошла сюда, а он может в любой момент ударить ее по голове, воткнуть нож…, и отвести в больницу. Правда, он должен быть уверен, что она не выживет. А так, как он следовал за ней, она с каждым шагом, буквально ждала удара по голове.

Тем не менее, он указал ей на стул, а сам сел напротив. Но, даже в этом случае, она не считала себя в безопасности.

— Если вы Ольга Владимировна не ответите на мои вопросы, то я не буду давать показания, и вы мне ничего не сделаете, даже в том случае, если я подозреваемый.

— Это почему же? Если вы отказываетесь давать показания, я вынуждена буду заключить вас под стражу.

— Я так понимаю, что вы шутите.

— С чего вы взяли, что я шучу?

— Я поражен вашей наглостью Ольга Владимировна. Неужели вы наивно думаете, что преступник даст вам себя арестовать? Судя по тому, как все происходит, вы новичок в этом деле.

— Это почему вы так решили? — искренне удивилась она.

— Ну, во-первых, я подозреваемый, а значит, нужна поддержка. Вы, пришли одна, а это значит, что вы никогда этого не делали. Во-вторых, если куда-то следуешь, то не оставляй подозреваемого у себя за спиной. Когда вы обследовали мою квартиру, я был у вас за спиной. Тогда я посчитал, что это случайность. Но, следуя на кухню, вы повторили туже ошибку. Опытный следователь, такого никогда не допустит. Отсюда вывод, вы новичок в этом деле.

Ольга поняла, что в ее положении, лучше не выставляться. Нужно проявить гибкость. Правда, нужно отдать ему должное, за критику. Ошибки нужно признавать, и по возможности, больше их не совершать.

— Ладно, признаюсь, что совершила ряд ошибок. Но давайте ближе к делу. Так на чем мы остановились?

— Вы не сказали, что будете пить, кофе или чай?

— Ладно, давайте чай, хотя у вас нет сахара.

— Зато у меня есть конфеты, вспомнил, что оставлял не много — он взял чайник, и поставил на плитку, предварительно определив по весу, сколько там воды. И, только после этого, достал кулек с конфетами.

— Теперь мы можем поговорить по существу? — спросила она, весьма осторожно.

— Конечно, можем. Так вы не сказали, что привело вас в милицию?

Она от злости прикусила губу, но тут, же натянуто изобразила улыбку. Как бы ни хотелось, но вести разговор, все же придется.

— Скажите, если ваши родители актеры, то, кем вы станете в первую очередь?

Он задумчиво подергал мочку уха.

— Думаю, тоже актером.

— Если оба ваши родители врачи, то кем вы станете в первую очередь?

— Думаю, врачом. — Он засмеялся, искренни, как мальчишка. — Я все понял, ваши родители, милиционеры.

Если он что-то замыслил, то она решила, прежде всего, его напугать, или, по крайней мере, задуматься о последствиях.

— Папа начальник отдела уголовного розыска, а мама начальник детской комнаты милиции.

Только по выражению лица, она поняла, что это его совсем не напугало. Во всяком случае, он именно такое мог себе предположить.

— Продолжение династии значит. Одобряю. Хотя, что это, у ваших родителей нет сына? Вы единственный ребенок в семье?

— Может, к сожалению, а может к счастью, но у меня нет брата. Хотя есть старшая сестра. Кстати она работает в прокуратуре. Не понимаю, почему вы этим интересуетесь? Вам, не все ли равно, кто моя семья? В конце концов, я пришла сюда допросить вас, а не для знакомства.

Как — то снова нахлынуло волнение. Почему это его интересует?

— Не могли бы вы пояснить первую фразу. Что значит: к сожалению, или к счастью?

— Это значит, что у меня нет брата, но я могу постоять за себя — дерзко ответила она, хотя внутренний голос говорил, что сделала она это весьма необдуманный шаг. Права была Наталья Андреевна, когда указала на ее неопытность.

Тем не менее, он смерил ее с головы до ног, и криво усмехнулся. Такая маленькая и хрупкая, что может сделать такому верзиле, как я. Да, и по глазам видно, что она не только напугана, но еще измотана. Скорее всего, она просидела в больнице всю ночь, в ожидании, когда пострадавшая придет в себя. Ну, это только подтверждает ее неопытность. Жалко, если она завалит это дело. Возможно даже первое в ее жизни.

Вел он себя вполне благоразумно, и она совсем успокоилась. Все же бессонные ночи сказываются, и нервы на пределе. Нельзя в каждом человеке видеть преступника.

— Будем ждать, пока закипит, или вы начнете допрос незамедлительно? — задал он вопрос, продолжая пристально рассматривать ее. И тут же решил, что сегодня он показания давать не будет, ей нужно хорошо отдохнуть.

— Я бы в свою очередь предложил вам прийти завтра, чтоб допросить меня. Я бы в свою очередь приготовился. Взял бы красного вина. Кстати, вы какое любите?

Ольга поняла его слова, как не готовность к ответу. Ну конечно, он ждал мужчину, и взял водку, чтоб спаивая, уйти от ответственности.

— Я не пью, не вино, не водку.

— Неужели пиво? — искренне удивился он. — Я считал, что женщины не пьют пиво, потому, что боятся пополнеть.

— И пиво тоже не употребляю. — Потрясающе! Впервые за десять лет встречаю, совсем не пьющую женщину. Вас нужно занести в красную книгу, как вымирающий вид.

От его слов, про вымирающий вид, у нее по спине побежали мурашки. Она, как могла, старалась не показывать вида, что ей страшно здесь. И, скорее подсознательно понимала, что все это к ней лично отношения не имеет. Пожалуй, впервые она осознала, что страх возникает у нее периодически. Скорее всего, это от бессонных ночей. Нужно скорее допросить его, пока не произошел срыв. Самое ужасное, если она уснет прямо за столом, да еще у подозреваемого в убийстве.

–Скажите Колесников, как звали ту девушку? — она умышленно выделила слово «звали».

Конечно, он понял, почему она сделала ударение на слове «звали». Явно хотела убедить его в том, что девушка скончалась от полученных ран. Какая наивность, прямо детская, что тут скажешь. В конце концов, мы живем не в каменном веке, а в век телефонов. Впрочем, откуда ей знать, что я звонил в больницу, и узнавал о ее состоянии.

— Знаете, Ольга Владимировна, она была не в том состоянии, чтоб я мог с ней познакомиться. Я не собираюсь скрывать, что вы очень привлекательная девушка. И, давно понял, что новичок в этом деле. Предполагаю, что это следствие, у вас первое. Вы ввиду своей неопытности, допускаете много ошибок. Только не нужно обижаться на мои слова, а просто проанализировать, и разумеется, больше их не делать. С этого момента, чтоб продлить нашу беседу, вы будете вытягивать из меня показания, как клещами.

Значит, я ему понравилась, решила она, и преобразилась. По крайней мере, в данный момент, ей ничего не угрожает. Возможно, на этом нужно построить допрос.

–Спасибо за комплемент. Правда, не знаю, что привлекательного вы во мне нашли. Кстати, вы женаты? — этот вопрос она задала не случайно. Как говорил профессор, чтобы добиться нужного результата, нужно начинать издалека. Расположить собеседника к себе.

— Был десять лет назад.

–Вы расстались? Какая причина? А, в больнице ваша бывшая жена?

Прищурив один глаз, он выразительно посмотрел на нее.

— Оригинально, ничего не скажешь. Целый град вопросов, на которые не нужно даже отвечать, и последний, на который непременно нужно ответить. Стариной, какой — то пахнуло. Я где-то читал, что подобный метод применяла царская охранка. Потом, этот метод взяли на вооружение сотрудники милиции, где-то в пятидесятых годах. В наше время, это почти не используется. Тем не менее, как опытный преступник, я отвечу на ваш вопрос. Как я успел заметить, там, в больнице, молодая и довольно симпатичная девушка. Вот, только на этой пресловутой привлекательности, я однажды погорел. Моя жена, с которой мы прожили в браке, ровно два месяца, была привлекательная женщина. А, еще она была амбициозной. Вы правильно сказали, если родители работают в милиции, то дети идут по их стопам. Родители моей жены, были музыкантами, и она закончила музыкальное училище по классу фортепьяно. Там, где я работаю, нет фортепьяно, и даже нет музыкальной школы, где она могла бы преподавать. Не могу с точностью сказать, на что она рассчитывала, но быстро поняла, что сделала неудачный брак. Я не фанат, и не буду бегать за ней по гастролям. А, хуже того, я абсолютно не понимаю нот. Уже, через два месяца, мы тихо разошлись с ней, а через месяц она благополучно вышла замуж за музыканта. С момента развода, я больше ее не видел.

— Можно подумать, что она не знала за кого выходит? — усомнилась Ольга.

— Пожалуй, вы правы Ольга Владимировна. Она действительно не знала за кого выходит.

— Можно подумать, что вы только познакомились, и сразу пошли в ЗАГС.

— Можно сказать и так. А, ведь действительно, все так произошло.

На плите закипел чайник. Он снял его, достал кружки с яркими ромашками, и стал разливать, подставляя к ней одновременно пакет с конфетами. И, хоть ее заинтересовала его история, она решила, что, к делу это не имеет отношение, и лучше не продолжать. Понимая, что физически, она уже не сможет это выслушать, и скоро засыпая за столом, свалится на пол.

Тем не менее, он кинул несколько карамелек ей в кружку, стал рассказывать дальше.

–Все началось с того, что мой друг, пригласил меня на свадьбу. Само собой, я был свидетелем, а она конечно свидетельницей. Она была привлекательная, и я вполне естественно, за ней приударил. Так случилось, что на этой свадьбе, нас тоже в шутку поженили. Поначалу, все было пристойно, а потом провал в памяти. Проснулся у нее в постели, хотя точно знал, что между нами ничего не было. Тем не менее, как порядочный человек, я по утверждению тещи, должен теперь на ней жениться. Все прошло быстро. Уже на следующий день мы вступили в брак. У тещи связи в Загсе, подруга все организовала без очереди. Вот тут стали происходить удивительные вещи. На свадьбе, меня попросили исполнить ту самую песню, которую я пел на свадьбе у друга. Я спел, но уже по-другому. Дело в том, что я не знаю нот, а бренчу на гитаре, скорее машинально. Естественно, мелодия получилась другая, и с их музыкальным слухом, со мной было все понятно. Уже на свадьбе, теща потребовала развод. Правда потом, отложила эту процедуру на месяц. На следующий день я уехал, чтоб вернуться через месяц, и развестись. Но, моя поездка была неудачной, так как она была на гастролях. И, только через месяц нам все же удалось, развестись. Кстати, по официальной версии тещи, мы первый месяц провели в Турции.

— По-вашему получается, что ради какой-то песни, теща вас поженила?

— Песня, это предлог, а основная цель, это смена фамилии.

— Зачем? — удивилась она. — Кстати, как вы отнеслись к разводу?

Он отпил чай из кружки, и жестом указал на нее. Она сделала глоток, и определила, что чай с карамелью не лучший вариант. К тому же чай немного горчил.

— К разводу я отнесся…практически никак. Один мой знакомый рассказал историю про себя. Суть ее в том, что однажды он пригласил к себе домой жену на ночь. Увидев, что она недоверчиво смотрит на него, поспешил уверить в этом. Нет, это действительно так. Жену на ночь, можно заказать по телефону, как домработницу, или няню на один день, вечер, ночь.

А, может, эту девушку он пригласил на ночь, подумала она. За что же он тогда ударил ее по голове, и ножом в живот? Ей стало даже жутко, от каких мыслей.

— Как я сказал раньше, на ночь, но если повезет, то больше. Девушка ему очень понравилась, как говорится, любовь с первого взгляда. Оставил ее дома, а сам пошел в магазин за шампанским, чтоб сделать ей предложение. Когда вернулся, ее не было, а вместе с ней исчезла ваза. Он, что-то говорил о ее ценности, но я не антиквар, и в этом не разбираюсь. А, вот конец этой истории, как раз для меня. Как пришла, так и ушла.

— Это он про вазу или про ту девушку?

— И, про вазу, и про девушку одновременно.

Она не стала претворяться, что из сказанного, она не поняла ничего. Потом, какое отношение имеет этот рассказ к его разводу?

— И, что все это значит, как пришла, так ушла? А, с вами это, каким боком связано? — задала она вопросы, и тут же почувствовала, что веки стали невыносимо тяжелые. Подсознательно она поняла, что он ей что-то подсыпал в чай. Вы, что-то подсыпали мне в…. Не договорив, она обмякла на стуле, опустив голову на грудь.

— Ну, вот и ладушки! — торжественно произнес он, отставляя кружку в сторону. Сон для тебя будет полезнее допроса.

Он осторожно взял ее на руки, где она напоминала тряпичную куклу, и унес на кровать. Подумав с минуту, глядя на ее, он стал раздевать безвольное тело. Раздев до нижнего белья, он надел на нее куртку от своей пижамы, уложил на подушку, и прикрыл одеялом. Еще раз полюбовался, глядя на ее лицо, и погладил по волосам, практически не ощущая их.

— Уверен, что утром, ты не скажешь мне спасибо. Но, это уже неважно, я даже не обижусь. Ты новичок, и это так заметно. Придется тебе помочь, а то по неопытности шишек набьешь, пока на ноги крепко встанешь.

Ольга открыла глаза, и осмотрелась. В чужой комнате, кроме нее, никого не было. Моментально вспомнился вчерашний вечер. Она обратила внимание на свою одежду, на стуле, и, проглотив комок в горле, заглянула под одеяло. На ней была пижама, но явно с чужого плеча. Не трудно было догадаться, чья она. Сразу взбрело на ум, что он ее чем-то опоил. Но, с волнением осмотрев себя и кровать, определила, что эту ночь она спала одна. Да, и тело было воздушное, легкое, никакой усталости. Она опустила ноги на пол, и еще раз критически осмотрела себя. Нет ничего такого, чтоб говорило о том, что у них была любовь. Поднявшись, она на цыпочках подошла к двери, и выглянула в коридор. Как ей показалось, в квартире нет никого, и гробовая тишина. Осторожно она вышла из комнаты, и прошла в соседнюю, где обнаружила, что эту ночь он спал на диване. Благородный значит, усмехнулась она, услышала какой-то шум на кухне, и решительно направилась туда. Но, только поравнялась с входной дверью, как щелкнул замок, дверь распахнулась, и вошел он с пакетами в руках.

— Доброе утро Ольга Владимировна. Как спалось на новом месте?

— Ты, чем-то меня опоил — раздраженно высказалась она, готовая кинуться на него с кулаками.

— Естественно я — улыбнувшись, признался он. Кто еще мог, если нас было двое.

Она была до предела возмущена его наглостью. Никому, и никогда в жизни, она не позволяла, заставлять ее делать то, что она не желает.

— Вопрос, зачем?

— Ты ужасно выглядела, и вид был усталый. Я сразу понял, что ты провела безвылазно, в больнице трое суток. А, потом мне захотелось, продлить общение с тобой.

— А, мы уже перешли на ты? То, что я здесь ночевала, ничего не значит.

— Ты первая начала.

Действительно, она первая перешла на ты, и нечего отпираться. Тем не менее, ей бы хотелось соблюдать дистанцию. Прежде всего, она здесь на работе, и тем более, он подозреваемый.

— Ладно, перейдем на ты, но я бы не хотела впредь называться даже подругой.

Он кивнул, полностью соглашаясь, и вручил ей пакеты с продуктами. Подержав их в руках, она тут же решила их вернуть.

— Если ты думаешь, что я буду, здесь есть, то сильно ошибаетесь.

Он не принял пакеты назад, и жестом указал, отнести их на кухню. Она всем своим видом показала, что не собирается этого делать.

— А, вы Ольга Владимировна, наверное, Уголовным кодексом Российской Федерации питаетесь, или все же едите земную пищу?

— Может, хватит! — возмутилась она. Кстати, если я в вашей пижаме, это не значит, что мы спали вместе.

— Разумеется, нет — согласился он, забрал у нее пакеты, и пошел на кухню.

Она последовала за ним, но остановилась возле двери в ванную. Какая-то неведомая сила, хотела, чтоб она непременно зашла туда.

— Могу я помыться? — спросила она, находя удачное решение, чтоб обоснованно войти в ванную.

— Да, ради Бога!

Она вошла в ванную, и по привычке осмотрелась. В углу на стиральной машинке, лежала куча грязного белья, а одна рубашка с бурыми пятнами. Если это кровь той девушки, то почему он не выбросил ее? Как будто нарочно выставил ее на показ. Хочет показать себя крутым? Она взяла рубашку, и внимательно осмотрела. Не нужно быть экспертом, чтоб определить, что это кровь. Странно только, что кровь на спине. Она, не раздумывая, взяла рубашку, и вышла.

— Чья это кровь?

Он повернулся, посмотрел на рубашку, пожал плечами, и ответил.

— Моя.

— Откуда?

— Элементарно. Брился, порезался.

— Но кровь на спине.

— Она могла быть где угодно. Говорю же, брился, порезался, под рукой полотенца не было, схватил, что под руку попало.

— Так много крови от пореза? — не поверила она.

— У меня плохо сворачивается. Могу сказать по-научному, как это называется, если желаешь.

Ольгу не убедили его слова, с порезом.

— Моя версия такая. Ты не зря вчера говорил, о девушке на ночь. Значит, ты пригласил девушку, вы что-то не поделили, и ты ударил ее по голове, а потом еще ударил ножом в живот. Чтоб избавиться от трупа, ты решил отвести ее в больницу. Закинул на плечо, и вынес к машине. Так на спине появилась ее кровь. Потом ты позвонил в больницу, и узнал, что девушка выжила, а там сидит следователь. Поэтому, ты точно ждал именно меня, а не мужчину, как ты сказал. Ну, что, будем признаваться.

— Версия хорошая, но недоказательная. То, что на рубашке моя кровь, докажет любая экспертиза. Это моя кровь из раны на спине.

— Значит, она ударила вас в спину, а вы дали сдачу. Хотите, чтоб это выглядело, как самозащита.

— Снова мимо. По твоей версии, она ударила меня в спину ножом. Я достал нож, и ударил ее в живот. Это отличная версия, но только рану у меня на спине, не сделаешь ножом.

— Раздевайся — приказала она, напуская на себя строгость.

Он удивленно уставился на нее, и усмехнулся.

— Ага. Сейчас стриптиз тебе покажу.

— Вам — поправила она, желая поставить дистанцию, межу им и собой.

— Хорошо Ольга Владимировна, вам я стриптиз показывать не собираюсь. Впрочем, вы что, мужиков голых не видели, да?

Она раздраженно прикусила губу, но тут, же вспомнила, что находится у него дома, а об этом никто не знает. И, хоть он не проявляет к ней лично агрессию, она была абсолютно уверена, что он причастен к преступлению. Хорошо бы изобразить это в шутливой форме, и благополучно покинуть квартиру, решила про себя она, и изобразила улыбку.

— Видела, правда, когда проходила стажировку, труп голого мужчины средних лет. Вот вы передо мной извиваетесь ужом, а это вызывает подозрение. Хочу посмотреть характер раны у вас на спине. Могу предполагать, что эту рану вам сделала та девушка. Даже согласна с тем, что вы не знаете ее имени.

Он внимательно выслушал ее повествование, и театрально почесал затылок.

— Теперь, я понимаю, что милиции никто помогать не хочет. Милиция у нас не народная, а антинародная. Если увидел преступление, то лучше закрыть глаза, а еще лучше обойти это место за километр.

— Колесников, хотелось бы знать, что это вы передо мной, как уж извиваетесь. Если вы непричастны к этому преступлению, в чем я искренне сомневаюсь, то почему бы не показать рану на спине. Не думаю, что вы стесняетесь оголяться перед женщиной. Даже через одежду видно, что у вас хорошее телосложение, а этим всегда гордятся мужчины.

— Убедили Ольга Владимировна, хотя сомневаюсь, что вы можете определить, каким предметом она получена.

— Во всяком случае, могу определить ножевое ранение, от прочих.

Он положительно кивнул, расстегнул пуговицы на рубашке, повернулся к ней спиной, и оголил спину. Ольга увидела узкий длинный тампон, перехваченный липкой лентой.

— Хотите взглянуть, то сделайте это, но при условии, что восстановите в прежнем виде.

И хоть ей было немного страшновато, она решительно подошла, и осторожно убрала липкую ленту с тампоном. Перед ней предстала, длинная рваная рана, от плеча вниз, до поясницы. Это было ужасное зрелище.

— Что это? — вырвалось у нее непроизвольно. Это она вас так? Но, за что?

— За что, не знаю, но она самая, граната.

Она была поражена видом раны, и тем, что он не разозлился, и не проявил агрессивных действий.

— Кто вы? Откуда граната?

— Хочу предупредить сразу. Я не герой, хотя награждён за это медалью. Да, не хочу, чтоб вы обо мне так думали. Это скорее последствие халатности. Наступил на растяжку, а она взорвалась. Можно сказать, легко отделался. Осколок вспорол мне спину, только и всего.

— Конечно, я понимаю, что эта рана не от ножа, и, безусловно, кровь на рубашке ваша. Только это не меняет сути происходящего. В порыве страсти, она исцарапала вам спину, повредив рану, и вы ударили ее ножом.

— Версия хорошая, только, снова несостоятельная. Как вы сказали, в порыве страсти, должна остаться моя сперма. Это же можно проверить, не так ли?

— Ладно, не в порыве, а в прелюдии. Вы стояли к ней спиной, предполагаю, это было здесь на кухне. Она шлепнула вас по спине, не зная, что у вас там рана. Скажите, рану вы получили в Чечне?

— Нет, в Дагестане.

— Вы военный?

— Теперь, уже видимо, нет. Теперь, будьте добры, прикрепите все это на место, а то у меня руки так не заворачиваются.

Она аккуратно приложила все и закрепила липкой лентой. Только теперь она поняла, что прилепить он себе это не мог. Тогда, кто ему это делает?

— В связи с этим, у меня вопрос, почему вы не в госпитале, если рана еще не зажила?

— Ненавижу лежать в госпиталях. Чувство беспомощности меня угнетает. Меня отпустили долечиваться домой.

— Значит, это ваш дом, да?

— Не совсем. А, вас Ольга Владимировна, интересует, моя автобиография.

— Меня Колесников, интересует личность подозреваемого. Кстати, не могли бы вы показать мне свой паспорт.

— Это всегда, пожалуйста. Мой паспорт лежит в письменном столе, вы можете посмотреть в любое для вас удобное время.

Если первоначально, она хотела посмотреть его документы, то учитывая то, что он не возражает, в этом необходимость отпала. Значит, он действительно Колесников Юрий Дмитриевич, и лгать не имеет смысла.

— Ладно, расскажите свою автобиографию — предложила она, наблюдая, как он готовится, приготовить завтрак.

— Хорошо, только, зачем это вам?

— Хочу составить, психологический портрет. Все мотивы преступления, идут из детства.

— Ах, вот так, значит! Ну, родом я из этого города. Естественно родился, учился, и попал в Суворовское училище. Всё, как у всех мальчишек. После окончания училища, служил в разных частях. Побывал в нескольких горячих точках, получил ранение в ногу, и лежал в госпитале в Ростове на Дону. Потом был переведен в Северокавказский округ, где получил ранение в спину, и я так думаю, что буду, уволен в запас. Так, теперь, почему эта квартира, не совсем моя. Эта квартира моя и моей сестры. Она пригласила меня сюда, погостить, и зализать раны.

— Кажется мне, что вы немного запутались Колесников. В этой квартире нет женщины. Здесь, вообще никого нет, кроме вас. Это видно невооруженным взглядом.

— Да, это так — согласился он, — моя сестра, с мужем и детьми, сейчас в Африке. Он пилот гражданской авиации, а она переводчик португальского. У них контракт на пять лет с одной Африканской страной. Скажу честно, если б она жила здесь, то я бы сюда не приехал. Эта квартира наших родителей, и как ее, так и моя тоже. Вот, только отношения наши с ней не очень хорошие, и мы стараемся не пересекаться, без надобности.

— А, почему у вас такие плохие отношения с сестрой?

— Все дело в том, что она меня старше на семь лет. А, учесть, что мой отец военный, и больше живет в гарнизоне, чем дома, а мама жена офицера, всегда с ним, то моим воспитанием занималась сестра. Она так вошла в роль, что даже когда я уже подрос, она продолжала учить меня жизни. В восемнадцать лет, я собрался жениться на однокласснице, но она сделала все возможное, чтоб свадьба не состоялась. Я до сих пор считаю, что это была моя настоящая и единственная любовь.

— А, где сейчас ваши родители?

— А, где могут быть военные? Конечно в части. Отец у меня полковник ракетных войск.

— А, вы в каком звании?

— Ещё недавно был майором, а теперь капитан.

— Это почему?

— Разжаловали.

— За что? — не унималась она.

— Это к делу не относится.

— К делу всё относится, даже самая мелочь — настаивала она.

Он задумчиво погладил по щеке.

— Ну, если так, то ответим протокольно. Физическое оскорбление вышестоящего офицера.

— Вы ударили офицера?

— Да, я выбил публично майору четыре зуба. Впрочем, я не жалею об этом.

— Да, но, ты тоже был майором, не так ли?

— Верно, только по должности он старше меня.

— Значит, ты драчун.

— Да, но за справедливость.

Она недоверчиво показала головой, давая понять, что не очень этому верит.

— Надо же, борец за справедливость. Справедливость всегда восторжествует. А, тебя понизили в звании, значит, виновен ты. Значит, ударили ты его, и совсем не справедливо.

— А, знаете, Ольга Владимировна, что правда бывает разная?

— Хотелось бы знать, почему правда, разная.

— Если я расскажу, то эта, правда, с моей колокольни, а если он, то правда совсем другая.

— Тогда я хочу, услышать вашу правду — потребовала она.

— Ох, вы какие настырные Ольга Владимировна!

— Ну, ладно — смягчилась она, — интересно все-таки.

— Ну, если интересно, то это выглядело так. Собрались офицеры за одним столом, и как водится, ведут разговор о жизни, о женщинах, о военных походах. И вот, когда все уже в хорошем подпитии, один майор, начинает рассказывать про жену лейтенанта. Хочу отметить, что лейтенант сидит с нами. Сама понимаешь, какие гадости он говорил. Но! Но, главное, как это он говорил. Неизвестно, хотел майор показать свою неприкосновенность перед лейтенантом, или на папочку рассчитывал. Он у него в генералах ходит, только лейтенант не мог его ударить. Вот, я ему врезал по зубам. В итоге четыре выбитых зуба, трибунал, и меня разжаловали в капитаны. Разумеется, в трибунале истинную причину драки не сказали, сослались на потерю памяти, и пьяную драку.

— А, того майора тоже разжаловали?

— Он пострадавший. Да, на трибунале, его папа генерал настоял.

— А, когда ты выбил ему зубы, он дал сдачи?

— Куда там! Это тыловая «крыса».

— Я всё поняла, там, в больнице лежит жена лейтенанта. Вы встретили её, и поняли, что она продолжает вести разгульный образ жизни. Это значит, что дрались вы зря. Я понимаю, вам обидно, вы лишились звания, вот и ударили её ножом в живот.

Он снова театрально почесал затылок, и усмехнулся.

— Версия красивая, но снова мимо. Должен сказать, что жена лейтенанта, боевой офицер, в звании капитана. Она погибла в Южной Осетии. В тот день мы отмечали девять дней. Не думаю, чтоб майор не знал об этом, но о покойнике говорят хорошо, или ничего. Честно скажу, что наши пути с ней не пересекались, и ничего хорошего или плохого, я о ней сказать не могу. А, поливать грязью покойного, тоже не позволю. Ну, что, и эта версия твоя распалась. Что придумаешь ещё?

— Вот я думаю, что вы не зря мне рассказали, о первой любви. Прошло много лет, вы её встретили, и выяснили, что она вас не ждала. По принципу, если не мне, то пусть не достанется никому, вы решили её убить. Как вам такая версия?

— Должен заметить, что вы настойчиво хотите привязать меня к потерпевшей. В очередной раз, хочу огорчить вас Ольга Владимировна. Моя первая любовь, еврейка. Она давно вышла замуж, и живет в Израиле. Два года назад у неё было двое детей, и она была снова беременна. Вполне уверен, что она счастлива в браке, а то бы не стала рожать столько детей.

— Это даже хорошо, что вы создали себе алиби, но возможно ли их проверить?

— Легко.

— Ладно, поверим на слово. И, всё же мне хотелось узнать больше о пострадавшей. Имя, фамилия, адрес.

— Вы решили меня допрашивать в моей пижаме? Оригинально!

Только сейчас она осознала, что до сих пор находится в его пижаме. Вообще, как бы обнаженная, а ещё допрашивать собралась. Действительно оригинально.

— Хорошо, я сейчас оденусь. Скажите, что вы мне вчера подсунули, а главное, зачем?

— Подсунул, как вы изволили сказать, я вам бабушкино зелье. Сам я в этом не разбираюсь, она была специалистом в этой области. Моя бабушка, бывшая военврач. Ещё до войны, она училась на медсестру, а в шестнадцать лет попала на фронт. Начала она под Москвой, а закончила в Венгрии. Именно в Венгрии произошло событие, круто изменившую её жизнь. Шел бой, и она вытаскивала раненых. Когда вернулась с раненым, в лазарет попал снаряд, и весь медперсонал убило. Командир батальона назначил её старшей по лазарету. Делать было нечего, и нужно было становиться хирургом. Как потом выяснилось, это у неё хорошо получалось. Медикаментов не хватало, и она стала использовать рецепты своей бабушки, которая лечила на травах. Вот, один отвар, в виде конфет, я всегда ношу с собой. Когда покидают последние силы, я съедаю одну конфету и три, четыре часа, глубокий сон. Потом ощущаешь легкость во всём теле, и даже прилив сил.

–Что верно, то верно, сегодня утром я ощутила то же самое. Только вот зачем, вы мне это дали?

— При всей своей симпатии к вам Ольга Владимировна, хотел бы сказать, что вы лгунья. В дружеской беседе со мной, а именно в такой обстановке я хотел дать свидетельские показания, вы умышленно выдали фразу, после которой, можно понять, что девушка скончалась. За час, до вашего прихода, я звонил в больницу, и мне сказали, что пострадавшая дает показания следователю. Вот, тогда я подумал, что после этого следователь придёт ко мне. От дежурной я узнал, что следователь находится в палате с субботы. Конечно, я считал, что следователь, это мужчина, и честное слово, растерялся, увидев на пороге вас, Ольга Владимировна. Я сразу понял, какой уж тут допрос, если вы на ногах едва стоите. А, потом общение с вами, мне доставляет удовольствие.

Она поднялась и виновато опустила глаза. Нужно признать, что он абсолютно прав. Хотя, если он её не усыпил, то она сама бы уснула без всякого зелья.

— Могу, я позвонить своим родителям? Они волнуются, когда я не ночую дома.

— Да, да, это ещё одна твоя раковая ошибка. Позвонить нужно было ещё вчера.

— А, в чём собственно дело?

— Ты пошла на встречу с предполагаемым преступником, и не предупредила никого. Учти, что такая ошибка, может стоить тебе головы.

— Почему ты решил, что я никого не предупредила? — встала она в позу.

— Ну, это понятно. Если бы предупредила, то наряд милиции, ещё ночью бы явился.

А, ведь он опять оказался прав. Преступник хитрый, изворотливый, прямо страшно. Кажется, он слишком самоуверенный. Она подошла к телефону, и тут обратила на смятый диван. Нет, военные всегда аккуратные, а он грязнуля. Постель не убирает, посуду не моет, бельё не стирает.

— Колесников, вы слышите меня? — крикнула она в сторону кухни.

— Да, я вас слышу — отозвался он из кухни.

— Вы не военный. Вы не похожи на военного.

Вместо немедленного ответа, он сам появился в дверях комнаты. Его взгляд про скользил по комнате, и остановился на смятом диване.

— Понимаю, вы имеете в виду, гору грязной посуды, и не застеленный диван. Ну, виноват. Хочу сказать в своё оправдание. В последний раз я мыл посуду в Суворовском училище. Когда стал офицером, питался в столовой. Правда, по роду службы приходилось питаться иногда, на природе, но там сухой паёк. Хорошо, посуду мыть не надо. Скажу сразу, о грязном белье в ванной. Дело в том, что ещё в детстве, я решил помочь маме постирать бельё. Что тут особенного, закидал в машинку тряпки, и жди, пока остановится. Вот, я закидал носки, с маминой белой кофточкой. За это я получил большой нагоняй от матери, и запомнил на всю жизнь, что стирать, это не мужское дело. С тех пор, я не стираю. Вот, если б знал, что придешь ты, да ещё останешься ночевать, я бы отнес бельё в прачечную. А, что касается дивана, это нормальное состояние. У меня постельный режим.

Если он так охотно обо всём рассказывает, то самое время провести допрос, подумала она, рассчитывая на удачный исход дела. Правда, стоит ли верить, всему, что он скажет.

— Скажите Колесников, где вы нашли потерпевшую?

— На двадцатом километре — практически мгновенно ответил он, как будто, только ждал этого вопроса.

— Как, на двадцатом? — непроизвольно вырвалось у неё. — Вы хотите сказать, что её сбила машина? Но, тогда откуда ножевое ранение?

— Не думаю, что её сбила машина — проговорил он, так, как будто рассуждал сам с собой вслух. — Есть ряд странных обстоятельств, о которых нужно помнить. Вот, у неё большая потеря крови, а на земле, её совсем нет. На одежде, тоже мало. Так, куда она делась? Из этого следует, что убивали её в другом месте, а сюда привезли на машине.

— Хорошо, но почему, именно, на двадцатый километр?

— Дело в том Ольга Владимировна, что, не доезжая десяти метров до указателя, есть отхожее место. Самого туалета, как такового нет, но есть хорошие кусты. Ты дорогу видишь, а тебя с дороги, не видно. Очень удобное место, для туалета.

Ольга не могла понять, причём здесь туалет? Зачем ей рассказывать такие подробности?

— Что из того? — пожимая плечами, спросила она.

— То, что я её обнаружил там.

— Ты хочешь сказать, что она лежала на куче…. Ну, ты понимаешь, что я хотела сказать.

— Понимаю — кивнул он. — Нет, не совсем так.

— А, нельзя ли поподробнее.

— Нет, сейчас я ничего вам говорить не буду. Сейчас вы позвоните своим родителям, и объясните обстановку. Если у них нет определителя, то скажите мой номер телефона. Запоминай 2 — 21 — 26. Ещё скажешь, что мы поедем на двадцатый километр, и все мои показания заснимем на камеру.

— Интересно, а где мы возьмем камеру?

— У меня есть, хорошая, трофейная, цифровая.

Она задумчиво посмотрела на него. В целом она была согласна, снимать показание на камеру.

— А, что значит, трофейная?

— Это, когда противник в панике бежит, оставляя в качестве трофея своё имущество.

Она понимающе кивнула.

На завтрак были магазинные пельмени. Нужно отдать ему должное, приготовлены они были хорошо. Или, удачная была покупка, подумала она про себя, запуская в рот последнюю пельмешку. А, на десерт кофе с пряниками.

— Надеюсь, в этот раз, ты мне ничего не подсыпал — проговорила она, делая глоток.

— Нет нужды — серьезно ответил он. — Ты, выглядишь великолепно.

— Вы — поправила она.

— Ольга Владимировна, может, хватит! Ты первая начинаешь, а я не мальчик для битья.

Он прав, в этой, почти семейной, домашней обстановке, разговор на ВЫ, как-то не получается. Да, и разница в возрасте у них небольшая. Почти ровесники.

— Можно всё же я позвоню родителям? — спросила она, переодевшись, выходя из комнаты.

Он лежал на диване, с закрытыми глазами. Услышав её, он открыл один глаз, потом второй, и сел, спустив ноги на пол.

— Мне уйти?

Она задумчиво посмотрела на него. Если он сам предложил сообщить, что они поедут на двадцатый километр, то ей от него скрывать нечего.

— Можешь остаться — разрешила она. — Только я не понимаю, почему ты лежишь? Мы, разве не едим на двадцатый километр?

— Едем, но не сейчас, а чуть позже. Сейчас роса, ты же не хочешь промочить ноги и заболеть?

— Нет — согласилась она, сознавая, что он, и в этот раз прав.

— Вот и хорошо.

Сняв трубку, она набрала рабочий номер отца.

— Уголовный розыск, полковник Веденин слушает.

— Папа, это я.

— Ольга, может, хватит день и ночь, торчать в больнице! Когда твоя потерпевшая придёт в себя, нам сообщат.

— Папа, эту ночь, я не ночевала в больнице.

— Ну, насколько я знаю, ты не ночевала дома.

— Верно, эту ночь, я ночевала у подозреваемого. Запиши адрес. Зная, что у отца всегда под рукой авторучка и блокнот, она сразу выдала адрес. Улица Новая № 6, квартира 30. Ещё запиши, Колесников Юрий Дмитриевич. Скажи, можно проверить военного?

С минуту он дышал в трубку, но молчал.

— Он тебя взял в заложники? Ты можешь говорить? Отвечай, да, нет.

— Папа, не волнуйся, я могу говорить, хотя он лежит здесь на диване. Кстати, запиши его телефон.

— У меня на определителе 2 — 21 — 26.

— Правильно. — — Ах, вот оно, что! Подозреваемый, это для отвода глаз, а на самом деле, ты влюбилась.

— Нет, папа, хотя, может, да. Не определилась ещё окончательно.

— Скажи Ольга, он принуждал тебя, или все было добровольно?

— Успокойся, ничего такого, не было.-

— Да, а что твоя подопечная? Слышал, она пришла в себя.

— Ужасно, полная потеря памяти. Не помнит даже своего имени.

— А, как ты вышла на Колесникова?

— Он доставил её в больницу, и оставил свои данные. Теперь намерен показать, где подобрал её, и всё это заснять на кинокамеру. Говорит, что нашел её на двадцатом километре, и мы туда сейчас поедим. У него машина «Жигули», девяносто девятой модели, белая, с номером В 034 МА.

— Ты намекаешь на то, что хочешь узнать подробности об этом парне?

— Да, и желательно быстро.

— Хорошо, сделаем. И, все же будь осторожна, дочка. Не забывай, что влюбленный — это слепой.

— Нет, это не так папа. Не до такой степени. Я вижу прекрасно. Пока.

Она положила трубку, и посмотрела на дремавшего Колесникова. Интересно, понял ли он, о чем был разговор или нет?

— Когда поедем? — поинтересовалась она.

Он открыл глаза, посмотрел на часы и, поразмыслив, ответил:

— Думаю, через час, не раньше.

— Ну, если так, то я с вашего разрешения помою посуду на кухне. Терпеть не могу, когда на кухне беспорядок.

Он сел, опустив ноги на пол, выставил вперед руку, и стал перечислять, загибая пальцы.

— Вымоешь посуду, приготовишь обед, постираешь, уберешь в квартире.

Она с усмешкой посмотрела на него.

— Размечтался!

— А, что? Как бы было прекрасно. Твоё присутствие, лишний раз напоминает, что мне нужно жениться. Завести детей, желательно мальчиков. Мать рассказывала, когда родилась дочь, отец сильно расстроился. Знаешь, дело даже до развода чуть не дошло. Но, когда появился я, он успокоился.

— Чем же ему не понравилась дочь? — с искренним интересом спросила она.

— Это мне не ведомо Ольга Владимировна. Тайна за семью печатями. Хотя есть в семье легенда. Кто-то предсказал отцу, что от первой жены, у него будут рождаться, только девочки. И только от второй будут мальчики.

— Так твоя мама вторая его жена?

— Первая и единственная. Предсказание не сбылось, родился я. Хотя не во мне дело. После сестры был ещё один мальчик, но к несчастью, он умер, не прожив и года. У него был врожденный порог сердца.

— Вот ты сказал, что твои родители военные.

— Да, так точно.

— Как я знаю, они живут в служебных квартирах.

— Совершенно верно.

— Но, эта квартира твоих родителей, значит, она служебная?

— Вопрос понял. Эта квартира моей бабушки, или папиной тещи. Ей её как участнику войны дали. Однажды, четыре года назад, отец с мамой приехали в гости к бабушке, а та уже три дня, как умерла. Я тогда в Косово был, сестра с мужем и детьми комнату снимала, и только соседка на третий день забеспокоилась. Раньше сестра с ней жила, а потом отношения стали натянутыми, и они переехали.

— Интересно, что представляет твоя сестра? Как я поняла, у неё с тобой были плохие отношения, и с бабушкой.

— Что было со мной, я уже рассказывал. А, вот с бабушкой, она поругалась из-за старшего сына. Заболел у неё сын, и бабушка, выбросив все лекарства, стала лечить его травами. Сестре это не понравилось, и они поругались. Сестра считает себя всегда правой, и не любит, когда ей перечат. Хотя матери, она никогда не перечит. Думаю, поэтому, они оформили квартиру на неё, хотя, и моя доля здесь есть.

— Почему ей, а не тебе?

— Как ты понимаешь, я тоже военный, и у меня есть служебная квартира. Сегодня здесь, завтра там, по морям, по волнам.

— Значит, ты моряк, да? — спросила она с усмешкой.

— Не придирайся к словам — отмахнулся он.

Ведь это всего лишь слова из песни, и что действительно ловить его на слове, подумала она, и отправилась на кухню, мыть посуду. Гора была внушительная, и ей понадобился час, чтоб всё это перемыть, и навести порядок.

Когда она вошла в комнату, он лежал на диване с закрытыми глазами, и притворялся спящим. Но, Ольга точно знала, что он не спит.

— Теперь мы можем ехать — сообщила она, устало вытирая полотенцем пот с лица.

— Ещё нет — ответил он, открыл глаза и медленно поднялся.

— Почему? — искренне удивилась она, не понимая, зачем он тянет время.

— Мне нужно привести себя в порядок. Сделай милость, помоги принять душ.

Ольга была возмущена его наглостью. И, хоть он был серьёзен, она воспринимала, это, как шутку. Правда, не совсем удачную.

— Ну, это уже переходит все границы приличия, Колесников.

— Всё Ольга Владимировна, в рамках приличия. Тебе нужно наклеить на рану целлофан, чтоб я мог принять душ.

Вполне безобидная просьба, а ей пришло в голову, Бог знает, что.

— Хорошо, но не мог бы ты, принять душ после поездки.

— Это мой шанс, и я не должен его упустить. В том-то и дело, что не могу. Как я понимаю, после поездки, ты покинешь меня, ведь тебе нужно найти преступника. Значит, сюда ты уже не вернешься.

Возможно, он прав, что мне здесь делать, подумала она.

— Хорошо, оголяй спину. А, кто тебе наклеивал раньше?

— Ты.

— А, до меня?

— В госпитале.

— Как в госпитале? Когда?

— Я приехал в субботу, а наклеили мне в четверг.

— Значит, ты из госпиталя приехал в субботу? — спросила она, уточняя.

— Так точно, в субботу утром.

А, девушку, по словам медиков, ударили ножом, где-то после пятнадцати. А, через два часа, он доставил её в больницу. Нет, рано сбрасывать его с весов.

— Ты приехал на машине?

— Нет, на поезде.

Если на поезде, то откуда у него машина, подумала она, хотя про себя решила, проверить эту версию.

Тем временем, он подал ей целлофан, который приготовил, пока она хозяйничала на кухне, и липкую ленту. Она осторожно, и аккуратно закрыла ему рану, стараясь, как можно меньше причинять ему боль. И, хоть он стойко выдержал всю эту процедуру, она была уверена, что ему больно. Поблагодарив её, он отправился в душ. Только заурчала вода, она сняла трубку, и набрала номер отца.

— Папа, это снова я — проговорила она сразу, не дав отцу представиться.

— Что на этот раз?

— Ты, что ни будь узнал о Колесникове?

— Совсем немного. Тебе повезло, у меня старый друг на Кавказе служит. Он служит в элитном подразделении разведки. Всё остальное, засекречено. Мой друг, по дружбе сказал, что ещё недавно, он был майором, а потом за драку, его понизили в звании, до капитана. В данное время, проходит лечение в госпитале, после осколочного ранения спины. Ранение серьезное, и хотят слухи, что его могут комиссовать. То, до всего остального, ещё не успел проверить, результаты будут чуть позже.

— Всё верно папа, у него шрам от поясницы, до плеча. Спасибо!

— Понимаю, ты с ним спала.

— Нет, ты плохо думаешь обо мне папа.

— Нет, я хорошо думаю о тебе, но каким образом ты узнала про шрам, если не видеть его голым. Ну, в крайнем случае, хотя бы до пояса. Здраво размышляя, не верю, что он перед тобой ходит в трусах. Мой тебе совет дочка, оставь ты уголовный розыск, и иди в адвокаты.

— Нет, и ещё раз нет! Я найду преступника.

— Громкое заявление. Ну, что ж, желаю успеха.

Она положила трубку, и тут же ощутила дыхание за спиной. Она резко обернулась, вспомнив его наставления, что к преступнику, нужно стоять лицом. Он стоял в одном трико с полотенцем на плечах. Его взгляд был устремлен на телефон.

— Прошу прощения, но я слышал, как ты разговаривала с отцом. Почему он против того, чтоб ты работала в уголовном розыске?

Она выразительно смотрела на него, стараясь определить, с какого момента, он стоит здесь. А, главное, что вообще слышал.

— Это не твоё дело — огрызнулась она, и так как считала, что нехорошо подслушивать чужие разговоры, зло посмотрела на него. Но уже через минуту, подумала, что ведет себя неадекватно, и своим поведение, может оборвать всякую надежду на его показания. Конечно, у него всегда в кармане найдется алиби, и от показаний он может отказаться в любой момент.

— Прости за грубость, но у меня тоже нервы есть. Могу всё объяснить, если хочешь.

— Может это странно, но я хочу выслушать твои объяснения.

— Я специально закончила Юридический, чтоб работать в уголовном розыске, как отец. Кумиром для меня был Владимир Шарапов из сериала. Я, ещё девчонкой мечтала быть такой же честной, и неподкупной, как он. Не преступать закон, не подтасовывать факты. Настоящий преступник должен сидеть в тюрьме. Меня не брали в уголовный розыск, считали, что я слишком хрупкая для такой работы. Хотя я стреляю хорошо, и владею приёмами карате, меня назначили заведовать сладом улик. Работа, не бей лежачего. Принял на хранение, выдал, когда нужно предъявить на суде. Я, буквально умоляла отца, взять меня к себе. Даже капля воды точит камень, и отец сдался, хотя поставил условие. Если я не найду преступника, то ухожу в адвокаты. Думаю, он специально дал мне такое дело, которое нельзя раскрыть.

Он внимательно выслушал её рассказ, и приветливо улыбнулся.

— Вот, только не надо распускать нюни.

Она была удивлена, что из его уст прозвучала, не насмешка, а поддержка. На это она совсем не рассчитывала.

— Обидно — тихо проговорила она, с трудом сдерживая слезы. Мне опытные сыщики говорили, что такие на их взгляд бытовые дела, раскрыть невозможно.

— Сказал же, не ной раньше времени. Собирайся, поедем, может это нам поможет.

— Нам? — она подняла голову, и вопросительно посмотрела в глаза.

— Да, нам, и что тут удивительного? Я подозреваемый, и чтоб снять с себя обвинение, должен найти настоящего преступника. Потом, если дальше так дело пойдёт, он всех девчонок перережет, а я останусь холостяком. Чем меньше выбор, тем больше шансов остаться одному.

В общем, простые слова, а какая поддержка, именно этого ей сейчас так не хватает.

— Да, поехали.

Прихватив с собой кинокамеру, она вышли на лестничную площадку. Он закрыл дверь, и тут же позвонил в соседнюю квартиру. Дверь открыла пожилая женщина. Выглядела она ещё браво, хотя кое-где волосы подёрнула седина.

— Баба Таня, я оставлю вам ключ?

— Да, конечно, Юра — при этом она заглядывала ему за спину. Увидела Ольгу и усмехнулась. — Эту девушку ты приводил на одну ночь?

— Откуда у вас такие черные мысли, баба Таня? Вы же знаете, что я ещё пока не мужчина.

— Когда я ещё была девчонкой, одному на заводе таз раздавило. Ногами двигать не мог, а его жена, после этого двух детей ему родила.

— А, вы баба Таня, уверены, что от него? — откровенно посмеиваясь, спросил он.

— Свечку не держала — скромно призналась она.

— Тогда не нужно выдумывать — посоветовал он.

— Тогда ступай, куда пошел, некогда мне с тобой лясы точить.

Она забрала ключ, и быстро закрыла за собой дверь. Только они стали спускаться по лестнице, как Ольга дернула его за рукав.

— Она меня приняла за проститутку. Думаю, не поверила, что между нами ничего не было.

— С этой бабой Таней есть две истории. Начну с первой. Когда мой отец был молодой лейтенант, и дружил с моей мамой, он часто бывал здесь в гостях. А, у бабы Тани, была дочь на выданье. Ей нужно её замуж выдать, да вот охотников не было. Потом, к ней мужик стал заходить, а она ещё молодая была. Одним словом, приметила она моего отца, и однажды, когда он пришел в гости, дома никого не было. Воспользовавшись моментом, она пригласила его к себе, подождать, и чаю попить. Вот, когда он зашел к ним, она прямо стала намекать, что у неё есть дочь, и не хуже соседской. Но, он был влюблен в маму, и сразу отказался от разговора на эту тему. Тогда она предложила ему погадать на картах. И, нагадала, что от первой жены у него будут рождаться, только девочки. И, только от второй жены, мальчики. Но, после дочери родился мальчик, и всё её гадание, яйца выеденного не стоит. Её дочь вышла замуж, но для женщины, очень поздно. Да, и вышла она за вдовца, у которого было уже двое детей. Так заканчивается первая история. А, вторая начинается с того, что бабе Тани, нос совать некуда. Мужика, который к ней захаживал, посадили. Он вором оказался. Дочь вышла замуж, и переехала к мужу, куда-то на север. И, оставшись одна, она стала совать нос в чужие семьи. Примечала всё: кто пришел, когда ушел. В поле её носа попал, муж сестры. К нему сестра приезжала, и даже оставалась ночевать, так она моей сестре рассказывала, что её муж водит домой проституток.

— А, говорил, что ничего не знаешь про своих родителей.

— Не знаю — согласился он. — Я даже не знаю, правда ли то, что я рассказал. Дело всё в том, что всё это мне рассказывала бабушка.

Они вышли на улицу, где яркое летнее солнце слепило глаза. Он вытащил из кармана солнцезащитные очки, и, повертев в руках, отдал ей. Она с недоумением посмотрела на него, то, что он проявил заботу и внимание, ей было приятно. Она не стала капризничать, взяла очки, и одела. Теперь весь двор был в полумраке.

— Спасибо!

Они сели в машину, он завел двигатель, и несколько секунд прислушивался к урчанию мотора. И, только после этого, включил передачу, и тронулся.

— Я вот всё думала, почему во всех твоих рассказах, ты не назвал, не одного имени.

Он пожал плечами, и мимикой показывая, что, как-то не задумывался над этим. И, зачем говорить имена, если она их все равно не знает.

— А, что значит, элитная разведка?

— Я думаю, что твой отец что-то напутал. Скорее всего, не элитная разведка, а электронная.

— Значит ты электронный разведчик, да? И, чем ты занимаешься?

— Грубо говоря, я военный хакер.

— А, если не грубо?

— То, это военная тайна.

— Как я понимаю, ты сидишь за компьютером, а откуда тогда у тебя ранение на спине?

— Хорошо, объясню доходчивее. Я действительно сижу за компьютером, только он в штабе противника. Наша задача, проникнуть в штаб, взломать код, скачать нужную информацию, и благополучно вернуться назад. Теперь понятно, откуда у солдата раны?

— Теперь понятно — кивнула она, и тут же хихикнула. — Ты выдал военную тайну.

— Неужели! Сейчас у всех стран есть такие развед отряды, и тайны в этом нет. Если ты заинтересованное лицо, то тебя интересует информация, под грифом «секретно».

Ольга уже в который раз поняла, что он прав. Какая уж тут тайна, если все пользуются одними и теме же методами.

— Спасибо!

Он непонимающе покосился на неё.

— За, что?

— Что не изнасиловал меня, хотя я только сейчас поняла, что ты не мужчина. Поражает то, что ты из этого не делаешь тайну.

— Я не понял, ход твоих мыслей.

— А, у меня версия есть по этому поводу. Ты пострадал от какой-то женщины, и стал импотентом. Теперь, ты всех женщин ненавидишь. Ехал по дороге, встретил девушку, предложил заняться сексом, а не смог, вот со злости ударил её по голове, а потом ножом в живот. Ну, чем ты можешь опровергнуть эту версию?

— Во-первых, я импотент временный. Причину ты знаешь. А, девушки у меня были, и будут, так, что злости на женщин у меня нет. Что касается версии, то она хорошая, вот только объяснять пока ничего не буду, приедем на место, разберемся. А, чтобы ты не зацикливалась на мне, напоминаю, что я тебя не только не тронул, но и не убил.

— Ты испугался, потому, что я следователь.

— А, следователь, по-твоему, не человек?

— Ты испугался, так как думал, что за мной наряд милиции приедет.

— А, кто мог помешать мне, убить тебя утром?

— А, ведь он снова прав, подумала она, часа в три ночи, уже можно было понять, что она никого не предупредила о своём визите к нему.

Они уже выехали за черту города, и вдоль дороги потянулся березовый лес. Встречались полянки, усыпанные цветами. Солнце, березовый лес и цветы, романтическая прогулка.

— Скажи Колесников, что ты делал на двадцатом километре? Как ты сам сказал, что приехал на поезде утром в субботу. В четыре часа дня, ты уже привез девушку в больницу. Значит, с утра до четырех дня, ты нашел машину, и девушку. Какая-то ерунда получается.

— Машину я не искал, она в гараже стояла. Автомобиль моей сестры, но куплен он на мои деньги. Как я говорил, её муж пилот, и ему на автомобиле некогда ездить. Сестра иногда пользуется автомобилем, но до сих пор боится попасть в аварию. Она ездила по доверенности, и это я думаю, накладывает отпечаток. Когда я утром приехал, нужно было проверить автомобиль, я ведь первый раз сел за руль этого автомобиля.

— Так чей этот автомобиль, твой или сестры?

— Мой, но покупала его сестра, и меня при этом не было.

Ольга подозрительно посмотрела на него.

— Как это, тебе покупают автомобиль, а тебя при этом нет?

— Нет, совсем не так. Хоть у нас плохие отношения с сестрой, но мы все же переписывались. Однажды она написала, что купили участок в деревне, и садят там картошку и овощи. Проблема в том, что плохо туда добираться. Короче, не плохо бы купить машину, для такого случая. Я им выслал деньги на машину, а они оформили её на меня. В общем, мы друг друга не поняли, и я им сделал доверенность.

— Всё-таки, что ты делал на двадцатом километре?

— Банальное, собирал грибы. Точнее, хотел собирать грибы.

— Грибы, значит, хотел собирать — усомнилась она.

— Не веришь? — спросил он, и тут же увидел, как она отрицательно замотала головой. — Тогда расскажу историю. Началась она в поезде. Так получилось, что в ресторане, за одним столиком, я сидел с мужчиной, который ел грибной суп. У меня аж слюнки потекли. Так как в меню грибного супа не было, я облизнулся. В беседе выяснил, что суп ему супруга в дорогу дала, а в ресторане, ему разогрели. Кстати, он мне предлагал доесть, то, что осталось. Я не брезгливый, но и не свинья, чтоб объедки доедать. Далее, прихожу в купе, где ещё ехали трое, а там пьют, и маринованными грибами закусывают. Тогда подумал, как приеду, куплю грибов, и сварю себе суп. Завел машину, и поехал на рынок. Кстати, у меня есть квитанция с автостоянки. — Он достал из кармана рубашки квитанцию, и отдал ей. — Там стоит время, когда поставил автомобиль, и когда забрал. То, что я был на рынке, могут подтвердить две бабушки. Одна торговала грибами, и цены были заоблачными. С ней я торговался, но она не уступила. Сказала, что очень трудно грибы собирать, и попробовал бы сам. Этот наш торг слышала бабушка рядом. Она предложила мне купить у неё корзину. Корзина в багажнике, можешь проверить.

— Ладно, я верю.

— А, вот это зря. При твоей профессии, нельзя верить на слово, никому.

— Хорошо, приедем на двадцатый километр, покажешь.

Он одобрительно кивнул, и не доезжая столба указателя, метров десять, остановился. Ольга поняла, что они приехали, огляделась. Действительно, в пяти метрах от дороги, густые кусты, а к ним ведёт, хорошо утоптанная тропинка.

— И так, бери кинокамеру, и начинай снимать.

Ольга взяла камеру, включила, и навела на него.

— Я остановился здесь — он указал на столб.

— Почему вы остановились именно здесь?

— По естественным потребностям. Проще говоря, захотел в кусты. К тому же дальше есть место, где растут маслята. Мы с пацанами сюда на велосипедах ездили. И, так, я вышел из машины, и пошел за кусты, по малой нужде.

Он вышел из машины, она тоже, снимая каждый его шаг. Они проследовали за кусты, и он указал место, где стоял.

— Вон там, за березой увидел туфельку. Первая мысль, что её потеряла пьяная женщина. Вторая мысль, что там занимались любовью, и их, кто-то спугнул. Они спешно бежали, и оставили туфли. Чтоб убедиться в правоте своих соображений, я решил, посмотреть, не осталась ли вторая туфелька. Заглянул за березу, и увидел девушку. Она лежала на спине, при этом руки её были на животе, и в крови. Она не подавала признаков жизни. Я подошел, и пощупал пульс на шее. Я понял, что она жива, но без сознания, решил взять её на руки, и отнести к машине. Но, она оказалась непосильной ношей для меня.

— От напряжения, у вас разошлись швы на спине, и пошла кровь. Так?

— Именно так! Поэтому, я сунул её обувь в карманы, взял подмышки, и потащил к машине. Придерживая голову коленкой, я открыл дверцу, затащил её в салон, и вылез с другой стороны. Это всё, закрыл двери, и поехал в больницу.

— А, её обувь осталась у вас в кармане?

— Нет, отдал медсестре.

— Значит, на шее, одежде и обуви, остались ваши отпечатки?

— Разумеется.

Она выключила кинокамеру, и положила на багажник. Настроение было паршивое. Была надежда на его показание, но они не проясняли картину.

— Ну, что скажешь Ольга Владимировна?

— Хоть мне верить не полагается, я тебе верю. Невозможно привести девушку в больницу, в бессознательном состоянии, и не оставить отпечатков.

— Ты же с ней беседовала, так какие показания, даёт она?

— Сильный удар по голове, потеря памяти. Она не помнит, как её зовут. Какие тут могут быть показания?

— По голове? — задумчиво проговорил он. — Знаешь, её голова упиралась мне в живот, и никакой раны на голове не было. Может она прикидывается, что потеряла память? Боится того, кто это сделал?

— Врачи сказала, что её ударили по голове. Предположительно трубой или арматурой.

— Монтажкой — поправил он. — Она могла попасть сюда, только на машине.

— Да — согласилась Ольга, — только на какой?

— Думаю, она путана. Предлагаю поймать парочку путан на этой дороге. Они наверняка знают всех своих подруг по цеху.

— И, мы повезём их в больницу, чтоб они опознали её?

— Думаю, путаны с милицией связываться, не будут. Можно поехать в больницу, сфотографировать, и по фотографии искать.

— Идея хорошая — согласилась она. — Давай, так и сделаем.

— Стоп! — он взялся за дверцу, но открывать не стал. — На её одежде нет карманов.

— Ну, и, что? — поинтересовалась она.

— А, то Ольга Владимировна, что у неё должна быть сумочка. Даже, если она путана, то духи, помаду, тушь, зеркальце, она не будет носить в руках. Если повезет, то там должны быть документы. А, ещё парочка презервативов.

— Давай, только без пошлостей Колесников.

— Если она путана, то это обязательно у них есть.

— Какой ты знаток путан, как я погляжу.

— Тогда гляди в оба, мы ищем сумочку. Ты направо, я налево, но сначала нужно посмотреть там, где она лежала.

Только они пошли по тропинке, как он резко остановился, и указал на след.

— Видишь две борозды? Это я её тащил к машине. А, вот след от кроссовок. Примерно сорок второй размер, значит, он метр семьдесят ростом. Не высокий, но тяжелый. Отсюда вывод, он, что-то нёс на себе. Нет следов волочения, но есть глубокий след.

— Почему ты решил, что этот след от мужчины?

— Кроссовки широкие, мужские. Да, женщина не могла её нести, она даже для меня тяжелой оказалась.

Поиски у березы, были безрезультатными, и они вышли к дороге, где направились в разные стороны. Буквально, через несколько метров она нашла черную сумочку. Крикнув о находке, она подняла её, и осмотрела. Он подошел, посмотрел на сумочку из-за плеча, и замотал головой.

— Ну, что ты её хапаешь?

— В чем дело Колесников? — парировала она.

— Там могут быть, отпечатки пальцев.

Она поняла его недовольство, и, положив сумочку на капот, достала резиновые перчатки. Надевая перчатки, она всем своим видом показывала, что настроение у неё хорошее. Такое, как будто она нашла самое главное, что искала.

— Ну, давай, посмотрим, что там есть — поторапливал её Колесников.

Она открыла, и осторожно высыпала содержимое сумочки на капот. Как он предполагал, здесь были помада, пудреница, расческа, тушь для ресниц, зеркальце и маленький флакончик с духами. Но его внимание было привлечено к вдвое сложенному листку. Документов в сумочке не оказалось, но при этом в наличии три тысячи рублей. Пересчитав деньги, Ольга взяла листок, и прочитала вслух.

— Куколка, встречаемся на нашем месте. Захвати 10 штук. Артём.

Прочитав записку, Ольга вопросительно посмотрела на Колесникова. Ей хотелось знать, что он об этом думает?

— 10 штук — это 10 тысяч. Правда, чего? Рублей, долларов или евро? Ну, точно путана. Не принесла 10 тысяч, и получила монтажкой по голове, а потом ножом в живот.

— Откуда ты знаешь, что ножом? — подозрительно посмотрела на него Ольга.

— Я могу отличить ножевую рану, от пулевой. Когда её положили на носилки, руки у неё упали, и я видел порез на её платье. Если б стреляли, то была круглая дырочка, а так порез в пять сантиметров.

— Ты так сходу определил толщину ножа?

— Я же профессионал.

— А, как ты думаешь, почему её ударили в живот?

— Возможно, она залетела, и собиралась рожать, а сутенеру это не выгодно. Сначала беременность, потом маленький ребенок, и она на длительный срок выходит из дела. Конечно для сутенера, лучше, чтоб она вообще не рожала никогда.

Ольга внимательно выслушала его, и соглашаясь, кивнула. Хотя, что её не устраивало в его рассказе. Этот, кто-то не просто хотел, чтоб она не рожала, он явно хотел её убить. Иначе, почему он её бросил в лесу? Может, помешал Колесников?

— Что ты думаешь Колесников?

— Я думаю, где нож.

— Черт, я трое суток просидела в больнице, и не узнала, была она беременна или нет.

— Позвольте узнать мадам, что вы в таком случае, делали в больнице трое суток?

— Ждала, когда она придет в себя. Понимаешь, когда дело раскрывается по горячим следам, это быстрее, чем потом копаться в прошлом. Всё, в голове сквозняк, не одной зацепки. Я пропала, меня отец выгонит в адвокаты.

Он дружески похлопал её по плечу.

— А, не рано ли вы в адвокаты собрались Ольга Владимировна? Теперь мы знаем, что её зовут Куколка. Вот народ! Проституткам дают клички, как собакам. У моего друга, дворняга была, её Куколка звали. А, у другого псину Марго.

— Ты всё же считаешь, что она путана, и это сутенер хотел её убить?

— Как у вас говорят, это ещё не доказано, но нужно проверить. Возможно, это сделал, кто-то из клиентов. А, может, она и не путана даже. Короче, наше дело дрянь. Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Вот, пока мы здесь стоим, мимо прошло, около двадцати машин. И это только из города.

Ольга задумчиво посмотрела на дорогу.

— Думаю, кто это сделал, ехал из города.

— Почему ты так думаешь? — с интересом спросил он.

— А, посуди сам, если б он ехал в город, то машина остановилась бы, на той стороне. Девушку нужно выбросить в кусты, а значит, перенести через дорогу. А, это могли видеть проезжающие мимо машины.

— Согласен, но в том случае, если её выносили из машины. А, что, если её подвели к обочине, и там ударили, а потом только утащили за березу.

Она прижала пальцами вески, и почувствовала пульсацию.

— Отец знал, что подобные дела не раскрываются — запричитала она. — Он выгонит меня из уголовного розыска.

— Может, хватит, рвать на себе волосы — язвительно сказал он. — Никогда не опускай руки, если есть, что делать.

— А, что делать? Ты правильно сказал, что найти преступника, все равно, что найти иголку в стоге сена.

— Во-первых, нужно установить её личность, если она сама не хочет этого делать.

— Ты, что не веришь, что она потеряла память?

— Сомневаюсь.

— Предлагаешь, допросить её ещё раз?

— Попытка, не пытка. Хотя думаю, что она будет стоять на своём.

— Конечно, будет, ведь она ничего не помнит. Даже своего имени.

— Странная у неё потеря памяти. Имя своё не помнит, а когда я подвез её к больнице, открыла глаза, и сказала, что не надо в больницу.

— Что она ещё сказала?

— Больше ничего. Вышли санитары с носилками, и унесли.

— И, поэтому ты решил, что она притворяется?

— Думаю, да! Как можно, не помнить своего имени, но помнить, что это здание, не что иное, а больница?

— Не понятно, почему она это скрывает?

— Думаю, тянет время.

— Понятно. Думаю, ничего мы от неё не узнаем. Ладно, уйду в адвокаты, и всё.

— Вот ещё! — возразил он. — Рубанешь по своей мечте, с плеча, да? Ладно, не распускай нюни, мы найдём преступника, я тебе обещаю.

— Мы? — переспросила она, украдкой смахивая слезу. — Но, ты тут причем?

— Я подозреваемый, а значит, чтоб снять обвинение, обязан найти настоящего преступника. Это я уже говорил, помнится.

Она была благодарна ему за поддержку, которая была сейчас ей крайне необходима. Хотя было немного обидно, что он обращается с ней, как с маленькой девочкой. Неужели, он, правда, хочет найти преступника, чтоб снять с себя обвинение. А, может дело во мне. Это я ему понравилась, и он хочет продлить общение. А, действительно, почему я решила, что не могу нравиться мужчинам.

Согласившись с его планом, они сели в машину, и поехали в больницу.

Как предполагал Колесников, пострадавшая делала вид, что ничего не вспомнила. Хотя он откровенно был поражен её избирательной памяти. Он сделал несколько снимков на мобильный, и они вновь отправились на двадцатый километр.

— Юра, почему ты мне помогаешь? — спросила Ольга, как только они выехали за черту города. — Только не говори, что хочешь, найти преступника, чтоб снять с себя подозрение. Хочу сказать, что я тебя не подозреваю.

— Странный вопрос. Говори, почему, но не говори, почему? Хорошо, для ответа найдём другие слова. Это будет банальное, типа того, что долг каждого честного человека помогать, найти, преступника.

— Ерунда! — отмахнулась она.

— Конечно, ерунда. Но, тогда совсем проще, ты мне нравишься.

— Как женщина? — решила уточнить она, и пристально посмотрела на него.

— Как мужчина — как-то серьезно ответил он.

— Пошел ты, знаешь куда!

Погода способствовала тому, чтоб выбрать, где не будь место на речке, позагорать, поплавать, шашлычков поесть. А, тут надо работать, искать преступника. Правду сказать, что с таким помощником, можно и в разведку. Хотя, почему можно, если он и так разведчик.

Она посмотрела на него, и не поняла, чему это он улыбается.

— Колесников, что смешного? — спросила она строго, предполагая, что он смеется над ней.

— А, ты не знаешь?

— Если скажешь, я тоже буду знать.

— Я только хотел объясниться в любви, как ты меня послала. Один мой друг, который четыре раза был женат, говорил, что жену нужно воспитывать с детства.

— Интересно, а он своих жен, с детства воспитывал?

— Этого я не знаю, но последней его жене было девятнадцать, когда дочери от первого брака, двадцать два.

— Я не понимаю девушек, которые выходят за стариков.

— А, я понимаю. Во-первых, она сирота. Правда, ей государство обещало квартиру, но как всегда, что-то не вышло. Год жила неизвестно, где, а потом встретила его с квартирой. На работу не брали, прописки нет, пришлось прописать. А, чтоб прописал, нужно лечь с ним в постель. Раз, два, и прописка готова. Чтоб почувствовать себя хозяйкой, нужно выйти замуж. Раз, два, и она уже замужем. Всё, кажется нормально, но проходит время, и она встречает молодого, энергичного парня, который может ей дать больше, чем старик. Какое-то время, его устраивает роль любовника, а потом он уже становится собственником, и не хочет делить её со стариком. Молодая жена требует развод, и уходит к молодому мужу. Старик для её, и ей подобных, трамплин, через который необходимо прыгнуть.

— А, старики об этом не знают, как я понимаю.

— Конечно, знают, но как всегда, надеются на чудо. А, чудес не бывает, это я ещё в детстве понял.

— А, зачем ты мне, всё это рассказал?

Он покосился на неё, но отвечать не стал. Им повезло, уже на пятом километре, он заметил путану. Узнать её, было не сложно. Жаркий день, она стоит на солнцепеке, и пристально всматривается в проходящие мимо машины. На ней была вызывающая одежда, и ей было всё равно куда ехать, в город или из города. Только, когда он остановился перед ней, Ольга обратила на неё внимание. Девушке было лет двадцать, и совсем не привлекательной внешности. Обтянутая одежда не подходила к её комплекции.

— Сколько берешь красавица? — спросил Колесников, практически полностью высовываясь в противоположное окно, и накрывая Ольгу собой.

Ольга с призрением покосилась на неё. Тоже мне, нашел красавицу, усмехнулась она.

Девушка решительно подошла к машине, и, наклонившись, посмотрела на Ольгу.

— А, твоя жена мне глаза не выцарапает? — с усмешкой спросила она.

— Ну, это не жена, а такая же, как ты. Хочу сразу двоих.

От его слов, Ольгу передернуло. Вот, если б он сейчас сидел на своём месте, то она бы врезала ему в глаз. Она даже не сомневалась, что ударила бы его, приложив всю свою силу.

— 500 р.

— Подходит. Садись.

Она быстро села на заднее сиденье. Ольга была в шоке. Мало того, что нанес ей оскорбление, представив проституткой, так он ещё на глазах у неё, хочет заняться с ней любовью. Но, не успела она обдумать свои действия в такой ситуации, как он повернулся, и, достав мобильный телефон, показал фотографию путане.

— Тебе знакома эта девушка? Её, возможно, зовут Кукла.

Она мельком взглянула, и замотала головой.

— А, что с ней?

Только теперь он понял, что так напугало девушку.

— Мы из уголовного розыска — солгал он. — Девушку нашли на двадцатом километре, выясняем личность.

Она схватилась за ручку, но он предупредительно выставил руку, и покачал головой. Из этого было ясно, что так просто ей из машины не уйти.

— Не дергайся, и успокойся. Посмотри ещё раз, и скажи, она работает с вами? Ты встречала её на этой трассе?

Теперь она, более внимательно посмотрела на фотографию, и, подумав, замотала головой.

— Она чем-то похожа на Лилию, но та, десять минут назад уехала с клиентом на грузовике. А, когда её убили?

— В субботу. А, прозвище Кукла, тебе ничего не говорит?

— Есть у нас девушка Кукла, но абсолютная противоположность, той, что на фото. Во-первых, её зовут так, в шутку. Во-вторых, это не Барби, в ней около ста килограммов. Толстая, не поворотливая, как бочка. Насколько я знаю, в настоящее время сидит дома. У неё ребенок заболел.

— Понятно — кивнул Колесников. — А, вашего сутенера Артёмом зовут? — продолжал допрос он.

— Нет, Сергей.

— Скажи, а может девушка с другой трассы, попасть на вашу?

— Исключено. Чужаков у нас не любят.

— А, между вами конкуренция есть?

— Конечно. Еженедельно, мы должны сдавать энную сумму. Это естественно, больше заработаешь, больше себе останется. Клиент выбирает, ту, которая понравится, отсюда зависть, конечно.

— Скажи, где нам найти вашего Сергея? Как его фамилия?

— Фамилию не знаю. Впрочем, нам это не нужно. Хочешь работать, подходишь к нему, он поставит условия. Если согласна, он выделит участок, другие уже сюда не сунутся. На одном участке по два человека, это норма. А, найти его можно в баре «Красный Восток».

— Опиши, как он выглядит?

— Рост, метр семьдесят, волосы русые зачесаны назад. Плотного телосложения. Качек, одним словом. Особые приметы, это наколка на шее в виде пальмовой ветки. На самом деле, это не ветка, а хвост дракона, который на спине, но его не видно, если он в футболке.

— Никто не видел, а ты видела, понимаю.

— Не я одна, думаю, все видели. Обычно, деньги приносим с семи до девяти утра. Он в это время спортом занимается, в одном из помещений бара. Не знаю, какой он мужчина, но тело своё показать любит.

— Ты хочешь сказать, что он вас не пробует?

— Нет. Может, поэтому я у него работаю.

— Ладно. Спасибо и свободна. — Он указал ей на дверь.

Она облегчённо вздохнула, и вышла из машины. Отошла на несколько шагов, и тут же вернулась.

— Чем докажите, что вы из милиции?

Ольга посмотрела на Колесникова, и не раздумывая показала своё удостоверение в развернутом виде. Девушка внимательно прочитала, и облегчённо вздохнула.

— Тогда могу сказать, что эта девушка не нашего круга.

— Ты её знаешь? — живо поинтересовался Колесников.

— Нет. Но, я видела её на первой остановке за городом. Только в автобус она не села, тем, в общем, заинтересовала меня. Сначала я подумала, что она новенькая, хотя на этом участке нас двое, и Сергей не поставит её сюда. Потом решила, что она хочет поработать от себя. У нас таких, сами понимаете, не терпят. Или ты идёшь к Сергею, и он определит тебе точку на дороге или будешь бита.

— Вы её избили? — не удержалась Ольга.

— Хотела выяснить сначала, да не успела. Не успела я сделать пару шагов в её сторону, как подкатила белая иномарка, и молодой парень окликнул её по имени. Она быстро села, и они тут же уехали.

— Когда это было? — продолжил Колесников.

— Кажется в субботу. Да, точно, это было в субботу.

— А время?

Она задумчиво посмотрела на чистое небо, так как будто там высоко над головой были часы.

— Я вышла из дома в 10, значит, где-то в 11.

— Знаешь, в твоих ответах появились разногласие. Как я понял, до девяти вам нужно сдать обложение сутенеру, а тут говоришь, что из дома вышла в 10.

— В субботу мы деньги не сдаём, выходной. Поэтому я вспомнила, что видела её в субботу.

— Если выходной, то, что делала ты на дороге?

— Хотела поработать на себя. Это не запрещается по субботам. Всё равно, в субботу клиентов мало, много не заработаешь.

— Это почему, в субботу мало клиентов?

— В дальний рейс на выходные, никто не поедет.

— Резонно. Ну, а те, кто возвращаются?

— Они возвращаются домой к жене. Сами понимаете.

— Ты сказала, что парень окликнул её по имени. И, какое имя он назвал?

— Я не расслышала, он ведь далеко от меня был, в машине. Но, не Кукла, это точно. А, она, когда пошла к машине, сказала: сколько ждать тебя можно Артём. Это я хорошо слышала, так как практически мы были рядом.

— Ещё раз спасибо, ты нам очень помогла.

Он завел двигатель, она отступила от машины, он развернулся, и поехал в город. Ольга всем своим видом показывала своё недовольство. Ещё в памяти, то оскорбление, когда он выдал её за проститутку. Ещё обида, что он фактически отодвинул её на второй план, и сам допрашивал свидетеля.

А, так, как он не обращал на неё внимание, и молчал, она решила высказать ему всё.

— Хочу сказать Колесников, что я следователь уголовного розыска, а не проститутка. Или ты считаешь, что все женщины проститутки?

— Ольга, как ты знаешь, я временно импотент, тем не менее, захотел двоих. Чем это вызвано? Тем, что хотел добиться результата. В моём понимании, следователь, должен быть артистом, и уметь перевоплощаться в любые образы. Сегодня ты светская львица, а завтра — бомж. Послезавтра ты женщина — вамп, а на следующий день — алкоголичка. Ты со мной согласна?

— Нет. Повторяю, я следователь, а не актриса. Хочу сказать, что ты безобразно провел допрос этой девушки. А, самое ужасное, что плохо закончил. Она свидетель, а ты даже имени её не спросил. Скажи, наконец, ты хоть веришь в то, что она рассказала?

— Да.

— Почему она сразу не рассказала нам, что видела эту девушку в субботу?

— Позволь ответить на твоё первое замечание. Вот, ты возмущена, почему я не узнал её имя? Да, она его не скажет. В крайнем случае, назовет то, с которым фигурирует по трассе. В противном случае, назовёт вымышленное. Документов у неё с собой нет, значит, ты должна поверить на слово. Как же ты собираешься её искать?

Ольга задумчиво посмотрела на его губы. Они были настолько притягательными, как и отталкивающими. Как будто, именно они говорят такие слова, которые рушат её представление о порядочности.

— Хорошо, я согласна с тем, что она нам бы солгала. Почему ты тогда веришь, тому, что она сказала? Даже вопрос в другом. Почему она сразу не сказала?

— Как я сразу определил, она девушка не глупая. Артём, забирая с остановки потерпевшую, видел её на остановке. Это свидетель, который ему совсем не нужен. Если он решил, убить одну, то почему бы не убрать свидетеля. Она понимала, что он мог подослать к ней своих дружков, чтоб узнать, что она знает. Она каждый день рискует своей жизнью, так, что развит инстинкт самосохранения.

— Ладно, согласна, что она испугалась, увидев на фото девушку, которую приняла за конкурентку. Но, почему, когда она рассказала, ты не спросил, как выглядит Артём?

— На этот вопрос, ты можешь ответить сама. Она видела его всего несколько секунд. Да, подъехал молодой парень на иномарке. Её внимание было приковано к девушке, конкурентке, а не к парню на иномарке. Хорошо, проведём эксперимент. Только что мимо нас проехала машина, ты обратила на неё внимание?

Она задумчиво посмотрела на него, и решила поучаствовать в его эксперименте. Её это немного забавляло.

— Да. Темно-синяя «Жигули» седьмой модели.

— Сколько человек сидело в салоне?

— Двое.

— Тогда опиши, как выглядел водитель?

— Мужчина с пышной шевелюрой на голове.

— Стоп! Дальше можешь не говорить, за рулём была женщина. Вот, если бы я спросил об этом автомобиле, через час, ты бы вообще ничего не сказала. Наша память избирательная, и всю ненужную информацию стирает.

— Может ты прав Колесников, но почему она вспомнила, что его зовут Артём?

— Есть люди, которые запоминают цифры. У меня есть друг, который помнит 80 номеров сотовых телефонов. Ты понимаешь, что ошибка в одной цифре, и ты позвонишь не туда, куда нужно. Поверь мне, мы проверяли, он ни разу не ошибся.

— Ты хочешь сказать, что у неё память на имена?

— Вот именно, как у меня тоже.

— И, все-таки, я бы расспросила её более подробно, об этом парне. В конце концов, я веду следствие.

— Извини, я думал, что мы вместе.

— Ничего подобного — обиженно ответила она. Была ниточка, но ты её оборвал.

Внимательно выслушав её, он засмеялся. Это был, неприкрытый, издевательский смех. Она даже решила, что он нарочно обрывает ниточки расследования.

— Перед тобой Ольга Владимировна, много клубков, и не надо разматывать все, чтоб найти нужный. Если каждый клубок разматывать, уйдёт много времени. Достаточно потянуть, и понять, что это не тот, который нам нужен.

— И, что же мне делать? — спросила она сама у себя, но покосившись на него, поправилась. — Нам делать?

— Искать.

— Если я не раскрою это дело, то придётся уйти в адвокаты. Я понимаю, что для тебя, это развлечение, и не более того. Вот, куда мы сейчас едем?

— У меня есть план.

— Неужели? — усомнилась она, пологая, что он просто хочет, поддержать её, чисто морально. — Ведь никакого клубка у нас нет. Кстати, по вашей милости.

— Клубков много, только нужно определить тот, который нам действительно нужен.

Конец ознакомительного фрагмента.