Герой второго плана

Владимир Манский

В тёмное время суток с кружкой крепкого кофе шаг за шагом мной создавались короткие ураганные истории с неожиданными концовками. О плачущих роботах, об испанских торреро, о шахматных баталиях, о любви… С яркими героями, головокружительными сюжетами и неподдельной жаждой настоящих приключений!

Право на смерть или «Тореро»

В Мадриде полдень.

Уличные гитаристы обжигали пальцы о струны гитар, а вспотевшие ляжки сеньорит делали погоду ещё горячее. Я намеренно притушил свои эмоции и позывы, размеренными шагами ступая по тёплому камню мостовой. Афиши на фонарных столбах так и сверкали известным именем: Муэртэ… Муэртэ — укротитель быков! Муэртэ — король матадоров! Да, это моё прозвище… Которое приходилось завоёвывать годами, танцуя с красной тряпкой и рапирой. В переводе на другие языки — «смерть», и не из-за числа рогатых голов, упавших ноздрями в песок, нет! Просто она всегда была рядом, стала мне сестрой, любовницей, парфюмом моей жизни. Оставляя приятный реверс, бывало, проносилась около виска или пыталась поддеть снизу на радость публике. Да не получалось. Пока что.

Кстати, ближайшее свидание со «смертью» было запланировано на сегодня, её красота будет измеряться внушительными рогами матёрого тороса. В городе шептались, что, мол, вывели новые бычьи гены, что ярость быка удваивается… волновались за меня.

На что я им отвечал:

— Самое страшное, что было в моей жизни — так это протухшая Паэлья, а рога и копыта… так… пара пустяков.

— Но он же тебе…?!!

–…как и все остальные проиграет.

Я улыбался им и шёл дальше.

— Главное — победа над собой, мой мальчик, без этого тебя задерёт даже слепой котёнок, не то что бык. — за чашкой чая учил меня Мендосо, царствие ему небесное. — А бык обычное существо: у него всё та же реакция, скорость, мощь, которые ты можешь почувствовать. Главное — следить за его мышцами — в них разгадка, в них и красота от природы. И ты сразу поймёшь, что надо делать. Однако, помни, Муэртэ — ты не мясник, и не потому что получаешь в десять раз больше песо, а по другому поводу: тореро — человек огня, суть которого — танец, а не шницель в духовке.

Я уронил слезу от этого голоса в голове… Мендосо знал о чём говорил, он был прекрасным матадором, но его свидание со смертью на песке арены было неудачным. Zapatillas (чёрные ботинки) проскользили в самый неподходящий момент, и бык подцепил его на противоходе, рапира вертикально втыкается в песок и потом. Гром. И занавес…

Эти грустные мысли не давали покоя, но когда я переходил через дорогу, то краем глаза заметил неладное — бешено мчится автомобиль! 10 метров…5…2… Тело само всё придумало: крутанувшись чуть в сторону и вверх чудом убереглось от тонны железа!

Дыхание даже не участилось. Кажется, я готов…

Громогласно объявили:

«Дамы и господа! Случилось то, чего вы так давно ждали! Великий бой гранд-матадора Муэртэ с торосом Эспада, этот разъярённый бык отправил на тот свет множество людей с рапирами и учитель Мендосо — один из них».

Внутри похолодело и я прошептал:

— Эспада… я убью тебя.

***

Даже через транквилизатор я чувствовал, эту толстую иглу, которая погружается в кожу. Язык беспомощно вывалился изо рта и проступила пена. Я насадил бы на рога их всех, как шашлык, окажись они против на мадридском песке! Я насадил бы наса… дил.

Взгляд прояснился только сейчас: привычный гомон публики, пустослов-глашатай, и я узнал его — Муэртэ в «костюме огней», с блестящей шпагой. Лицо у него было цвета тряпки, и он непривычно часто дышал — значит бой будет коротким, по всем законам кровной мести. Я ведь чувствовал каждый последний выдох его врагов, каждую рану как на себе. Он исполнял свой коронный номер — наклонялся, занося шпагу и неуловимым движением бил в грудину, доставая прямо до сердца. Вы когда-нибудь видели как падает тонна? А я чувствовал…

Мы смотрели друг другу прямо в глаза. Я готов был бросить вперёд свою тушу, раздавить, затоптать! Муэртэ… махни красной тряпкой, и Эспада не оплошает, только один взмах и я твой…

Но он медлил, дрожа всем телом.

Ха! Тогда уходи, уходи, тореро! Ты будешь опозорен до третьего колена, народ закидает тебя тухлыми овощами, а красавица жена уйдёт к другому. Что ж, тогда беги из Мадрида, покинь Испанию и живи! Разве ты не этого хотел? Страстно пить жизнь, жадно двигая глоткой?

Муэртэ сделал шаг вперёд… ещё и ещё один.

Он приблизился ко мне вплотную…

Я чувствовал танец его сердца…

Он сказал только одно слово:

— Мендосо.

И тут я всё понял…

Глядя на удаляющуюся спину тореро, глядя на то, как он встаёт в стойку, глядя на…

Взмах тряпкой.

***

Тореро, у которого уже сводило скулы от ожидания, предстояло перенести ещё три минуты без движений — это пикадоры на доспешных лошадях разогревали быка уколами дротиков.

Вот и пролилась первая кровь… Её когда-то пускал Македонский перед битвой, ей щедро брызгали священники римских легионов, наивно полагая, что катапульты снесут половину вражеского войска и ни один солдат не погибнет. За это я и не люблю пикадоров, они делали мою работу грязной. Зато зрители бились в экстазе, потрясая кулаками, кормили свои глаза деликатесами в соусе из бычьих страданий.

Торос спокойно выдержал все 23 укола и рванул свою тушу в мою сторону, оставляя за собой целую песчаную бурю… ближе… ещё ближе… я уже вижу ржавчину на его кольце в носу, ещё немного, и он подсечёт меня на выдохе!

Эспада едва ныряет головой вниз, чтобы потом мощно выпрямить шею со мной на рогах… Уво… рот.

Только потому что толпа ахнула, я понял, что бык меня зацепил. Рука оказалась наполнена кровью, которую тотчас смахнул на жёлтый песок. Красное на жёлтом. Вот она — вся Испания в одном прямоугольнике флага. Две полоски крови на песке.

Эспада всё чувствовал, и ринулся было добивать, занося голову сбоку, но шпага сделала своё дело, начертила глубокую линию вдоль мышц и соскользнула кончиком вниз.

Теперь самое время для коронного номера… пригнуться и молниеносно достать до самого сердца… ну же! Беги на меня! Ошибки быть не может… вот его 15 шагов, вот мой полушаг, резкое движение рукой и бой закончен!

Но тяжело дышавший Эспада застыл на месте. Даже раненый он смотрелся устрашающе, с вздыбленным загривком и избитыми в лохмотья копытами.

Публика завыла от такого промедления и за дело взялись пикадоры, окружая быка.

— Нет! Оставьте его! Это мой бой!

Но они кололи… кололи глубже, чем обычно.

— Убирайтесь, ублюдки!

Эспада верещал от боли…

Я в 4 прыжка оказался около них, и принялся раздавать уколы лошадям пикадоров, отчего те давали галопом по всей арене. Но пикадоров было больше… отвлёкшись от быка, они принялись за меня. Удар чем-то тупым по голове сзади…

«..оваривается к казни через бычий коридор. привести приговор в исполнение»… Эти обрывки слов мэра Мадрида я и услышал, когда очнулся…

А глаза не поверили самим себе: длинный деревянный коридор в рост человека, на моих руках цепи, и я прикован к его началу. А на другом конце… Эспада. Разъярённый Эспада. Пикадоры постарались…

Вот он толкается задними ногами, перекладывая вес на передние, под кожей ходуном ходят мышцы, а расстояние между нами неумолимо сокращается… Он просто вспорет меня, как куклу и…

Прости… за все уколы твоих собратьев, за потухающие взгляды других торосов, прости за кровь, жертвы, за Македонского, мясников, ЗА ИСПАНИЮ ПРОСТИ!!!!!!!!!!

Я перешёл на крик… я не чувствовал… я забыл как дышать…10 метров…

Прости, Эспада!

5 метров…

Про…

2 метра…

…сти.

Ноги быка подкашиваются в коленях и он вспахивает песок своими рогами, замирая в дюйме от меня. Глаза закрываются…

Только потом я увидел…

Огромную кровяную дорогу, которая тянулась за Эспадой, пока он рвался ко мне, услышать прощение.

Через минуту выведут нового быка, зрители загомонят, и он не промахнётся и не упадёт. Но, кажется… Сегодня, здесь и сейчас я понял, кто такой настоящий тореро.