Быть человеком. Часть 2. Петля Нестерова

Владимир Люков

Продолжение романа-трилогии «Быть человеком».Капитана Нащокина переводят к новому месту службы. Ему предстоит служить в должности начальника контрразведки ракетной дивизии. Забрав сыновей из интернатов, он везёт их в небольшой городок Нестеров во Львовской области, где их ждут новая школа, новые друзья, новые открытия и невероятные приключения.

Семья

1961 год

1-го января в стране была проведена денежная реформа. Это было сделано для придания рублю большей полновесности. Ну и для облегчения денежного обращения, конечно. Во всяком случае, так доводили народу с высоких трибун. В обращение были выпущены банкноты нового образца достоинством 1, 3, 5, 10, 25, 50 и 100 рублей. Новые деньги были гораздо меньше по размеру, чем старые. Обмен наличных денег должен был осуществляться в течение трёх месяцев без каких-либо ограничений в специально открытых обменных пунктах, в соотношении 10:1. Дореформенные деньги за их крупный размер называли «сталинскими портянками», а послереформенные за их малую величину «хрущёвскими фантиками». Если бы не профиль Ленина на бумажных деньгах, к ним бы и вовсе не было никакого уважения. Но очень скоро отношение народа к ним изменилось. «Фантиками» они перестали называться уже к весне. В обиходе их стали называть «новыми», а цены, по привычке, переводили на «старые». На товарах цена поначалу указывалась и в старых, и в новых деньгах. Эти деньги оказались очень стабильными и просуществовали более 30 лет. Вместе с введением в оборот новых купюр уменьшились в десять раз и цифры на ценниках в магазинах. Правда, почему-то, с округлением в большую сторону. Так, например, товар стоимостью 19 рублей 70 копеек стал стоить 2 рубля, а не 1 рубль 97 копеек, что было бы логичнее.

Вскоре Николай с Тамарой зарегистрировали свои отношения в ЗАГС (е). На свадьбу приехали и родители с обеих сторон. Свадебное застолье организовали дома. Кроме родных пригласили соседей сверху и нескольких сослуживцев Николая с жёнами. Посидели, попели песни, потанцевали под патефон. Дети за общим праздничным столом со взрослыми не сидели, это было не принято. Поэтому обе бабушки покормили их на кухне и напоили чаем с тортом и конфетами. После чего они убежали на улицу. Гости же допоздна не засиживались, у всех хватало своих домашних дел и забот. Соседки помогли перемыть посуду, часть которой они принесли с собой.

Родители через пару дней разъехались по домам. Киевские бабушка с дедушкой пригласили так неожиданно появившихся в их жизни внуков к себе в Киев на летние каникулы. Воронежские звали к себе. Порешили на том, что справедливо будет, если дети будут приезжать к ним поочерёдно. И жизнь потекла своим чередом дальше.

Тамара Анатольевна стала учительствовать в русской школе. Преподавала химию, биологию, зоологию. Дополнительно вела химический и зоологический кружки. Она закончила Ужгородский университет с красным дипломом. А с будущим мужем познакомилась в самолёте, когда летела из Киева, где жили её родители, в Ужгород. Нащокин же, напротив, учился в Киевском университете на заочном отделении юридического факультета и возвращался домой. Волею судеб их места оказались рядом. Тамара плохо переносила перелёт, её тошнило. Николай, как умел, пытался помочь ей с этим справиться. Так и познакомились. В Ужгородском аэропорту Нащокина встречала служебная «Победа». Он предложил подвезти приглянувшуюся попутчицу до дому.

Она жила в студенческом общежитии. Потом уже, как бы случайно, он стал периодически попадаться ей на глаза. То в университет подвезёт, то после занятий встретит. Так, постепенно, у них завязался роман. Николай долго не решался сообщить Тамаре, что у него трое детей. И только, когда встал вопрос о переводе к новому месту службы, он открыл все карты и сделал предложение руки и сердца. Он не торопил её с ответом. Дал возможность всё хорошо обдумать и, в случае согласия, сообщить ему о своём решении по новому адресу. И вот, перед Новым годом, от неё пришло письмо.

Появление женщины заметно изменило жизнь всей семьи. Тамара сразу же стала создавать уют в доме. Для начала всё, что было можно, перемыла, почистила. На швейной машинке, которую она привезла с собой из Ужгорода, вечерами строчила какие-то шторки, занавески, покрывала и многие другие, необходимые в быту мелочи. Стала готовить нормальную домашнюю еду. Николай даже стал приезжать на обед домой. После обеда он ещё умудрялся полчасика вздремнуть.

Постепенно дом преображался и переставал походить на симбиоз холостяцкой берлоги с солдатской казармой. Но самой сложной задачей для неё было установить контакт с детьми, наладить с ними доверительные отношения. И делать это нужно было уже сейчас, не откладывая. А опыта в общении с детьми у неё не было никакого. Ей в то время шёл двадцать второй год. А тут взрослый, серьёзный мужчина, прошедший войну, на пятнадцать лет старше, да ещё с тремя детьми. Нелегко ей далось решение ответить согласием на предложение Николая.

С восьмилетним Вовкой, кажется уже сейчас, можно было контактировать без особых проблем, ввиду того, что его характер ещё не был сформирован окончательно и не испорчен тлетворным влиянием улицы. А вот доверие и расположение старшего сына, которому уже было тринадцать лет, завоевать будет очень сложно. Тамара уже почувствовала его независимый нрав и неприкрытый скептицизм по отношению к окружающим. Витька был на год младше и особенности его характера она пока не раскусила. Но отметила, что он не по годам был очень рассудителен и на всё имел своё собственное мнение. Как говорится: сам себе на уме. Разница же в возрасте с ними была совсем небольшая. То ли мать, то ли старшая сестра.

С первой получки Тамара, посоветовавшись с мужем, взяла в рассрочку на год телевизор «Рекорд». Это был красивый деревянный полированный ящик с экраном на передней панели, Воронежского производства. Когда это чудо техники включили и на вспыхнувшем экране появилась таблица настройки, все уселись перед ним и долго не могли отвести от неё взгляд, словно заворожённые. Настолько это казалось непостижимым и необычным явлением. Позже, когда началась трансляция передач, они узнали, что их всего две — центральная московская и местная львовская. Изображение было черно-белым, но, прилагавшаяся в дополнение к телевизору, трёхцветная целлулоидная плёнка позволяла делать его цветным, если таковым его можно было считать. Качество картинки было не ахти какое и постоянно приходилось двигать антенной.

Так в семье Нащокиных появился новый вид проведения досуга, который, казалось, должен был способствовать укреплению и объединению семьи. Вместе с тем, детям были поставлены условия, соблюдение и выполнение которых давало им возможность смотреть телевизор. А это значило, что нужно было своевременно и качественно выполнить домашнее задание и иметь положительные отметки. Так же, до начала телепередач, нужно было управиться и со своими домашними обязанностями. Это, в какой-то степени, стимулировало мальчишек. Но только на первых порах, пока интерес к телевизору не угас. К тому же, отец разрешал смотреть передачи только до девяти часов вечера. В результате, снова победили улица и друзья.

Только какие-то чрезвычайные события, происходившие в стране, могли заставить их прильнуть к голубому экрану. Так, 12 апреля 1961 года, произошло невероятное, просто фантастическое событие. Первый человек в мире покорил космос. И это был советский гражданин Юрий Гагарин, улетевший старшим лейтенантом и вернувшийся уже майором. Он стал национальным героем. Его любили все. Им гордились все, как, впрочем, и страной, запустившей его в космос. Этот день стал настоящим праздником. Люди выходили на улицы, пели песни, смотрели в небо, которое теперь стало намного ближе, и улыбались, поздравляя друг друга. Дети стали играть в «Гагарина» и мечтали стать космонавтами.

Незаметно подошёл к концу учебный год. Ура, каникулы! Три месяца свободы. Позади остались уроки и домашние задания, пятёрки и двойки, дополнительные занятия и продлёнка, учителя: хорошие и не очень, друзья и подружки, собрания, всевозможные кружки и прочие мероприятия. Можно долго ещё перечислять всё, что происходило на протяжении года и удивляться тому, что ты всем этим жил, участвовал, выполнял всё, что от тебя требовалось. При этом впитывал и постигал много всякой всячины: полезной и не очень, а то и вовсе пустой и ненужной. И ещё хватало времени на бесполезное времяпрепровождение, необдуманные шалости, граничащие иногда с хулиганством, чреватым опасностью в любой момент обернуться преступлением.

Не раз уже Нащокин находил и отбирал у сыновей то рогатку, то самопал, то порох. Как-то, нагрянув неожиданно, Николай извлёк у них из-под подушек целый арсенал оружия и вгорячах бросил всё это в пылающую печь. В результате чего боеприпасы начали взрываться, и металлическую дверцу сорвало с петель и она, вращаясь, полетела по комнате, по счастливой случайности никого не задев. Сколько раз ещё он беседовал, убеждал, наказывал, но за всем ведь не уследишь. Да и они стали осторожней и умней, дома уже ничего не держат, но, наверняка, где-то прячут. Глаз да глаз нужен, особенно за старшими. Возраст самый, что ни на есть, опасный. Тут с одним Валеркой мозги свихнёшь. Вечно чего-нибудь изобретает и испытывает. Не знаешь, что ещё может выкинуть. И ведь голова-то варит неплохо. Вот если бы ещё в мирных целях, цены бы не было. Вон антенну какую смастерил из трубок. Чего-то припаял, прикрутил, закрепил на крыше. Телевизор стал польские каналы показывать. Приёмник собрал ламповый, наверняка «Голос Америки» слушает по ночам.

Николай не запрещал сыновьям ловить и слушать западные голоса, так как понимал, что это бесполезно. Не даром же народная мудрость гласит, что запретный плод сладок. Так, просто предостерегал иногда, чтобы не ляпнули где языком что-нибудь из услышанного. Сам же он часто крутил ручку своей радиолы, выискивая в ночном эфире эти самые голоса. Его, как контрразведчика, это интересовало особенно.

И по английскому языку, говорят, Валерию равных нет, продолжал размышлять Николай. Так он ещё и польский с чешским учит по самоучителю, чтобы читать их журналы в оригинале. По физике и математике хвалят, говорят способный. Но тараканов в голове, хоть отбавляй. Курит тайком. Соседям грубит, с учителями огрызается. Знал бы ещё Николай, как он медную мелочь покрывает цинком и подсовывает в магазине, покупая сигареты. В надежде на то, что продавцы не заметят подвоха, особенно после реформы. И ведь, как правило, не замечают, отпускают товар, сортируя мелочь по размеру, а не по номиналу. Бывают и осечки, но он только плечами пожимает, мол, сам перепутал. А почему они такие, кто ж знает?

Нащокин прекрасно понимал, что сыновей нужно вырвать из привычной среды и отправить куда-нибудь подальше на время летних каникул, под хороший надзор, чтобы уберечь их от необдуманных или, не дай Бог, противоправных действий. О пионерском лагере они даже слышать не хотели, да и Николай, хорошо помнивший о двух неудачных попытках, тоже склонялся к этому. Он решил всех троих отправить на лето к родителям, в Берёзовку. Там далеко не убежишь, разве только на речку. Надо сегодня же отписать матери, чтобы ждала внуков на лето.