…душа нежно встрепенется. Стихи о любви

Владимир Леонов

Но снова я вопросом вечным маюсь:Что заставляет Душу вновь и вновьНа землю возвращаться, воплощаясьВ людях несовершенных?…Лишь Любовь.

© Владимир Леонов, 2020

© Людмила Пушкарева, 2020

ISBN 978-5-4498-0569-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Читать лирику Пушкаревой о любви, это все рав

Читать лирику Пушкаревой о любви, это все равно, что носиться в древних «волнах седых» Анакреонта «пьяным от жаркой страсти… и без ума, и в разуме», ожидая чуда Пигмалионовой пылкости или воли «под царем восточным, православным», как будто воду родниковую пить после сильной жажды или смотреть в звездное небо: чем дольше смотришь, тем больше видишь звезд и чувствовать «…как лава древней крови //По Вашим жилам разлилась» — М. Цветаева:

Но снова я вопросом вечным маюсь:

Что заставляет Душу вновь и вновь

На землю возвращаться, воплощаясь

В людях несовершенных?…

Лишь Любовь. —

Владимир Леонов

Что такое счастье?

Я могу ответить

Женщину счастливую

трудно не заметить

Загляни в глаза мои,

и ты все поймёшь

Плещется там счастье

или скорби дрожь

Огоньки искрятся?

Иль дрожит слеза?

Всё увидишь сам ты…

Посмотри.. в глаза

Людмила Пушкарева

Нежный лирик, много мятежных вопросов решающая, воспевает любовь, как притяжение магическим «венком навкратидским»: о нем говорят, но мало кто его видел:

Лишь души, любили которых,

Лишь те, что способны любить,…

Услышат неслышимый шорох,

Увидят незримую связь…

В. Леонов

Ворвался в жизнь мою ты ураганом

Смел все сомнения на моем пути

Все что казалось неприемлемым и странным

Смогла с тобой принять… с тобой пройти.. —

Л. Пушкарева

Ее лирика, как песчинка у воды, полностью омыта свежестью и блестит ахматовским сентиментом: «Настоящую нежность не спутаешь». Мысль рождается, как прилив сказочной волны Цветаевой: «Мне нравится, что Вы больны не мною». Звучит по силе воздействия камертоном, настраивающий в общем чувствительном хоре основной тон — бессмертие, освещенное признанием Лермонтова: — «…удивлённый свет Благословит… С моим названьем станут повторять Твоё», — и утверждением Гете: «Кто перестал любить и делать ошибки, тот может похоронить себя заживо».:

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Ты мое нежданное счастье

На других совсем не похожий

С трепетной душой обнаженной…

А ведь мог стать просто прохожим — Л. Пушкарева

Поэтесса, приобщающая нас к внутреннему освобождению, со своим чувственным восприятием мира, не приемлющим любые формы несвободы: « Кто не знает, что такое мир, не знает, где он сам…» — М. Аврелий:

Я — Земля. Ты — вода.

И по Млечному рву

Сплетены наши корни и узы» —

В. Леонов

Не с моей планеты — чужие..

Но ты рядом, спасибо за счастье..

Так находятся души родные)

Ты мое желание и нега

Я хочу с тобою быть рядом

Не гадала я, что так будет

Оказался ты — то что надо! —

Л. Пушкарева

.

Любовь и Мужчина сопутствуют авторской жизни как истина, не имеющая даты рождения. И это не произвол субьективной воли поэтессы, а заданный жизнью смысл, один из самых «умиротворяющих» факторов для творческого самочувствия Пушкаревой: ясные предчувствия обгоняют жизненный опыт, находят адекватные словесные выражения, говорящие о чувствительности самой темы поэтического призвания: «В день Людмилы взойдет,// полыхая, светило… Пусть приснится на счастье созвездие Сириуса //Деревенской наивной девчонке» — В. Леонов

Ворвался в жизнь мою ты ураганом

Смел все сомнения на моем пути

Все что казалось неприемлемым и странным

Смогла с тобой принять… с тобой пройти…

Мужчина для Пушкаревой загадка: краска и мольберт; лесть и батога; заклинатель и кобра; мир и война: «Чудилась, что ты тетрадь, // Не заполненная мною». Он появляется «… как чудо, внезапно.// Как колдовская сила»…И смех твой чистый, как глоток воды..// — В. Леонов

И распустишься робко сережкой ольхи весенний жар души поэтессы:

Не знаю как… и не хочу загадывать.

Как сложится, пусть так судьбе и быть

Великолепный, умный и загадочный

Смог снова мне улыбку подарить.

.

Мужчина сильный духом, восхитительный

Презревший все возможные клише

Увидел и согрел своим желанием

Ту маленькую девочку в моей душе — Л. Пушкарева

Всепоглощающий жар перевоплощений и испытаний, эссенция естества, сопоставимого с пушкинским чудным мгновением, когда женщина явилась « как мимолетное виденье, ка гений чистой красоты“, или когда ты строчка за строчкой переживаешь с Блоком его мечты о Прекрасной Даме, или испытываешь неколебимое постоянство М. Цветаевой: „Быть нежной, бешеной и шумной…», а то спускаешься в чистилище вместе с Симоновым:

В рай, наверно, таких отчаянных

Мало кто приведёт с собой,

Будут праведники нечаянно

Там подглядывать за тобой.

Для Л. Пушкаревой Мужчина — поэтическую звезда, в которой есть некая тайна, притягивающая и завораживающая — как южная ночь до восхода луны; горячая и крепкая, как объятия; горькая, как разлука: «И, вся полна глубокой муки, //Ты прокляла, ломая руки, //Тебя опутавший порок» — Н. Некрасов:

Весна. Все определено…

Лишь ты грустна и непонятна:

То шепчешь о любви невнятно,

То смотришь холодно в окно. —

В. Леонов

Ты видел воздух? Смог его обнять?

Он вольный парень, с ветром улетает…

А сможешь жить без воздуха и перестать дышать?

Не сможешь)) сердце биться перестанет.

Ты видишь солнца луч? В ладони сможешь взять?

Согреет он и ласково твоей щеки коснется…

Скользнет по волосам и скроется опять

Заставив душу нежно встрепенуться

Так мы с тобой… мне трудно без тебя дышать ((

Глотками редкими я снова наслаждаюсь

Тепло и нежность вновь тебе отдав

К твоей душе я лаской прикасаюсь..-

Л. Пушкарева

И она добавляет в Мужчину свои колдовские чары — — запах мечты, глоток любви, порцию счастья, — и будто солнце среди звезд неожиданно блеснуло, Женщина — поэтесса открывает читателю (зрителю) свои волшебные стороны, трогательно описанные Лермонтовым: «Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея, //Про любовь мне сладкий голос пел». Солнечная палитра идеалов и миражей, утонченных чувств и мечтательной неги, разлитая поэтессой в стихах, придает Ей, Женщине несказанную привлекательность: «Все полно мира и отрады // Вокруг тебя и над тобой» (Лермонтов):

Дана как лебединая песня..

Эта Вечность… И Женщина эта…

Ты появлялась, как чудо,

внезапно.

Как колдовская сила. —

В. Леонов

Когда ты перед сном листаешь телефон

И видишь от меня немое сообщение,

Не отвечай! А вдруг прийду в твой сон?

Нарушу жизнь твою ненужными волнениями…

Все правильно. Привычней без забот,

Без обязательств, без любви.. зачем она?

Не отвечай! Спокойным будь. И всё пройдет..

К чему тебе ЧУЖИЕ откровения —

Л. Пушкарева

Она, Жещина — Поэтесса становятся для мужчины сладким и дерзким, как поцелуй украдкой; вдохновенным и изысканным — как высокая поэзия; обволакивающая негой — как восточная музыка; красивой и нежной — как цвет черемухи по весне; яркой — как цвет вишневых садов, овеянных первой оттепелью; романтичной и волшебной — как прогулка по местам детства; мечтательной — как ранняя юность; томительной — как предчувствие перед вхождением в рай и… неопределенным, ускользающим послевкусием — как неразгаданный намек: «Взлетаешь ввысь от взгляда неземного// Завидуешь своим глазам — они // Не видели пока еще такого! //Ее душа — как яркие огни!»:

Из неведомых сказок

волшебным узором

Разукрасит окошко

крещенский мороз…

Я твоим околдован

бесхитростным взором,

Где ответ на не заданный

вижу ответ. —

В. Леонов

Мир Психеи, сердечных женских переживаний лирой Пушкаревой предстает перед нами полетом чувствительной бабочки, вобравшей в свой окрас все цвета и оттенки намеков, аллюзий, аллегорий, сравнений, эмоциональной спонтанности, переломов настроений: «Я думаю об утре Вашей славы,//Об утре Ваших дней, // Когда очнулись демоном от сна Вы //И богом для людей» — М. Цветаева:

Когда есть любимый, с телефоном в руке живешь

Когда он молчит, значит ты до сих пор одна

Не ищи оправданий, услышишь в ответ ложь

Ты стоял хоть однажды над пропастью, у моста?

Ты смотрел в эту бездну? Она так к себе манит…

И не страшно… совсем… там прохлада, течет река

Для чего продолжать? Потерялся жизни магнит

Слишком долгий путь из создавшегося тупика… —

Л. Пушкарева

Полет как самоотречение от жалкого тривиального «суета сует» — «Зари слепой и бесполезной» (в понимании М. Волошина), — алмазных пыток безликой повседневности, и как попытка поймать неуловимое и ускользаемое, любовь, ту «пленительную тайну… страстный бред» (В. Брюсов), оплодотворяющее смысл нашего существования. Подходят слова А. Франса: «Даже вечность мы рисуем каждый по-своему, в своем вкусе. У абстрактного, как и конкретного, есть свои краски»:

И легкое твое прикосновенье

Способно даже камень оживить…

Как спирт,

аорту обжигая,

пью до дна. —

В. Леонов

Слишком много кусочков у сломанной души

Их собрать воедино возможно — надо крепко обнять

Но молчит телефон и никто к тебе не спешит

Видно нужно с этим смириться и просто принять…

Когда ты в его телефоне — просто набор цифр…

Нет ни фото, ни имени — ты цифровой ряд..-

Л. Пушкарева

В партитуре гармонии ласкающей, под страстным чувственным сводом привольно разместились Аполлон с лирой сладкозвучной, Амур, «…заимствующий стрелы у глаз прекрасной», Купидон, льющий воду на пылающее сердце, которое «Ему никогда его не потушить». — все ущелины сердца поэтессы купированы «каплями масла с лампадки Психеи» — немой, тайной, но не слепой Вожделенной Любви, той, которая всегда стоит на пороге нашей души и ждет, чтобы ее впустили, как сказку среди зимы, и которую никакими притворствами не скрыть, не утаить: «Скажи мне, ветка Палестины://Где ты росла, где ты цвела?//Каких холмов, какой долины Ты украшением была?» — Лермонтов:

Она с рождения — в крови.

И даже солнце без любви

Про нас забыло бы или дотла сожгло»

— В. Леонов.

Ты твердишь что кругом ложь,

Только искренности боишься

Так привычней… В груди дрожь-

Я не вру, это так не обычно

И что делать с этим, не знаешь

Лицемерие — обычная маска

И меня ты не понимаешь..

И привычней фальшивая ласка

И привычнее фитнес-секс

И «как-будто» души откровения..

Череда все новых «невест») —

Л. Пушкарева

Кажется, после любовной лирики Пушкаревой еще больше и дольше хочется ликовать, страдать, тосковать в разлуке, ревновать. Быть верным часовым у святыни — у Любви. Так поэтесса всемогуще, по-царски, и как простая смертная, доступно передает выразительным художественным словом свое состояние любви, обжигающей нутро искрами смятений Гефеста, прознавшего о страсти между Афродитой и Аресом, что мужчина однажды произнесет:

«Аве Мария! Святое провиденье! Ты мой изумруд! Чистый прохладный водопад! Чудесная, райская и прекрасная. Изумительная, сказочная. Нежная и волнующая. Ты владеешь вечной юностью моей! В твоих глазах растаяла вся моя грусть. Ты улыбаешься. Ты рядом со мной. Душевное наслаждение! Видя тебя, возбуждающую, душа просто улетает на небеса. Вырастают крылья для полета в рай, души соприкоснулись, и сердца нежностью наполняются, освещаемые символом любви: «У двух любящих одно сердце, // Они вместе живут и оба вместе умирают» (из древнего песенника):

Мир без любви — безмолвней льдин.

Любви не меркнет свет один.

Тот, от которого

и под землей светло. —

В. Леонов

Все стихи в голове — не мне,

Значит мысли его — о другой

Если сравниваешь — иди

Может там ты найдешь покой

Не найти стабильности в нем…

То что ценно и что храню,

Как реликвию о былом

Нужно вычеркнуть! Не верну..-

Л. Пушкарева

Слова — проникновение! В них «Душа одна — любовь одна» (З. Гиппиус). Нежная вязь! Эоловы арфы — звучащие лишь тогда, когда по их струнам ударяет буря: « И вновь мечтала я о той далекой воле, // О той далекой стране, где я была с тобой» (А. Ахматова).Чарующее тремоло, звуки как мелодии, которые могут тронуть звезды: «Преклоняю я колена, Артемида, пред тобой». Душевная наполняемость, развитие и продолжение магии Цветаевой: «О любовь! Спасает мир — она!// В ней одной спасенье и защита».

Все так удивительно красиво и прелестно. Словно попадаешь в какой-то сказочный мир, когда всем счастьем пропитана каждая клетка твоего существа, тебя поднимает могучая сила и уносит твой покой в «грот Венеры», лучше которого нет ничего в этом МИРЕ: « Любви призванье — быть оплотом.// И как ее не нареки, — // Она — и крылья для полета,// Она — и русло для реки…».

Конец ознакомительного фрагмента.