Аркейн. Ученик Ордена

Владимир Кощеев, 2021

Попал в тело баронского сына, но он бастард. Получил редкий магический дар, но если его не развить, то умрешь. Вступил в сильнейшую организацию мира, но стал тем, за кем она охотится. И демон, которым ты одержим, требует яркой и насыщенной жизни. А ведь за переселение еще нужно обелить имя темной богини. Киррэл "Чертополох" начинает свой путь – он пока не волшебник, но очень хочет им стать.

Глава 3

— Ты демонолог, — повторила она, отходя к яме с телами и плавно проводя над ними ладонью. — А я — некромант. Шайс!

Зеленое пламя полыхнуло, на секунду соединив руку Салэм и лежащие под ее ногами трупы. И тут же мертвецы зашевелились, будто ворочаются просыпающиеся люди. Вот только плоть таяла, словно воск на огне, оголялись кости. Трупы оседали на дно, сливаясь друг с другом в жутком и отвратительном комке, пока мясо с кожей окончательно не истаяли.

Громадный костяной монстр о шести лапах выполз из ямы и склонил голову перед искоренительницей. Салэм повернулась ко мне и улыбнулась левой стороной лица. Правая истончилась, и молодая женщина теперь походила на обтянутый кожей скелет.

— Ну как, все еще не хочешь стать моим учеником? — с усмешкой спросила она лишенным эмоций голосом, отчего фраза прозвучала механически.

Я разглядывал созданное искоренительницей чудовище и копался в воспоминаниях Киррэла. Как назло, ничего полезного парень не знал. Вот культисты ему были известны, но некроманты с демонологами? Полная пустота.

— Дай угадаю, у всех искоренителей Аркейна, — проговорил я, наблюдая, как Салэм взбирается на спину костяного монстра, — какие-то такие же силы, как у нас с тобой?

У твари имелись специальные наросты на спине, которые вполне годились в качестве сидений. По крайней мере, там было место для упора ногами и высокая спинка. Уж не знаю, как оно по жесткости, но выглядело достаточно удобно.

— Как и я сказала, ты умен, — хмыкнула Салэм, и ее чудовище пошло ко мне, мерно перебирая лапами с острыми когтями на концах. — Поехали, мне нужно срочно связаться с анклавом. И если ты все еще не решился стать моим учеником, я все равно помогу тебе выбраться из Катценауге.

Она протянула мне ладонь и я, уже не испытывая никаких особых эмоций по поводу магически созданного монстра, позволил помочь мне взобраться в седло за спиной искоренительницы.

Чего скрывать? Магия поражала. Если Киррэл знал лишь о таких заклинаниях, которые были четко визуализированы, как, например, водяные плети барона Кристофа, то с подобными чарами он не сталкивался даже в виде слухов.

Хотя, полагаю, сам факт того, что люди Аркейна могут превращать трупы селян в вот таких несимпатичных лошадок… Выражаясь мягко, орден не поймут. Но становится ясно, почему местных сжигают после смерти дотла. Нет тела — нет и материала для создания чудовища. А ведь их, как сказала Салэм, множество видов.

Это же натуральный Каэр Морхен! Только в отличие от мира пана Сапковского, здешние убийцы монстров не дали себя растоптать, а захватили экономику нескольких стран, плотно подсадив их на свои относительно дешевые и массовые продукты. Теперь попробуй сковырни орден, и сразу же весь твой народ сковырнет уже тебя, невзирая ни на какую магию. Потому что быт граждан откатится в такие темные века, что нынешнее жалкое существование будет казаться золотым веком и раем на земле.

— Что от меня потребуется как от ученика? — спросил я, когда костяная тварь выбежала из оврага на дорогу.

Салэм победно хмыкнула, но поворачиваться не стала.

— Читать умеешь?

— Конечно, — отозвался я.

— Это облегчает дело, — сообщила она. — До какой цифры можешь досчитать?

— Никогда не проверял, честно признаться, но, думаю, после тысячи мне станет просто лень. А что, это важно?

Я заметил, как выпрямилась в своем седле искоренительница. Видимо, тут я хватил лишку, и нужно было остановиться на сотне? Впрочем, память Киррэла ничего особенного в этом плане не сообщала. То есть, писарь давал ему простейшие задачки на сложение и вычитание, но знал ли он сам о дробях, например?

— Ты шутишь? — наконец ожила Салэм, как-то нервно поправив шляпу.

— Если ты мне не веришь, можем проверить. Естественно, не верхом на этой вот твоей костяной… как эта тварь называется?

— Строго говоря, конкретно этот — никак. Но в целом вид такой нежити — дредхорст. На самом деле это весьма общее название для подобных созданий, а так они, считай, у каждого некроманта разные получаются. Ну и от количества и качества материала тоже сильно зависит.

Чувствую, будет непросто. Если у них тут с математикой проблемы, и маги не могут в точности воспроизводить один результат одинаковым заклинанием, это потому, что в дело вступает особенность каждого мага, его, скажем так, уникальная подпись, как отпечаток пальца. Ну или это связано с самой магией. Вроде как от случая к случаю работает. Но тогда это действительно должна быть опасная работенка, если ты сам не знаешь в точности, что у тебя получится.

А еще я понял, что заряд бодрости, полученный в момент пробуждения посреди братской могилы, иссяк. Я банально вымотался от новых впечатлений и начинаю тормозить. Вот, уже с ходу задаюсь вопросами по магии, хотя сам в ней ничего не понимаю.

Тем временем мы въехали в мертвый город. Никакого давящего ужаса уже не было. Видимо, это Салэм ставила какую-то систему защиты, чтобы ее не потревожили, пока она грабит пустые дома. Вот, кстати…

— А что ты вообще тут делала? — спросил я, когда мы проехали третий дом.

Ответила искоренительница далеко не сразу. Мне даже показалось, что ответа я не дождусь, но Салэм смущенно кашлянула.

— Просто здесь очень тихо, никого нет, а мне требовалось побыть наедине с собой.

У нее еще и депрессия? Вот так мне повезло. Мало того что у учительницы какие-то проблемы в ордене, так она к тому же и с головой не в ладах. Учитывая ее способности, такие обстоятельства не кажутся удачными. Мало ли, сорвет ей крышу, и что мне делать?

— Почему?

— Тебе знать об этом необязательно, — вскинулась Салэм, и я отметил, что ее голос начинает все больше наполняться эмоциями и красками.

— Не согласен, — возразил я. — Если у тебя какие-то проблемы, они неизбежно перейдут и на меня, как твоего ученика. А я не хочу внезапно узнать, что у тебя есть крайне ревнивый любовник, который при первой же встрече попытается меня убить, решив, что ты ему изменяешь со мной.

Искоренительница снова дернулась, но на этот раз ответила куда менее сдержанно. Выходит, эффект от колдовства действительно проходит.

— С кем я сплю, тебя не касается!

— Да мне-то все равно, — спокойно ответил я на ее резкий выпад. — Главное, чтобы те, с кем ты спишь, тоже об этом знали. В любом случае предлагаю остановиться и отдохнуть. Я чертовски устал, да и тебе, полагаю, нужно перевести дух.

С этим она спорить не стала, хотя мне показалось, что я практически кожей ощущаю ее кипящее возмущение. Впрочем, я не врал ни словом — и герои-любовники мне ни к чему, и проблемы с ними. Салэм довольно привлекательная женщина, и скорее всего у нее полно поклонников. К тому же статус искоренительницы наверняка добавляет ей несколько очков в глазах местных ловеласов. Вставать у них на пути? Не моя проблема.

Мы доехали до центра города. Здесь имелся старый особняк, на удивление, хорошо сохранившийся. Два этажа, широкие окна — явно бывшая обитель местного мэра. Судя по притаившемуся у двойных дверей костяку, именно его облюбовала для себя искоренительница. Впрочем, все соседние постройки выглядели откровенно плачевно, наверняка туда и заходить опасно, того и гляди крыша на голову рухнет.

Скелет, неподвижно застывший на широком крыльце, подошел и, подав Салэм руку, помог ей спешиться. Мне он такой помощи не предоставил, но это не стало проблемой.

Спрыгнув на выложенную булыжником мостовую, кое-где уже пробитую свежей зеленью, я последовал за своей будущей учительницей. А скелет тем временем подхватил дредхорста за морду и повел в наполовину обрушившуюся конюшню.

Запустение и упадок мертвого города не давило на меня, но все равно было неприятно находиться снаружи. Чувство, будто за мной кто-то постоянно следит, заставляло волосы на затылке подниматься, так и хотелось раздвинуть плечи шире да заехать невидимому наблюдателю в глаз своим пудовым кулаком. Желательно так, чтобы вбить нервирующую меня сволочь в землю по ноздри.

Впрочем, стоило оказаться внутри и закрыть за собой скрипящую дверь, ощущение чужого взгляда тут же прошло.

Быстро осмотревшись в полумраке, я хмыкнул. Чего-то подобного я и ожидал, когда Салэм сказала, что ей требовалось уединиться.

Вся гостиная была заставлена пустыми бутылками, и судя по запаху, там была не колодезная водичка. Только диван, накрытый дорожным плащом, оставался свободен от опустошенных емкостей.

Сама искоренительница уже поднималась по лестнице на второй этаж, явно не желая заводить разговор о местной чистоте. Но и я тоже особенно не стремился вмешиваться. Хотя бы понятно, как она не заметила караван с жертвами — товарищ Салэм просто была в дрова, скорее всего.

Бегло осмотрев два соседних крыла, я обнаружил кухню и помещения для слуг. И если на первой еще был какой-то относительный порядок, то вот вторая комната явно даже не проветривалась — слой пыли взметнулся в воздух, стоило мне открыть дверь. О том, чтобы ночевать в этих местах, речи, само собой, не шло, а потому я тоже направился наверх.

Ступеньки под ногами угрожающе скрипели и прогибались. Они явно уже выработали свой ресурс, а я не легковесная искоренительница. Навскидку в теле Киррэла килограммов сто-сто двадцать. Я столько весил только однажды, будучи подростком на соревнованиях по классическому троеборью. Взял КМС и на том все мои отношения со спортом быстро кончились — пришлось зарабатывать на кусок хлеба.

Воспоминания о собственной молодости не казались мне приятными. Большинство из тех, кого я знал подростком, либо погибли в перестрелках, либо померли от передозировки. Да и в целом, если описывать тот период моей жизни, ничего, кроме постоянного нервоза и желания выжить, не приходит на ум.

Второй этаж оказался гораздо уютнее, чем первый. Тут искоренительница явно навела хоть какое-то подобие порядка. Ее комнату я опознал сразу — прямо на створке висел крохотный череп, привязанный за челюсть к вбитому в старые доски гвоздю. Интересно, зачем она это делала, когда жила тут одна? Или это ориентир для самой себя, когда алкоголя в венах больше, чем крови, и Салэм ползла в койку на бровях?

Толкнув дверь в соседнюю комнату, я осмотрел настоящие покои. Уж по сравнению с той лачугой, где жили Киррэл с матерью — натуральные хоромы. Но не для владельца квартиры в капитальном доме, разумеется.

Здесь ведь даже туалетной бумаги ни клочка не найдется, осенило меня. Никакого прогресса, ни электричества, ни нормального транспорта, не требующего постоянных остановок и корма. Сложно представить, как я буду выживать в таких диких условиях долгие годы.

Перетряхнув застеленную постель, я закашлялся от пыли и устремился к окну. Рама давно рассохлась и выходила со скрипом, но мне удалось ее побороть, ничего не сломав. А затем пришлось вытряхивать белье на улицу, морщась от вековой пыли, поднимающейся с каждым взмахом сухой тряпки.

Ткань, кстати, оказалась крепкой — за столько лет не пришла в негодность, разве что чуть жестковата, но это скорее результат ручного производства. Вряд ли в Катценауге, сейчас представляющей один сплошной некрополь, имелись фабрики и нормальные ткацкие станки. Несколько веков ведь прошло, а Киррэл ни о чем подобном и не слышал.

Впрочем, всерьез опираться на память мальчишки нельзя — он, в конце концов, тоже не царем тут жил, а едва ли не побирался. Что называется, за чертой бедности.

Закончив с бельем, я просто накинул его на кровать и, расстелив поверх испачканную рубаху, улегся сверху. Завтра нужно будет привести себя в порядок, сейчас уже просто не хватит сил, но с утра помыться обязательно. Терпеть не могу грязь.

Привычно заложив руки за голову, я прикрыл глаза и еще раз мысленно перебрал сегодняшнюю ночь. Как-то до сих пор не задумывался, что все складывается слишком удачно, но с другой стороны, Мархана ведь обещала мне и дар, и знания, и молодость. Так что наличие рядом закидывающей за воротник потенциальной учительницы — это всего лишь следствие нашего с богиней договора.

Однако вечно так длиться не может. Уверен, уже с утра все это прекрасное везение выветрится вместе со сном. Свою часть Мархана исполнила, и развивать магические способности или нет — зависит напрямую от меня. Но чем дольше я думаю о Салэм в качестве преподавателя, тем больше возникает сомнений. Уж больно искоренительница напоминает типичного трудовика, который на все уроки является под мухой и, пока безмозглые дети пилят номерки для раздевалки, он продолжает повышать градус в крови.

Мысленно составив список первоочередных вопросов, я прикрыл глаза. Сон не шел, мешал подозрительный скрип за стеной. Салэм не спала, и я готов был поклясться, что она нарезает сейчас круги по комнате, о чем-то раздумывая. За годы болезни я совершенно отвык спать при постороннем шуме. Так что, поворочавшись с полчаса, поднялся на ноги и, не надевая рубаху, пошел к своей соседке.

После первого удара в косяк нервный бег по комнате оборвался. Но Салэм тут же подошла и открыла. Ее взгляд заинтересованно скользнул по моему полуголому телу, но искоренительница тут же взяла себя в руки.

— Что такое? — спросил я, опережая ее вопрос. — Почему ты бегаешь по комнате, как сумасшедшая белка?

Салэм, немного опешившая под моим напором — возмущаться-то должна была она — опомнилась. Схватив меня за предплечье, она затянула в свои покои. Я быстро огляделся.

Несколько свечей в канделябре, будто украденном из музея, аккуратно заправленная постель, заваленная какими-то книгами и листами. Писали здесь не гусиными перьями, а ручками — и три из них сейчас лежали на постели рядом с чернильницей-непроливайкой.

Мне такую жена подарила на день регистрации фирмы. Невероятно дорогая хреновина по тем временам. Так что опознал ее сразу, она до последнего дня на моем рабочем столе стояла. Конечно, я не пользовался ей, но Киррэл писал такими же принадлежностями, так что проблем возникнуть не должно.

— Ты мне сейчас поможешь, — решительно заявила Салэм, толкая меня к окну. — Заодно проверим, правда ли ты так хорошо считаешь, как говоришь.

А дальше начался какой-то кошмар. Искоренительница диктовала мне цифры, я их складывал в уме, потом отнимал, делил. И так на протяжении полутора часов. Наконец, когда за окном забрезжил рассвет, она закончила записывать результаты моих подсчетов и сопоставила их с другим листом.

— Понятно, — усмехнулась она, тыча ручкой в бумагу. — Я так и думала, что ты не можешь так хорошо считать!

При этом в ее голосе звучало столько превосходства, что я не удержался от улыбки, заглядывая ей через плечо.

— У тебя здесь ошибка, — заявил я. — В этой строке не сто двадцать два, а сто двадцать один. Одиннадцать раз сложи одиннадцать и сразу поймешь. Так что кто из нас считает плохо, это еще посмотреть надо.

Салэм неприязненно взглянула на меня, но все же кивнула.

— Ты прав, это моя ошибка.

Я же просмотрел тексты беглым взглядом, но пришлось признать, что навыки чтения Киррэла с моим вселением не улучшились. По-прежнему приходилось тормозить, чтобы понять, о чем речь.

— Что ты считаешь вообще?

— Скажу только после того, как мы заключим контракт учителя и ученика, — ответила Салэм, хитро на меня поглядывая. — Или ты уже передумал?

Я пожал плечами в ответ и выпрямился.

— Сначала ты обстоятельно и ничего не упуская расскажешь мне, какие обязанности у меня будут в этом статусе и какие права. Соглашаться на неизвестные условия контракта — верх глупости.

Искоренительница недовольно на меня взглянула, но все же решилась ответить.

— Как мой ученик ты обязан подчиняться мне во всем, что касается твоего обучения. Все твои доходы, пока действует контракт — это мои доходы. Еще ты не имеешь права никому рассказывать, чему конкретно я тебя учу, и как это происходит.

Она замолчала, и я кивнул.

— Понятно. Что с правами?

— В случае любой опасности со стороны, например, если тебя вызовут на дуэль, — тут она фыркнула, очевидно, не веря в такую возможность, — то я обязана либо добиться отмены такого вызова, либо заменить тебя на поле боя. Кроме того, я обеспечиваю тебя одеждой, едой и всеми необходимыми материалами и принадлежностями. В том числе я бы учила тебя читать, если бы ты сам этого не умел.

Очередная пауза повисла, но ненадолго.

— Ты что-то не договариваешь, — хмыкнул я.

Искоренительница кивнула и продолжила.

— Кроме этого я обязана предоставить тебе более осведомленного учителя, если какой-то вопрос мне самой решить не получится.

— То есть, например, если ты как некромант ничего не знаешь о демонологии? — уловил я причину ее молчания. — Но какой тогда смысл мне вообще становиться твоим учеником, если ты ничего не можешь мне дать?

— Любой учитель, зарегистрировавший своего ученика в ордене, получает крупную сумму на расходы, — сдувшись, призналась она. — И по завершении обучения, если ты сдашь экзамен в любом отделении ордена, мне достанется вознаграждение.

Я отошел к окну и почесал голову. Грязные волосы тут же встали колом.

— То есть ты не только алкоголичка, прячущаяся от собственных коллег в Катценауге, ты еще и бедна, как церковная мышь, — вздохнул я.

— Какая еще мышь? — насупилась та, гневно сдвигая брови.

— А как иначе объяснить, что ты готова взяться за обучение демонолога, о магии которого ничего не знаешь?

— У меня есть знакомые…

— Дай угадаю, и именно им ты должна денег? — усмехнулся я в ответ.

— Нет! — отрезала искоренительница. — Я никому ничего не должна!

— Как скажешь, — равнодушно пожал плечами я. — Ладно, я пошел спать, а ты подумай еще раз о том, что я не люблю, когда мне лгут или пытаются использовать. Поверь, честность для тебя — лучшая политика. Ведь только так ты сможешь заработать достаточно, чтобы вернуться в любимый орден победительницей.

И, не дожидаясь ответа, я вышел из ее комнаты.