Путь Киартаны

Владимир Косарев, 2021

Её юность… Её взросление… Её стремление… Её сила… Её решимость… Её безудержная радость… Её нестерпимый свет… Её беспросветная тьма… Её страх… Её горе… Её отчаяние… Её стойкость… Её вера… Её мир… Её забвение… Её борьба… Её месть… Её сострадание… Её надежда… Её любовь… Её жестокость… Её остервенелая злоба… Её судьба… Её путь… – Путь Киартаны. Содержит нецензурную брань.

6. Ветви Вечного леса

— У меня никогда не получится! — возмутилась Киартана и бросила рунный камень под ноги.

— Не кипятись, — осадил её Ильнар. — Попробуй снова. Давай я покажу, как надо…

— Нет! — Киартана схватила палку, вскочила с земли и метнула на него суровый взгляд. — Буду бить врагов посохом, на что мне эти Руны! — побежала прочь из двора к опушке леса.

Ильнар окликнул её, но Киартана уже не слушала.

Её всегда раздражало, когда что-то не получалось. Прежде удавалось освоить всё, но с Рунами она крепко завязла. Ребята давно изучили сотворение Оберегов и Блокаторов, а она всё никак не могла выполнить простую руну на камне.

— Дурацкие руны, — злобно прошептала она, когда убедилась, что её никто не услышит.

— Руны — важнейшее знание после медитации, — повторял Мерион с самого возвращения. — Каждому из вас придётся зачаровывать свой посох, и от того, как вам это удастся, будет зависеть его сила, — но Киартана всё больше настраивала себя, что ей не придётся их использовать.

Ей прекрасно давались заклинания, ребята завидовали её силам. Она часто помогала Ильнару, когда он не успевал за остальными, но теперь, настал его черёд учить, а Киартана не вытерпела и десяти минут.

Она всегда стремилась остаться в одиночестве, и когда ребята отняли у неё «Чердачное заключение», нашла другое место. На холме когда-то стояла сторожевая башня, но она обветшала, балки рассохлись и потрескались, а затем обрушились, и её обломки, вросшие в почву, напоминали разрушенный замок. Киартана обещала, что не бросит Афелию, но после её откровения, так и не решилась прийти вновь. Весь год Киартана корила себя за это, и постоянно находила очередные причины не возвращаться.

Солнце поднялось и застыло в нерешимости. Она любила упражняться здесь — ребята не знали об этом месте и не могли ей помешать. Киартана подняла палку перед собой, закрыла глаза и представила, что в руках её посох, настоящий, тот, который она найдёт в Вечном лесу.

Киартана двигалась уверенно и точно, подражая Афелии. Ни единой ошибки, Мерион похвалил бы её, если бы увидел. Изящно, грациозно, неистово словно берёза гонимая ветром. Посох вырисовывал витиеватые фигуры, необходимые для заклинаний, а в конце Киартана ударила палкой о землю, и вокруг всё содрогнулось.

Солнце медленно двигалось на запад. В тренировках она не следила за временем, и теперь закончила уже после заката, измотанная, с приятной болью в мышцах.

Ей нравилось это время, когда солнце уже зашло, но зарево ещё освещает долину алым. Киартана ощущала мир, каждый порыв ветра касался её ласковой дланью. Она сидела на вершине холма, не погружалась в медитацию, а смотрела за горизонт, мечтая увидеть дальние страны, роскошные золотые дворцы Владык из сказок, что рассказывала ей мама, и Башню Ордена, о которой говорил Мерион. И это время было только её.

Киартана отправилась к дому в темноте, но ночь не пугала её, как и шёпот ветвей. Она слышала шорохи, скрипы, стоны и раньше. Когда в детстве ей было действительно страшно, мама учила не бояться.

— Мама? — прошептала Киартана, и испугалась своего вопроса. Она так и не решилась поговорить с Марисой, но никак не могла забыть её слова, молотом нависшие над ней: «Раз я не мать…»

Разве мог Мерион поступить с ней так жестоко. Разве мог он заставить Марису сказать это, чтобы испытать её.

Киартана безвольно залилась слезами, когда её окликнул из темноты приятный, умудрённый годами голос:

— Отчего девочка грустит этим прекрасным вечером?

Она вскрикнула, но не побежала, хоть ноги её и задрожали, а направила в темноту остриё палки.

— Покажись! — воскликнула Киартана, но голос подвёл, и требование прозвучало жалостливо.

— Храбрая девочка, — заговорил другой старик.

В темноте топтались лошади. Киартана насторожилась, но никто не напал на неё. Пятеро старцев в серых плащах, выехали из теней деревьев в свет луны. Тёмные попоны на лошадях почти сливались с лесом.

— Мои товарищи не хотели пугать тебя. — заговорил третий. — Мы лишь путники, что желают остаться незамеченными в ночи. — он рукой указал на серые балахоны и неприметных лошадей, но Киартана заметила посохи, закреплённые на сёдлах.

— Вы маги? — осведомилась она, вызвав улыбку на лицах стариков.

— Мы ищем дом Мастера Гильдариона Мериона, — маг с золотистой бородой спешился и подошёл ближе, ведя лошадь за собой. — Я Мастер Грион Фаэдра, старый друг.

— На холме, — недоверчиво ответила она, но палку опустила.

Маги отправили лошадей дальше по улице, а Грион задержался, разглядывая её.

— Ты ведь Киартана? — понял он. — Огненные волосы и дерзкий взгляд. Мерион рассказывал о тебе.

Ей стало жутко, но маг улыбнулся и вернулся к остальным. Процессия отправилась к дому, а Киартана, проследив взглядом, пустилась по короткому пути.

Она заметила во дворе лошадей и добрую встречу. Мерион по очереди обнимал старых товарищей и приглашал в дом. Она впервые видела столько магов — каждый со своим изящным и неповторимым посохом. Киартана пристально наблюдала из-за поленницы за встречей друзей, и вышла, когда все прошли в дом.

Мерион попросил тётю Олю поднять из погреба лучшие продукты и вино, а магов пригласил в свой кабинет переговорить.

— Киартана! — поймала её Ольга Фёдоровна на входе. — Пойдём, поможешь мне с продуктами.

Но она вырвалась из её цепкой хватки.

— Простите, у меня есть важное дело наверху! — солгала Киартана. — попросите Ильнара, он точно ничем не занят!

Ей удалось незаметно прошмыгнуть на чердак. Киартана убедилась, что следом никто не поднялся, и закрыла дверь на щеколду. Она подлезла под шкаф и приподняла ковёр, наспех подоткнутый в щель между досок.

— Мастер Мерион? — спросил один из прибывших магов. — Как понимать вашу просьбу о срочном и столь секретном собрании?

— Магистр Оксифур, Вы, конечно, устали с дороги, — уклончиво ответил Мерион. — Присаживайтесь, прошу!

Послышался приглушённый шорох кресел. Маги раскурили трубки, и на чердак через щель пробился едкий запах табака.

— Есть вещи, которые я могу обсудить только с вами, — продолжил Мерион.

— Надеюсь, речь пойдёт не об испытании, — перебил его маг с скрипучим дряхлым голосом.

— Нет, Игонор, вопрос более чем серьёзный, раз я пригласил и тебя, — отрезал Мерион. Маг тяжело вдохнул, собираясь с мыслями. Выдержал значительную паузу, а Киартане уже не терпелось узнать, что его беспокоит.

Учитель пробыл в столице полную луну вместо нескольких дней, и вернулся в хмуром расположении духа. Ребята, конечно, не заметили перемен, но Киартана видела всё. Он больше не наказывал её за ошибки и пререкания, и часто смотрел вдаль мимо всех.

— Орден на грани раскола, — угрюмо произнёс Мерион, и все в кабинете надолго замерли. Киартана больше не слышала шороха мантий или дыхания. Казалось, даже часы перестали стучать.

Но ей стало страшно по другой причине. Это не могло быть очередное Испытание Мериона. Маги действительно испугались, а на её глазах невольно появились слёзы.

— Что значат твои слова? — очнулся Оксифур. — Если это шутка, то не смешная.

— Это никакая не шутка! — Мерион выдвинул ящик и положил на стол небольшой предмет, заставив всех всполошиться. — Череп волка. Вы все видели их в Белополье, и только вам пятерым с недавних пор я могу доверять. Я случайно обнаружил предателей, они напали на меня под личиной Волков. Подражатели оказались сторонниками нейтралитета. Я убил одного, и другие в страхе разбежались. Сняв его маску, я узнал мастера Ориэла Ниронда… полагаю остальные были его подручными. — Все долго молчали и Мерион продолжил. — Вот почему в письме я не указал причину приглашения. Пусть все считают, что вы отправились взглянуть на испытание моих учеников.

Долго никто не решался прервать тишину.

— Предатели в Ордене… — сокрушенно произнёс Магистр Оксифур, — под личиной Волков…

— И в доказательство только волчий череп, — усомнился Игонор. — Мерион, мы видели их и, возможно, поверим тебе, но вот остальной Совет подвергнет сомнению каждое твоё слово.

— Они могут затаиться на долгое время, — заметил Грион. — Раствориться в Ордене и постепенно, от Совета к Совету, склонять всё больше Братьев в сторону нейтралитета.

— Но вдруг это и были Волки, — отметил старец с незнакомым голосом. — Они не смогли победить нас силой, мы преградили им путь на юг, и они решили взять нас хитростью!

— Мастер Сантори, вы сомневаетесь в ком-то конкретном? — оскорбился Оксифур. — или во всех Братьях. Стремление к нейтралитету — одно, но пособничество Бассам — совсем другое!

— Позвольте напомнить, — заговорил глубоким басом последний незнакомый Киартане маг. — Мы давно не набирали учеников, а крайнее поколение встретилось с войной. Остались крохи. Мерион, ты понимаешь, о чём я говорю, Александэр так и не оправился от ран…

— Но оба твоих ученика, Мьёрн Хагорд, живы и здоровы, — отметил Игонор.

— Замечу! — прекратил все препирательства Мерион. — Я пригласил Вас потому, что доверяю всем, без исключения!

— Если допустить, что Волк настоящий, — Оксифур поднял со стола череп. — Никому нельзя доверять.

— Я победил слишком легко, — ответил Мерион.

— А я слышал о бойне… — усомнился в его словах мастер Сантори.

— Не важно! — осадил всех Оксифур. — Как и кого Мерион победил, главное, что нам делать дальше. Предатели, кто бы они ни были, знают о поражении и затаятся. Гонения и чистки в Ордене мне не нужны, нас и так осталось мало, — Оксифур вернул череп волка на место. — Но вот разузнать о Волках мы должны как можно скорее. На содержание армий у Владык уходит лишком много средств, и если они откажутся от севера, Орден окончательно расколется. Мы вшестером обязаны сохранить единство!

— Предлагаю не решать поспешно, — отметил Мерион. — Если вы останетесь на День Середины лета и на Испытание, у нас будет достаточно времени обсудить всё в подробностях, — маги промолчали, и Мерион продолжил. — Пожалуй, на сегодня можно закончить, — он убрал череп и поднялся из-за стола. — Вы устали и проголодались с дороги. С моей стороны было грубо затевать столь важный разговор прежде ужина.

— Ты, как всегда, прав, Мерион, — согласился Мьёрн.

— И только лучшее вино загладит твою вину, — подтвердил Грион.

Маги всполошились и покинули кабинет, но Киартана не поднялась с пола. Весь их разговор она сдерживала слёзы, и лишь теперь дала волю чувствам — больше года она ждала от Мериона признания. Хотелось верить, что маг испытывал её, но теперь Киартана осознала — мама говорила искренне.

Слёзы безвольно текли из глаз, утопали в волосах и ворсе толстого ковра. Она дышала резко и надрывно, но воздух не насыщал. Казалось, достаточно было пропустить вдох, и чтобы вся боль исчезла. Она так и уснула в слезах на полу чердака.

— За эти три года вы многому научились, — объявил Мерион ученикам утром.

Киартана так и не решилась задать волнующий её вопрос. Она хотела заговорить, ждала подходящего момента, но он всё не наступал.

— Вы узнали историю и правила мира. Научились выживать, готовить, и драться. Стали самостоятельными.

— По большей части, — Рим кивнул Киартане, и мальчишки залились мерзким хохотом.

— Я всё сама делаю! — возразила она. Но мастер осадил их, подняв ладонь.

— Вы осознали силу и научились творить магию. Три года испытаний вскоре завершатся, — Мерион окинул их взглядом, а Киартана загорелась надеждой, что он всё же испытывал её и вот-вот скажет, что Мариса её мама, и та фраза год назад была сказана ей специально, но маг продолжил лишь восхвалять их достижения. — Предстоит последнее Испытание, в котором все вы отыщете свою судьбу, — Мерион поднял посох в руках и поднёс к ребятам. — У вас будет только три дня, чтобы принести достойный посох. Когда я проходил испытание, на поиски этого мне потребовалось всё отведённое время.

Мерион провёл пальцами по дереву и руны на рукояти разгорелись тусклым лунным светом.

— Много лет уйдёт на нанесение рун, а затем посох будет служить всю вашу жизнь, и потому вы должны хорошо выбрать, — Мерион выдержал паузу, придавая словам значимость. — Надеюсь, за годы испытаний вы все уяснили, что простой путь не всегда верен.

— Вы представите нас магам? — Киартана всполошила ребят своим вопросом. — Я встретила их вечером и указала путь к дому…

— Мастера прибыли на Испытание, — не стал скрывать Мерион. — Ты, как всегда проницательна. Я представлю вас в обед, но не смейте докучать им с глупыми вопросами! — предупредил он, глядя исключительно Киартане в глаза.

— Обо мне не беспокойтесь! — взорвалась она. — Я могу и вовсе не говорить с ними, а сразу отправлюсь на чердак.

— Если собираетесь поступить в Академию, придётся их слушать, — сурово ответил Мерион. — На вас прибыли посмотреть старейшие мастера Ордена! — но он быстро сменил гнев на милость, пригладил Киартане волосы. — Нет, ты не отправишься наверх, мне нужна и твоя помощь. Вместе мы устроим грандиозный приём в День Середины Лета. Я отменяю все уроки и тренировки до испытания. Но вы должны убрать двор и подготовиться к встрече с мастерами.

— Вы пригласите наших родных? — воодушевленно спросил Аластор, маг лишь загадочно улыбнулся в ответ и направился к дому.

Ребята принялись обсуждать слова Мериона, но Киартану терзал вопрос, на который маг не дал ответа.

— А если мы не принесём достойный посох? — неожиданно спросила она.

Мерион остановился, но не обернулся и ответил не сразу.

— Хороший вопрос, — заметил он. — Без посоха вы не сможете продолжить обучение.

Маг больше ничего не сказал и отправился в дом, оставив учеников со страшными мыслями.

— Думаете это правда? — спросил Рим. Он хлопнул по плечу застывшего с разинутым ртом Ильнара и обратился к Киартане. — Он так многому нас научил, не станет же выгонять только из-за посоха?

Но Киартана тоже боялась, и ребята заметили её испуганный взгляд.

— Уж к-кто-кто, а т-ты п-пройдешь исп-пытание, — поддержал её Аластор.

— Да, — подтвердил Рим. — Он взял тебя в ученицы вопреки правилам, и уже три года терпит все твои выходки. Ты точно у него на особом положении!

— И также терпит твою бездарность и заносчивость! — съязвила Киартана. Рим вечно припоминал, что она живёт с мамой. — У меня нет никакого особого положения. Я не виновата, что маг приютил нас, — она постоянно повторяла это, но Рим задирал её специально, и вечно мерзко улыбался, когда она злилась.

— Думаю, посох найдут все, — прервал их спор Ильнар. — Другой вопрос, в чём именно заключается испытание. Мастер никогда не давал прямых и простых поручений.

— Господа и дама! — театрально воскликнул Рим. Он выбежал перед остальными, вальяжно раскинул руки в стороны и торжественно объявил, подражая Мериону. — Нас ждёт подвох!

Но лишь Киартана залилась буйным смехом. Он всегда умел развеселить её, и потому ему не приходилось извиняться за слова, сказанные ранее.

— А если я не п-пройду? — обеспокоился Аластор. — Мои р-родители т-иак гордились мной, не х-хочу их р-разочаровать…

— Не переживай, — отмахнулся Ильнар, пока Рим продолжал кривляться и корчить рожи перед всеми. — Ты освоил сильные заклинания, а я только руны. Вот мне стоит беспокоиться.

— Тебе! — выкрикнул Рим, схватив Ильнара за плечи. Он потряс его, но тут же отпустил и отправился по кругу, рьяно жестикулируя. — Да Гвинесса не даст Мериону и слова произнести! Она ворвётся в Его кабинет, сядет в Его кресло, закинет ноги на Его стол и маг сам помчится в лес за твоим посохом.

— Прекрати, — лишь одного слова Ильнара хватило, чтобы Рим перестал, но Киартана ещё долго не могла прийти в себя от неудержимого смеха.

Они прошлись по двору, сгребая мусор в кучи. Старый забор уже едва держался, и пара сгнивших досок валялась на клумбе.

— Руны — самое важное для зачарования посоха, — заметила Киартана, когда смешинка покинула её.

— И ч-что я б-буду д-делать… — ещё сильнее взволновался Аластор.

— Если не пройду, отправлюсь на юг. — вдумчиво произнёс Рим. — Хочу увидеть Вестонию и замок Владык, о котором все говорят. Он вправду золотой, или это лишь красивые слова. Тётка, всё равно, меня обратно не примет.

— Мы все пройдём Испытание! — решительно заявил Ильнар. — Нечего даже и думать о провале.

Ребята прошли по двору, собрали и сожгли листья и обломки досок. Смели пыль с лавки, поправили камни на клумбах.

Киартана собралась спуститься к магам в простом костюме, но мама остановила её.

— Нельзя представать перед магистрами в таком ужасном виде! — воскликнула она.

— Но… — возразила Киартана. — Это только обед. Обещаю, на праздник я надену платье! — но мама покачала головой, не давая ни единого шанса.

— Зря, что ли я шила!

Мама достала из шкафа алое платье с тонкими бретельками и оборками на юбке, расчесала её непокорные волосы и позволила выбрать духи.

— Девочка всегда должна выглядеть опрятно и красиво, — наказала она.

Мариса подвела её к зеркалу. Платье не стесняло движений, ткань приятно пахла и плотно прилегала, не давая лишней свободы.

— Держись уверенно и будь серьёзна. — наказала мама перед выходом.

На лестнице она столкнулась с Римом и ужаснулась — ребята спускались в своей обычной одежде. Они поразились её красоте, но Киартана, наоборот, ощутила себя ужасно неловко.

— Платье?! — воскликнул Рим. Он принюхался. — Духи!

Киартана собралась убежать прочь, но Мерион не позволил ей отступить.

— Пора, — отрезал он, — мастера ждут.

Киартана представляла магов совсем иначе. Мьёрн оказался огромным с бурыми сбившимися волосами и плотной бородой. Оксифур выделялся испытывающим, решительным взглядом и утончёнными манерами. Мастер Сантори поразил её смуглой кожей, и только Грион с Игонором ничем особенным не выделялись.

Мерион представил мастеров и Магистра ученикам. Киартана села поодаль, но все взгляды были направлены только на неё. Ребята по очереди поднимались и, запинаясь и стесняясь, рассказывали о себе. Киартана заметила, что магов вовсе не интересуют их истории.

— Киартана, — с места представилась она. — Прошла испытание лавкой и бочкой, а вот со стола мы все тогда отведали, — призналась она к недовольству ребят, но её слова взволновали не только их. Мьёрн и Грион отметили её честность, а Игонор даже усмехнулся, но, встретившись взглядом с Мерионом, вновь погрустнел. — Ненавижу следовать правилам, всегда ищу другие варианты, по науке Мастера. Я провела в «чердачном заключении» девяносто два дня и разбила учителю сердце…

Мерион собирался её остановить, но она больше ничего не хотела сказать. Знакомство начиналось скомкано, но речь Киартаны развеселила магов. Грион даже похлопал ей. Они с Мьёрном за обедом много шутили, словно добрые друзья, даже Мерион смеялся вместе с ними, вспоминая прошлое. Макстор Сантори рассказал Риму с Аластором о Вестонии и замках Владык, а те воодушевленно его слушали и задавали много вопросов. Оксифур, как истинный лидер, следил за всеми. Их взгляды пересеклись, он улыбнулся и кивнул Киартане.

И только Игонор Фраил смотрел на всех угрюмо.

— Мастер Игонор, — обратилась она. — Вы ведь учились вместе с мастером Мерионом?

— Да, это правда, — он взглянул ей в глаза, но тут же поспешил отвести взгляд.

— Прошу, расскажите…

Игонор усмехнулся, пока Мерион делал вид, что не слышит их разговора.

— Он никогда не следовал правилам, — ответил Игонор, и Киартана на мгновение заметила осуждающий взгляд Мериона. — И ты не побила его рекорд посещения чердака. — Игонор наклонился и с призрачной улыбкой произнёс шёпотом, — сто девятнадцать дней.

После обеда маги отправились на Совет, а Мерион наказал ученикам ставить шатёр и собирать столы.

— Мастер Сантори з-знает так много о Владыках! — восхищённо и почти не заикаясь воскликнул Аластор.

— Только вот нам туда путь заказан, — осадил его Рим. — Найдётся кто-то из богатой семьи, его и возьмут, — он кивнул Ильнару, но тот лишь закатил глаза.

Они вбили несколько столбов на заднем дворе. Шатёр поднимали все вместе по команде Ильнара, и справились с первой попытки. Ткань заслонила небо. Внутри расставили в два ряда столы, принесли из сарая стулья. По всему двору развесили цветные флаги, на мачте над шатром подняли стяг Владык — четыре тёмные фигуры на фоне восхода.

Ребята остались довольны своим творением, и с чистым сердцем ушли в дом, но работа на этом не была закончена. Тётя Оля загнала всех готовить. Огромные чаны бульона уже кипели на печи. Они резали мясо и овощи, лепили пельмени и пироги. Мариса кивнула Киартане когда они встретились взглядами. Весь вечер в кухне кипела работа, а Ольга Фёдоровна руководила, словно бывалый полководец, ведущий армию в последний бой.

Работа спорилась, но блюд оказалось так много, что готовку завершили уже за полночь.

Киартана долго не могла уснуть. Ожидание заставляло её сердце стучать быстрее. Кровь шумела в висках. Она никогда не думала, что её так сильно будет волновать Испытание, но дурные мысли лезли в голову. Вся как на иголках она вышла посреди ночи на улицу.

Почти полная луна осветила ей путь на холм, где она всегда тренировалась. Киартана ощущала каждый шаг, слышала шорохи, видела согласное покачивание клёнов, дубов и сосен. Вдыхала полной грудью необыкновенно свежий воздух, который тоже был теперь только её.

Она никогда не спрашивала Мудрейших, но сейчас её беспокоил важный вопрос. Киартана опустилась на прохладную землю и отправилась за Пелену. Как всегда легко. Тени разбитых дымкой людей потянулись к ней, появился навязчивый шепот. Она могла отправиться глубже и увидеть их лица, искажённые болью и страхом, но хотела сосредоточиться только на голосах. Люди с неистовым стремлением тянулись к ней, ощущая тепло. В движениях они разбивались пеплом, а затем собирались вновь. Их раны кровоточили, изувеченные тела едва двигались. За Пеленой не было стариков или людей, умерших от болезни — только погибшие не своей смертью.

Они поворачивались за ней, смотрели пустыми мёртвыми глазами. Но Киартана не боялась, хоть умершие и обступили её со всех сторон.

— Я пройду Испытание?

Она закрыла глаза и прислушалась, но в монотонном шёпоте голосов не смогла разобрать, ни единого слова. Тени говорили множеством языков, и оставалось только вслушиваться, ждать и надеяться, что Мудрейшие ответят.

— Тёмная заря… — разобрала она в шёпоте, но слова ей ни о чём не говорили.

Киартана повторила свой вопрос и вновь прислушалась, но не различила более, ни единого слова. Тьма всё плотнее окутывала её.

— Что будет завтра? — умоляла Киартана.

Тени начали исчезать в дымке. И только когда Киартана потеряла надежду, издалека послышался голос среди шёпота.

— Маг будет решать… — Киартана испугалась и открыла глаза.

Её сердце рвалось из груди. Как она могла не понять. Мерион будет решать, кто уйдёт, а кто останется…

— Нет, — осознала Киартана, — он для этого и пригласил родных…

По пути к дому эйфория осознания обратилась усталостью. Она упала в кровать и тотчас уснула.

Утро выдалось тёплым и солнечным. Киартана принесла воды и вновь ждала восход на заднем дворе. Солнце окрасило алым небо. Ветер порывами приносил ароматы трав и цветов. Клёны шелестели ладошками, приветствуя её, дуб волновался, но его языка Киартана не знала. Она могла целую вечность наблюдать за этими размеренными и спокойными движениями.

— Тёмная заря… — прошептала она.

Два слова вызвали дрожь в её сердце, будто они что-то значили.

— Даже сегодня? — обратился Мерион. Он спустился с крыльца и присел рядом.

Солнце с каждой минутой разжигало огонь в деревьях. Тьма отступала, трусливо пряталась в низинах, за кронами деревьев, за углами домов. Миру вновь возвращались краски.

— Что означает Тёмная Заря? — спросила Киартана. — Этой ночью я слушала мудрейших, и они так назвали меня…

— Это твоё имя, — улыбнулся Мерион. — В древних языках имена часто относили к мистическим событиям. Киара — тёмная, и Тана — заря. Это великое имя.

— Но тогда, всё правда? Вы будете решать, кто пройдёт испытание, — она встретила взгляд мага. — Разве было хоть раз, чтобы родители забирали учеников после стольких лет?

Мерион не ответил ей, а лишь усмехнулся, поразившись её проницательности, взъерошил волосы и направился к дому.

Он ждал гостей к обеду, но гонец Гвинессы прибыл ещё за завтраком.

— Госпожа будет в течении часа, — без лишних слов объявил юноша, поклонился и покинул гостиную, а маг тотчас отправил учеников одеваться к приёму.

— Нет! — безуспешно возразила Киартана. — Я не надену платье.

— Ты обещала, — напомнила Мариса к её недовольству.

— Я не переживу этот позор снова!

— Позор? — поразилась мама, — не говори ерунды, ты красавица! — она сунула платье ей в руки. — Никаких отговорок, и дай я причешу твои волосы.

— Ну, мама…

Краем глаза Киартана заметила, как четыре кареты, запряжённые вороными жеребцами, въехали во двор.

Кареты развернулись по кругу и остановились, и из них выскочило не меньше двадцати человек Гвинессы, которые тотчас начали устилать весь двор мягкими коврами. Киартана позволила маме привести её волосы в порядок и поспешила в коридор, где столкнулась с Ильнаром.

В богато расшитой чёрной мантии он наблюдал за гостями в окно, и испуганно встрепенулся, когда она подкралась сзади.

— Ещё не пошёл к матери? — удивилась Киартана. — Ты должен первым её поприветствовать.

— Нет. Я… — замешкался Ильнар, впервые на её памяти. — Я не знаю, о чём с ней говорить. Она моя мать, но теперь, спустя три года, будто чужой человек.

— Брось нести чушь, — улыбнулась Киартана, — как только заговоришь, сразу поймёшь, что мама тебе родней всех, — она положила руки ему на плечи. — Ты всегда поддерживал нас, куда же теперь делась твоя смелость?

— Я мало чего добился, — признался Ильнар. — У меня ничего не выходит, сама знаешь, как тяжело мне всё даётся. Я разочарую её…

Киартана крепко обняла его. Она и сама боялась Испытания, и понимала, как важна Ильнару её поддержка. Как часто она бегала к маме плакать, как часто Мариса успокаивала, твердила, что всё хорошо, когда Киартана так не считала.

— Вот увидишь, Ильнар, всё будет хорошо, — отметила Киартана. — Мама всегда останется мамой.

Мерион уже сидел на лавке Избранных и наблюдал, но Киартана успела лишь встать рядом, когда дверка кареты распахнулась.

Гвинесса вышла в своём роскошном рубиновом платье. Подол юбки волочился следом, но ковры не позволили шёлку запачкаться. Киартана тотчас испытала величайший стыд, из-за её простого хлопкового платья, померкшего перед красотой Гвинессы.

— Мастер Мерион, — обратилась гостья, и от её звонкого голоса Киартана вся покрылась мурашками. — Я так рада вас видеть!

— Гвинесса… — с улыбкой ответил маг. — Вижу, ты решила занять весь мой двор…

— Киартана… — кивнула ей гостья, а она не нашла, что ответить и неуклюже поклонилась, жутко раскрасневшись. — Позволите? — кивнула Гвинесса на лавку.

— Мой дом — ваш дом, — ответил Мерион.

— Не думай обо мне плохо, — Гвинесса села и приблизилась к магу. — конечно же все будут приглашены в шатёр. Не одному же Мериону отдуваться в честь Середины Лета.

Киартана всё больше ощущала себя неловко и глупо, пока Мерион с Гвинессой созерцали природу на лавке.

— Хорошая погода, не правда ли, — заметила Гвинесса. — И воздух здесь чистый, не как в Кернике. Там я задыхаюсь в смоке от ткацких фабрик и угольных печей. Может мне перебраться сюда, к Вам?

— Ваше поместье далеко от города… — отметил Мерион, но тотчас получил шуточный «щелбан» по носу.

— Недостаточно, — рассмеялась Гвинесса. — Знаешь, я мечтала сесть на эту лавку двадцать лет назад…

— Мама… — испугал Киартану Ильнар.

Она вскрикнула и обернулась. Ребята подкрались незаметно и стояли позади неё ровным строем в одинаковых чёрных парадных мантиях, расшитых белыми рунными знаками. Решительно смотрели вдаль, но выглядели смешно, и Киартана неудержимо рассмеялась.

— Мантия! — передразнила она Рима. — А что с твоими волосами? — ему нечего было ответить, и Рим всё сильнее багровел.

Ильнар вышел к матери и учтиво поклонился в ноги, но Гвинесса, сияя от счастья, обхватила его руками и расцеловала в щёки и лоб.

— Мой мальчик… — причитала она, смахивая слёзы. — Как вырос и возмужал…

— Ну, не надо, — сопротивлялся он, не особо решительно. — Ты меня смущаешь.

Гвинесса сжалилась и отвела Ильнара в сторону, поговорить наедине, и ни на миг не отпускала его руки.

— М-мои р-родители ещё не п-приехали? — взволнованно спросил Аластор.

— Уверен, они скоро прибудут, — отрешённо ответил маг, и тотчас в арке ворот остановилась простая повозка.

Аластор уже хотел рвануть вперёд, но из повозки показалась тучная фигура. Женщина едва нащупала ногой подножку и долго пыталась спуститься на землю, а Рим уже скулил от злости.

— Зачем она здесь? — раздражённо воскликнул он, но тут же опустил глаза, встретив суровый взгляд Мериона.

— Тётка тебе не чужая, — спокойно ответил маг.

— Ей было всё равно, она даже не знала, куда я отправился… Вы ей сказали? — взорвался Рим.

— Да, сразу после отбора, и она разрешила тебе обучаться у меня. И только потому ты остался.

Тучная женщина вперевалку медленно добралась до них и сразу упала на лавку с тяжёлой отдышкой.

— Ох, — выдохнула она. — Какая ужасная дорога, и этот подъём… — она с трудом достала из кармана платок, вытерла пот со лба и только поле заметила всех. — Здравствуйте, мастер Мерион, — обратилась она к магу и подала заплывшую жиром ладонь.

— Приветствую вас Гертруда, — учтиво ответил он. — Если устали с дороги, могу предложить вам уютное кресло в зале. Как говорят, мой дом — ваш.

— Позже, — отрезала она. — Кто из этих статных юношей мой мальчик? Рим, подойди, дай на тебя взглянуть, ты же знаешь, после родов я почти ничего не вижу.

Рим нехотя подчинился и вышел к ней. Тётка тотчас обрадовалась, увидев его, подозвала ближе и стала рассматривать, держась за его руку.

— Вылитый Антуан, — заключила она. — Рим, я смотрю, маг смог тебя обуздать, хоть какая польза из тебя выйдет!

— Зачем ты здесь? — он грубо отдёрнул руку. — Тебе же всегда было плевать на меня!

— Не говори так, — сурово ответила Гертруда не спуская с него своего пугающего взгляда, — тем более при дамах, — она кивнула Киартане. — Ты всегда ждал от нас больше внимания и заботы, я не могла ничего этого дать, твоя мать бросила тебя на нас. Лишний рот, который не так-то просто прокормить, уж это ты, надеюсь, понимаешь! Но мне никогда не было плевать!

— Прости… — смутился Рим.

— Помоги мне подняться, — попросила она. — Хочу уйти с этого палящего солнца, посмотреть дом и занять то замечательное кресло, что обещал мне мастер Мерион.

Родители Аластора обошли стороной шатёр и остановились, встретившись взглядом с сыном. Он тяжело дышал, сдерживая слёзы, улыбка расплылась по лицу. Его мама заплакала, а отец крепче прижал её к груди. Аластор шагнул к ним, Киартана мыслями гнала его вперёд, он сделал ещё шаг и побежал, забыв обо всём.

— Здравствуйте, Рудольф, Агнесс, — поприветствовал Мерион. — Прошу, располагайтесь, приём вскоре начнётся.

Киартана осталась стоять возле лавки, и не понимала, куда ей деться. Слуги Гвинессы собрали в шатре столы и уже расставляли блюда с ароматными яствами, кувшины с вином и вазы со свежими цветами.

Она никогда не видела многие фрукты. Сочнейшее мясо уже готовили на углях, и запах заставлял её глотать слюни. Салаты, выполненные в виде замков, разносили по столам. Сладости развешивали на миниатюрном деревце в центре. Киартана закрыла глаза и полностью погрузилась в чарующие ароматы. Больше ничего на свете её не волновало. Только форель, запечённая с луком в чесночном масле, индейка в глазури из терпкого вина, жульен с ароматными грибами.

— Скучаешь? — окликнул её знакомый мудрый голос.

Киартана представляла себе старика, похожего на Мериона, но Мьёрн поразил её огромным ростом, кудрявой бурой бородой по пояс и невероятно добрым взглядом.

Мастера вышли во двор, но она застыла, уставившись на Мьёрна, потому что остальные маги едва доставали ему до плеч.

— Я… Простите, — смутилась она, но Мьёрн задорно расхохотался и отправился к столам, завидев среди роскошной еды бочку с элем.

Она обескуражено проследила взглядом, и испуганно вздрогнула, когда с ней вновь заговорили.

— Есть много захватывающего в этом мире, — отметил Грион. — Ты ещё не раз заметишь, как прекрасна жизнь. И дело не в еде, богатстве или власти. Всё дело в красоте и гармонии. Главное, чтобы эти яркие моменты эйфории не стали обыденностью… — он коснулся её кончика носа, улыбнулся и отправился дальше.

Киартана несколько минут пыталась не утратить восторг эйфории, но чувства улетучились. День снова стал обычным, хоть и довольно ярким. Она прошла по двору, покрытому ворсистыми коврами. Столы манили её загадочными заморскими фруктами, но Киартана стремилась уединиться там, где её никто не побеспокоит. Прошла на задний двор, но тотчас спряталась за углом дома, увидев краем глаза Мериона вместе с Гвинессой.

–:..Ходят довольно скверные слухи об Ордене. — услышала Киартана. — О нейтралитете и перемирии с Бассами. Бросьте, Мерион, ужели вы верите, что варвары не нападут самым подлым образом? Или считаете, Владыки отдадут им земли без войны? Все правители друг друга стоят… Не подумайте обо мне плохо, я желаю Ильнару только лучшего, и простите за прямоту, не хочу потерять его в этой бессмысленной войне…

— Я понимаю… — смиренно ответил Мерион, а Киартане пришлось вновь бежать.

Маг с Гвинессой обошли вокруг дома, и вышли к её роскошному шатру.

— Мерион, госпожа Арианова, — с улыбкой заговорил с ними Мьёрн. — Вижу, сегодня будет роскошный приём. Я готов отведать ваших западных яств и выпить пару чарок домашнего эля…

— Или хорошего вина, — добавил Грион, поклонившись Гвинессе.

— Рада видеть здесь столь прославленных мастеров, — улыбнулась она. — Вижу с вами прибыл Магистр Оксифур, пойду, поприветствую и его, — раскланялась Гвинесса.

— Мьёрн Хагорд, Грион Фаедра. Вижу, ваши желания с нашей последней встречи не изменились… — заметил Мерион.

Все трое долго сдерживались, но в итоге рассмеялись, словно добрые друзья, встретившиеся вновь после долгого расставания.

Вечер выдался тёплым. Вскоре Мерион предложил пройти к столам, но Гвинесса настояла, чтобы все собрались в её шатре. Маг не смог отказать. Трапеза была великолепна. Киартане понравилось абсолютно всё. Она попробовала копчёных крабов и окорок и устрицы и различные салаты, отведала заморских фруктов, что ей ещё не доводилось видеть и вкушать.

Остальные тоже хвалили еду, в особенности тётка Рима, которая оказалась очень весёлой, но своеобразной женщиной. Киартана сразу поняла, почему Риму она не нравится — её не решались перебивать даже Мерион с Гвинессой. Она рассказала о родителях Рима и его детстве.

— Все в округе мне завидуют. — хвалилась она с бокалом вина в руке. — Но, я честно всем говорю, что моей заслуги в этом нет. Всё кровь его матери!

Ученики разместились рядом по одну сторону стола, а родители по другую. Мерион, по настоянию Гвинессы занял место во главе, хоть и не был хозяином пира. Маги по очереди произносили тосты в честь Середины лета, и все взрослые пили вино. Только Мьёрн пил из огромной кружки сваренное лично Мерионом пиво и рассказывал безумно интересные истории, от которых все заливались смехом. Особенно Киартане запомнился его рассказ о рыбалке на Перешейке. Они с Мерионом и Грионом ничего не поймали, а их снасти унесло в море приливом.

Тише и скромнее всех оказалась сама хозяйка. Гвинесс наблюдала за всеми, смеялась вместе с остальными, но почти не говорила. Она была счастлива, её не волновало положение людей, с которыми она проводила время. Все её слуги сидели за соседним столом и восхваляли вином то Мериона, то Хозяйку, то прекрасное лето, середину которого все провожали.

Вечер незаметно обратился серебристой лунной ночью. Гости счастливо общались, но Киартану не покидало гнетущее, тревожное чувство ожидания. Только когда все огни в деревне потухли, Мерион поднялся. Киартана замерла от страха, но заметила волнение и среди ребят.

— Вот и пришло время. — объявил он, а Киартану ещё сильнее испугали озадаченные лица магов и родителей. Мама едва сдерживала слёзы, Гвинесса не смотрела Ильнару в глаза. Мерион вышел из-за стола и позвал учеников за собой.

Её сердце бешено колотилось, но отступить было некуда. В гнетущей тишине четверо учеников следом за учителем ушли во тьму.

Мерион увёл их до граничных столбов, примыкающих к лесу. В свете луны Киартана заметила сомнение на лице мага, но решимость в его глазах взяла верх над страхом.

— Рубежное испытание после трёх лет всегда было особенным. — по-отечески заговорил Мерион. — все маги Ордена проходили его в детстве. Вы многому научились, и настал момент воспользоваться знаниями. Вы отправитесь в лес Нуреон. Вечные деревья питаются от силы магии, и их ветви отличные проводники. — Мерион указал рукой на север. — это лишь небольшой островок, но и его вам хватит, чтобы раздобыть могучую ветвь. — он особенно тяжко вздохнул, а у Киартаны волосы поднялись дыбом от напряжения. Сердце рвалось из груди. — Три дня и три ночи я даю на поиски, но если вернётесь без достойного посоха — второго шанса не будет…

Суровый тон Мериона испугал всех, даже Киартана не решилась перебить. Маг кивнул ученикам, не дождавшись реакции испуганных детей, развернулся и пошёл к дому. Они все было двинулись за ним, но маг остановил их подняв ладонь, но не обернувшись.

— Испытание началось, — нехотя произнёс он. — Зайдёте во двор без посоха, и никогда не станете магами.

Маг убедился, что его услышали, и отправился обратно на праздник. Киартана следила полными слёз глазами, и не верила. Он отправил их прямо с празднества в лес, ночью, в парадных мантиях, её — в платье. Без подготовки, без помощи, без припасов. Не дал взять ничего из одежды. По ногам прошёлся холодок. Киартана бросилась прочь, чтобы никто не увидел её слабости.

— Постой! — окликнул Ильнар, и она послушно остановилась.

Она не должна была спрашивать Мудрейших, и, тем более, не должна была услышать разговор Мериона с Гвинессой. Но услышала, и теперь неудержимые слёзы против воли текли из глаз.

— Эй, ты плачешь, что ли? — с ухмылкой заметил Рим.

— Заткнись! — неожиданно резко осёк его Ильнар. Но обратился к ней нежно и спокойно. — Всё будет хорошо! Это лишь очередное Испытание, лес вовсе не страшный. Мы справимся, вместе раздобудем посохи и вернёмся… — он хотел взять её за руку, но Киартана не позволила.

Она ощутила заботу, но не смогла поднять глаза, зная, что Гвинесса давно всё решила. Она не могла рассказать и разрушить его веру. Киартана вновь залилась слезами. Она знала единственно верный выход, кинулась прочь, сломя голову, и ни разу не обернулась.

Ребята звали её, их голоса становились всё тише. Тьма окружала, смыкалась над ней. Деревья шептали ветвями на ветру. Кустам не удалось удержать, она продралась сквозь них, царапая ноги и руки, и всё чётче вспоминала. Не само место, а ночь, пугающий лес, колкие кусты и страх.

Тропинка вела на север. Старые деревянные настилы хрустели под ногами, ветви хватали за плечи, цепляли и рвали платье. Она бежала пока не выбилась из сил. Спуск к реке дался легче. Её никто не догонял, но Киартана не желала останавливаться. Слёзы мешали видеть.

Она услышала треск, прежде чем нога провалилась, клацнув зубами, полетела вперёд, едва успела подставить ладони, чтобы защититься от падения. Киартана отбила и испачкала руки, расплакалась от досады и одновременно рассмеялась. Перевернулась на спину в своём алом бесповоротно испорченном платье, и только затем ощутила нестерпимую, тянущую боль в голени. Нога сразу распухла, но ей было всё равно, она смотрела в звездное небо, и хохотала.

Луна резко очерчивала кроны деревьев, ветви тянулись к ней своими тенями, вдалеке ухнула и улетела прочь одинокая сова. Киартана попыталась подняться, но не смогла наступить на ногу, и слабость вновь рассмешила её. Она кричала от досады, плакала от боли, снова и снова пыталась подняться, но беспомощно падала на землю. Лишь исчерпав все силы, Киартана успокоилась и осмотрелась.

От реки доносились глухие всплески и шорох камыша. Пахло тиной и сорными травами. Она убежала совсем недалеко от деревни, но надеялась, что ребята не станут её искать. Она хотела перебраться через реку и отправиться дальше на север, но любое движение ноги причиняло невероятную боль, и Киартана решила переждать до утра.

Ей удалось отползти от тропы, собрать немного хвороста и разжечь костёр. Вокруг заплясали тени причудливой формы. Круг света озарил поляну, и Киартана увидела прислонённую к сосне старую, кривую и массивную дубовую ветвь, что могла сойти в качестве костыля.

Она подползла, взяла сухую палку в руки и поднялась на ноги, опёршись о неё. Древесина, несмотря на старость, выдержала, и Киартана немного прошлась, привыкая к хромоте.

Холодало, пришлось подбросить больше сухих ветвей. Резче запахло смолой и листвой. Вдалеке послышался волчий вой, и Киартана вздрогнула от страха. Она прислушалась: костёр трещал, ветер хотел сломить массивные деревья, но вой не повторился.

Сильнее клонило ко сну, она завалилась у костра, глядя в пламя. Редко отдалённые шорохи её пугали, но Киартана уже не хотела обращать на них внимания.

Ей снилась мама, тот солнечный летний день, когда они остановились в поле, и Киартана радовалась природе. Потом она обернулась, а мамы позади не было, всё вдруг переменилось — небо залила серость, пошел дождь. Она оглянулась по сторонам, а всюду уже чернел лес, и снова до неё донеслись пугающие шорохи и шёпот деревьев. Паника захватила её, всё было слишком реально — Киартана не знала, что спит. Она побежала сквозь чащу, а деревья всё ближе сходились перед ней, кусты хлестали по рукам своими колючими ветвями. Она из последних сил вырвалась на поляну, залитую светом, но то была не луна — молнии били в верхушки деревьев, озаряя округу, гром всё не стихал. Она увидела впереди Вечный дуб, втрое больше других. В него ударила молния.

От вспышки Киартана проснулась, и удивилась тишине. Ветер улёгся, костёр догорел, и темнота вновь обступила.

Утром её разбудил щебет птиц. Солнце только осветило верхушки деревьев. Костёр давно прогорел, оставив лишь кучку тёплого пепла. Всюду царило спокойствие. Голень болела от каждого движения и серьёзно опухла. Киартана с трудом поднялась, опёршись о палку, и отряхнула платье от пыли. Она надела его всего дважды, и оно уже было окончательно испорчено.

Солнце медленно заливало светом смешанный лес. Сосны перемежались с берёзами в их вечном противостоянии, клёнами и дубами. Лёгкий ветерок трепал ветви. Птицы провожали её трелями, солнце уже грело плечи, а деревья игрались с ней солнечными зайчиками. Спокойствие и тишина помогли забыть об опухшей ноге, и дубовая ветвь прекрасно справлялась с ролью костыля.

Спокойная река Озёрка спускалась с горных озёр трезубца, через чащобу Нуреона, на юг, ветвилась сотней отростков, и один из них приближался к Онари с севера, подходил совсем близко, но, не достигая деревни, огибал с востока широкой дугой. Она остановилась на опушке у воды, а чуть дальше заметила мост из поваленного дерева с протянутыми от его корней к ветвям канатами. По тропе люди давно не ходили, мост обветшал, но её выдержал.

Она осторожно прошла вдоль реки в поисках спуска к воде. Ей хотелось умыться и напиться, чтобы без тягот продолжить путь в чащу леса, но далеко не сразу она вспомнила, что может колдовать. Киартана подняла водяной шар из реки, испила с ладошки и смыла всю грязь с лица. Волосы спутались и испачкались, их она связала в тугой пучок.

К полудню солнце хорошо прогрело лес. Киартана поднялась на небольшой холм и устроила привал. Вечный лес начинался у подножия холма и уходил далеко на север. Огромные дубы, сосны, клёны, ели, секвойи тянулись к небу, соревнуясь в высоте. Даже могучим ветром их лишь слегка колыхало.

Она хотела немного передохнуть, но как только присела, на неё навалился сильнейший голод. Она всего полдня не ела, но вдруг осознала, что голод и жажда могут стать проблемой. Река петляла меж деревьев, пряталась под их кронами, а на севере Киартана заметила широкий прогал на излучине.

Долго думать не пришлось, там она сможет напиться и, возможно, поймать что-нибудь на ужин. Спуск с холма дался легко — заброшенная, заросшая тропа вела к излучине. По пути она не нашла никаких грибов, не встретила ни единого животного, подходящего в пищу, и лишь сильнее раззадорила аппетит горсткой дикой малины.

Киартана бродила по теплому летнему лесу весь день, и к вечеру добралась до излучины реки. Солнце уже опускалось за горизонт на той стороне, оставляя в воде алый свет. Облака горели. На миг она захотела остаться здесь, в безмятежности, прожить целую жизнь в лесу, среди деревьев и диких зверей, но порыв ветра испугал её. Киартана вздрогнула, холодок пробудил мурашки на коже. Она вновь собрала простой костёр, и, на этот раз, соорудила под деревом шалаш из веток и хвороста.

Весь вечер она пыталась поймать хоть одну рыбёшку, но все в страхе уплыли подальше, и ей пришлось довольствоваться лишь студёной водой. У костра она задумалась о своём положении: Мерион дал три дня, первый она потеряла, гуляя по лесу, третий потребуется на возвращение и только один остался на поиски. Киартана не знала, какой посох ей выбрать, каким он должен быть, и где его найти. Дурные мысли вместе с голодом, мешали ей уснуть.

Костёр прогорел, оставив лишь дымящийся пепел, а собирать новый уже не хотелось, она отрешённо смотрела во тьму. Она уже почти дремала, когда её испугал волчий вой, и сердце забилось с новой силой. Страх отогнал сон, отбросил все дурные мысли.

Стая волков приближалась. Больше дюжины диких голодных особей, и одна больше и сильнее остальных — волчица со своими щенятами. Киартана испугалась бежать — они погонятся, и непременно догонят. Она крепче сжала палку.

«Прыгнуть в воду» — пришло ей в голову слишком поздно.

Волки окружили её быстро и почти бесшумно. Вой между деревьев пугал всё сильнее. Шорохи и рык приближались. Сбежать уже не было шанса, и Киартана решила драться.

«Я — маг!» — повторяла про себя она, крепче сжимая палку.

Но сердце колотилось всё сильнее, и уже казалось — волки его тоже слышат.

В свет луны вышла огромная волчица. В нос ударил резкий запах шерсти и матёрого зверя, волчица приблизилась к её ненадёжному укрытию. Остальные звери держались на расстоянии. Киартана подняла голову и посмотрела прямо в глаза — морду пересекал давний шрам.

— Уходи, — твёрдо заговорила Киартана, — я не твоя добыча…

Волчица оскалила пасть, готовая к смертельному рывку. Она могла вмиг перегрызть ей горло, но в последний момент не прыгнула. Киартана направила палку к её морде, но от испуга едва сдерживала слёзы.

— Уходи! — как могла твердо, заявила она, глядя в глаза волчице, уже не так уверенно.

Немая, напряженная пауза длилась, казалось, целую вечность. Волчица перестала скалиться, принюхалась к ней, приблизилась и даже лизнула оголовье палки в её руке, а затем просто отвернулась и ушла прочь в темноту, и за ней последовала вся стая.

Киартана пришла в себя, только когда перестала их чувствовать, но на неё сразу навалился безумный страх, она безвольно заплакала. Ей хотелось домой, поесть, лечь в тёплую постель и хорошенько выспаться.

Киартана долго проклинала Мериона за это бесполезное и опасное Испытание. Страх и холод не покидали её, пока усталость не взяла своё. Лишь под утро она уснула, забыв о волках и голоде.

Болело абсолютно всё. Она отлежала бок и руку, спину ломило, голова раскалывалась до боли в глазах, живот выворачивало изнутри, но опухоль на голени немного спала, и она смогла более уверенно наступать на ногу.

Погода испортилась. Небо затянуло тучами, то и дело накрапывал дождь.

Киартана поднялась, и, опираясь на палку, устало побрела на поиски еды. Первым делом она попыталась обнаружить в реке рыбу. Она с трудом подняла шар воды, но вспышка боли заставила её опустить руки. Киартана быстро обессилила, и не нашла ничего лучшего, чем пойти обратно в лес, в надежде найти грибы или снова хотя бы горсть ягод.

Она бесцельно бродила меж Вечных деревьев. Облака позволили солнцу увидеть землю, дождя так и не случилось, но с полудня на востоке над всем лесом нависла огромная туча, грозившая бурей. Киартана, глядя на тучу и редкие далёкие вспышки внутри неё, вспомнила о дне, когда вернулся Мерион. Тогда они с мамой смогли уехать от такой тучи на повозке, и успели спрятаться в доме от проливного дождя, но теперь только Великий лес мог её защитить.

Дурные мысли принесли отчаяние. Она не нашла посох, ушла глубже ребят в лес, и едва успеет вернуться к сроку, если направится в обратный путь с самого утра и её более ничто не задержит. Но туча всё сильнее пугала, ветер трепал платье и бил холодом по ногам. Киартана подняла взгляд к небу, неожиданная вспышка в глубине облаков заставила её вздрогнуть.

Поодаль кусты зашевелились, и между деревьев Киартана заметила волков. Она сосредоточилась из последних сил и почувствовала, что её окружили. Дикие звери обступали со всех сторон. Киартана вновь приготовилась драться насмерть, но сил бороться уже не осталось.

Они не приближались, а лишь наблюдали. Киартана сделала робкий шаг, и волки перед ней расступились. Она оторопела, но уже не хотела думать из-за голода, глубоко вздохнула и пошла дальше, не обращая внимания на волков.

Тропа привела её к небольшой опушке. Стая во главе с огромной волчицей задрала оленя и ждала её. Молодые волки оскалились, но не их мать. Та лишь твёрдо смотрела. Киартана остановилась в паре шагов.

— Мне нужно поесть… — обратилась Киартана к волчице.

Та с минуту смотрела ей в глаза, а затем опустила взгляд, соглашаясь с её правом, и позвала за собой почти по-человечьи. Остальные волки отступили. Задранный олень лежал в алой луже среди истоптанной травы, из-под шкуры проступали рёбра, нутро источало мерзкий запах свежего мяса, голова держалась лишь на надорванной коже и паре мышц, и смотрела на неё мёртвыми белёсыми глазами. Киартана испугалась этого взгляда, но опустилась над ещё тёплой тушей. Она впервые видела убитое животное, а ей предстояло сесть его плоть.

Волки позволили ей вкусить первой. Обнажённое сердце уже не трепыхалось. Киартана бросила палку на чистую траву, кинулась к мясу и долго не могла оторвать шмат. Заклинание огня впервые далось ей с трудом, руки дрожали. Слабый огонь лишь опалял и немного поджаривал верхние слои, жир возле сердца растопился и закипел, но аромат жареного мяса оказался настолько желанным и аппетитным, что перебил все другие запахи — псины, крови и травы. Она, не дождавшись, накинулась на ещё сырое мясо.

Вдоволь наевшись, Киартана как смогла, обтёрла с лица кровь. Волков поблизости не оказалось, но она решила не испытывать их терпение и поскорее уйти.

Туча быстро надвигалась, не оставляя Киартане шансов. Мясо придало ей сил, и она тут же кинулась искать убежище.

Всюду стояли не сосны с берёзами, а возвышались Великие дубы, клёны, ели, секвойи, туча почти скрылась за кронами. Но тропинка вела её всё дальше вглубь Великого леса.

Крупные капли забарабанили по верхушкам деревьев, гроза уже била вокруг, покрывая лес чёрными когтистыми лапами.

Впереди возник огромный древний Вечный дуб с дуплом у основания. Она помнила его, хоть прежде и ни разу не видела. Странное чувство выросло в груди и не позволяло сердцу успокоиться.

Могучее дерево когда-то давно расщепило молнией, а затем оно долго заживляло рану. Дуб выглядел мрачно, пугающе, но времени выбирать не осталось, и Киартана, не раздумывая, кинулась внутрь, положила палку на колени, а через минуту полил дождь.

Молнии сверкали одна за другой, постоянно озаряя причудливые формы деревьев. Гром следовал почти сразу, трескучий, с переливами. Киартана не помнила такой бури, даже в день возвращения Мериона штормило не так сильно. Вода с неба лилась столбом, день превратился в ночь. Могучие древние деревья гнуло и клонило, ветви трещали, гул ветра пугал своим неистовством. Она сильней вжалась вглубь дупла, и ощутила спиной, как корёжит древесину. Сквозь расселины пробивались вспышки, и каждая пугала её.

Переливы грома, заставляли сжиматься. Она обхватила колени руками и не смела открыть глаза. Казалось, что в один момент молния попадёт в неё, и всё закончится.

— Я не побоялась пойти в лес, не испугалась волков, мёртвого оленя, не боюсь и тебя, гроза! — крикнула она как можно громче в дождь.

Но ей в ответ молния расщепила дерево неподалёку. Грохот на минуту оглушил её, звон в ушах затмил раскаты грома, и треск молний. Она вскрикнула, но не услышала собственного голоса. Гул в ушах постепенно стих, но ей хватило этого, чтобы испугаться.

Киартана решила уйти в медитацию, чтобы не вздрагивать от каждой вспышки, не глохнуть от раскатов грома. Она закрыла глаза, ощутила грозу и лес. Спокойно вдохнула и открыла глаза уже во тьме за Пеленой.

Дуб никуда не исчез, но из дупла Киартана увидела солнечный свет на траве. Она осторожно вылезла, и нога по-прежнему болела — ей пришлось опереться о палку. На залитом солнцем луге золотистую спелую траву колыхал тёплый ветер. Под дубом нежилась в тепле солнца молодая девушка, её белое платье и русые волосы подхватывал ветер, и приносил Киартане аромат свежей мяты.

Девушка держала руки на возросшем животе и повернулась, услышав её робкие шаги. Медальон Мериона украшал её шею. Киартана заметила, что девушка, хоть и смотрела ей прямо в глаза — не видела.

— Кто здесь? — спросила она, глядя сквозь неё.

Киартана шагнула ближе, и вдруг палка в её руке загорелась белым светом. Волчица оставила на оголовье свою метку — мазок от языка, и она озарила светом округу, разрушив видение.

— Этот свет… — взмолилась девушка, прикрывая глаза разбитой в дымку рукой.

Её тело всё больше разбивалось серой дымкой при каждом движении. Киартана подняла посох и впервые ощутила его силу, но девушка испуганно спряталась за изуродованным стволом дуба. Свет затмил солнце, холм исчез и лес обратился колышущийся дымкой.

— Уходи! — надрывно выкрикнула девушка, и Киартана послушно отступила.

Киартана выбралась из дупла и села в свете солнца. Старая, прочная ветвь дуба с обломанными концами, усохшая, но вовсе не хрупкая. Теперь палка показалась Киартане прочной, тяжёлой, древней. Отметка волчицы осталась у изголовья неровным мазком и слабо светилась. Сначала Киартана не понимала своих чувств, но вскоре ощутила в посохе великую силу.

Дождь прекратился, тучи разошлись, а на востоке уже поднималось из-за деревьев небывало жаркое солнце. Буря оставила после себя много поломанных деревьев, все низины залило водой, которая уже не могла впитаться в землю. Тропу к дому затопило, и Киартана испугалась, что не найдёт дорогу. Она хотела вернуться, и, обходя вокруг Вечного дуба, услышала шёпот его ветвей. Киартана впервые прислушалась к нему, и он подсказал верный путь. Едва заметная древняя тропа вела сквозь чащу. Казалось сотню лет по ней не ходили.

Нога почти не болела, Киартана уверенно шла к дому Мериона. Заросшая тропа привела её сначала к мосту и затем вывела на холм. Она ни на миг не сомневалась в верности пути, и к закату вышла к роднику.

Наклонившись к воде, Киартана обнаружила на лице мазки крови и с улыбкой вспомнила, как почти сырое мясо показалось ей лучшей трапезой в мире. Ей стало стыдно за тот момент, она решила никому и никогда об этом не рассказывать, и смыла кровь студёной водой.

Она подняла из родника воду и отправилась наверх. Бочки, как и всегда, оказались пусты.

Киартана без стука открыла двери особняка. В столовой сидели ребята и их родные, Мариса и тётя Оля, но Киартана сразу отправилась наверх, и к магу тоже вошла без стука. Мерион смотрел в окно и, удивившись её вторжению, не проронил ни слова.

— Учитель, — обратилась Киартана, — я пришла показать вам мой посох.

— Как жаль, что ты опоздала… — с упрёком ответил Мерион. — Я уже объявил, окончание испытания.

— Вы созерцали закат, — заметила Киартана, — а испытание нам выдали ровно в полночь. Три дня ещё не прошло, так что, боюсь, вы поторопились! — она не собиралась отступать и положила посох Мериону на стол.

Маг поднял палку и пристально осмотрел, вертя в руке.

— Я ходила к излучине, — Киартана заметила вспышку страха на его лице, — видела Вечный лес, и там нашла свой посох. Он из Великого дуба…

— Мне жаль, — сухо ответил маг, — эта палка не годиться. В ней нет ни толики магии. Я дам тебе ещё немного времени, надеюсь, ты найдёшь что-нибудь достойное.

Он бросил палку на стол.

— Нет! — возразила Киартана. — Это мой посох! Я знаю, я чувствую это…

— Боюсь, в нём нет силы, — вновь без эмоций ответил Мерион. — Он переломится, если ты проведёшь через него заклинание.

Маг поднял свой посох и направил в дубовую ветвь. Киартана успела лишь надрывно вскрикнуть, когда он ударил в него разрядом. Дерево потемнело, но выдержало удар, и по изумлённому взгляду Мериона, Киартана осознала, что он не ожидал такого исхода.

— Это не бесполезная палка, — она выхватила посох со стола и сосредоточилась, а его оголовье загорелось белым мазком. — Его отметила волчица! Это мой посох!

Мерион смотрел с искренним удивлением.

— Покажи! — потребовал маг.

Киартана имела достаточно силы, но никогда не обладала контролем, потому и руны не удавались. Она сосредоточилась и направила посох на кресло Мериона. Оно резко взмыло в воздух и остановилось точно на нужной высоте.

Маг попытался сдвинуть кресло с места, опустить, но у него ничего не вышло. Киартана твёрдо держала его на высоте.

Она ощутила небывалую лёгкость и решила, что одного кресла недостаточно. Отметка Волчицы всё ярче горела белым светом. Шкафы, стулья, стол, стеллажи с книгами и механизмами, поднимались и останавливались в метре над полом. Она подняла всё в кабинете, а затем начала поднимать и другие вещи в доме. Бочки с водой, столы под шатром, к удивлению гостей, и сам шатёр. Сарай и конюшню.

— Хватит, — остановил её Мерион, когда сам дом начал подниматься.

Киартана аккуратно опустила всё, но ещё долго не спускала с мага сурового взгляда.

— Хорошо, — согласился он. — Пусть будет так. Поздравляю, ты отыскала свой посох и прошла Испытание.

Киартана обрадовалась и искренне улыбнулась. Она хотела обнять Мериона, но в последний момент остановила себя, сдержанно поклонилась и направилась к выходу. И только у самой двери маг окликнул её.

— Мы все переживали… Рад, что ты в порядке.

— Мастер Мерион, — в свою очередь спросила Киартана. — Ильнар ведь не прошёл Испытание? — но ответа не потребовалось — одного взгляда Мериона хватило, и Киартана поспешила удалиться.

— Постой! — остановил её маг. — Ты очень проницательна, но должна сохранить эту тайну.

— Вновь не разбить ваше сердце? — съязвила Киартана. Она хотела кричать, ругать Мериона, но сил спорить уже не осталось. — Та девушка? — спросила она к великому смятению мага. — Кто она?

Мерион не ответил, а она лишь понимающе кивнула и вышла. Киартана не спустилась вниз, не отправилась есть или мыться, а сразу завалилась спать.

Мама гладила её по волосам и плакала, но Киартана взяла её руку и посмотрела в глаза.

— Всё хорошо, — произнесла она сквозь сон, но Мариса так и не отпустила её руку до самого пробуждения.

— Я так волновалась… — Мариса вытерла платком слёзы, но блестящие капли вновь появились в уголках глаз.

— Я ведь прошла испытание? — усомнилась она.

— Это не важно… — радостно ответила мама. — Ты вернулась, и это главное.

Солнце уже поднялось над лесом и светило в окно, оставляя на полу яркий оттиск. В комнате как всегда пахло сиренью. Все вещи были на своих местах.

— Мама? — спросила Киартана. — Мерион и тебе дал выбор?

— О чём ты?

Мама гладила её по волосам, а Киартана чувствовала её тепло и не хотела больше никогда отпускать. Но вновь вспомнила слова Марисы, сказанные больше года назад.

«Раз я не мать…»

Миг эйфории закончился, как и говорил Грион. Киартана отстранилась и, наконец, решилась спросить об Ильнаре.

— Все прошли Испытание?

Мариса опустила грустные глаза, и ответа Киартане не потребовалось. Она вскочила с кровати и прямо в пижаме вылетела из комнаты.

В столовой собрались все, кроме Гвинессы. Аластор тепло прощался с родителями. Рим уже простился со своей тёткой, которая сегодня выглядела даже мило. Киартана вбежала в зал, окинула всех безумным взглядом и тотчас стала центром внимания. Ей задавали множество вопросов, но она не спешила отвечать и искала лишь одного. Ильнар прощался с Римом, но оба смотрели только на неё. Киартана подошла к Ильнару и крепко обняла, не дав шанса сбежать.

— Мне жаль… — заговорила она, — ты стал бы достойным магом…

Все восхищённо вздохнули от неожиданности. Мариса вошла и остановилась в проходе. Они замерли, глядя друг другу в глаза. Киартана смотрела с надеждой, её сердце рвалось из груди, а мама только спустя вечность кратко кивнула в знак одобрения.

— Идём, — шепнула Киартана, схватила Ильнара за руку и потащила за собой.

Они поднялись наверх, впервые Киартана привела мальчика в свою комнату. Она посадила Ильнара на кровать и сама села рядом. Достала посох и положила им обоим на колени. Ильнар провёл по нему рукой.

— Старый дуб… — заключил он, — мой был из кедра, но Мерион переломил его надвое, теперь я и не знаю, куда он дел обломки, впрочем, уже не важно.

— Знаешь, прости, что прошу сейчас, но не мог бы ты зачаровать его для меня.

Ильнар удивился.

— Думаешь, это хорошая идея…

— Более сильного зачарователя я не встречала… Прошу…

Ильнар согласился. Он взял посох и сосредоточился. Слова заклинания были ей знакомы и Киартана шептала вместе с ним. Ильнар провёл ладонью над посохом, дерево слабо засветилось, затем, словно вспыхнуло изнутри. Киартана, да и сам Ильнар, впервые видели такое сильное свечение. Мальчик оставил на рукояти несколько резных витиеватых колец и одну руну.

— Это всё, что я могу. Руна общего усиления подходит к любому заклинанию.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Киартана. — Ты знаешь, я не сильна в рунах…

— Я удивлён, что мастер оставил тебе этот посох, — заметил Ильнар. — Я не ощущаю в нём силы…

— Но сила там есть, и она невероятная… Мерион не смог его сломать.

Оба рассмеялись. Ильнар взял Киартану за руки и неожиданно поцеловал прямо в губы. Она никогда подобного не испытывала, сердце занялось, она не решалась пошевелиться и даже выдохнуть, застыла, но ей и не пришлось действовать. Ильнар вскоре отстранился и отпустил её руки. Долгие минуты они лишь смотрели в стену посреди неловкой тишины.

— Прости… — наконец, решился заговорить Ильнар. — Что украл твой первый поцелуй. Наверное, это глупо, но ты мне уже давно очень нравишься, а теперь я вынужден уехать.

— Я… я не знаю, что сказать, — призналась Киартана. — Наверное, лучше просто забыть…

Киартана вся покраснела от стыда, сердце никак не унималось, и слова не сходили с губ. Ильнар поспешил попрощаться и выйти, а Киартана так и не смогла ответить ни слова.

Гости покинули особняк Мериона к полудню, чтобы до ночи успеть в Керник. Киартана из своей комнаты провожала взглядом карету, где ехал Ильнар с матерью. Ей было стыдно, но не за поцелуй, а за то, что он ей понравился.