Дом обнаженных страстей

Владимир Колычев, 2023

На похороны Егора Дуванова в отдаленную деревню съехались близкие и знакомые. Поминали как положено: с речами, со слезами и… с взаимными претензиями – не все собравшиеся ладили друг с другом, были тут и любовные интриги, и свои «скелеты в шкафу». Как назло, на несколько дней зарядил ливень, река вышла из берегов и затопила мост. Гостям пришлось задержаться. А ночью случилось ЧП. При невыясненных обстоятельствах погиб один из гостей. Полиция сигнал приняла, но в эту глухомань добираться не спешила. К ужасу собравшихся, следующая ночь добавила жертв. Гостей охватила настоящая паника. Откуда им было знать, что покойный Дуванов еще при жизни превратил свой дом в самую настоящую «пороховую бочку»… Еще одна захватывающая история, в которой человеческие чувства проходят жестокие испытания суровыми обстоятельствами. Автор-сила, автор-любовь, автор-ностальгия – по временам, когда миром правили строгие понятия и настоящие мужики.

Глава 3

«Убит подполковник полиции, начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков». Галка все это сказала дежурному, но тому, похоже, все равно. Она стояла рядом с Тимофеем, он слышал монотонно-равнодушный голос в мобильном телефоне.

— Адрес?

— Поселок Островской, дом номер три!

У Галки голос дрожал от нервного возбуждения, а дежурный преспокойно зевал, спрашивая адрес.

— Улица?

— Да какая улица, у нас тут всего восемь домов!..

— Ждите, сейчас подъедет группа. Постарайтесь там ничего не трогать!

— Ничего не трогаем, ждем!.. Только у нас тут мост затопило, не знаю, может, вода уже сошла.

— Мост на Островской?.. Нет, вода не сошла, наводнение там у вас.

— Но вы же что-нибудь придумаете?

Галка отошла от Тимофея и унесла голос вместе с телефоном.

— Ну не знаю… На лодке можно… — сказала она. — Ждем!..

Галка выключила телефон и с плохо скрытым злорадством глянула на Тимофея. Вызвала она полицию, теперь ему никуда не деться.

— А что там у нас с мостом? Может, вода уже крайние дома затопила? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Паша.

Егор Павлович строил дом на первой линии от воды, на обрывистом берегу, это верхняя половина поселка. Домам слева по улице половодье не угрожало, а вторую линию могло и затопить, случалось такое.

— Боишься, что полиция утонет? — язвительно спросила Полина, при этом она смотрела не на Пашу, а на Галку.

— Боюсь, что труп у нас останется лежать!

— Если Тимофея посадят, я у вас тут все отберу! — пригрозила Полина.

— Что?! — встрепенулась Галка.

— А то, что слышала! Думаешь, я не понимаю? Может, это вы и убили, чтобы Тимофея посадить?

— Ну ты и дура! — Паша покрутил пальцем у виска.

— За словами следи! — вскинулся Тимофей.

— А то что? — набычился тот.

— Ну все, хватит! — Полина встала между братом и мужем.

— Никто не говорит, что Тимофей убивал! — пошла на попятную Галка.

— За что ему Родика убивать?.. — кивнула Полина. — Ну, подрались по пьяному делу, что здесь такого?

— Слово за слово… — кивнул Тимофей. — Я через полчаса уже и забыл.

— Но кто-то же убил Родика! Голову ему проломили. Там камень из бани лежит, может, им стукнули? — спросила Галка.

— Из бани?

— Из каменки…

— Это что, преступник в бане мог быть?

— Ну, может, — пожал плечами Паша.

— Вы там были? — спросил Тимофей.

— Да нет пока…

— А я вчера ночью человека видел. Перед тем как спать лечь, вышел глянуть, что с машинами, не утонули? Смотрю, а у ворот кто-то ходит… Ну, не то чтобы ходит, от машины к машине тень проскочила. Подумал, что собака…

— Собака у Петровны!

— В том-то и дело.

— Может, правда кто-то ходил? — глянув на жену, спросил Паша.

— Я подумал, что Егор Павлович, — смущенно улыбнулся Тимофей.

Дувановы разом, дружно повернули к нему головы и только затем переглянулись.

— А зачем отцу Родика убивать? — спросила Полина.

— Не знаю, — пожала плечами Галка.

— Да нормально у них все… Так, постой, ты же прикалываешься! — нервно засмеялся Паша.

— Ну, доля шутки была, — кивнула Полина. И вдруг встрепенулась. — Эй, а где эта, Лера?

Тимофей обернулся, но Леры не увидел, когда это она успела вернуться в свою спальню? Или в туалет вышла?..

Леру нашли в спальне, она лежала на кровати прямо в платье, на боку, одеялом накрыта только спина. Ладони сложены под щекой, на губах блаженная улыбка.

— Эй, ты что, малахольная? — набросилась на нее Полина.

Лера открыла глаза, посмотрела на нее и качнула головой. Нет, нормальная она, и не стоит в том сомневаться.

— Малахольная!..

— Не выспалась? — спросил Паша.

— Ночью плохо спала, — медленно поднимаясь, вздохнула Лера. — Сейчас спать хочется.

— А ничего, что Родик там неживой лежит? — подбоченилась Галка.

— Ничего!

— Слушай, может, это все-таки ты его камушком тюкнула? — спросила Полина.

— Нет, не я.

— А кто?

— Я откуда знаю?

— Вот и я не знаю, откуда ты такая взялась?

— А вам это нужно знать? — спросила Лера, медленно поднимаясь с кровати.

— Вот кто ты такая?

— Шаульская Валерия Викторовна, двадцать один год, живу в Закамьевске…

— Двадцать один год? А Родику сколько?

— Сорок два, — подсказал Паша.

— Ну да, есть разница, но меня все устраивает, — зевнула Лера.

— И сейчас устраивает?

— Нет, сейчас не устраивает, — немного подумав, сказала Шаульская.

Полина стояла, чуть ли не нависая над девушкой. Тимофей стоял рядом с ней, за спиной у него Паша и Галка, а еще послышался голос Жени.

— Ну что тут у вас? — спросил он, останавливаясь в дверях.

— Да вот, сидим, стоим. Сухо здесь и тепло, а во дворе дождь, покойники! — язвительным тоном проговорила Полина.

— Ну пойду я под дождь, что от этого изменится? — пожала плечами Лера. Она сидела опустив голову, смотрела в одну ей видимую точку на полу.

— Не любишь ты Родика. И никогда не любила!

— Я его уважала, — продолжая смотреть в пол, кивнула Лера. — Что немаловажно.

— Немаловажно?.. — Полина вдруг схватила девушку за подбородок и, задрав ее голову, посмотрела прямо в глаза. — Мамочки родные, да она обдолбанная!

— Ничего я не обдолбанная!

Лера резко поднялась, и Полине пришлось сдать назад, чтобы не получить надлобьем в подбородок.

— Ты что принимаешь, девочка?

Полина не унималась, она вцепилась Лере в запястья, закатала рукав платья и посмотрела на локтевой сгиб, но на нем было чисто, ни единого следа от укола.

— Ну-ка, а на ногах у тебя что?

Полина не постеснялась, схватила Леру за ногу, но девушка взбрыкнулась, оттолкнула ее.

— Совсем с ума сошли?

— Полина, ты это, коней не гони, да! — вступился за девушку Паша.

Тимофей кивнул, он тоже считал, что Полина хватила через край.

— Да нет, просто меня удивляет эта… Даже не знаю, как сказать!

— А не надо меня оскорблять! Как будто я не знаю!.. — Лера осеклась, глянув на Тимофея.

И он все понял. Возможно, пьяный Родик и с Полиной договорился, и Леру к смене партнеров склонял. Если так, то Лера могла об этом знать, но признаваться не хотела. Может, она и не самая порядочная девушка в плане личной жизни, но воспитание не позволяло ей трепать языком.

— Что ты не знаешь? — вышла из себя Полина.

— Я знаю, — кивнул Тимофей.

— Что ты знаешь?

— А я тебе с глазу на глаз скажу.

— А вы здесь говорите. Сейчас ничего нельзя скрывать, — Галка сжала пальцами мочку правого уха, как будто настраивала некий встроенный в голову приемник на развлекательную волну.

— Не скрою! — набросился на нее Тимофей. — Ничего не скрою! От следователя!.. А вы отдыхайте!

Действительно, с чего это он будет рассказывать о причинах своей ночной ссоры? Может, Родик, пьяный придурок, сдуру ляпнул, Полина не ведает ни сном ни духом о его планах, Тимофей сейчас расскажет, а Галка понесет, какая у нее золовка шлюха…

— А следователь как доберется? — спросил Женя.

— Вплавь, — сказал Тимофей.

— Как вплавь?

— Ну на лодке…

— Может, и нам на лодке переплыть? — спросил Женя.

— На резиновой?.. О жене подумай, смертник! Там сейчас такое течение… А водовороты!..

— Не знаю, дождь закончится, можно будет попробовать, — пожал плечами Женя.

— Дождь заканчивается, — сказала Галка.

Тимофей также глянул в окно. Дождь всего лишь ослаб, и ветер успокоился, не швырял капли в стекло. По такой погоде вполне возможна неспешная прогулка под зонтом, но зачем это ему нужно? Не важно, когда подъедет полиция, в любом случае подозрение ляжет на него. Подозрение, которое можно отвести, ну, например, уничтожив орудие преступления. Или даже сам труп. До реки всего ничего, открыть калитку, скинуть с обрыва, дальше вода сама все сделает. Течение в реке сейчас наверняка бешеное. И течение, и водовороты, вода — сплошная грязь, палки в ней, бревна. Если труп не утонет сразу, то затеряется в мусоре.

— Ну что, идем? — спросил Женя.

— Я пас, — качнул головой Тимофей. — Я из дома ни ногой. А то вы еще что-нибудь про меня подумаете!

— А почему про тебя? — глядя на Женю, повела бровью Полина. — Ты про кирпич ничего не говорил!

— О чем это ты? — не понял тот.

— А кто говорил, что кирпичом надежней?

— Что надежней?

— По голове!.. Говорил?

— И что?

— Мы тогда еще не знали, что Родик мертв. А его уже убили. Кирпичом по голове!

— Камнем, — кивнула Галка. — Из бани… Под дождем лежит, в воде, всю кровь смыло… Если она была… Может, чем-то другим убили?

— Я не убивал! — мотнул головой Женя.

— Может, чем-то другим, — едва глянув на него, подхватил Тимофей. — Но из бани… Там топор, кажется, есть.

— И топор есть, — кивнул Паша. — И молоток.

— Может, преступник до сих пор в бане?

— От дождя прячется?

— А вдруг?

— Он что, идиот?

— Не знаю.

— На идиота все свалить хотите? — глянув на Полину, озлобленно спросил Женя. — На идиотов, на меня…

— А вдруг это одно и то же? — съязвила женщина.

— Что?!

Женя надвинулся на Полину, но Катя схватила его за руку.

— Смешно вас слушать! Родион — подполковник полиции! У него столько врагов! А вы друг на друга бочку катите!

— Да, врагов у него хватало… Да, Лера? — спросила Галка.

— Что, простите? — вздрогнула девушка.

Она сидела на кровати, медленно погружаясь в сон.

— Ну ты точно, как амеба! — фыркнула Полина.

Тимофей ничего не сказал, но с осуждением глянул на жену.

— Лера, ты знаешь, с кем жила? Знаешь, кто такой Родик?

— А я с ним жила? — задумалась Лера.

— А разве нет?

— Ну да, жила… Он в полиции служит, подполковник…

— В полиции служит. Он тебе что-нибудь про свою службу говорил?

— Говорил, как они там наркоманов ловят. — Лера вяло пожала плечами, как будто не знала, интересно это кому-то или нет.

— А наркоманы что? Может, кто-то из них охотился за Родиком?

— Они охотятся на него? — как будто встревожилась девушка.

— Это я у тебя спрашиваю!

— Зачем им на него охотиться?

— Он ничего не говорил?

— Нет…

— Может, он чего-то боялся, когда ехал к нам?

— Да нет… — Лера не просто задумалась, она глубоко ушла в себя.

— Что нет? — допытывалась Галка.

— У тебя парень есть? — вдруг спросила Полина.

— Парень? — встрепенулась Лера. — Нет.

— И не было?

— Ну был когда-то…

— До того, как Родик тебя у него отбил?

— А он меня отбивал? — снова задумалась Лера.

Эта ее манера задумываться над вопросами больше настораживала, чем забавляла. Что-то не то с девушкой, и Полина это чувствовала, и Тимофей начал замечать. И взгляд у нее действительно отсутствующий, и сама она как будто не в себе. И в сон ее не только с похмелья тянет. Но глупо думать, что это Лера могла убить Родиона. Слишком уж нежные у нее для этого руки.

— Я не знаю!

— Вы думаете, это Валентин Родиона убил? — удивленно распахнув глаза, спросила Лера.

— Валентин мог убить?

— Я не говорила, что Валя мог… Валя не мог!..

— Почему?

— Слабый он. А Родион сильный… Нет, Валя не мог… Да и давно это было!

— Что давно было? — спросила Галка.

— С Кешей мы давно расстались. Сколько лет уже прошло!

— Сколько?

— Да четыре года уже…

— Хочешь сказать, что ты уже четыре года с Родионом?

— Ну, три года точно.

— Он же с женой год назад развелся, — сказала Галка.

— Два года разводился, год назад развелся, — Лера удивленно посмотрела на нее.

— А почему он развелся? — спросил Женя. — Потому что Райка роман с кем-то закрутила!

— С Костей Девяткиным закрутила… Еще со школы с ним крутила, — качнула головой Катя.

— Ну вот, новый подозреваемый нарисовался! — фыркнул Паша.

— А что, я Костю Девяткина помню, он парень крепкий, я бы даже сказала, крутой… Вы с ним, кажется, дрались! — Полина с насмешкой глянула на брата.

— Ну дрались, и что? — Паша отвел в сторону взгляд. Верный признак того, что в этой драке он, мягко говоря, не отличился.

— По-моему, мы сами здесь все передеремся! — сказал Женя.

— Если не перестанем подозревать друг друга, — кивнула Катя.

— Ну, можно, конечно, в Шерлока Холмса поиграть, но тогда вмазать надо, — Паша щелкнул себя по горлу. — Шерлок Холмс любил это дело!

— Когда он это дело любил? — хмыкнула Галка.

— А опиум кто курил?

— И кокаин употреблял, — кивнула Лера. — Кокаин тогда свободно продавался.

— Ты откуда знаешь? — язвительно спросила Полина.

— Прабабушка рассказывала, — совершенно серьезно посмотрела на нее Лера.

— Прабабушка?

— Она у меня английской королевой работала.

— Это что, шутка? — возмутилась Полина.

— Да, шутка, — Лера вздохнула и умоляюще глянула на Галку. Она просила избавить ее от претензий ополоумевшей Полины.

— Так, все пошли! — Одной рукой Паша взял за плечо Женю, другой Катю и стал разворачивать их к выходу.

— А на мост идем смотреть?

Тимофей глянул в окно, дождь снова лил как из ведра.

— Небо проснулось, — сказал он, глядя и слушая, как капли барабанят по подоконнику.

— Понос у твоего неба! — хмыкнул Паша.

Он увел всех, даже Полину. Последним из комнаты выходил Тимофей. Поворачиваясь к Лере спиной, он почувствовал ее нежное прикосновение. Она коснулась пальцами его предплечья, как будто о чем-то просила. Может, хотела, чтобы он посадил свою жену на короткий поводок.

Тимофей даже не глянул на девушку, но кивнул, обещая приструнить Полину.

— Может, все-таки съездим, посмотрим? — спросил из прихожей Паша.

— Тебе же сказали, кури опиум! — с усмешкой бросила Полина.

— Где ж его взять?

— У Леры возьми!

— Может, хватит? — Тимофей взял жену за руку, призывая к благоразумию.

— У Леры не знаю, а у Родика может быть, — задумался Женя.

— А тебе нужно? — в упор спросил Тимофей.

— Да нет, просто подумал…

— Ну глянь, может, в машине есть? А у тебя потом пальчики снимут!

— Ну да, не подумал.

— Ну вы идете? — крикнул из кухни Паша.

— Нет, я все-таки съезжу, гляну! — мотнул головой Женя.

— Менты подъедут, скажут, — усмехнулась Полина.

— Чем не вариант? — спросил Тимофей.

— Идем, идем! — разуваясь, расплылся в улыбке Женя.

Он отправился на кухню, где Паша доставал из холодильника бутылку водки.

Тимофей выпил с удовольствием. Его подозревали в убийстве, впереди тяжелый разговор со следователем, возможно, ночевать сегодня он будет в изоляторе временного содержания, так почему бы не выпить, может, хоть чуть-чуть на душе станет легче?

— Мы не Шерлоки, не Холмсы, — сказал Паша. — И даже не докторы Ватсоны. Прибудет полиция, пусть разбирается.

— Это да, но все равно интересно. Если кто-то со стороны Родика убил, как он к нам во двор забрался? — спросила Галка.

— Ну, собаки-то нет.

— Собаки нет, зато льет как из ведра.

— В бане затаился. Там сухо. И дверь открыта… Может, на самом деле там сидит?

— Или привидение, — сказал Женя. — Привидению все равно, сухо или мокро.

— Ну тебя! — махнул в его сторону Паша. — А в баню надо бы сходить.

— Тебе же сказали, не ходить, не трогать.

— Не наливать не говорили, — улыбнулся Паша, взяв со стола бутылку водки.

Отказываться выпить никто не стал, у всех на душе камень, всем хотелось снять тяжесть.

— А говорят, покойник снится к дождю. А у нас сначала дождь! — лишь бы что-то сказать проговорил Женя.

— Дождь. Может, закончился дождь, когда Родион выходил. А зачем он выходил?

— Ну, может, за сигаретами?

— Может за опиумом. Покурить! — криво усмехнулась Полина.

— А если позвонить кому-то?

— Кому?

— Не знаю.

— Телефона при нем не было, — мотнула головой Галка.

— Мог выронить. Или преступник забрал!

— Или в спальне у него под подушкой ле-жит.

— Телефон искать не будем! — сказала Галка. — Ясно же сказано, никаких действий не предпринимать.

— Пить, сказали, можно, — улыбнулся Паша.

— Сказать мало, водка нужна.

— Обижаешь. У нас этого добра — атомную войну пережить можно.

— Маленькую атомную войну, — усмехнулась Галка. — Очень маленькую.

— А пожрать? — спросил Женя. — Вдруг мы тут надолго застряли.

— Одним ртом уже меньше… — сначала сказал, а потом уже подумал Паша. — Шутка!

— Какое настроение, такие и шутки, — Полина глянула на брата с осуждением, но вывод сделала с пониманием.

Настроение у всех действительно ни к черту. Отца похоронили, друга потеряли, полиция вот-вот подъедет, еще дождь льет не переставая. Хорошо, лекарство от депрессии есть.

— А насчет пожрать, припасы-то у нас в подвале, а если потоп случится… — в раздумье проговорил Паша.

Он стал подниматься, но вдруг передумал, сначала наполнил стопки, выпил, затем вынул из шкафа бутылку «Столичной», поставил ее в холодильник. Только тогда вышел в прихожую и выглянул во двор.

— Нормально все, потопа пока нет.

— Ключевое слово «пока»!

— Не будет ничего, пей спокойно.

— Ну да, а потом хоть потоп! — усмехнулась Галка.

— Ключевое слово «потом»!.. Нормально все будет. Все поднимем, все спрячем. Потом!

Тимофею также не хотелось никуда идти. Водка успокаивала, в голове светлело, в душе теплело. В конце концов Тимофея потянуло в сон. Но опять же, не хотелось подниматься из-за стола. Так и сидели до самого обеда. А полиция так и не появлялась.

— Может, правда всемирный потоп? — еле ворочая языком, спросил Паша. — Даже менты не едут.

— Конец света. Корабли тонут, самолеты падают.

— Мертвецы оживают! — Катя пьяно выпучила глаза.

И ее, и Полину развезло на старые дрожжи, но расходиться никто не хотел. Да и куда, когда Галка варит суп.

— Не смешно, — качнул головой Женя.

— А вдруг?

— Вдруг!.. Там нас, наверное, уже затопило.

Паша тяжело поднялся с места, вышел в холл, Тимофей проводил его взглядом и опустил голову, когда он вышел. В сон уже тянуло невыносимо.

— Что-то я не понял! — донесся возглас из холла.

Паша стоял у окошка под лестницей и удивленно смотрел во двор.

— Что там такое? — А Тимофей смотрел на саму лестницу, так хотелось поскорее подняться наверх и завалиться спать. И будь что будет.

— Родик куда делся? — на ходу у самого себя спросил Паша.

Он вышел в прихожую, оделся. Дождь, как оказалось, закончился, надолго или нет — не важно, важно другое — на улицу можно было выйти без зонта. И они вышли.

На месте, где лежал Родик, остались лишь смутные следы. Едва заметно примятая трава была залита водой, силуэт лежавшего на земле тела угадывался лишь с помощью воображения. И следы волочения такие же смутные. Или даже невидимые. Трава не просто в воде, она взбита недавним дождем, и совсем не ясно, то ли Родик сам поднялся и ушел, то ли тело куда-то уволокли.

— Он что, ожил? — дрожащим голосом спросил Паша.

— Ага, конец света! — закивал подоспевший Женя. — Мертвецы оживают!

— И корабли, — размышляя вслух, проговорил Тимофей.

— Что корабли?

— По реке…

Ему не повезло, резиновые сапоги надел Паша, ему пришлось довольствоваться собственными ботинками, они как бы непромокаемые, но все возможно. В них Тимофей и направился к калитке, выходящей к реке. Дорожка неровная, в одном месте вода едва превышала высоту подошвы, в другой доходила до щиколотки. И чем ближе к забору, тем становилось глубже. Но Тимофей все равно шел. Вода хлынула через верхний срез ботинка, затопила ступню. Через пару шагов он провалился в воду чуть ли не по колено. Но до калитки все-таки дошел, а на ней засов, замка нет. И засов не задвинут, заходи кто хочешь.

Вдоль внешней стороны забора по кромке обрыва тянулась тропинка, не залитая водой. Гравий, щебенка, глина — основание довольно прочное, к тому же промытое дождем. И все же след волочения хоть и едва-едва, но был заметен. А за обрывом сразу река. Пойма залита, вода бурлила под самой бровкой, не доставая до нее двух-трех метров. И бурлила опасно, подмывая берег.

Если тело сбросили с обрыва, то его сразу же подхватило и унесло бешеное течение и затянуло в воронку. И все же Тимофей глянул по сторонам в поисках трупа.

— Хорошо поднялось! — Паша озадаченно скреб затылок, глядя на реку.

— Думаешь, выйдет из краев? — спросил Женя.

— Да нет, это уже край, больше не сможет. С той стороны берег ровный, даже на метр не поднимется… Наверное.

— Дождь вроде прекратился.

— Вот и я думаю, на убыль вода пойдет… Что ты там высматриваешь? — глядя на Тимофея, спросил Паша.

— Тело кто-то тащил, видишь, борозды на камнях от ноги.

— Не вижу. Нет ничего, что ты выдумываешь?

— Да вроде есть немного… — сказал Женя, глядя, куда показывал Тимофей. — Или нет?.. Дождь хлестал, непонятно…

— Не сам же он ушел?

— Родик? А вдруг сам!

— Ну да, брассом, на спине.

— Почему брассом?

— А потому что в реку!

— Спрыгнул?

— Скинули!

— Кто скинул?

— А кто там у тебя в бане прятался? — спросил Тимофей.

— В бане?.. А пойдем глянем!

Баня, как положено, находилась у самой реки, но в пределах огороженного участка, в самом конце огорода. От калитки к бревенчатому пятистенку вела гравийно-песчаная тропинка, в начале пути идти пришлось чуть ли не по колено в воде, потом начался резкий подъем. К бане Тимофей подходил посуху. Дверь не закрыта, в предбаннике ничего необычного, если не считать следов от мокрых ног. Кто-то совсем недавно ходил по полу в промокшей обуви. Также было мокро и от воды, которая стекала с одежды неизвестного.

— Кто у нас в бане сегодня был? — спросил Тимофей, рассматривая следы.

— Кто-то был, — кивнул Паша.

— Совсем недавно, час назад, может, чуть позже, — предположил Тимофей.

Больше часа — это он, похоже, загнул. Минут сорок, не больше. Впрочем, сыро сейчас, холодно, следы от мокрых ног сохнут долго. И с одежды щедро капало, натекло немало, сохнуть и сохнуть.

— Да все за столом были, никто никуда не выходил, — в раздумье проговорил Паша.

— Не все за столом были, Лера в своей комнате находилась, — сказал Женя. — Могла спуститься, выйти из дома.

— И в баню? — усмехнулся Тимофей, осматривая следы. — У нее максимум тридцать восьмой, а тут лапоть сорок третьего — сорок четвертого размера.

— И что этот лапоть здесь делал? — спросил Паша.

— От дождя прятался. Ты же баню на ключ не запираешь? — осматривая предбанник, спросил Тимофей.

Баня немаленькая, из толстых бревен, на ленточном фундаменте, но простая. Предбанник и парилка просторные, но больше никаких других помещений. Даже кладовка, и та в предбаннике — дрова в ней, веники на проволоке развешаны. Здесь же и раздевалка, и трапезная — стол стоит, самовар на нем, миска с крошками на дне, кружка, ложки, сахарница.

Тимофей потрогал самовар — холодный, но это неудивительно. Его ведь растапливать надо, дым будет, из дома могут увидеть. Он открыл крышку — пустой самовар, воды не попьешь. И кружка сухая как снаружи, так и изнутри. Но чутье подсказывало, что за столом кто-то сидел. И даже что-то ел. Крошки не только в миске, но и на столе.

— Что тут у вас в миске было? — обращаясь к Паше, спросил Тимофей.

— Сухари.

— Самовар, миска, кружка… — в раздумье перечислил Тимофей.

— Две кружки! — мотнул головой Паша.

— Одна.

— Две было.

Паша взял кружку, понюхал.

— Пивом пахнет… — сказал он. — Это я позавчера выпил, тоска накатила… Две кружки было.

— Вторая чистая?

— Ну как чистая…

— Пиво из нее пили?

— Да нет.

— А вода есть?

— В баке есть вода… Если не слили.

Вода в баню поступала из крана — сначала вверх в бак на крыше, а затем уже самотеком вниз. Паша потянулся к крану над душевой лейкой, но Тимофей его остановил.

— Погоди!

Он осмотрел поддон под душем, мокро в нем, значит, кто-то совсем недавно открывал воду. Что-то попало в кружку, что-то пролилось. А может, и с одежды накапало.

— Похоже, здесь кто-то недавно хозяйничал, — сказал Тимофей.

— Выходит, так, — согласился Паша.

Тимофей подошел к столу, у окна лавка, напротив стул. Если сидеть на стуле и через стол смотреть в окно, можно увидеть человека, направляющегося из дома в баню. А человек, притаившийся в бане, никак не мог исключать вариант, что его застукают. Тем более что он сидел на скамейке, на это указывала вода на ней. В мокрой одежде он сидел, капало с нее и под лавку, вон целая лужа на полу. Но, видно, возможного убийцу это не смущало. Ни вода его не пугала, ни трое мужчин в доме. Может быть, у него имелся какой-то особый против них аргумент. Возможно, пистолет.

— Топор на месте? — спросил Тимофей, глядя на сложенные в поленницу дрова.

— Да был где-то… Нет топора!..

— Кружка пропала, топор… Ну топор понятно, а кружка?.. Топором убил, а из кружки пил. Слюна могла остаться, а это улика.

— А камень? — спросил Женя. — Камень отсюда, из бани?

— Ну, может, и камнем убил… Хотя зачем, если топор имелся?.. Камень мог сам по себе во дворе оказаться.

— Сам по себе не мог, — усмехнулся Паша. — Но я недавно камни перемывал, один мог потерять… Или два… Или три…

— Значит, я все-таки вчера видел кого-то. По двору кто-то ходил, — размышляя вслух, проговорил Тимофей. — Родика искал. И в конце концов нашел.

— И убил.

— Убил, а труп потащил к реке. Но кто-то вспугнул убийцу, и он бросил труп. А потом за ним вернулся.

— Среди бела дня, — кисло усмехнулся Паша.

— Из бани вернулся, — предположил Женя.

— Вот и я думаю, сидел, ждал, нас не боялся… Весь мокрый… Или из одежды что-то пропало? — Тимофей глянул на вешалку.

Старая камуфляжная армейская куртка, затертая, с латками, но относительно чистая, теплая, а главное, сухая. Халат женский, мужская футболка, шарф, кепка…

— Да нет, вроде все на месте, — задумчиво проговорил Паша.

— А обувь?

Под лавкой Тимофей заметил две пары резиновых шлепок, стоптанные ботинки и, главное, резиновые сапоги, не очень высокие, под камуфляж, но непромокаемые. Как раз то, что ему не хватало.

— Да вроде все на месте, — пожал плечами Паша.

— А ведь я спрашивал про сапоги, — усмехнулся Тимофей.

— И я, — не без обиды напомнил Женя.

— Да как-то упустил, — покосившись на него, сказал Паша.

— Может, и сейчас что-то упускаешь? — Тимофей кивком указал ему на вешалку. — Может, что-то все-таки пропало?

— Сапог одна пара была, — качнул головой Паша.

— Ну да, сапоги забрали бы в первую очередь, — сказал Женя.

— Но не забрали…

Нога у Паши здоровая, сорок четвертого размера, сапоги практически на любого налезут. Но преступник не воспользовался возможностью сменить обувь и одежду. А ведь он должен был намокнуть под дождем. Или он совершенно равнодушен к комфорту и закален, как пещерный человек, или его защищал какой-нибудь непромокаемый костюм.

— Труп, считай, из-под носа у нас увели.

— И сбросили в реку, — сказал Тимофей. — А затем преступник вернулся в баню.

— Зачем?

— За топором или за кружкой. Или за тем и другим.

— Ерунда какая-то! — мотнул головой Паша. — Сидел, ждал, пошел, сбросил, вернулся… Дичь! Не было ничего такого!

— А что было?

— Родик в бане был. Ожил, пошел в баню, попил водички…

— А топор?

— Взял, чтобы нас убить! — Паша сделал страшные глаза.

— И куда же он делся?

— Топор?

— Родик?

— В реку спрыгнул, — осклабился Паша. — Может, у него память отшибло. Забыл, что он… не водоплавающий.

— А если он уже в доме? — спросил вдруг Женя.

И Тимофею стало не по себе. Вдруг Родик на самом деле ожил, вернее, пришел в себя и решил отомстить за подлый удар. Может, он знал, кто его нанес, а может, собирался наказать всех, кто находился в доме. Или даже уже отомстил!