Не пожелай ни дождика, ни снега

Владимир Иванович Мачулин, 2023

Главный герой, Лешка, вырос в рабочем поселке в Чечне. Любовь к небу определила выбор профессии – он стал военным летчиком. Военная служба полна приключений, романтики и драматизма. Лешка встречает и теряет свою любовь. После увольнения на гражданку он попадает в мир чиновничьего криминала. Алексей борется с коррупцией и борьба его заканчивается трагически.

Предисловие. Сказка о русском мужике Федоре или Кому на Руси жить хорошо

Как Федор решил репу выращивать

В жизни каждого человека наступает момент истины: кто ты в этой жизни и как жить дальше? Посетил этот вопрос и Федора, уроженца умирающей русской деревни Ивановка. И случилось это в тот момент, когда Федор подметал дорожки в парке у здания Законодательного собрания. В это же самое время на площади с балкона своего дворца генерал-губернатор обращался к жителям подчиненной ему губернии. Очень правильно говорил: нельзя, говорил жить такой жизнью собачьей. Пора прекращать самогон жрать да баклуши бить. Царь, говорит, новый указ принял, где каждому жителю царства такая свобода дадена, что своим трудом каждый враз разбогатеет и станет жить безбедно. И стало как-то тошно Федору за себя и вспомнил он деревню свою разоренную не врагами-супостатами, а прежним помещиком. И вспомнил он луга заливные да поля хлеборобные, сады яблоневые да пруды рыбные. И понял он в одночасье, можно жить хорошо, только работать надо. А коль уж царь свободу всем равную дал, то грех этим не воспользоваться. Бросил метлу и, собрав свои нехитрые пожитки в приюте для бездомных, решительным шагом направился в свою родную Ивановку.

Долгим был путь Федора домой. Шагал он мимо таких же деревень русских разоренных и вспоминал время, когда поля колосились тяжелыми колосьями, молока столько было, что поросят выкармливали им, за яблоками из дальних стран приезжали, а пироги из осетра на столе были не только по праздникам. И вспомнил Федор такой же указ прежнего царя о жизни свободной, с которого и разрушение началось. И как наехали люди темные (душой) и как разорять начали хозяйства крестьянские. Кого деньгами, кого угрозой, а кого и жизни лишили. Тащить стали все подряд. Скотину на мясо извели, поля опустошили, технику всю позабирали, сады изрубили. Поздно спохватились крестьяне, послали ходоков к прежнему генерал-губернатору с просьбой остановить супостатов иноземных. Прислали чиновников из губернии. Встретил их помещик и прямиком в баню решать дела государственные. Долго решали. Самогон бочками в баню катали, двух поросят забили, а деревенских баб аж на три раза меняли.

Долго ли коротко продолжались дела государственные, но к концу седьмого дня велел чиновник собрать всех крестьян у дома помещика. Вышел на балкон, покачиваясь то ли от самогона выпитого, то ли от усталости, придерживая полный карман набитый какими-то зелеными бумажками иноземными и молвил: «Просрали вы, быдлы крестьянские, свое хозяйство и жить вам в дерьме». Сел после этого в карету и был таков. Приуныли от этого крестьяне. Кто собрал чемодан и уехал в другие страны, кто в петлю, а большинство запили. И стало от этого запоя как-то веселей на душе и жить не так тошно. И стали все пропивать. Кто утварь домашнюю, кто скотину, кто землю. Работы не стало, сыновья страшным иностранным зельем колоть себя стали, дочери поехали в город проституцией заниматься. И понял тогда Федор, что бежать надо со своей Родины. Так он оказался в городе.

Устроился в ночлежку для бездомных и стал работать дворником на площади перед дворцом. И работал бы всю свою жизнь дворником, кабы не услышал призыв губернатора. День шел Федор, второй и все мимо деревень русских разоренных, и думал Федор: кто в этом виноват? Помещик ли, который после разорения удрал в страны иноземные, или чиновник, которого видел Федор в свите нынешнего генерал-губернатора. Не знал Федор ответа на этот вопрос, но твердо верил, что перед богом виновные понесут кару. И верил Федор в РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА, по доброте своей который в таком дерьме оказался. Вспомнил Федор из школьной программы: «Россия вспрянет ото сна…» Но как-то уж очень не хотелось Федору опять танков на площадях и революционных бредней. И шел Федор в родную Ивановку с твердой верой в новый указ царя, свои силы и русскую землю.

Деревня появилась неожиданно для Федора. После очередного поворота за лесом показались первые дворы. Под ложечкой засосало у Федора оттого, что скоро пойдет он по родным улицам, вздохнет воздуха с детства знакомого, увидит соседей и друзей.

Но чем ближе Федор подходил к деревне, тем более печальная картина представала перед ним. Бурьяном заросшие улицы, покосившиеся заборы да оторванные ставни, бездомные собаки, громким лаем предупреждающие о появлении чужака — все это привело Федора в печальное уныние. Но самое страшное — это безлюдные улицы. Там, где до позднего вечера не смолкали детские голоса, где звук разрывающихся гармоней перекрывал друг друга, где почти у каждого двора на скамейке сидели то старики, то старухи, сегодня рос высокий бурьян да красовались горы мусора. Первым Федор встретил дядьку Григория, возившего молоко на молзавод в город. Дядька Гришка никогда не пил. Даже свадебные застолья не могли сломить его твердую волю. Поговаривали, что в молодости он сильно набедокурил по пьяному делу, и после этого дал слово не пить. Похоже, что даже лихое нынешнее время не сломало его. Он стоял у калитки, слегка опершись на сучковатую палку, трезвый, гладко выбритый, исподлобья всматриваясь в Федора.

— Привет, дядь Гриш! — весело крикнул Федор.

— Здравствуй Федя, — степенно ответил дядька Гришка, как будто они с Федором расстались вчера. — Закурить есть?

Федор молча достал пачку сигарет с фильтром и протянул собеседнику. Закурили молча. Сделав две-три глубокие затяжки, дядька Гришка сказал хрипло:

— «Беломор лучше, хотя какой он сейчас «Беломор», трава одна. К нам надолго или как?

— Насовсем, — сказал Федор. Дядька Гришка как-то недоверчиво поднял глаза на Федора и с недоумением спросил: — Сбежал откель?

— Почему сбежал? — обиделся Федор. — Насовсем приехал. Жить.

— Какая здесь жизнь, сопьешься.

— А вот и нет, — загорелся Федор. — Царь новый указ издал, хочешь работать, бери землю и работай. Сколько заработаешь — все твое.

— Эка хватил! — усмехнулся дядька Гришка. — А мы тут, получается, все дураки. Богатеть не хотим.

— Так ведь новый указ, — начал было Федор.

— Не доходят указы до нас, — перебил его дядька Гришка. — У нас указы издают свои князья, местные. И как они велят, тому и быть. Иди ты, Федор, обратно в город, пропадешь ты здесь.

— Иди ты, дядь Гриш, со своими советами. Это моя Родина и мне здесь жить.

После этих слов он повернулся и пошел к дому, из которого ушел в поисках счастья пять лет назад.

Дома Федора никто не ждал. Родители умерли, когда начался весь этот раздирай, женой и детьми обзавестись тоже не успел. Поэтому дом встретил Федора забитыми окнами и дверью. Отодрав доски, он переступил порог покинутого дома. Все было на своих местах и Федору не стоило труда привести дом в порядок. К вечеру дом обрел жилое состояние, затрещал огонь в печи, тусклый свет керосинки осветил большую комнату. Наскоро поужинав, Федор лег спать. Разные мысли роем кружились в голове, но была твердая уверенность в своих силах. Так он уснул, и впереди его ждала……?

Как Федор землю в аренду брал

Проснувшись рано утром, Федор направился в район просить землю. Еще до начала работы районной управы Федор занял очередь в первый кабинет в длинном коридоре со множеством дверей. К началу рабочего дня потянулись чиновники. Подъезжали на дорогих каретах, одеты в дорогие сюртуки.

— Хорошо живут, государевы люди, видно, жалованье доброе получают, — обратился Федор к соседу по очереди.

— Глупый ты человек, — ответил тот. — Какой чиновник живет на государеву зарплату?

— Так отколь дорогие кареты да сюртуки?

— Походишь по кабинетам, узнаешь, — ответил сосед.

С началом рабочего дня чиновники все разом вышли из своих кабинетов и направились в кабинет главного начальника.

— Постой, мил человек, — обратился Федор к одному из них, — а как же мы, наши дела?

— Ваши дела подождут, самые главные — это наши дела, а твое главное дело — это ждать.

Недолго продолжалось совещание и уже ближе к обеду все чиновники расселись по своим кабинетам, и начался прием. Федор робко открыл дверь и вошел в кабинет чиновника.

— Мил человек, слыхал я в городе от генерал-губернатора, что всякий крестьянин может землю взять в аренду для занятий сельским трудом. Хочу и я, житель села Ивановка, выращивать репу — продукт весьма полезный и почитаемый русским человеком.

Чиновник взглянул поверх очков на Федора, молча достал бланк заявления и протянул Федору.

— На, холоп, заполни, подпиши во втором кабинете и будет тебе земля.

Обрадовался Федор, заполнил бланк и отправился во второй кабинет. Но попасть в него он сегодня не смог. Вначале был обед, затем опять совещание, а затем какие-то учебные сборы. На следующий день все повторилось сначала, но во второй кабинет он все-таки попал. Там его встретил другой важный чиновник, долго рассматривал его заявление, затем важно сказал:

— Подпиши в третьем кабинете, затем подпишу я.

В общем, пошел Федор по кабинетам. К концу второй недели попал Федор в самый последний кабинет, из которого его направили в первый. Вышел Федор из длинного коридора на улицу, сел на ступеньки и задумался, как ему преодолеть эту круговерть.

Намаялся он так от ходьбы по кабинетам, что труд в городе показался ему легкой прогулкой. Пригорюнился Федор, достал сигаретку, задымил.

— Не угостишь ли сигареткой, мил человек? — услышал Федор. Подняв голову, он увидел такого же, как и он, крестьянина, пришедшего в управу за какой-то бумажкой.

— Что ж, кури, — Федор протянул незнакомцу пачку сигарет.

— По какой надобности? — спросил незнакомец у Федора, кивком головы показывая на управу. И Федор поведал незнакомцу, что решил землю в аренду взять, и что попал в замкнутый круг ходьбы по кабинетам. Незнакомец ухмыльнулся и заговорщически спросил:

— А копеечку ты чиновнику предлагал? Без копеечки чиновник со стула не встанет и пальцем не пошевелит.

Обрадовался Федор такому совету и пошел очередь снова занимать. Совет незнакомца оказался таким полезным, что ровно через две недели, истратив большую часть своих, заработанных в городе денег, Федор вышел с долгожданной бумагой, разрешающей ему аренду земли. Малое осталось Федору — подписать согласования у санитаров, ветеринаров, пожарников, экологов, архитекторов, юристов, полицейских, общества защиты прав потребителей, дорожников, налоговых инспекторов, судебных приставов, торговых инспекторов, антимонопольного управления и еще очень много-много разных непонятных Федору организаций. Оставив в каждой организации по копеечке, Федор, наконец, вернулся в Ивановку с долгожданной бумагой, разрешающей ему посеять репу. Самым простым оказалось починить сельский инструмент и посеять поля. Управившись в срок, с соблюдением всех крестьянских хитростей, Федор впервые за долгое время устроил себе выходной день. Накрыв себе стол в саду, Федор с большим наслаждением потягивал ароматный чай.

— Приятного вам аппетита — услышал Федр за калиткой. Обернувшись, он увидел человека в форме.

— Пожарный инспектор, — представился тот, с проверкой к вам. Пойдемте смотреть ваши владения на предмет пожарной безопасности.

Выйдя в поле, пожарный начал перечислять нарушения, о которых Федор никогда не слышал.

— В общем, либо устраняй все эти недостатки либо плати спонсорскую помощь — пять процентов от собранного урожая.

Что устранять, Федор так и не понял и решил, что пять процентов — небольшая часть. Согласился, что после сбора урожая рассчитается. Однако на этом проверки не кончились. Дальше последовали санитары, ветеринары, налоговики и так далее и тому подобное. Закончились проверки как раз к сбору урожая. Собрать урожай оказалось тоже делом несложным. И раздав положенные проценты проверяющим органам, Федор с удовольствием пересчитал оставшуюся часть урожая. Оставшейся репы хватало на покупку лошади, нового инструмента, и на жизнь до нового урожая. Обрадованный Федор аккуратно собрал репу в мешки и стал решать, где репу лучше продать. Пока Федор думал, появились у Федорова дома иноземцы-перекупщики и давай уговаривать Федора продать им репу по копеечке за мешок.

— Да ведь это грабеж! — возмутился Федор. — Слыхивал я, что в городе ее продать можно по десять копеек, а если отвезти в дальние северные города, то и по рублю. Не продал иноземцам-перекупщикам Федор своей репы, а стал сам собираться в путь.

Как Федор репу продавал

Выехал Федор с первыми петухами. Уселся поудобней поверх нагруженной репы и с мечтами о хорошей жизни начал свой долгий путь. Уже к открытию рынка Федор, в нарядном сюртуке, гладко выбритый, стоял на городском рынке среди торговцев. Рядом с Федором тоже торговал репой мужик с разбойничьей внешностью.

— Почем репу-то будешь продавать, мил человек?

— По копейке, — буркнул в ответ незнакомец.

— Как по копейке»? — опешил Федор. — Ведь только чтобы все расходы да поборы оправдать, ее надо по пять копеек торговать. А ведь еще и прибыль надобно поиметь.

— Моя репа, как хочу, так и торгую, — ответил сосед. Скоро появились первые покупатели. И все прямиком к Федорову соседу. Ведь у Федора репа по десять копеек, а рядом по копейке. Час стоит Федор, два, никто не идет к Федору за дорогой репой. Пошел Федор квасу выпить. Мужики рядом оказались. Разговорились.

— Ничего не могу понять, как человек репой по копейке торгует?

— Эх, глупый ты человек, — ответил один из собеседников. — Не платит твой сосед ни аренды за землю, ни поборов, ни налогов. Защитник у него хороший, сам жандарм-полицейский. Продаст он свою репу, поделится с жандармом-полицейским долей, и поэтому прибыль у него от такой торговли. А от всех лишних расходов его покровитель защитит, «крыша» это сейчас называется.

Грустно стало Федору от такого положения дел, и решил он свою репу в дальних северных городах продать. Погрузил он обратно ее на телегу и отправился прочь из города. К обеду появился первый пост полицейский на дороге.

— Стой Федор, что везешь, куда путь держишь?

— Еду, однако, репу свою в далекий город северный продавать.

— Так, Федор, а почему у тебя нарушений столько на телеге?

Какие нарушения, Федор уточнять не стал, и молча сгрузив мешок с репой, поехал дальше. Не успел Федор и версты проехать, как новый пост — ветеринарный. Опять мешок репы решил все проблемы. А за ним был еще пост санитарный, затем налоговый и еще много-много непонятных Федору проверяющих постов, которые оберегали Русь-матушку от таких диверсантов с репой. Только не мог понять одного, Федор, зачем такие кордоны выставлены, если за мешок с репой можно черта лысого провезти. Долгий путь был у Федора и на каждом посту отдавал Федор по мешку репы. Так и добрался Федор до города далекого северного.

Подъехал Федор к рынку, где и был остановлен теми же иноземцами-перекупщиками, что были у него в деревне.

— Стой Федор, мы этот рынок контролируем. Отдавай нам репу оптом по копейке за мешок, а иначе ни репы, ни лошади тебе не видать.

Испугался Федор и припустил подальше от того рынка, который иноземцы контролируют. Поехал Федор в другой город северный и там иноземцы на рынке. Решил Федор в столицу репу везти, уж там-то, думал он, точно власть русская должна быть. Но и в столице Федора тоже встретили иноземцы на рынке. Повернул Федор свою телегу и уже к первым морозам приехал домой. За долгую дорогу осталось у него всего два мешка репы.

Эпилог

Наварил себе Федор самогона из оставшейся репы и запил. Долго пил Федор и все царя ругал за его указы бестолковые. Так и умер он, то ли от самогона выпитого, то ли от жизни такой собачьей.

Последнее, что видел Федор, как строили забор высокий вдоль всей улицы. Да так, чтобы за ним разваленного дома Федора видно не было. И красили его розовой краской. Царь, говорили рабочие, скоро приедет. С проверкой. Будет по губернии разъезжать. Эх, хорошо царю, все у него в розовом цвете, подумал напоследок Федор.

6–9 мая 2005 годаГеленджик