Дорога в Нерюнгри

Владимир Евгеньевич Псарев, 2020

Дорога из Якутска в Нерюнгри не так уж и длинна. Но не всем ее суждено преодолеть.

Обшарпанные, когда-то разноцветные советские"панельки", построенные на сваях. Вечная мерзлота. Зимой здесь редко видят солнце, а запойные, коих тут немало, не видят его вообще — слишком рано темнеет. Славный град Якутск, отрезанный от всего мира — ни железной дороги, ни мостов, а в Россию только по зимнику. Но ведь Якутск — это Россия? Здесь о последней многие только и слышали от вахтовиков. Здания федеральных органов и театр смотрятся на этом фоне неприлично богато.

Донбасс еще продолжал звонить в набат, призывая из Ростова и Тамбова всех неравнодушных, а Тамбов отвечал.

— Горе там, — вздыхал дедушка, памятуя советское прошлое и дружбу народов.

— Горе тут, — замечал ему молодой студент Северо-Восточного, давно мечтавший уехать отсюда хотя бы в Иркутск.

Оля — девушка со светлыми волосами и голубыми глазами, но немного хищным прищуром, доставшимся ей от бабушки-якутянки — вышла покурить у подъезда. Косилась на дедушку и молила всех святых, чтобы с ней не заговорили. Недавно добровольцем с Украины вернулся ее старший брат — худой и немного сумасшедший. Приехал и сразу страшно запил вместе с отцом, двадцать лет отходившим от другой войны — Чеченской.

Как бы того ни хотелось, но пришлось возвращаться. Нужно было готовить ужин для собутыльников отца.

— Почему дома жрать нечего, а? — стучал обросший мужчина по столу.

— Сейчас все будет, папочка.

— Гости придут, а тут и поставить нечего.

Брат уже"накатил"сто грамм, и сидел довольный, покачивал головой. Здоровье ему еще позволяло пить прямо с утра и вообще до вечера. А вот у мамы сопротивляться всему этому его уже не было. И все, что делала по дому Оля, она делала ради нее.

Мать давно и тяжело болела — сначала сосуды, а потом нашли какую-то опухоль в голове. Лицо за год почернело, а помочь в республиканской больнице ничем не могли. Отправили домой прожить свободно. Страшные головные боли мучили ее последние месяцы. Они уже не прекращались, а теперь перестали действовать любые анальгетики. Мужчинам до нее особого дела не было — ее проблемы лишь клали вишенку на торт человеческого безумия и беспросветности будущего, а по отдельности уже не вызывали сантиментов. Единственное, что отец перестал ее бить, за что та каждый день его благодарила, выходя на кухню попить воды. Шаркала ногами по полу нищенской трешки, когда-то казавшейся большим богатством.

Оля спала с мамой в одной комнате — на соседних кроватях. Маму расстраивало, что она курит, а Оля оправдывалась — хоть какая-то радость.

— Вон у тех за столом тоже радость.

— Ну, мама!

Оля лукавила. Не единственная. Иногда она сбегала к своему Леше, когда тот приезжал с вахты. Сейчас нет возможности — еще минимум месяц. Леша на пару лет старше и работает в Нерюнгри — городе на юге республики, почти на границе с Амурской областью. Платят хорошо, получается что-то копить.

— Еще пару лет, и мы обязательно уедем. Вот увидишь, Оль, — улыбался молодой человек, придерживая ее за плечо.

Оля кивала, но не улыбалась. Сама девушка к двадцати годам тоже много где успела поработать, но нигде не задержалась — платят мало, нервов не хватает. Все, что заводилось в кармане, уходило тут же на жизнь — мама давно не работала, а пособие не платили.

На плите варились макароны и шкварчали магазинные котлеты. Оля такое сама уже не готовила, на закуску сойдут любые полуфабрикаты, а ей как-то не до изысков. Мама вкуса почти не чувствовала, да и кушала немного.

Солнце окончательно село за горизонт, пришел первый гость — бывший сослуживец отца. Старая заношеная одежда. Господь бы с ней с заношенностью — здесь лучшая вещь та, которая не грязная. Разделся, уселся за стол, не помыв руки — подумаешь тоже, какая формальность.

Оля ему первому подала блюдо. Гость покряхтел, поморщился, скосился на бутылку.

— Сейчас, сейчас, Андрюха, — подбадривал его отец. — Ты покушай чуть.

Гость вздыхал — ему хотелось, чтобы налили хоть чего-то."Ну хоть понюхать дайте!", — думалось. Алкоголь — лишь способ ускорить время. Облегчить страдания? Нет. Найти ответы? Нет. Ускорить время, и укоротить его. Путь для тех, кто не нашел себя, но не может своими руками свой путь завершить.

Оля с каменным лицом расставляла посуду.

— Чего невеселая? — толкнул ее брат.

— А чего гоготать? — шипела.

— Посмотрите на нее! Брысь!

У Оли не было вообще никаких мыслей. Главное стиснуть зубы и потерпеть, как на ненавистной работе, пока не пришла последняя зарплата. Ах, зарплата? Ей последняя так и не"постучалась".

— Эй, ты, на том конце? Ставь еще одну бутылку сюда, — позвал отец.

Оля покорно вынула из морозилки, и даже не хлопнула дверцей.

Конец ознакомительного фрагмента.