Злоба

Владимир Дэс

«Страха не было, боли тоже. Была только злоба. Он понимал, что уходят последние секунды Его жизни…»

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Страха не было, боли тоже.

Была только злоба.

Он понимал, что уходят последние секунды Его жизни.

Нож в шее буквально пригвоздил Его к земле.

Кровь, стекающая струйками по дрожащей сухой коже за ухом, казалось, кипела.

Глаза открылись сами собой, медленно-медленно.

Перед не погасшими еще зрачками высоченным толстым бревном качалась сочная зеленая травинка.

По ней деловито ползла вверх божья коровка.

Обнаружив эту маленькую жизнь, Его затухающее сознание встрепенулось.

Правая рука, перебитая в локте автоматной пулей, дернулась к этой букашке и… осталась на месте.

Божья коровка, ничего не подозревая, продолжала топтаться по травинке, бестолково перебирая лапками.

Это ничтожное существо было совсем рядом.

Если Он соберется с силами и дунет посильнее, эту тварь, пожалуй, снесет с травинки.

Он осторожно вобрал в себя воздух.

И очень сильно — так Ему показалось — дунул.

Ему вообразилось, что воздух вихрем вырвался из легких, обволок божью коровку и, оборвав ей крылья и лапки, зашвырнул маленький трупик в грязную дождевую лужу.

Когда к Нему осторожно подошли люди, Его уже остекленевшие глаза с безумным торжеством смотрели в ту точку на стебельке, где, как и минуту назад, деловито перебирая лапками, ползала вверх-вниз красная букашка с черными пятнышками на крохотных крылышках.

Рот Его был судорожно распахнут, словно он все еще выдувал из себя трупный дух, уничтожающий все живое.

Распухший бордовый язык вывалился набок, и по нему из Его нутра медленно стекало на землю густое, неряшливое кровавое месиво.

Это был Его последний выдох.

Наконец люди в сапогах осторожно окружили Его.

Потом кто-то слегка пнул тело.

Потом пнули сильнее.

Убедившись, наконец, что Он мертв, все оставили Его и ушли.

Ушли к тем, кого Он расстрелял несколькими часами раньше.

Их осторожно подбирали в разных местах и бережно укладывали рядком на траву в тени высокого забора.

Их было пятеро.

Было — и не стало.

Он давно знал, что все Его презирают.

Сокурсники в военном училище в глаза смеялись над Ним.

Смеялись над связью с женщиной старше Его на двенадцать с лишним лет.

Она была некрасивая и с огромным, в пол-лица, родимым пятном.

Он тщательно скрывал эту связь ото всех. Но однажды, выпив лишнего в увольнении, зашел к ней с сокурсниками, показавшимися своими в доску.

Как же над Ним потом издевались!

Не физически, конечно. Но от слов было еще больнее, чем от побоев.

Он перестал к ней ходить.

Тогда она сама пришла к Нему.

Все училище пялилось из окон.

Его затрясло от злобы и унижения.

Вместо «здравствуй», Он наотмашь ударил ее по лицу, а когда она упала на ступеньки, стал пинать, пинать…

Его еле оттащили.

Тут недавние мучители вдруг стали Его лучшими друзьями.

Благодаря их дружному заступничеству, истеричная выходка легко сошла Ему с рук.

Но та, которую Он унизил еще больше, чем унижали Его за связь с нею, все же была женщиной.

Существом другого пола.

Конец ознакомительного фрагмента.