Записки деда

Владимир Гаранин

Удивительное описание целой эпохи становления нашего океанского флота! Создания ракетно-ядерного щита страны. Автор прошёл огромный путь флотского офицера, штурмана. Стоял у истоков создания отечественной спутниковой навигационной системы. В книге описан период службы с 1959 по 1967 годы на 4-й Тихоокеанской океанографической экспедиции (Плавучий измерительный комплекс Министерства обороны СССР) – флагманский штурман соединения. От первых пусков наших баллистических ракет, полёт Ю. А. Гагарина.

1-й поход на боевые работы

3 октября — 3 ноября 1959 г.

И вот настало время заняться тем, для чего нас строили, комплектовали, кормили, поили, перебазировали, учили и тренировали.

3 октября в 8 утра снялись с якорей, вышли из бухты Крашенинникова, из Авачинской губы и пошли на юг. На траверзе мыса Поворотный в точке с координатами Ш=52 градуса 5 минут Северная, Д=158 градусов 45 минут Восточная «Сибирь», «Сучан» и «Сахалин» повернули влево и пошли на юго-восток, в просторы Тихого океана. «Чукотка» пошла отдельно в свою точку.

Исчезли за кормой сопки Камчатки, пропали чайки.

Утром 4 октября обнаружили низколетящий самолёт, он заходил с кормы идущего концевым «Сахалина». Самолёт вышел на курс соединения и пролетел в обгон кораблей вдоль их левого борта на высоте 10 — 12 метров. Это «Нептун» — базовый патрульный самолёт ВМС США. Затем самолёт пролетел справа от строя кораблей в 20 — 30 метрах от них на той же высоте. Полетав таким образом 20 минут, самолёт удалился.

Погода не балует. Северо-западный ветер 6 — 8 баллов. Длинная океанская волна, сбивающая с курса, очень длиннопериодная килевая качка, вызванная обгоняющей волной. Но не это для штурмана плохо. Плохо то, что нет ни неба, ни горизонта.

Звёзд не было в вечерние сумерки 3 октября, полностью не было в видимости небесных тел 4 октября, и только в 1 час 30 минут 5 октября появились звёзды. Пришлось использовать авиационный интегрирующий секстан ИАС-1. Руку на нём я набил ещё на Севере.

8 октября в 16 часов после облёта кораблей патрульным «Нептуном» Максюта изменил курс соединения на 50 градусов влево. Сместившись на 100 миль от своего прежнего курса, мы вновь легли курсом в назначенный район.

Утром 9 октября облёта не было. Но к обеду «Нептун» нас всё же нашёл. Не будет практически ни одного дня, проведенного в океане, без облёта «Нептуном», а позже «Орионом». В любой точке океана, в любую погоду, над гребнями волн, с открытой дверью фюзеляжа и съёмочной аппаратурой в проёме этой двери.

Поэтому больше мы никогда после облёта курс не изменяли, если в этом не было необходимости.

12 октября мы пришли в район, расположенный примерно в 180 милях севернее назначенного, и начали тренировки всех расчётов совместно с полигоном Тюратам. Это позже его назвали Байконуром, уже когда мы всей семьёй покинули те края.

10 суток мы тренировались, эфир был заполнен нашими переговорами с Центром Управления (ЦУП) и полигоном. Они, конечно, велись по закрытой связи (ЗАС), но их интенсивность была большой и должна была насторожить американцев. Однако район пусков ТАСС ещё не объявлялся, и американских кораблей около нас не было, только облёты самолётами дважды за сутки.

В 20 часов 34 минуты Московского времени 22 октября 1959 года мы (ЦУП, полигон, НИПы и мы) выполнили первую боевую работу.

У нас в это время были утренние сумерки 23 октября, 5 часов 34 минуты утра.

Как во всех предыдущих тренировках объявляются готовности и выполняются все необходимые действия. В обязанности штурманов входит к назначенному сроку вывести корабль в точку измерений, в назначенные моменты измерить визуально и техническими средствами пеленга и расстояния до других кораблей, на момент приводнения головной части МБР замерить всеми средствами пеленг и дальность до точки падения, и с возможной точностью определить место корабля.

«Сучан» в момент падения находился в точке Ш=38 градусов 12.5 минуты Северная, Д=178 градусов 45.6 минуты Восточная.

«Сибирь» в это время была к северо-северо-западу от нас, параллельно траектории на конечном участке.

«Сахалин» дополнял треугольник боевого порядка.

Он и «Сибирь» составляют малый катет этого треугольника. Конечный участок трассы ракеты делит этот катет пополам. Точка прицеливания находится на гипотенузе, образованной «Сучаном» и «Сахалином», и делит эту гипотенузу пополам.

За 90 секунд до планового времени падения на Севере, чуть правее «Сибири», угол места около 20 градусов, засветилась конечная ступень ракеты. Яркость свечения очень большая. Через 15 секунд выше и правее засветилась головная часть, менее интенсивно, чем последняя ступень ракеты. Примерно за 25 секунд до падения свечение головной части прекратилось, её скорость упала до дозвуковой, о чём свидетельствовал громовой раскат.

Время и место падения соответствуют прогнозу.

Достаточно хорошо отработанные наблюдатели астрономического расчёта произвели измерения высот звёзд на момент падения.

Все данные переданы на борт флагманского корабля.

Продолжаем находиться в районе. Продолжаем тренировки. Командир говорит, что в ЦУПе анализируют результаты пуска, и возможен повтор.

Повтора не было. Утром 27 октября корабли пошли домой.

До Камчатки 1250 миль. На этом пуске ракета пролетела последний НИП на Камчатке и упала в Тихий океан ещё на 2000 км дальше.

В хорошую погоду нам до дома 5 суток хода. Но всё тот же северо-западный ветер дует теперь не в корму, а в нос. По мере приближения к дому ветер крепчает, а ход кораблей падает. Начали движение при ветре силой 6 баллов, океанском волнении 4 балла. Ход 9 узлов. По мере усиления ветра на каждый балл скорость падает на узел и более.

1 ноября. До дома 300 миль. Жестокий шторм перешёл в ураган. Скорость ветра более 30 метров в секунду. Ветер встречный. Временами анемометр показывает среднюю скорость ветра 35 — 39 м/сек. Автоматизированная метеорологическая система СДС-1 показывает правильно силу ветра, если он дует в борт. Так случается, когда корабль лежит в дрейфе. С носа и кормы антенна СДС-1 закрывается мачтой и трубой. А ветер в нос. Замеряют силу ветра рулевые ручным анемометром Фуса, который нужно, поднявшись на специальную площадку на крыле мостика, держать в высоко поднятой руке 100 секунд. В другой руке рулевой держит секундомер. Опасное это занятие. Вот на станции метро «Нарвская» в Ленинграде есть фигура матроса-рулевого с анемометром в руке. Там это смотрится красиво и, вроде бы, безопасно.

До утра 1 ноября корабли ещё шли строем кильватера, имея ход 2 — 3 узла. Утром, когда ветер достиг ураганной силы, а потом повернул влево на вест норд-вест, идти курсом в базу стало невозможно, могло опрокинуть. По команде Графита (позывной Максюты) строй распался.

Корабли повернули носом на волну и слегка сбавили обороты, чтобы удерживаться на курсе и не уходить далеко. Ночь с 1 на 2 ноября. Ветер бушует и усиливается. Дали полные обороты, иначе сбивает с курса.

День 2 ноября. «Сучан» сваливает с курса даже на полных оборотах. Развернуло лагом к волне, высота которой 20 и более метров. Крен достигает критического. Едва не унесло за борт помощника командира Глазунова. Оторвался стул, на котором он сидел. Вместе со стулом он ударился о дверь левого борта рулевой рубки. Задрайки открылись, и Глазунов вместе со стулом вылетел на крыло мостика. Здесь Глазунов уцепился за банкетку репитера гирокомпаса и спасся без существенных повреждений. Корабль успел набрать ход, и вновь удалось привести его носом на ветер и волну. Надо отдать должное механикам: кочегарам, машинистам, трюмным. Они понимают критичность ситуации. Если машина остановится — мы все погибнем. Другие корабли нам помощь оказать не смогут.

Шедший у нас по корме «Сахалин» в процессе борьбы с ураганом оказался слева от нас в 5 — 7 кабельтовых, «Сибирь» справа по носу в 1 миле. «Сибирь» мы визуально не видим, а «Сахалин» то скрывается за гребнем волны, то поднимается высоко вверх.

К вечеру 2 ноября тайфун ушёл на северо-восток, к Алеутским островам. Ветер постепенно слабеет. Графит приказал исполнить единицу, т.е. построиться в строй кильватера. Легли курсом на мыс Маячный. 3 ноября. Вошли в Авачинскую губу. Стали на якоря в северо-западной части бухты Крашенинникова. Закончился первый поход на боевые работы.

Стоим в Авачинской губе, проводим межпоходовый ремонт технических средств, готовимся ко второму походу.

16 декабря выходили в Кроноцкий залив на совместную работу с береговым полигоном. Отработали в утренние сумерки 17 декабря. Выдали на полигон результаты траекторных и телеметрических измерений. Вернулись на свои штатные места.

Зима здесь, на Камчатке, снежная. Куда ни кинь взгляд — всё, от дальних сопок до прибрежной обсушки покрыто снегом. А на бухте лёд.

В вечерние часы далеко на восточном берегу бухты виден Петропавловск. Сухопутной дороги туда нет, а морская замёрзла. Ходит раз в неделю буксир «Буран» из бухты Сельдевой, что на противоположном от города берегу бухты. В Сельдевой небольшой рыбацкий посёлок и судоремонтный завод Горняк. Туда нам тоже не добраться. На северном берегу бухты Крашенинникова в 4-х кабельтовых от нас строится причал. Говорят, что для нас. На западном берегу бухты Крашенинникова в миле от нас строится дом, доведенный до окон первого этажа. Тоже говорят, что для нас.

Я живу в каюте №2. Это палубой ниже штурманской рубки. Каюта одноместная. Единственный иллюминатор, расположенный посередине носовой надстройки, позволяет обозревать всё, что расположено впереди траверза, кроме носового сектора. Там башенки и головы стабилизированных постов измерительной техники. Справа от моей каюты — каюта №1 командира корабля. Она побольше, с ванной и туалетом. Её иллюминаторы выходят как в носовую часть справа от моего, так и на правый борт шлюпочной палубы. Слева от меня — каюта №4. Она, как и моя, но кроме носового иллюминатора есть ещё иллюминатор на левый борт шлюпочной палубы. В этой каюте живёт заместитель командира по специзмерениям инженер-майор Лимановский Анатолий Валерианович. В каюте №6, расположенной здесь же по левому борту за трапом в штурманскую рубку, живёт помощник командира Виктор Глазунов по прозвищу «Витя-военмор». Палубой ниже, на Главной палубе, в носовой надстройке живут старпом Андрей Иванович Матвеев, командир БЧ-4 Сергей Крейдун, командир БЧ-5 Поздняков, начальник интендантской службы майор Алпатов Василий Степанович, заместитель командира по политчасти капитан-лейтенант Сахно Иван Александрович и начальник гидрометеорологической службы инженер-майор Чередниченко Леонид Михайлович. Остальные офицеры и личный состав живут в каютах и кубриках, расположенных внутри корпуса корабля. Живём дружно.

Самый старший из нас по возрасту, Леонид Михайлович Чередниченко очень старателен, но рассеян. Весь переход Севморпутём он писал Инструкцию по обслуживанию электрической лебёдки ЛЭРОК-0.5, которой стравливают в глубину океана термобатиграфы, и письмо оставшейся в Кронштадте жене. С приходом в Провидения Леонид Михайлович запечатал Инструкцию в конверт и отправил почтой жене, а письмо с вечерним докладом представил старпому на утверждение.