Переправа

Владимир Вечер

Несудоходная летом, речка весной, как море, широка. В бинокль не разглядеть противоположный берег. Какое мне дело до этого южного города. Но что-то всегда тянуло меня, и вот мы в Одессе. Государь издал указ о присвоении командиру звания капитана. Но повышение через несколько званий противоречило Уставу. И тогда. То, что русские моряки поступили по канонам самурайской чести, было использовано в Японии как пример для подражания. Ночью наблюдаю на небе Млечный путь. Это похоже на мост – переправу.

© Владимир Вечер, 2023

ISBN 978-5-0055-9359-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПЕРЕПРАВА

Оглавление

На моторке

На пароме

Ледовая переправа

На Авроре

Одесса — Севастополь

Переплыл…

Паром — ледокол «Байкал»

Поход 2-й Тихоокеанской эскадры. Цусима

Тайная переправа

На моторке

Весна в тот год вышла ранняя. Уже в апреля реки вскрылись ото льда и разлились широко.

Наверное так разливаются по весне только наши сибирские реки, которые текут на Север. Низовья Оби и Иртыша ещё подо льдом, а впадающие в них Тобол, Вагай, Ишим уже проснулись и поднялись. Поджимаемые на Севере могучими льдами и неожиданно вернувшимися морозами, на Юге области реки стремительно разливаются, затопляя всё вокруг.

Несудоходная летом речка, которую на одном дыхании можно переплыть, весной как море широка. В бинокль не разглядеть противоположный берег.

Но это уже более взрослые наблюдения, хотя они из моей сельской юности. А вот в детстве:

Перед глазами до сих пор стоит такая картина. Я вспоминаю, как мы с бабушкой переправлялись через реку Иртыш на небольшой лодке. Дело было по видимому в конце мая или в начале июня, так как было ещё очень холодно. Промозглой сыростью веяло от реки.

Бабушка была одета в свою вечную шубку, крытую чёрным плюшем ворсом наружу. Как диктовала тогдашняя мода, так и носили. Хотя было бы намного теплей и красивей ворсом внутрь, а снаружи плотную крашеную ткань. Но тогда бы это уже было пальто, а пальто тогда носили только уж завзятые модницы. Ткани, особенно ярких цветов были дорогие. Такие пальто продавали только в столичных магазинах. В наших же краях они были непозволительной роскошью. Я был одет тоже в чёрную плюшевую шубку переходившую по наследству от старших братьев к младшим.

В деревянную. лодку-моторку кроме нас с бабушкой уселись ещё пять человек и лодочник. На протесты моей бабушки, что мол топить нас всех собрался, лодочник не отреагировал. Собрав деньги с пассажиров, дёрнул за верёвку, завёл свой лодочный мотор и мы поплыли на другой берег.

Деревянные борта лодки лишь на ширину ладони возвышались над водой. Как бы нарочно лодочник сделал крутой разворот накренив лодку в правую сторону. Не только моё детское сердце в этот момент ёкнуло и замерло, волнение охватило и взрослых пассажиров. Но преодолев страх люди в лодке засмеялись, загоготали, заголосили по татарски и перекидываясь фразами с паромщиком тоже татарином на родном языке смачно вставляли матерные слова на русском.

Моя бабушка одёрнула болтунов, сказав им чтобы уж и матерились по татарски. Ведь при ребёнке же ругаетесь. На что пассажиры ответили ей, что у них в татарском языке матерных слов нету. Так уж и нету, не поверила бабушка, но вступать в спор не стала.

А лодка неслась по ровной водной глади Иртыша с проплывающими мимо ещё не совсем растаявшими льдинами.

На пароме

«Переправа, переправа — берег левый, берег правый…»

Кто не бывал на переправах тот и жизни не видал. Правда это моё личное мнение, но я считаю, что имею на него полное право.

Родился я и жил у великой сибирской реки Иртыш. Мост через реку в нашем городе построят ещё не скоро. А жизнь идёт и для преодоления этого естественного природного препятствия работали летние и зимние переправы. По мере увеличения грузопотока увеличивались размеры речных паромов. В начале я наблюдал, как небольшой катер тащил на тросу баржу с одной, двумя или тремя грузовыми машинами. А пассажиры переправлялись отдельно на моторных лодках или на речном трамвайчике.

Самоходный паром СП

Позднее появились самоходные паромы:

— СП-15 самоходный паром с откидной аппарелью на носу для въезда и выезда автомобильного и гужевого транспорта.

— СП-20 более мощный и комфортный паром с аппарелями на носу и корме, для удобства въезда и выезда и соответственно ускорения работы переправы.

— РТ-815 теплоход толкач жёстко прикреплялся к несамоходной барже для работы на переправах и транспортировки грузов по реке.

В зависимости от оснащённости переправы автомобилистам приходилось приноравливаться.

Вот, когда купил я свою первую машину «Ладу» — красивую, белую:

Машину получал на товарной станции в Тюмени. Первый раз сам за рулём да ещё по областному центру (на права я сдал заранее).

Потихоньку пробрался из одного конца Тюмени в другой на Тобольский тракт. На дорогах и на полях лежит снег. Гололёд и метель начинается. Да ещё и переправа сегодня последний день. Еду, спешу но аккуратно. А в кюветах машины лежат — в основном легковые.

Видно есть у меня ангел-хранитель и на него я надеюсь.

Доехал до нашей тобольской переправы часов в девять вечера в полной темноте.

На переправе очередь длинная-предлинная и все как один ЗИЛы и УРАЛы.

Вклиниваюсь без очереди. Не зимовать же мне на левом берегу. Шофера ругаются. Втиснулся последним на паром СП-20 (смотри выше по тексту). Моя «Лада» высотой с колесо УРАЛа. Когда выезжал на свой берег, что-то проскрежетало под днищем. Но ничего не оборвал. И Слава Богу!

Паром СП-20 не в» час пик».

Много раз приходилось переправляться на несамоходной барже в связке с речным толкачём РТ-815. Здесь для легкового автомобиля свои тонкости. Стоишь в очередь на паром и ждёшь. И даже если подошла твоя очередь пропускаешь одну, две грузовые машины пока поверхность парома не сравняется с поверхностью причала. Да ещё въезжать на паром нужно под углом в сорок пять градусов, чтобы одно переднее колесо было уже на пароме, а другое ещё на причале. Итак — блин, блин, блин, блин передними и задними колёсами, как по клавишам музыкального инструмента.

Есть, конечно на пароме специально для малолитражек широкий железный лист. Но, кто же тебе его положит?!

Зато въехав на паром и обилетившись, сразу чувствуешь ласкающий летом или промозглый весной и осенью — чудный ВЕТЕР СТРАНСТВИЙ!!!

Ледовая переправа

Шофёр д. Стёпа Токарев не воевал. По молодости не взяли. В шестидесятые выполнял он регулярные поездки из Тобольска в Тюмень. с различными грузами.

Не мог тогда ни один шофёр спокойно проехать мимо попутной заправки: заливал полный бензобак и все канистры бензином впрок «на всякий пожарный случай». Путь до Тюмени 250 км., но с пробками после дождя и с объездами по полям и лесам занимал иногда двое и трое суток. Зимой было немного полегче.

Вот, где-то в марте переправлялся он на своей Колхиде (грузовой тягач автозавода КАЗ г. Кутаиси) через р. Иртыш с грузом металлолома. Рядом сидел экспедитор. Шофёры проезжая ледовую переправу всегда держат дверь открытой. Тяжело гружёный прицеп начал проседать под лёд первым. Затем дошло дело до кабины. Шофёр д. Стёпа, крикнув экспедитору прыгать, оттолкнулся и выпрыгнул из машины. Машина скрылась в полынье, экспедитора затянуло течением под лёд, а шофёр барахтался в ледяной воде силясь выкарабкаться. Раскинувшиеся полы полушубка не дали затянуть его под лёд течением реки. Дежурившие на берегу люди вытащили утопающего.

«Вот утонул-бы, как Ермак в Иртыше “ — всю жизнь вспоминал д. Стёпа.

На Авроре

В подгорной части Тобольска в «за абрамкой» покупал я молоко для дочурки. Район этот исстари так зовётся поскольку расположен за речкой Абрамкой. А давным давно во времена известного в нашем крае Семёна Ульяновича Ремизова — картографа, архитектора, строителя, называли эту часть города Бухарской слободой. Тогда там селились купцы «заморские» и местные народности: татары, ханты, манси. Да и много позже вплоть до наших дней в этом районе города преобладало татарское население.

Но, что удивительно, главная улица этой татарской слободы называлась ранее и теперь ул. Пушкина с краснокаменной старинной татарской мечетью в центре.

Покупал я молоко у русской семьи — муж с женой. Хозяевам помогал летом заготавливать сено для коровы.

Вот об этой заготовке сена я немного и расскажу.

Приехал я в воскресенье утром на своей ЛАДЕ ВАЗ-21013. Захожу в дом, здороваюсь. Хозяйка сказала где забрать 3-х литровку молока, а сама сидит не оторвётся от телевизора перед которым стоят 3-х литровые банки с молоком и водой. Стоят на зарядке Чумаком!

Вышел во двор — обсудили ситуацию с хозяином. Остались при общем мнении, что народ с ума сошёл с этими Чумаками да Кашпировскими.

_ Ну что, поедешь в следующие выходные на покос? — спросил меня Николай.

_ Можно поехать! Вспомнить молодость! Если только на работу не вызовут по случаю какой — нибудь «аварийки».

Договорились, что Николай мне позвонит накануне. Чтобы всё уточнить, спланировать и если с погодой повезёт.

_Да ещё, Володимир, купи ка поллитру водки к обеду — порекомендовал мне Николай.

_ Будет сделано! — отрапортовал я. А сам подумал: _ Это сколько же дней нам с ним вдвоём понадобиться на косовицу.

В войну у моей бабушки было 2 коровы и козы. Они и помогли выжить в тяжёлую годину.

Как она справлялась с домом и хозяйством пока дед был на войне?

Помню летнюю страду на покосах. Это уже когда мы переехали жить в Тобольск. На одну корову траву косили семь человек (6 взрослых и я ученик 7 класса). А потом гребли. А потом стоговали. А потом вывозили сено на грузовой машине по бездорожью. Помогали знакомые с которыми бабушка потом расплачивалась молоком.

_ Держали корову, а молока и сметаны до сыта не ели — говорила моя мама.

Держали коров родители моих одноклассников: Юры Попова, Коли Моргулиса, Саши Кошкарова. Городской быт мало отличался от сельского. У многих городских семей домашнее сельское хозяйство. Вокруг города были пастбища для скота. Только в нагорной части Тобольска каждый день собирались с индивидуальных хозяйств коровы в два стада по 50 — 70 голов. Теперь же городского стада не существовало, а коров держали считанные энтузиасты на городских окраинах.

На следующей неделе в субботу подъехал я в «за абрамку» к 8 часам на автобусе. Машину брать не стал, поскольку от распития бутылки водке с устатку я вряд ли откажусь.

_Купил? — спросил Николай. _Так точно — ответил я. Шутливый тон в общении у нас сложился как-то сам собой. Да с простыми людьми всегда легче общаться. Это я по своему опыту знал всегда. А с Николаем у нас всего-то 15 лет разницы.

Направились мы с ним на берег Иртыша, где у него была лодка.

_ Вот она моя «Аврора» — показал Николай. На берегу лежала деревянная шаланда. На такой я давным-дано ещё в детстве переправлялся с бабушкой через Иртыш (мой рассказ «На моторке»). По центру шаланды располагался приличного размера металлический ящик, благодаря которому лодка однозначно напоминала легендарный крейсер Аврору с его носовым орудием. Ящик прикрывал двухцилиндровый бензиновый двигатель (УД-2 применявшийся на мотопомпах) и был закрыт на солидный навесной замок. Двигатель через муфту сцепления сообщался с винтом перемещавшим лодку по нашей широкой и быстрой реке.

Покосы у жителей «за абрамки» располагались на левом берегу реки ещё со времён Ермака Тимофеевича. За рекой выделяли покосы русским и татарским семьям.

Вот и сейчас на соседнюю шаланду уселось 10 человек мужчин и женщин. Командовал этой «махаллёй» старенький худенький старичок и все его беспрекословно слушались. Николай поприветствовал старичка: _ Здорово, Камиль! На покосы свою бригаду везёшь?

_ Айда плыви давай, Колька! — фамильярно отозвался на приветствие Камиль.

Наши лодки отчалили одновременно. Мы с Николаем вдвоём налегке, а соседняя лодка по самые борта сидела в воде. Старенький низкооборотистый движок мерно постукивая понёс нас на противоположный берег значительно обгоняя переполненную татарскую шаланду.

Наш покос, как и все соседние находился в пойме реки. В весеннее половодьем заливные луга скрывались полностью под водой. Только в конце июня сначала освобождались от воды многочисленные полосы возвышенностей — косы, а затем уже озерки, болотца и старицы.

Николай велел косить осоку ближе к ещё мокрой болотине. На предложение начать с более высокого места сказал, что мол так надо.

Июльское солнце ещё не раскалило землю и воздух, когда Николай велел мне устраиваться на обед в тени невысокого но густого тальника.

Сам же достал из своей сумки бутылку водки и отправился к соседям — тем, что переправлялись с нами через реку.

Мало понимая, что происходит я завалился под куст и стал наблюдать за рекой, которую было видно как на ладони.

Иртыш знакомый с детства. Здесь я научился плавать. Наблюдая мой обычный для неумех стиль — «по дну руками», старший брат поднял и бросил меня подальше в реку. Погрузившись с головой и хлебнув воды я неожиданно поплыл: «по собачьи» и всего несколько метров но самостоятельно.

Любительское фото.

Вид с левого берега Иртыша на возвышающийся над рекой Тобольский Кремль — неповторимая картина в любое время года. Сколько раз возвращаясь домой «из дальних странствий» я наблюдал этот пейзаж по пути из аэропорта в город. Из аэропорта ходил речной трамвай, который проплывал мимо широкого устья Тобола. Я всегда восхищался картиной двухцветной водной глади, когда делавший крутой поворот Иртыш прижимал своими светлыми водами тёмные словно болотные воды впадавшего в него Тобола.

Я тогда считал это явление уникальным и только много позже узнал, что такая же картина наблюдается у впадения реки Иркут в Ангару у города Иркутска и у впадения Ангары в Енисей — у наших великих Сибирских рек.

Но тут мои воспоминания прервались стрекотанием конной сенокосилки. Оказывается Николай вернулся от соседей не один. На сенокосилке восседал малайка — мальчишка лет тринадцати, который лихо управляя лошадью косил траву на возвышенностях, где показал Николай.

Присев, Николай велел достать мою бутылку водки и мы распили её под закуску из огурцов, помидоров и варёных яиц, которые положила нам его хозяйка.

Пока мы неторопясь обедали, с соседнего участка доносились татарские песни и смех, а малайка скосил сенокосилкой всю траву, которой нам двоим пришлось бы косить два дня с лихом.

_Ну с косьбой нам повезло — подумал я. Но впереди предстояли ещё гребля и стогование. На следующей неделе по утру снова переправились через реку и начали грести уже на час или два позже.

Июльское солнце палило нещадно. Сухая трава — уже сено, шуршала подавая признаки полной готовности.

Оставив меня одного за работой, Николай снова отправился к соседям. Немного погодя подъехал наш малай на конных граблях. Николай указал ему в которую сторону сгребать сено: _Здесь будем ставить стог.

В этот день мы уже не выпивали, а кратко пообедав взялись стоговать.

У соседей тоже не слышно было песен и веселья. Требовалось сгрести сено и успеть поставить стога до дождей.

В общем, в полном разгаре страда деревенская!

Два стога у нас получились на славу. _Я всегда ставлю стога на высоком берегу и каждое утро проверяю в бинокль. _ На месте ли?!

Ну, теперь до ледостава, чтобы увезти сено домой — предположил я и вновь ошибся.

_ Ты, Володимир, отстал от жизни! Кто ж оставляет стога до ледостава. По льду и любой дурак то бишь вор увезёт чужое сено. Посмотришь утром в бинокль, а стогов нет. Исшы, свисшы!

Я может быть и отстал от жизни, но от жизни совсем другой. Соседи косили Николаю сенокосилкой и гребли конными граблями наверняка не за бутылку водки и не за спасибо. Дело в том, что в «за абрамкой» русские и татарские семьи жили бок о бок несколькими поколениями и выживали благодаря взаимовыручке. Даже я заметил, что у Камиля с его многочисленной махалёй было добротное «кулацкое» хозяйство: коровы, лошади, сельхозтехника. Откуда, это уж не моё дело. А Николай раньше работал в речфлоте и похоже, что был там нужным и мастеровым работником. В доме у него всё было в рабочем состоянии: ручной скважинный насос качал воду зимой и летом, теплица в огороде была просто загляденье, да и мотор «Авроры» был явно не из магазина. Точно такой же движёк УД-2 стоял и на лодке Камиля.

В общем как раз на ноябрьские праздники пришлось мне выпрашивать в нашем транспортном цехе грузовик и непременно со всеми ведущими мостами и колёсами. Переправились на левый берег на пароме. А по реке уже во всю плавали льдины оторванные от заберегов прошедшей намедни сильной оттепелью.

Водитель, толи набивая цену, толи пощекотать наши нервы заявил, что у него не работает передний мост у ЗИЛ-а. Дорога по которой я с водителем ехал впервые была мягко говоря хреновой. Николай показывал дорогу и успокаивал водителя. Загрузили машину быстро, закинули сверху сена и затянули бастрык (бревно поверх кузова с сеном). Всё это в тревожном ожидании, что вот-вот пойдёт мокрый снег.

Как и говорил Николай, гружёная машина по подмёрзшим полям и дорогам шла гораздо ходче. Водитель лихо крутил баранку и мы доехали до парома без проблем.

Самоходный паром СП-15.

Паром небольшой но самоходный причаливал прямо к берегу. Грузопоток небольшой и оборудовать причал для погрузки на паром невыгодно. Река за время навигации постоянно меняет уровень и причал необходимо перемещать подстраиваясь под реку. На паромной переправе гружёные автомобили пропускали в первую очередь — и выручка больше и проблем меньше если вдруг занепогодило. Поскольку откидная аппарель на носу, наш ЗИЛ въехал на паром задним ходом. Стог сена на машине возвышался вровень с рубкой капитана. Переправились быстро, выехали с парома уже передним ходом и несчадно газуя вскарабкались на крутой правый берег. Разгрузили сено во двор и только в последний момент пошёл обильный и сырой снегопад.

Конец ознакомительного фрагмента.