Швабра и Веник, или Блюз в двенадцать тактов

Владимир Васильевич Мальмаков, 2020

Китайский мыслитель Конфуций как-то сказал: «Не дай вам бог жить в эпоху перемен». Героям повести выпала эта нелегкая участь – жить на переломе эпох. Распад Советского Союза, война в Афганистане, возвращение в Россию 90-х годов – через все это пришлось пройти Вениамину Хазарову, сначала обычному школьнику, затем бойцу спецназа, после уличному музыканту. Любовь, верность, несгибаемый нравственный стержень внутри и конечно музыка, помогают ему выжить и найти свое место в жизни.

Такт 4. Веник. 1987 год, весна

…вру, что Нику никто не замечал, некоторые еще как замечали. И были они Гномы, не те — сказочные, а из неформальной группировки, как тогда говорили, нашего района. Один из них носил погоняло Вареник — от фамилии Вареников, второй — Кефа, хотя на самом деле его звали Иннокентий. Когда-то Иннокентию выбили пару верхних резцов в драке, после чего он с полгода шепелявил, пока не вставил новые зубы. Но погоняло свое успел за это время получить. Они учились в параллельном классе, слыли самыми отпетыми школьными хулиганами и к тому же входили в группировку, потому с ними старались не связываться.

Я опоздал на урок физкультуры и бежал по школьному коридору к спортзалу, когда возле раздевалок услышал приглушенный вскрик. Остановился и прислушался. Из женской раздевалки слышалась какая–то возня и негромкие, но возбужденные голоса.

— Держи, держи… А–а–а, сучка, кусается!

— Ну, коза, сейчас получишь!

Звук пощечины и короткий девичий вскрик. Я узнал знакомый голос и, не раздумывая, толкнул дверь. Так и есть — Кефа держал Нику, обхватив ее сзади своими длинными граблями, а Витя Вареник стоял перед ней, явно собираясь сделать что-то нехорошее, но обернулся на звук открывшейся двери.

— А тебе чего, козлик? — ласково спросил он меня.

Я увидел глаза Ники, вовсе не испуганные, как я думал, а злые, и когда Вареник повернулся ко мне, она изо всех сил пнула его по ноге. Тут уже Вареник вскрикнул от боли и, согнувшись, схватился за больное место.

— Ты охренела? — заорал он, разгибаясь, и замахнулся, собравшись залепить ей еще одну пощечину.

Тут я запрыгнул ему на спину, перехватывая занесенную для удара руку. Вареник закрутился на месте, пытаясь меня сбросить, но потерял равновесие и упал, оказавшись на четвереньках, а я на нем в позе всадника. Со стороны, наверное, смотрелось смешно, но мне было совсем не до смеха. Долго гарцевать не пришлось — Кефа схватил меня за шиворот, дернул назад, и после оглушительного удара в ухо я отлетел в угол.

Он шагнул ко мне с явным намерением добить. Получать больше не хотелось, я подобрался, и мне очень удачно под руку попался обрезок стальной трубы, видно оставшийся после ремонта. Под первый удар ногой я подставил эту трубу, Кефа зарычал от боли, прыгая на одной ноге, и дал мне возможность вскочить на ноги. Вареник тоже поднялся, и теперь они уже вдвоем надвигались на меня. Терять было нечего и я рванул на прорыв к выходу, размахивая своим оружием.

Но тут дверь распахнулась и в проёме появилась квадратная фигура Тимофеича — пока мы дрались, Ника успела выскочить из раздевалки и сбегала в спортзал. Тимофеич был мужик крутой, бывший борец-тяжеловес, потому он с нами быстро разобрался. Вареника и Кефу повел к себе в кабинет, а нас с Никой отпустил домой.

И на том, как говорится, спасибо. Вообще-то наш физрук уважал меня, как члена сборной школы по легкой атлетике — я хорошо бегал на длинные дистанции, а Нику, как лучшую нападающую школьной команды по волейболу.

Я знал, что на этом ничего не кончится, судя по взглядам, которыми проводили меня Вареник и Кефа. Но, как ни странно, некоторое беспокойство быстро сменилось приподнятым настроением, как только Ника сказала:

— Спасибо, — и прыснула, взглянув на меня. — Ой, у тебя ухо стало в два раза больше.

— А у тебя щека, — сказал я, и мы расхохотались.

В субботу на школьной дискотеке я, набравшись смелости, пригласил Нику на медленный танец, который в то время называли «танго». Хотя настоящее танго — совсем другой танец, а то, что мы танцевали, называется блюз, не зря ведь я учился в музыкальной школе. Но неважно, какой танец — это был единственный способ приблизиться к такому загадочному и притягательному существу, как девчонка.

Танцевали, как тогда говорили, на «пионерском» расстоянии, но все равно я чувствовал близость едва начавшей оформляться груди, нежный запах молока и меда от кожи, и никаких духов не надо было. Иногда мы сталкивались коленями, и тогда словно ток пробегал между нами, и Ничка смущенно отодвигалась. И хотелось, чтобы этот блюз никогда не кончался.

Спустя два дня после случая в раздевалке, мы с Вареником дрались один на один за школьной теплицей в присутствии секундантов. Со стороны Вареника роль секунданта исполнял Кефа, с моей — Ваня Пряхин. Хотя Вареник был покрупнее и тяжелее меня, драка закончилась вничью. Результатом стали: разбитый нос и губы у меня, но зато очень красивый фингал под глазом у Вареника. А нас с Ничкой вскоре стали называть Швабра и Веник, потому как стали часто видеть вместе.

Конец ознакомительного фрагмента.