Малахитовое отчаяние

Владимир Апарин

Михаил Алтарин вновь решает страшную загадку, от которой зависит жизнь его близких. Но теперь на кону жизнь всей человеческой цивилизации.

Глава 4

Голос! Это был её голос! И отнекиваться было поздно.

— Вот видишь, Серега, еще спасибо скажешь. Тебя помнят, — вставила своё слово Людмила — Шкура.

— Серега? — переспросила Людмила-Леночка. — Раньше вас вроде звали Михаилом.

— Я рад, что ты действительно вспомнила, — обрадовался я её фразе.

— Как я могу тебя забыть? Этот человек сломал мою жизнь, — она посмотрела на Людмилу — Шкуру. — Я уже смирилась, а ты, Люська, приперла ко мне мое прошлое.

— Извини, подружка, у меня не было выхода. Да я думаю он хороший человек, тебе не надо беспокоиться.

— У тебя все хорошие, кто наливает, — усмехнулась она, не спуская глаз с меня.

Поймите меня, я бы мог одним взглядом утихомирить эту красивую женщину, но я знал, что за Людмилой прячется моя Леночка и я не мог ей хоть как-нибудь навредить.

— Он наливал коньяк, — вздохнула Шкура и посмотрела на меня с укоризной.

— Надеюсь, этот раз вы не будете ко мне привязываться? — посмотрела она на меня.

— Я прошу вас поговорить со мною один раз, просто один раз.

— Зачем? — спросила она.

— Я проделал большой путь и это было не просто, хотя бы из уважения к моим трудам по розыску вас, — убедительно, как мне казалось, нашелся я.

— С чего бы я должна вас уважать? — задумалась она. — Ну ладно, вечером после работы подъезжайте к моему дому. Вот она знает, — показала она на Людочку — Шкуру и обернулась уходить.

— Люська, пошли со мной, — и они двинулись по Шадринскому асфальту прочь.

Я остался один у «Нивы» и в голове у меня было пусто. Странное ощущение последних дней, как тогда, в подземной комнате. Но там всё глушилось окончательно. А здесь? Здесь на лицо прелесть провинции. Хоть полдня стой, мимо не проедет ни одной машины. Только ветерок в деревьях и налетевшая паутина, да вернувшаяся сияющая, как медный тазик, Людмила, что Шкура. Её можно узнавать по запаху разложившегося коньяка.

— Вот смотри, — она издали побрякала связкой ключей. — Только тебя в квартиру пускать не велено.

— Переживем. Ну теперь надо что-то съесть.

— Ты же колбасу отобрал, — уныло захлопнула дверь Людмила.

Денег у нас действительно не было. Но и рисковать моими возможностями по мелочам не стоило и поэтому я сделал то, что бы сделал любой нормальный мужик. Я решил поискать заначку хозяина машины Сергея Братчикова.

— Слушай, а как тебя зовут-то по-настоящему? Почему Шкура? — спросил я, отдирая коврик и утеплитель под педалью газа.

— Зовут меня действительно Людмила, а фамилия Мездрова.

— Ну понятно теперь, почему Шкура, — процедил я, увлеченный захватом двумя пальцами какого-то пакетика, ущупанного между прокладкой. Так и есть!

— Живем! — обрадовался я, разворачивая Братчиковский клад, достоинством, ах, семь тысяч рублей мелкими купюрами. Слава Богу, купюры были хоть и сморщенные, но действующие.

А через пять минут мы в пустой пельменной пережевывали обжигающие пельмени в уксусе, а кое-кто выклянчил чекушку.

— Ой, Люська-Люська, — покачал я головой. — Тебя это в конце концов убьет.

Но девушка не обращала на меня внимания, вливая в себя шлангозатушивающую жидкость в один глоток.

— Что ты сказал? — очнулась она.

— Тебе не надо возвращаться в Челябинск.

— А что? Думаешь, там уже разборки?

— Пока тебя там нет, нет и разборок, но стоит только тебе там появиться, начнутся проблемы.

— Это почему же?

— Язык у тебя длинный.

— А что ты предлагаешь? Может замуж возьмешь? Но ты вроде нашел, что искал.

— Поехали в Красноярск. Пристрою тебя куда-нибудь. У меня знакомых много, квартиру сниму тебе на пару лет. Там сама шевелиться начнешь.

— Не смеши! Что я умею? Воровать да бухать!

— Ну работать научишься, на курсы какие-нибудь устрою. А бухать бросишь.

— Ой-ой-ой! Умора…

А дальше моя подружка не договорила, так и оставшись с открытым ртом.

— Извини, девушка, — шепнул я ей на ушко. — Ничего личного, просто здесь моя женщина, а ты представляешь опасность. А пить ты бросишь, тебя будет рвать от одного запаха. Поняла?

Она покорно кивнула головой.

Я промокнул салфеткой губы и неторопливо вынул из верхнего кармашка ее рубашки связку ключей и переложил в свой. Потом пристально посмотрел ей в глаза и, попрощавшись с кассиршей, смотревшей на нас, вышел. Прощай и ты, Люська. Через пять минут ты начнешь всё в этой пельменной крушить, а когда приедет наряд милиции, завяжешь с ними драку. Думаю, на год они тебе наскребут, отдохнешь от этой гонки со смертью. Одно обещаю, пить ты больше не будешь, это точно.

К пяти часам вечера я нарисовался у знакомого дома и, сидя в машине, следил за дорогой. Патриархальность городка ничем не нарушалась, всё еще летели паутинки, чирикали воробьи, да в багажнике «Нивы» продолжалась суетливая возня.

В пельменной я заказывал три двойных порции, одну на вынос. Этот вынос исчез под ковриком багажника машины и видимо удачно. Возня не унималась уже несколько часов.

Наконец вдали на тротуаре обозначились две фигуры — интересная женщина в летнем костюме и маленький мальчик.

— А где Люська? — спросила она и выражение её лица мыло мягким. Видно было, что сына своего она любит.

— Уехала в Челябинск.

— Как уехала? Она же ключи взяла, вот стервочка. Вот так взяла и уехала. А на чем?

— Попросилась тут к одним, а ключи вот оставила, — я протянул.

— Ну, змея! — забрала связку Людочка-Леночка. — И что так вот запросто напросилась? Ну появится осенью, на порог не пущу!

— Хорошо видимо уговаривала, — улыбнулся я. — А осенью, просила передать, не ждать. Раньше следующей весны не управится.

— Так и сказала? — удивилась женщина. Моя женщина. Я узнал её возглас.

— Да, — ответил я, не уточняя, что слышал только звон разбитого витражного стекла и свист тормозов подъехавшего «воронка».

— Ну что же, я поговорю с вами, только сейчас накормлю Алексея. Учитывая прошлые наши встречи, в квартиру не зову.

— Что вы, что вы…, — успокоил я её. — Я буду ждать, сколько надо.

— Проезжайте во двор, там есть стоянка. Я через полчаса выйду.

— А можно сейчас за эти полчаса съезжу на работу, предупрежу, — соврал я. — А выйдете, мы сходим в кафе.

— В «Старый дворик»? — удивилась она.

— Наверное, если нет другого, — у меня судорожно провертывались шарики насчет того, где раздобыть денег.

— Ну ладно. Через полчаса, — отвернулась она.

Ну вот, где может нормальный человек достать денег в незнакомом городе! Даже не в городе, а городке, пусть не обижаются на меня славные шадринцы. Не воровать же. Опа! И я нарисовался на автозаправке не хулиганить, ни боже мой, я решил дождаться автохама. Учитывая моторизацию российского населения, «уродец» на джипе появится с частотой раз в двадцать минут. Так что шансы у меня были неплохие.

И такое явление нашей современности не заставило себя долго ждать.

Первый же «лендкрузер» подкатил к заправке под землетрясительные звуки сабвуфера, в простонародье «бочки». Двери распахнули с обеих сторон. С водительской стороны выпал тщедушный мужичок, галопом кинувшийся к окошечку заправки. А с пассажирской стороны высунулись волосатые ноги в кроссовках. Они в такт колебаниям почвы пинали дверь и загораживали проезд других машин к шлангам. Сразу же нарисовалась толпа из двух человек и начали ругаться с «волосатоногом». Он ржал и никого не слушал. Напрашивался!

Я тут же вмешался в ситуацию. В общем, на мое предложение выпить полстаканчика уксуса по приезду домой «волосатоног» кивнул одобрительно головой, а за заманчивое предложение тут же расчитался всей наличностью из тугого портмоне. В общем, мы расстались довольные друг другом и через десять минут я вновь стоял во дворе знакомого мне дома.

Людочка-Леночка вышла из подъезда в костюме цвета морской волны и такого же цвета босоножках и сумочкой. Женщина преобразилась на сто процентов. Она молча разместилась на переднем сиденье.

— У нас в «Старом дворике» дорого, — смерила она меня взглядом.

— Это ничего. Вы извините, что я не переоделся, в командировке.

— Ну поехали, — откинулась она на сиденье.

— Куда?

— Я покажу. Вы что не знаете Шадринска?

Я пожал плечами.

— Ну тогда поехали.

И мы поехали. Шадринск в прошлый раз я действительно не видел. А город хорош! И пока добрались мы до таблички с надписью «Октябрьская, сто одиннадцать», увидели и красно-белую трубу ТЭЦ, реку Исеть с зарослями ивняка и тала, памятникам Ленину без вытянутой руки, торговый центр, стадион, несколько скверов, пересекли довольно оживленную улицу, увидели Собор Преображения Господня и много скверов. Даже из окна машины я разглядел Шадриснких девушек и у меня возник внутренний возглас: «Ничего себе провинция!»

В общем, разместившись за столиком и дожидаясь заказа, я хорошенько изучил Людочку-Леночку. Она! Несомненно она!

— Ну и о чем вы хотели поговорить? — долгим взглядом посмотрела она на меня. Клянусь, чем угодно, это был взгляд учительский. Наследственный. Взгляд Августы Яковлевны! Это еще раз подвтерждало мои догадки. И окончательно.

— Ну и долго я буду ждать ответа? — спросила она еще раз.

— Извините, — покачал я головой. — Просто задумался. Давайте сперва подкрепимся. Я с утра ничего не ел.

На этот раз я не врал, есть действительно хотелось до чертиков, а главное, очень хотелось немного узнать, о чем она думает. Конечно, это было свинством с моей стороны воспользоваться своим «даром», но в любви и на войне все средства хороши. Я же был на войне. Или вы сомневаетесь?

Она пожала плечами в знак согласия, и мы слегка закусили. Я, конечно, предложил сперва Людмиле-Леночке вина, объяснив, что сам не могу выпить, и мне еще рулить всю ночь.

— Вы что же сегодня уезжаете? — обрадовалась она. Ничто так не радует женщину, как то, что вынужденное свидание не будет иметь продолжения. И она даже подумала: «Слава Богу! Не будет надоедать долго».

— Всё правильно, всё правильно. Дорогая Леночка. Не буду назойливым, — подумал я, но пришлось сказать другое.

— Да, начальство посылает в офис за документацией. В ночь уезжаю.

— Вы без водителя?

— Фирма у нас небольшая. Монтируем электрооборудование, но мы лишь часть, подразделение. А сама контора солидная — «Красноярск — Энергоремонт», не слышали? Что вы, у нас дюжина электростанций и всего остального, — начал я выдавать информацию о своей прежней работе.

— Известная песня. Командировочные всего хвастаются своей работой.

— Ну зачем вы так? Я ведь не по поводу моей работы. У меня к вам другое дело.

— Какое другое? — блеснули её глаза, что говорило о качестве подаваемого вина.

Я налил еще вина. Она отпила и салфеткой промокнула губы.

— Понимаете, я сейчас один, — начал я.

— Извините, — перебила она. — Извините, Михаил. Вы ведь Михаил? — засветились её глаза.

— Да.

— Извините, Михаил. Не подумайте, что я такая грубая и бессердечная. Я хочу спросить, как у вас в тот раз? Вы решили свою проблему? Её кажется звали Еленой?

— Да, в тот раз всё получилось. Я её нашел, и она родила мне дочь. И мы жили счастливо. И снова потерял. И снова ищу.

— И поиски опять привели ко мне? Она, что же, ушла от вас?

— Нет, она умерла.

— Извините, — как-то суетливо от неожиданного ответа взглянула она. — Еще раз извините, я ведь не знала.

— Ничего, я уже привык. Вернее, это произошло так давно.

— И вы стали искать меня? Но это же глупости, я совершенно другой человек! Зачем вам это надо? В прошлый раз должно было быть понятно.

— Что понятно? — спросил я.

— Что вы не мой тип мужчины.

— Жаль, — вздохнул я и еще раз налил ей бокал. Короткая стрижка шла этой женщине. У Леночки были красивые мочки ушей, и они украшены маленькими звездочками сережек.

Мысли её спутались. Это интересно, хоть и нечестно слышать, о чем думают подвыпившие женщины. Открою вам секрет. Они начинают оценивать мир. Мужчины, наоборот, успокаиваются и становятся великодушными. В женщинах же просыпается бес любопытства. Вот и сейчас она, скушав пару глотков красного вина, запустила мысль, что не такой я и противный, каким был в прошлый раз и ей интересно узнать, на что бы я был способен.

— Я способен на многое, — прервал я тут же развитие её мыслей.

— Как вы это делаете? — прищурила удивленные глаза красавица.

— У вас сейчас глаза хищницы.

Она молча уставилась на меня.

— Ну ладно, это сантименты, что-то я расслабилась. Лучше скажите, зачем вы меня позвали. Только серьезно.

— Не буду врать. Я хочу быть с вами. Для этого и разыскивал столько времени. И поверьте, это серьезно.

— Будете снова убеждать, что я не я? — усмехнулась она.

— Нет, не буду. Теперь не буду. Я понял свою прошлую ошибку.

— Долго же времени понадобилось, почти жизнь.

— Ну зачем так мрачно? — теперь усмехнулся я. — Мы ведь не старики. Наш возраст называется самым расцветом сил.

— Я примерно понимаю, зачем я вам. Не думаю, что это хорошая идея.

— Уверяю вас, Людмила, — произнес я, хоть мне очень хотелось назвать её Леной. — Идея неплохая. Разрешите хотя бы навещать вас? Вдруг у вас переменится мнение?

— Ну ладно, навещайте, — согласилась она и вдруг подумала такое, от чего у менее опытного мужчины покраснели бы уши. Я понял, что от греха подальше её лучше доставить домой.

Между прочим, это добавило пикантность и таинственность в наших отношениях — всё это я «услышал», пока вёз даму до дома. И то хлеб. Теперь предстояло узнать, как её вылечить.

Часа через два я остановил машину, потому что понял, что начинаю засыпать. Свернув на первый же съезд, я заглушил двигатель, оставив только габаритки и отпустил спинку сиденья. Ночное августовское небо накрыло меня через лобовое стекло, подмигивая отблеском фар редких проезжающих мимо машин. Это была первая осенняя ночь августа и через какое-то время машина остыла, и я сквозь сон чувствовал, как что-то тепленькое подсунулось к моей спине и под бок. Тоненькое и хрупкое…