Пятое измерение

Владимир Андреевич Кривонос, 2018

Тайна исчезновения друга не дает покоя Олегу Куропаткину. Ради ее раскрытия он становится ученым-физиком и мечтает изобрести способ проникновения в параллельный мир. О тайне отца случайно узнают его дети, Артем и Настя. Эх, лучше бы не узнавали. А может, наоборот?

7. Неприятные последствия

Залитая вечерним солнцем улица после полутемного помещения ослепила. У Артема ухо горело, словно его ошпарили. Внутри все кипело от злости и обиды. Он пнул с размаху железную урну, стоявшую рядом с крыльцом института. Урна с грохотом опрокинулась, ворох мелкого мусора разлетелся по тротуару. Благо никто не видел его хулиганской выходки. Лишь Настя, вытерев заплаканные глаза, с укоризной посмотрела на брата.

— Говорила я, ничего хорошего не выйдет.

— Это я виноват. Не нужно было мощность увеличивать.

— Да причем тут мощность! Мы бы все равно попались!

— Ну, да. Затея была рискованной. Зато мы с тобой такое увидели!

— Что с папой будет? — всхлипнула сестра.

— Что? Поругают… И нам еще влетит от него.

— Хорошо, охранник не стал его вызывать. А просто выгнал нас. Но он же начальству доложит?

— Как пить дать, доложит. Но если что, я все возьму на себя. Ты ни в чем не виновата.

— Нет уж. Раз мы были вместе, то и отвечать будем вместе. Главное, чтоб у папы не возникло неприятностей.

Они сели на грохочущий трамвай и покатили по рельсам в сторону своего района. «Странно, почему по городу все еще ездят эти древние вагоны? — думал Артем, сидя на жестком пластмассовом сиденье. — Неужели нельзя заменить на что-нибудь посовременнее?» Когда появились трамваи в Еловграде — никто не знал. Для жителей города они, казалось, существовали всегда и были его неотъемлемой частью. Несколько линий связывают центр с окраинами, проходят почти по всем главным улицам. Громыхающие по рельсам вагоны кажутся столь естественными, что убери их, и сразу станет чего-то не хватать. Сами вагоны, действительно, имеют потрепанный вид, несмотря на то, что их регулярно подновляют, красят, замазывая проступившую местами ржавчину. Однако новых составов почему-то не появляется.

Трамвай остановился у небольшого сквера. Под сенью высоких тополей в сторону жилых домов вела асфальтовая дорожка, усыпанная красно-коричневыми тополиными сережками. Протопав по ней в уже наступивших сумерках, дети наконец-то вернулись домой. Странно, что мама с папой ни разу не позвонили. Только Настя об этом подумала, как ее смартфон ожил, завибрировал на столе. Она схватила трубку. Мама.

На вопрос «Как дела?» постаралась как можно спокойнее ответить «Нормально». Спросила: «Как папа?». Мамин голос в трубке буднично ответил: «Лучше не бывает». Но тут же добавил: «А что с ним может быть?».

— Да так, — ответила Настя. — Просто переживаю. Мы ведь его сегодня целый день не видели.

— Как пришел, засел за свою игру, — недовольно пробурчала мама. — Вы не голодные?

Настя заверила, что они с братом сытые. Пожелала спокойной ночи. Но для нее и Артема эта ночь не была спокойной. Они оба долго не могли уснуть. Все вспоминали неприятную сцену с охранником. Настя временами всхлипывала в подушку. Ее не покидала мысль о том, что папе теперь, наверное, сильно влетит.

***

Звонок секретарши встревожил Олега. В стальных нотках ее голоса звучало предчувствие нехорошего разговора. Стараясь не выдавать коллегам охватившее вдруг волнение, он медленно встал из-за стола.

— Я к шефу, — бросил на ходу и вышел из кабинета.

Приемная директора находилась двумя этажами выше. Ноги не хотели слушаться, когда Олег поднимался по широким ступеням.

Очутившись у открытой двери приемной, он замер на пороге. Вопросительно глянул на секретаршу. Черноволосая головка с тщательно собранными волосами в аккуратненькую «шишку», как у балерины, выглянула из-за стойки, которую в НИИ последнее время все называют на иностранный манер: «рецепшн».

— Совсем плохо? — спросил Олег в надежде услышать отрицательный ответ.

Секретарша выпучила выразительные глаза, стрельнув ими в сторону обитой кожей двери, поджала губы, всем видом говоря, что шеф не в духе.

— Понятно, — вздохнул Олег и решительно направился к кабинету.

Вошел. Дверь мягко без всякого шума закрылась за ним, отрезав от внешнего мира. Лысеющий шеф с густыми седыми бровями, сурово сдвинутыми к переносице, восседал за столом, уткнувшись в какие-то бумаги. На появление Олега он никак не отреагировал, словно того и не было здесь.

— Гм, Марк Юсупович, — проговорил Олег, с трудом выдавливая слова из пересохшего вдруг горла. — Вызывали?

Брови директора чуть дрогнули, приподнялись. Глаза оторвались от бумаг, тяжело посмотрели на Олега.

— Проходи, Куропаткин, — голос шефа густым хриплым басом вырвался из губ как из старого динамика.

Олег приблизился к длинному столу, не решаясь выдвинуть стул.

— Сесть боишься? Правильно боишься, — директор локтями уперся в стол, немного подался вперед. — Но все же садись.

Под воздействием повелительного тона Олег, словно во сне, выдвинул стул, присел на самый краешек, не отрывая глаз от морщинистого лица директора.

— Как ты объяснишь появление детей, причем не каких-нибудь, а твоих собственных, в лаборатории?

— М-марк Юс-супович, — Олег начал заикаться. — Как это п-появление? Когда?

Конец ознакомительного фрагмента.