Смута. Поэма

Владимир Алексеевич Фадеев (2024)

Предметом исследования поэмы «Смута», как и вообще всех исторических поэм, служит национальное прошлое, события общенародной значимости. Владимир Фадеев на присущем ему высоком поэтическом уровне рассматривает несколько таких ключевых событий под углом весьма актуальных ныне взаимоотношений с западом. Поэтическая оптика произведения во многом совпадает с воззрениями недавно ушедшего от нас историка Александра Пыжикова, которому автор и посвятил свой труд.

Пролог

Каждый миф

Крив,

Буквой примят.

А когда его прямят,

Навалившись умов кучей,

Только загибают круче.

(Думают, что думают сами,

А везут их чужие сани.)

Великие враки

Как в стае собаки —

Одно тело

И одно дело:

Днём, ночью

Порвать в клочья

Любого не стайного,

И истина,

То есть правда,

С детьми и внучатами

Становится тайною

За семью печатями.

А смысл таков:

Текла река

Из глубин веков —

Глубоки века!

И сама река

Глубока,

И сама река

Широка.

Где тиха, где быстра,

Поила многих,

Кормила многих.

Были на реке шивера,

Что ж,

Были и пороги,

Омута глубо́ки,

Рукава и протоки.

Тысячам вёрст

Забыт счёт,

А он прост:

Если верста — в год,

То всем

Ясен ответ

(Годы — дли́ны!):

Выходит семь

Тысяч лет

С половиной

От первого памятного причала,

А сколько

От того причала

До истока,

До реки начала —

И не разглядеть — глубо́ко!

(Может, и найдётся кто-то

Счесть все повороты,

Либо

Найдётся око

Разглядеть все изгибы

До самого истока,

Все мели и плёсы…

Какой-нибудь Клёсов?)

Велика

Река

Из неведомого далека

Несёт в новые века

О себе самой весть:

«Вот какая

Я есть!

Есть

Чем похвалиться:

И румяна, и белолица,

И богатств не счесть,

И во всех делах —

За совесть, не за страх —

Мастерица».

По стрежню —

Велики струги,

То гуще, то реже

Осетры и белуги,

Стерляди да Калуги,

Коломны да Рязани

До самой Казани,

А оттуда

До Хвалынь-пру́да,

Не река — чудо!

По окраям необъятным —

Чудочки и чудесята.

По затонам и старицам

Старики и старицы,

Сёлами и деревнями

Под древними деревьями,

Порознь — как вместе,

По Оке и Каме

Со своими песнями

И языками.

А всего чудесатее

На реке,

Богатой

Полоями и плавнями, —

Рыбьим ребятам и,

Главное,

Братве пернатой —

С плавней —

Да в облака!

Славная

Река,

Славная!

* * *

Гость на гость —

Хозяевам радость!

Добрые гости,

Милости просим!

Соседние, чужестранные,

Во все века

Для всех река

Скатертью самобраною!

Да вдруг гость —

В глазах злость,

На любой разносол

Зол,

Пиво-мёд —

Не в счёт,

Песня — не та,

Горка — крута,

А сама хозяйская доброта —

В горле кость.

Как репья завязь —

Зависть.

И уже ему не уснуть —

Нет покоя!

На душе муть:

«Что ж такое?

Земля — не моя!

Пашни —

Не наши!

И сама велик-река

Кормит-поит какого-то дурака!

Знаю:

Тут мало куснуть

С краю,

Что мне сотня сёл!

А двинуть рать

И отобрать —

Всё!»

Он уж и не сосед —

Враг.

Столько лет

Несёт реке беды,

А всё никак

Нет

Ему победы,

Лишь болят

От кулака

Речного дурака

Бока…

Такая река!

Но услышал звон:

«Есть средство

Избавиться от удачливого соседства:

Чтоб добиться проку,

Иди на поклон

К Чёрному Пророку».

А пророк ростом мал —

До колен,

Крив да горбат,

Но умом удал.

Голова — двучлен:

Богу зять,

Чёрту брат,

Этакий бином,

Ни дать ни взять

Гном.

Рта не открывает,

А все его понимают

И уже в голос

Вторят:

«Предсказать

Викторию —

Хоть на волос! —

Не берусь я.

Эту ж реку звали Русью,

Теперь — Волгою,

Ни с какого бока

Не взять с наскока —

Тут игра вдолгую.

Крепко браться за гужи —

За меч да огонь,

Да на каждый гуж

Из коварства и лжи

Бронь…

А чтоб сработало

На этом пути,

Бери-ка большое ботало

Да мути!

Реку круто —

Кое-как да как-нибудь —

Не свернуть.

Нужна Смута!»

И такая дальше речь

От Пророка:

«Перво-наперво

Народ отсечь

От истока.

Чтобы за́перло

На долгие века

Реку от родника.

Наша сила в огне-мече,

А их — ещё в роднике-ключе.

От него им подмога

Ночью и днём

Круглый год,

В нём —

Имя их бога:

Род.

Ох, велик,

Один и един,

Но внутри

Он уже сам-три,

Зорче поглядишь —

Он уж многолик,

Сто имён сразу —

Навыворот разум —

Как их много:

Велесы, Стрибоги,

Перуны, Даждьбоги,

Ну и прочая погань.

Без Рода они ни дня,

И все друг другу родня,

Одинаковы лицом,

Друг за другом следом

Тугим потоком:

Сын за отцом,

Отец за дедом

От самого истока.

Это тех богов

Вьётся вервие,

А разорвёт его

Смута Первая!

Поэтому у вас

Путей к успеху

Немного:

Найти в той цепи прореху

Для своего бога.

И убедить народ:

Их бог — НЕ ТОТ!

Главная забота —

Память заботать:

„Вы — деревня! —

Такая вот штука —

Совсем не древние,

А из соседнего болота!

И наш бог тому порука.

Ну-ка,

Повтори:

Вы вар-ва-ры. Ди-ка-ри!

Вы же почти звери!

Лешаки и каты!“

Кто не поверит —

Сами виноваты…

В ход огонь да меч —

Перестанет речка течь,

В летопись красным суриком:

„Русь началась с Рюрика!“

Да и началась ли — вопрос?

Чем и было б племя сучье,

Когда б наш Христос,

Осенив крестом,

Не снял их с еловых сучьев?

А они ещё цеплялись хвостом…

(И не будет никакой здесь полемики —

С нами же академики

В мантиях парчовых.

Лихо? А чё вы…)

Ну и к делу от слов.

А дело первое,

Дело нервное —

Истребить волхвов —

Вот путь к победе!

У веры законы стро́ги:

Не живут медведи

В одной берлоге!

Побивать!

Тут уж жалости

Самой малости

Не бывать!

А засим

И князька приручим,

Чай, поймёт

Дружбы с нами мёд.

Никаких вече —

Крикунов много

Каждый раз.

А у нас легче:

Власть от бога —

И весь сказ!

Мы с князьями вась-вась,

И власть в кармане —

Наша власть!

Бог не обманет…

А пока

Русь в крови тонет

Да в огне горит,

Скрыться в схроне…

Строй монастыри!

Бумагу неси,

Мути умы —

Сочиняй летописи.

Нынче — мы

В законе!»

Сказано слово.

Только гном-пророк

Опять да снова

Хмурит брови.

«Славно Русь горит,

Да не выйдет толк,

Коль князья-цари

С быдлом исстари

Одной крови,

Бога одного внуки,

Как ни маши крестом,

Связаны

У них руки

Родством.

Сколько ни рисуй икон,

Сказано:

От яблони яблоко

Не укатится далеко —

Закон!

А вдруг

Соберут цари князьят

В круг

Да и сообразят,

Кто им друг?

Выпорхнет журавль из рук!

Чтоб не вышел втихаря

В бога нашего плевок,

Здесь, конечно, и царя

Ставить надо своего.

Не царя — хотя б царька,

Помесь норки и хорька,

Пьяницу, ханурика,

Лишь бы не от Рюрика,

Пусть моральному вражине

Отдадим страну в наём!

Ведь коль сжатый Род спружинит,

То костей не соберём!

Но сработать нужно ловко,

В лоб затея не пройдёт,

Разыграть многоходовку

Под речовку:

„ЦАРЬ НЕ ТОТ!“

Тут такая нужна Смута,

Чтобы всех и вся запутать.

Чтоб на триста лет вперёд

Все считали сами,

Что царя избрал народ,

А не мы с вами…

Будем лгать… почти как дышим,

Точно рассчитав удар.

После гладко перепишем —

Не подточит нос комар!

А когда та пена схлынет,

Шапка в пепел прогорит

И замрёт река в плотине,

Вот тогда и говори:

„По-над Русью мы отныне

И на все века цари!“

А для этой сволоты

Поменять все „вы“ на „ты“,

Позабыть, про всё, что было,

Нет людей — одни скоты,

Быдло!

Что о Роде можно знать —

Изъять!

Где о прошлом идёт речь —

Сжечь!

Черты и резы

В печь —

Больше на былое дыма!

Календарь — обрезать

До позднего Рима,

И тут же

Их века — чур, река! —

До Рюрика,

Не глубже!

Для родовых имён —

Заслон,

И впредь им называться

По иудейским святцам!

Всё, что исстари, —

Для отхожих ям.

Сажай наших писарей

По монастырям!»

* * *

«Вроде всё выходит сладко…

Только что за непонятка

Тут с маханием креста?

Мы почти разбились всмятку,

Дуя в их язычьи уши,

А они же — в ста из ста —

Приютили в своих душах

Настоящего Христа!

Не зажатым Павлом в клещи,

Не раскрашенным Петром,

А по-русски — парнем вещим

С человеческим нутром.

Кто б предвидеть мог заране,

Что получатся из них

Настоящие христиане,

Христианней нас самих!

Эй, пророк, исчадье ада!

Вновь сорняк в твоих снопах!» —

«Не психуйте… просто надо

Поменять теперь попа!

Поп — надёжное орудье

Для замутки русских вод,

Он за чёрта встанет грудью,

Лишь бы полнился приход.

Бог и царь — за нас. Но мало,

Чтоб народ поработить.

Вот теперь пора настала

Третью Смуту замутить!

Как октябрь листву с куста,

Сдуть с них доброго Христа!

Вбить им через церковь строго:

Есть на свете две судьбы:

Наша — ибо власть от бога,

Ваша — ибо вы рабы.

Чтоб не сомневались, в красках

(Мы ж умеем замесить!)

Сочиним про иго сказку —

Сказкам верят на Руси!

И чтоб каждый поп с амвона

Убеждал холопью рать,

Что не пустят в божье лоно

Не умеющих страдать.

Так что гнитесь ниже, черти,

Бог терпел, велел и вам!

Долго ли терпеть? До смерти…

Или — до́ смерти, Иван…

В стойло нехристей загоним,

Как загоним — горы с плеч!

Кто ж сумняшется в законе,

Тем опять — огонь и меч!

Жечь и сечь! И — жечь и сечь!

Только для таких работ

ПОП пока, увы, НЕ ТОТ!

Не беда, что пахнет серой!

Чтоб послушней был холоп,

Нужен кодекс новой веры,

Новой вере — новый поп.

Так что Третьей Смуты мера,

Всей задумки главный пуп, —

Вывернуть изнанкой веру,

Как из той овцы тулуп.

Мы потом опять заблудим

Суть новин. Она ж проста:

Чтоб рабами стали люди,

А не два иль три перста.

(Вот секрет Полишинеля,

Но хранить его, смотри,

Будут, как секрет, на деле

Все попы и все цари.

Будто бы и впрямь за перст

Были не согласны с нами.

Не смеши… Срывались с мест,

Не желая стать рабами.

Ну а нам наоборот —

Чтоб рабами стал народ!)»

Карла хрипло хохотнул,

Подморгнув из-под кипы:

«А может, я вас обманул:

Нет к Реке такой тропы!

Лишь коротенькие тропки,

Не длинней, чем в тыщу лет,

Буреломны все и топки,

Да едва заметен след…

Шутка, шутка… Просто мне

О другом взгрустнулось дне.

Ведь моя была мечта

Заграбастать те места.

Эти русы — в горле кость…

Но… пока не удалось.

А у вас все карты „за“!

Путь я верный указал.

Если хватит в вас терпенья,

Приступайте к исполненью». —

«А скажи-ка, предсказатель,

Что, за тысячей тех лет

Не откатится назад ли

Наше дело? Дай ответ!» —

«Эх, пока ответа нет.

Это вы решите сами:

Может, лёд, а может, пламя.

Как сумеете пройти

Вы три первые пути,

Из которых вся дорога.

Первый путь — замена бога.

Путь второй — земная власть

(Тут бы больно не упасть!).

Суть — по третьему — движенья —

Веру ставить в услуженье.

Да чтоб по пути народ

Видел всё наоборот,

Право — лево, лево — право,

Но не в этом сила, право.

В том зерцале главный приз —

Перепутать верх и низ:

Древних былей полны соты

Чтоб им виделись болотом,

Чтоб библейская дыра

В нём смотрелась как гора,

Золотое время царства

Стало б игом под татарством,

Злодеяния Петра —

Как апофеоз добра.

Чтобы сильнее зрел разлад —

Видеть всё наоборот,

Чтоб народ, идя назад,

Думал, что идёт вперёд.

И следить за тем особо,

Чтоб духовные особы,

Академики и снобы,

Ванги, мессинги, и глобы,

И лжецы, и дурачки

Не снимали те очки.

Чтобы сонм досужих мнений

И итог научных прений

Изученья этих вех

Принимал каскад падений

За каскад ступеней вверх.

Я — пускай хоть вашей силой! —

Эту реку замучу,

Но за скифов и Аттилу

Полной мерой отомщу!

Чтоб они в возне мышиной

Даже самым ясным днём

Пропасть путали с вершиной

В мутном зеркале моём.

Мне — награда за отмщенье,

Им — отрава из отрав:

„Добровольное“ крещенье

И — „величие“ Петра.

А близки́ будут вершины…

В смысле — будет близко дно,

Сразу со своей дружиной

Встану с вами заодно.

Мы тогда направим вместе —

Доказательств целый воз! —

В суд истории, в суд чести,

Даже в Божий суд запрос

О признании излишней

Русской ветви на земле

(А суды у нас что дышло,

Суть — слепец в кромешной мгле).

И когда зверюга бурый

Проиграет те суды,

Я возьму в награду шкуру

За советы и труды.

Всё февраль закончит… март ли,

Там уж дни пойдут на счёт.

И моя награда — хартленд! —

Прямо в руки упадёт.

Вперёд!»