Глава 1: Шум площади Свободы
Солнце, как огромный, раскаленный глаз, следило за жизнью площади Свободы. В воздухе витал запах жареной кукурузы, сладкой ваты и, странным образом, пыли, которая забивалась в ноздри и щекотала горло. Шум был везде: гудки автомобилей, крики торговцев, смех детей, рёв уличных музыкантов. Григорий, шестнадцатилетний парень с мокрыми от пота волосами и усталым взглядом, сидел за своим небольшим ларьком, заваленным газетами и журналы, и пытался продать хотя бы один экземпляр.
–"Купите газету, — бормотал он проходящим мимо людям, но те торопливо отмахивались, не обращая на него внимания.
"Площадь Свободы", — подумал Григорий, с иронией глядя на бурлящий человеческий муравейник."Свобода" — это была его рабочая площадь, а его жизнь — это жизнь на окраине, где он жил в небольшой, тесной квартире в спальном районе города вместе со своими родителями, младшей сестрой и старшим братом. Комната, которую он делил с семилетней Ириной, была едва достаточной для двоих детей — ее узкие стены громоздились высокими стеллажами, заваленными ветхими книгами и поцарапанными школьными принадлежностями. Старая двухъярусная кровать, упирающаяся в обшарпанный комод, на котором стоял древний телевизор — единственная роскошь в их скромном жилище.
Старший брат Дмитрий сейчас служил в армии, мечтая сбежать хотя бы на время из этой удушающей бедности. Отец Алексей, грузный мужчина под пятьдесят с усталым взглядом, работал сапожником в небольшой мастерской. Мать Анна, хрупкая женщина с нервным взглядом, подрабатывала уборщицей в местной школе. Семья Тихоновых держалась на плаву, но с большим трудом — они постоянно экономили, отказывая себе во многом. И вся эта экономия была неспроста — родители Григория были твердо убеждены, что"достойно и законно разбогатеть в современной мире практически невозможно".
— Видели бы вы этих олигархов на экране? Все они нажились на обмане и беззакониях, — часто ворчала Анна, укоризненно глядя на детей. — Настоящие деньги без грязи и подлости не зарабатываются. Запомните это!
Родители Григория предпочитали жить"по средствам", хоть это и означало постоянные лишения и отказ от мечтаний. Экономия стала мантрой их семейной жизни — от похода в кино до выбора школьной формы для детей.
Сам Григорий втайне мечтал вырваться из этой душной бедности и тусклой серости, сочиняя в старой тетради невероятные истории о далеких волшебных мирах и отважных героях. Иногда он украдкой рисовал картинки, на которых изображал себя известным писателем, трудящимся в просторном светлом кабинете. Но стоило ему поделиться своими амбициями с родителями, как те тут же начинали отговаривать и высмеивать его мечты.
— Писателем? Да кто тебя будет читать? Это все сказки, — отрезала мать, качая головой. — Думай лучше, как помочь семье нормально заработать.
Отец Алексей тоже был неумолим.
— Читай меньше, парень, голову себе не забивай. Нужно думать о реальной жизни, а не строить воздушные замки, — хмурился он, возвращая Григория к суровой действительности.
Семилетняя Ирина, напротив, обожала, когда брат рассказывал ей свои истории. Она с восторгом слушала его рассказы о волшебных странах и отважных героях, воображая себя на их месте. Григорий часто мечтал, что однажды сможет воплотить эти фантазии в жизнь и зарабатывать на этом деньги, помогая семье. Но пока эти мечты оставались для него недостижимыми.
В этот знойный июльский день Григорий, как обычно, сидел за своим маленьким газетным ларьком на оживленной площади Свободы, безуспешно пытаясь продать хоть что-нибудь из газет и журналов, заполнявших прилавок. Уставший от работы, он опустился на гранитный постамент, с которого когда-то возвышалась статуя Свободы.
"Свобода", — усмехнулся Григорий, окидывая взглядом бурлящую человеческую толпу. — "Какая к черту свобода, если я даже не могу позволить себе мечтать?"
— Купите газету, — повторил он, протягивая газету проходящему мимо мужчине. Тот не остановился, отмахнулся рукой.
"Какой день", — подумал Григорий, опускаясь на невысокий гранитный постамент. — Ничего не делается. Все как в болоте. Надо что-то менять…"
