Проклятие вечности. Культ Чёрной луны

Владимир Александрович Андриенко, 2021

Божественный дар «вечной молодости» великий Мардук передал смертной женщине. Красавица-принцесса из египетского города Саис не хотела стареть. Она считала себя воплощением Хатхор – богини молодости и красоты. Дар Мардука позволил ей "питаться" жизненной энергией мужчин во время близости и сохранять юность. Любовники теряли при этом свои жизни, а красота принцессы была залогом того, что она всегда оставалась желанной. Больше трехсот лет путешествовала она по разным городам и странам, и даже на время завоевала благосклонность персидского царя Артаксеркса. Тогда она называлась Адой, царицей Карии. Но могущественный маг, верховный жрец Мардука из Вавилона, захотел отобрать дар "вечности" у красавицы. Ада не могла противостоять жрецу одна и вынуждена была призвать Ламашту, одну из семи демонов, которые служили богине Аллату – повелительнице царства мертвых.

Глава 3

Ада и Клит

Верхняя Македония.

Горная крепость.

337 год до н.э.

Это судьбы Ады и Клита которые давно исчезли со страниц истории. Другие люди заслонили собой двоих и стерли след ими оставленный. Ныне мало кто помнит их имена на фоне тех великих событий, когда рушилась величайшая империя в мире и на её обломках создавалась другая.

Ада попала в Македонию как рабыня. Ей было тогда не больше 16 лет. Молодая и красивая девушка сразу приглянулась знатному македонянину Дропиду, который отдал за неё пять лучших коней из своего табуна. Лицо и фигура Ады еще только обещали стать совершенными. Но Дропид был знатоком женской красоты и не зря прожил на свете больше сорока лет. Волосы цвета воронова крыла, заплетённые в две длинные и тяжелые косы, смуглая кожа, большие глаза синего цвета, сразу заставили мужчину заплатить требуемую цену, восточному купцу.

— Ты оценил это сокровище, господин? — с усмешкой спросил купец.

— Оценил. Сколько ты хочешь.

— Мне не нужны твои деньги, господин. Но вот эти лошади. Они твои?

— Эти? Мои. Это десять племенных жеребцов, которых я приготовил для дара царю.

— Истинно царский дар, господин. Истинно. За эту рабыню я возьму пять коней.

— Что? Ты сошел с ума, купец? Это подарок…

— Я слышал тебя, господин. Подарок для царя Македонии Филиппа. Но эта женщина стоит этих коней. Второй такой здесь нет.

Дропид был вынужден согласиться.

— Я купил эту женщину в Бактрии. Её продавал странный работорговец. Он не хвалил свой товар, а говорил о её опасности.

— Такой товар не нуждается в похвале. И эта женщина опасна своей красотой. Она готова поссорить мужчину со всем миром. Если кто захочет её отнять у меня.

— Именно эти слова и сказал мне тогда работорговец.

— Но откуда эта женщина? — спросил Дропид. — Она не владеет греческим языком?

— Она говорит по-гречески как гречанка. Владеет арамейским наречием и говорит на языке персов.

— Рабыня образована? — еще больше удивился Дропид.

— Как царская дочь, господин. И сам понимаешь, что беру я за неё совсем недорого.

— И ты не знаешь кто она?

— Возможно, что она пришла к нам из высшего мира. Из страны демонов, что находится в горах Древней Персиды. Ты слышал о стране демонов?

— Никогда, — признался Дропид.

— В горной Персиде, где некогда воспитывался царь Персии Кир Великий, есть гора, окутанная колдовским туманом, и из этого тумана иногда появляется демон в образе женщины, который может подарить наслаждение доступное только богам, но не смертным.

— И она один из демонов?

— Я не знаю этого наверняка, — сказал торговец. — Я не пробовал познать её как женщину. Я даже лишний раз смотреть на неё опасался. Но ты сможешь познать её.

— Пять коней из десяти твои.

— А рабыня отныне принадлежит тебе, господин…

***

Дропид не колебался ни дня. В первую же ночь сделал Аду своей наложницей, и так она ему пришлась по вкусу, что уже через месяц не женщина была рабыней Дропида, а македонский военачальник стал рабом черноволосой стройной красавицы.

Знатный македонянин скрывал ото всех свое приобретение. Но разве можно было заставить молчать слуг? Они все равно проболтались и поведали о редкой восточной красавице, что «надела» рабский ошейник на шею воеводы Дропида.

Слухи о красоте Ады быстро разнеслись по столице, и о девушке узнал царь Македонии Филипп, большой любитель красивых женщин.

Враг Дропида воевода Аттал сказал царю:

— Он купил редкую женщину у одного восточного работорговца.

— Редкую? На рынке сотни рабынь с Востока. Они пугливы и неумелы в любви. Что может подарить пугливая рабыня? Свою покорность? Это совсем не волнует кровь.

— Но женщина Дропида иное дело, государь.

— Ты её видел, Аттал?

— Нет.

— Тогда ты разносишь слухи. Но я спрошу Дропида на нынешнем пиру о его красавице.

Царь Македонии часто устраивал оргии в своем дворце в Пелле и вместе с ним пировали в окружении полунагих рабынь его военачальники. Изрядно набравшись вином, царь спросил Дропида о его красивой рабыне. Но тот солгал, что уже отправил её из Пеллы ибо она ему надоела.

— А мне говорили иное! — одноглазый царь внимательно посмотрел в глаза воеводе.

Дропид не отвел взора и сказал царю:

— Слухи о красоте и умении этой девки преувеличены, государь. Внешне она привлекает только вначале, но в любви она не сильна и я зря отдал за неё пять лучших коней.

Филипп засмеялся в ответ. Больше царь о красавице не вспоминал.

Дропид скрыл красавицу Аду в своем горном доме (он был князем Верхней горной Македонии), куда приезжал из столицы не часто.

Ада жила в доме Дропида полноправной хозяйкой, и все слуги подчинялись ей как госпоже. Дропид давно был вдовцом и новой жены не заводил…

***

У воеводы Дропида был сын именем Клит.

Клит в 25 лет уже командовал царской агемой (отрядом конницы) и был спутником юного царевича Александра. Клит был старше царевича десятью годами и никогда не попал бы в число его друзей. Но дочь Дропида, Ланика, старшая сестра Клита, удостоилась высшей чести — ей доверили быть кормилицей сына македонского царя Филиппа и прекрасной царицы Олимпиады. Юный Александр любил кормилицу больше своей родной матери, и по её просьбе приблизил к себе её младшего брата.

Когда царевичу исполнилось 12 лет, македонский царь вызвал для него в учителя самого Аристотеля. И Клит, хоть и был старше царевича и его молодых друзей Гефестиона, Птолемея, Неарха, занимался с ними философией.

Аристотель особенно сошёлся с Клитом и они часто беседовали вечерами вдвоем. В один из таких вечеров Клит задал ему вопрос, который волновал его:

— Скажи, учитель, кто правит миром?

— На этот вопрос есть много ответов. В Македонии правит царь Филипп. В персидской империи — царь царей Артаксеркс-Ох. Все они повелевают какой-то частью мира. Но поскольку ты и я сейчас под властью Филиппа, и от него зависит наше с тобой благополучие и даже сама жизнь. Для нас с тобой миром правит Филипп.

— Но есть и сила что стоит над Филиппом? Он ведь был рожден не царем. Филипп был наставником юного царя Аминты¹⁶, сверг его и сам стал царем. Но может найтись тот, кто свергнет самого Филиппа.

— Ты хочешь знать, какую роль боги играют в нашей судьбе? — догадался Аристотель.

— Боги или то, что мы понимаем как богов. Ведь и боги, как и цари, у разных народов разные, учитель. Мы почитаем Зевса царем богов и людей. Но кто видел самого Зевса?

— Неужели ты перестал верить в богов, Клит?

— Я не сказал, что не верю в богов. Я высказал сомнение. Совсем недавно ты, учитель, говорил нам о том, какое значение имеет учение в нашей жизни. Учись и мудрость богов откроется тебе в философии. Так ты сказал.

— Я говорил это, — согласился философ. — И что?

— Но если боги управляют всем и наши судьбы уже написаны, то стоит ли нам к чему-то стремиться, учитель?

— Твой мозг сам по себе не воспарит над обыденностью, Клит. Ибо философия есть облако, на которой человек может подняться до богов. Мудрость и понимание есть высшее наслаждение, и достичь его можно лишь трудом.

— Я не отказываюсь трудиться, учитель. Я хочу спросить, что в этой жизни зависит от меня. Не от воли олимпийских богов, не от царя или царицы, не от слепого случая, а от меня самого?

— Иными словами ты хочешь знать, кто управляет миром?

— Именно этот вопрос я и задал тебе в начале нашего разговора. Опытный кулачный боец, который много тренировался и готовился побеждать, сделал все, что в силах человека, дабы добиться своей цели. Но накануне олимпийских игр он сломал руку. Просто споткнулся о камень на дороге и упал. Перелом руки лишил его всего, к чему он так стремился. Я хочу знать, кто виноват в его несчастье. Боги? Она сам? Случай?

— Случайностей не существует, Клит. Если есть предначертание, то есть и высшая истина. А там где есть предначертание, там нет случайностей.

— Значит всё кем-то запланировано заранее? Но кем?

— Теми, кто правит миром. Ибо если есть общий план, то обязательно есть и тот, кто его составил. Тот, кто управляет случайностями, мой юный друг, тот и правит миром. Ибо если ты способен создать цепь случайностей и использовать их к своей пользе — ты почти бог. И для того чтобы управлять Случаем, не нужно быть царем. Ибо тот, кто властвует над Случаем, повелевает царями и царицами.

— И я могу быть одним из них? — спросил Клит.

— Ты желаешь повелевать царевичем?

— Случаем, — поправил его Клит. — Не Александром, ибо сказать такое, стать преступником против будущего царя. Но никто не скажет ничего плохого, если я заявлю, что хочу быть господином Случая.

— Служители богов утверждают, что случай это воля Зевса или иных богов Олимпа. А повелевать богами это еще больше святотатство, чем повелевать царевичем…

***

Однажды Клит вернулся в родовое гнездо и увидел там Аду. Он много раз слышал об этой отцовской наложнице, но видел её в первый раз. Клит был совсем уже не юноша и познал в своей жизни, пусть и недолгой, много женщин от рабынь до знатных македонянок. Он не раз слышал от друзей, что все женщины одинаковы. Но, увидев Аду, он понял — это не так.

— Так вот ты какая, Ада. Молва о тебе правдива и теперь я понимаю, отчего отец обманул ради тебя самого царя. Хотя любую другую он отдал бы Филиппу, не раздумывая.

— Ты Клит? Ты его сын?

— Я Клит сын Дропида. А ты Ада, колдунья из Мидии?

Она засмеялась.

— С чего ты взял, что я родилась в Мидии¹⁷?

— Я слышал это. Мидийские жрицы могут очаровывать мужчин.

— Это искусство довольно развито у нас на Востоке, Клит. И почему ты считаешь, что им владеют только мидянки? В храме богини Иштар женщин учат дарить наслаждение.

— Я сталкивался со жрицами Иштар, Ада. Сразу могу сказать, что ты не одна из них.

— Почему? — спросила она.

— Не знаю. Разве можно это объяснить словами?

— Твой учитель Аристотель, говорит, что если нет слов для выражения мысли, то и сама мысль неясна.

Клит искренне удивился, что рабыня отца знает слова философа. Аристотель действительно сказал их однажды юному царевичу Александру.

— Ты знаешь это?

— Я ведь колдунья как ты сказал, Клит, — ответила она с улыбкой. — А что может укрыться от взора волшебницы? Твой отец не пожелал меня ни с кем делить не потому, что я из Мидии. Меня никто не хочет делить. И если бы твой царь увидел меня, то не посмотрел бы ни на одну другую женщину.

— Ты красива, но разве ты красивее нашей царицы Олимпиады? — рассуждал Клит. — А эта эпирская царевна¹⁸ говорят, происходит от самой Афродиты. Но, впрочем, я несправедлив к тебе, Ада. Ты смуглее, чем она и твои волосы будут даже лучше чем у царицы. Только цветом они отличаются. Она светлая, а ты черноволосая.

— Мою внешность можно познать после первой ночи, которую, ты, если не побоишься, проведёшь со мной.

— Я? Я стану бояться? Я Клит — командир царской агемы. Я был в десятке боев и схваток! В битве при Херонее я был по правую руку от царевича! Мне бояться женщины?

— Но я женщина твоего отца!

— Ты рабыня моего отца, Ада!

–Иногда рабыня больше госпожа, даже больше чем царица, Клит. И я готова тебе это доказать…

***

И в ту же ночь храбрый Клит познал Аду и больше не мог думать ни об одной женщине. Произошло тоже, что и с его отцом. И слуги в доме Дропида говорили, что добром это не кончится. Мидийская ведьма знала, как добиться своего. Был послан тайный гонец в Пеллу, столицу Македонии, к воеводе Дропиду.

Дропид получил послание и сначала разгневался на сына. Но потом остыл.

— Чего я хочу от мальчишки, если сам не устоял против чар этой волшебницы? И мой сын с ней был? — он спросил посланца. — Это точно? Не навет?

— Был, мой господин! Она очаровала юного Клита.

— Эта женщина смогла бы очаровать и самого царя.

— Что прикажет господин?

— Отвезешь сыну мой приказ вернуться в Пеллу. Он нужен здесь.

— Как прикажет господин…

***

Клит приехал в родовое гнездо на неделю, но пробыл там больше месяца и не хотел возвращаться в столицу. Но пришло срочное послание от главы рода. Отец приказал ему вернуться.

— Завтра я уезжаю, Ада, — сказал Клит.

— Завтра? Но ты говорил, что останешься, пока я не прискучу тебе? — Ада напомнила Клиту его собственные слова, которые он сказал ещё до их первой ночи. — Так? Неужели я наскучила молодому господину?

— Нет, Ада. Но я получил послание от отца.

— И что?

— Он приказывает мне прибыть в Пеллу.

— И что? Неужели ты готов уступить его желаниям?

— Дропид мой отец и мой господин. Он в чести у царя Филиппа. Мне нельзя его ослушаться.

— Со мной тебе можно все, Клит.

— С тобой?

— Я подарила тебе не только любовь, я готова подарить тебе больше.

— Больше?

— Власть.

— Ты всего лишь рабыня. О какой власти ты говоришь, Ада?

— Я прибыла в Македонию не просто так.

— Я не понимаю тебя, Ада. Тебя привезли в Македонию рабыней.

— Ада может стать рабыней только добровольно, Клит. Против воли Аду заставить нельзя. Жаль, что ты так и не понял этого.

— Кто ты, Ада?

— Я была богата и происхожу из знатного рода. И мой род гораздо выше твоего, Клит. Но судьба унизила меня. Я была сброшена с вершины почета в бездну унижения. И я обещала отомстить моим врагам.

— А кто твои враги, Ада?

— Персы! — сказала она с ненавистью.

— Персы?

— Вернее один перс, но тот, кто стоит над остальными! И потому я ненавижу все это племя!

— Ты говоришь о царе царей? — удивился Клит.

— Он сказал, что его воля священна, ибо он царь царей. И я обещала отомстить.

— Отомстить? Кому? Царю царей? — не поверил Клит.

— А почему нет?

— Ты хочешь сказать, что была во дворце царя царей?

— И не в одном. У царя Персии много дворцов и много столиц. Есть великолепный дворец в Персеполе. Есть дворец в Экбатанах. Есть — в Сузах. И я была в знаменитом зале ста колонн в ападане (дворце) Дария в Персеполе.

Клит только слышал об этом грандиозном сооружении, перед которым дворец царя Македонии в Пелле был простым курятником.

— Я знаю вельмож персидского царства. Знаю грека Мемнона. Того самого кто командует греческими наемниками персидского царя.

— И ты его ненавидишь? В твоих словах ненависть, как и в твоих глазах, Ада.

— Мемнона я не просто ненавижу. Я поклялась уничтожить его. Но просто смерти для него мало, Клит. Что такое убить врага мечом? Одно мгновение и он мертв. Он не страдает. А Мемнон должен страдать.

— Ты желаешь ему медленной смерти?

— Я желаю забрать у него то, что ему дороже всего на свете.

— А ты знаешь что это?

— Для Мемнона страшнее смерти разрушить дело его рук. Он многие годы укрепляет персидскую армию и является лучшим стратегом царского войска. Я заберу у него победу. Но ты не веришь мне. Я вижу это по твоим глазам.

— Возможно, ты видела дворцы царей, Ада.

— Возможно? — оскорбилась женщина.

— Хорошо! Ты видела дворцы царей и вельмож великого царства! Ада, но сила твоя состоит в искусстве любви. Этим нельзя свергать троны и царей. И этой силой не свергнуть Мемнона.

— Ты думаешь, Клит? При помощи своей силы я могу помочь низвергнуть империю персов!

— Ада, даже царь Македонии Филипп, непревзойдённый полководец не ставит целью низвергнуть империю персов. Она огромна и сильна. Филипп намерен захватить у персов только греческие города Ионии.

— Я могу видеть будущее! И скажу тебе, что молодой орел полетит дальше старого.

— Что это значит?

— Только то, что найдётся человек, который бросит вызов Персии! Ты же знаешь молодого царевича? Ты его приближенный.

— Ты говоришь про Александра? Он смелый воин и хороший друг. Но он слишком молод.

— Как и ты, Клит.

— Александр много моложе меня, Ада. И он слишком горяч чтобы стать хорошим царем.

— Именно такой царь и нужен Македонии чтобы бросить вызов всей империи персов…

Верхняя Македония.

Горная крепость.

336 год о н.э.

Год прожила Ада в горном гнезде Дропида. В одной из дальних комнат она устроила помещение для гаданий. Слуги Дропида поначалу совсем не обратили внимания на это новое увлечение женщины хозяина. Она как чужестранка всегда казалась им странной.

Но в тайной комнате стали происходить непонятные вещи и служанка с кухни даже слышала странные звуки, что раздавались в комнате.

Наместник Дропида в его родовом гнезде обеспокоился и послал новое письмо господину. Он рассказал о том, что в крепости стали появляться тени умерших людей.

Воевода Дропид встревожился. Посланец, который доставил письмо, был его старым слугой и товарищем по оружию.

— Тебе стоит вернуться домой, господин.

— Сейчас я нужен здесь. Мой враг рвется к власти, и я должен следить за всем здесь.

— Господин! Ты ведь помнишь, что сказала тебе пифия (предсказательница будущего) десять лет назад, когда мы ходили на войну против фракийцев?

Дропид отлично помнил предсказание. Он умрет вскоре после того как в крепости появится дух его умершего отца.

— Я помню.

— Тогда тебе стоит срочно вернуться домой. Это проделки ведьмы, господин.

— Я говорил, что Ада не ведьма. Но даже ты мой верный товарищ, повторяешь этот вздор. Что тогда говорить о других слугах?

— Но они видели дух!

— А ты? Ты его видел?

— Нет, — честно ответил слуга. — Лично я не встречал мертвых. Но другие его видели. И ты знаешь, какую силу имеет ведьма.

— Хорошо. Я вернусь домой вместе с тобой. На одну неделю я оставлю столицу…

***

Дропид прибыл в крепость. Он поговорил со слугами и приказал пресечь все слухи по поводу Ады. Но округа уже знала о таинственном происшествии в доме. Многие знатные люди верхней Македонии собрались в его доме и говорили с ним.

Дропид попал меж двух огней…

***

Вечером он был в комнате Ады.

— Скажи мне, мой господин, не могу ли я отправиться с тобой в Пеллу? — спросила она. — Неужели не лучше тебе держать меня при себе?

— Нет, моя госпожа, — ответил рабыне Дропид.

— Разве твой царь все еще помнит про меня?

— Нет. Ныне он увлекся юной Клеопатрой, племянницей моего врага Аталла.

— Это грозит тебе неприятностями, мой господин?

— Ты же не знаешь наших обычаев, Ада. Аталл желает занять первое место при царе и потому подложил под него Клеопатру.

— Но, как я слышала, у царя Филиппа множество наложниц. Чем же может грозить тебе очередная юная кукла?

— Все изменилось, Ада. Старый царь до смерти влюбился в юную Клеопатру. Ей всего 16 лет и она прекрасна. Царица Олимпиада также хороша, но ей почти тридцать пять лет. Пора её юности давно прошла и она не сможет тягаться с Клеопатрой.

— Тягаться? — спросила Ада. — Но зачем Олимпиаде тягаться с очередной наложницей царя?

— В том все и дело, Ада. Клеопатра не служанка. Она племянница Аттала! А Аттал один из знатнейших мужей Македонии! Речь идет о законном браке. И если Клеопатра родит сына, то у юного Александра не будет шансов стать царем!

— Так Клеопатра стала женой царя?

— Да.

— Когда же?

— Месяц тому назад Филипп женился на Клеопатре. После того как отправил Олимпиаду в Эпир к её родному брату царю Александру.

— Царь отослал царицу обратно?

— Чтобы сделать Клеопатру новой царицей. И на свадебном пиру Аттал произнес здравицу Филиппу, Клеопатре и будущему законному наследнику трона Македонии.

— И что он сказал?

— Сказал, что желает поднять кубок за будущего законного царя Македонии, который родится от Филиппа и Клеопатры! Царевич Александр вскочил после этих слов и запустил в Аттала кубком. Он выкрикнул: «А меня ты не считаешь законным наследником?» Аттал схватился за меч. Но их растянули. Филипп выгнал сына со свадебного пира. Вот что произошло совсем недавно, Ада!

— Значит, час настал, — сказала она.

— Час? Какой час?

— Час действий, мой господин. Ведь ты дружен с царицей?

— Да. Но что с того? Олимпиада покинула Пеллу и вообще Македонию. Царь рассорился с ней и с юным Александром. И Аттал ныне в особой чести у царя. И говорят, что Клеопатра беременна.

— И если она родит сына…

— То дни Александра сочтены! Аттал не оставит его в живых! И тогда настанет и мой черед. Пока меня спасет дочь, кормилица Александра. Но что будет потом? Аттал усилится и начнёт меня травить словно дикого зверя.

— Тогда стоит помочь Олимпиаде и Александру, Дропид.

— Как? Убедить Филиппа отказаться от юной Клеопатры? Невозможно!

— Я не о том. Нужно иное.

— Что? — спросил воевода.

— Посадить на трон Македонии самого Александра.

Дропид вскочил с места после этих слов и бросился к двери. Он лично проверил, что его никто не подслушивает.

— Тебе нельзя произносить таких слов, Ада. Это опасно. Если донесут царю, но ни тебе, ни мне не жить.

— Никто не узнает, Дропид. В этой комнате нас никто не подслушает. Не зря я так напугала твоих слуг.

— Все равно тебе нужно быть осторожной, Ада. Ныне одноглазый царь Филипп Македонский стал слишком подозрителен. С ним постоянно находится личная стража из преданных этеров¹⁹!

— Наверняка среди его стражей найдется тот, кто нам поможет, Дропид. А Олимпиада будет тебе благодарна. И твой враг Аттал падёт. Нельзя ждать, когда он сам нанесет свой удар. Нужно бить первым, Дропид.

— В Пелле царя не достать. Там у него слишком много сторонников.

— Тогда стоит выманить его из Пеллы. В старую столицу Эги.

— Ты и это знаешь, Ада? Иногда я думаю, что они правы.

— Твои слуги? Они говорят, что я ведьма и боятся меня?

— Да.

— А тебя это пугает, мой господин?

— Меня это только еще больше привлекает к тебе. Но я стал стареть, моя госпожа. Заботы гнетут меня в последнее время. Проклятый Аттал!

— Я помогу тебе обрести силу, мой господин. Мы с тобой справимся с Атталом…

Македония.

Пелла.

Дом Дропида.

По возвращении в столицу Дропид призвал к себе своего сына Клита. Тот как раз сменился с ночной стражи в царском дворце.

— Ты хотел меня видеть, отец?

— Пройди в комнату, сын, и садись вот здесь. Никто тебя не услышит.

— А кто должен меня услышать?

–Этот разговор только между нами. Тебе нужно отправиться в Эпир²⁰.

— В Эпир? Зачем?

— Там молодой царевич Александр и его мать. Ты отправишься к царевичу, но тайно посетишь его мать.

— Зачем?

— Мне нужен верный человек, который сможет передать ей послание. А лучше тебя мне не найти никого. Я не могу верить слугам. Аттал наверняка подкупил кого-то из них.

— Отец! Что ты задумал?

— Не только я, сын мой. Сейчас удобный момент помочь Олимпиаде и Александру. И сделать это можно чужими руками.

Клит все еще не мог понять своего отца. Тот пояснил.

— Знать Верхней Македонии желает избавиться от Филиппа. Они составили заговор. И его нити в моих руках. Но они не смогут довести дело до конца, сын мой. У них не хватит на это ума. Но Олимпиада сможет это сделать.

— Я не вижу связи, отец.

— А между тем она перед твоими глазами. Неужели твой Аристотель ничему не научил тебя? Олимпиада уберет Филиппа с дороги и сделает сына царем. А вся вина падет на князей Верхней Македонии. Возможность просто идеальная. Когда Филипп умрет, я передам нити заговора, и все обвинят князей и персидского царя.

— А царь Персии здесь при чем?

— Он снабжает золотом князей Верхней Македонии. И все подумают, что это персидский деспот купил жизнь Филиппа. Мы сумеем все так запутать, что никто потом не узнает истины о смерти македонского царя.

— И что может сделать Олимпиада? — спросил Клит.

— Многое. Её любовник Павсаний готов ради неё на все. А Павсаний среди доверенных стражей Филиппа.

— Павсаний любовник Олимпиады? Откуда тебе это известно, отец?

Дропид не стал рассказать о гаданиях Ады, и он её предсказаниях…

Примечания

16

В 356 году до н.э. Филипп отобрал трон Македонии у юного царя Аминты и провозгласил царем себя.

17

Мидия — древнее восточное государство на западе современного Ирана.

18

Олимпиада жена Филиппа Македонского и мать Александра Македонского была дочерью Эпирского царя.

19

Этеры — представители македонской знати, составляли тяжелую конницу «этеров» — «царских друзей».

20

Эпир — государство на Балканах. На востоке граничило с Македонией и с Фессалией. На западе с иллирийцами.