Дети белой крови

Влада Ольховская, 2017

Хэллоуин – наемник, который старается держаться в стороне от любых войн. Но однажды, отправляясь в мир, где живет его возлюбленная, он оказывается втянут в противостояние могущественных магов и чудовищ. Отныне в его руках ключ от всех дверей, за его спиной – две армии, и чтобы выжить, ему предстоит выбрать одну из сторон и разобраться с демонами своего прошлого. А в это время представители самых сильных нелюдей встречаются для переговоров в замкнутом мире. Поначалу все идет неплохо, но вскоре два дипломата погибают, а один исчезает без вести, и теперь несколько монстров заперты в одной башне, пока не будет найден преступник – которым стал один из них.

Глава 5. Право вернуться домой

Они были живы, и уже это стало неплохим открытием. Портал не убил их, не покалечил, не слил друг с другом — а порталы многое могут. Диаманта сильно сомневалась, что причиной стало милосердие Аурики. Скорее всего, эта ведьма, даже захватив Сивиллу, почему-то не получила абсолютной власти над порталами.

Почему — это уже отдельный вопрос, разбираться с которым будут другие. Диаманте пока предстояло сосредоточиться на выживании, своем и своего спутника. Но как думать об этом, если в душе — открытая рана?

Она впервые разделялась со своей сестрой. Теперь Диаманта чувствовала себя не полноценным человеком, а половинкой сиамского близнеца. Много лет они с Эви были единым целым, и вдруг их разорвали — именно так, не провели одну из тех операций, о которых потом говорит весь мир, а вырвали вместе с кожей. И там, где раньше была вторая половинка ее существа, теперь кровоточила обнаженная плоть.

Ей было плохо от этого, а Эвридике, как она подозревала, еще хуже. Никто, кроме Мерджита Легио, не знал, кто из них старшая сестра, а кто — младшая. Отец сделал так, чтобы даже они не знали. Однако Диаманту мало волновало, кого из них вытащили на свет минутой раньше, кесарево сечение даже не считается полноценным рождением, в нем нет воли природы! Выбор первенства был сделан не сестрами, а врачами, которые схватили попавшуюся им под руки девочку и подняли ее из чрева матери.

Для близнецов гораздо важнее было то, что они чувствовали, а не что произошло на самом деле в родильном зале. И в этой внутренней связи старшей была Диаманта. Она всегда была спокойней, взрослее, легче брала ответственность и выбирала правильные решения. Эвридика, шальная и несдержанная, не признавала ее власть открыто, однако в трудные минуты приходила к ней за советом. Именно Диаманта была залогом их сдержанности, их непробиваемой маски бесчувственных воинов.

Теперь они оказались в разных мирах, да еще в таких обстоятельствах. Эвридика сейчас на поле боя, ей противостоит неизвестное чудовище. А ее сестра попала в мир, где много лет пышным цветом расцветало проклятье. Даже на таком расстоянии близнецы чувствовали, что обе они еще живы, однако это было слабым утешением. Они не могли общаться мыслями, и каждая из них была сама по себе.

Диаманте хотелось поддаться этой боли, позволить себе хоть немного слез, чтобы освободиться от страха и усталости, но она не могла. Она попала в этот мир не одна, и ее миссия только началась.

Они с Артуром оказались на небольшой лужайке, со всех сторон окруженном буйной тропической растительностью. Деревья, кусты и даже цветы здесь были настолько огромными, что не оставалось сомнений: они далеко не во внешнем мире. Густые кроны скрывали от них небо, только-только окрасившееся рассветом. Из леса до них долетали странные звуки: глухое рычание, отчаянные стоны птицы, а еще — глухие удары, под которыми содрогалась земля. Как будто там, за зелеными гигантами, медленно и величественно передвигалось что-то очень, очень большое.

Артур поднялся на ноги и растерянно огляделся по сторонам. Он был напуган, Диаманта чувствовала это, однако он великолепно скрывал свой страх — если бы не магические способности, она бы ни о чем не догадалась. Сейчас, когда хаос отступил и битва на время закончилась, колдунья могла рассмотреть своего спутника.

Она уже видела его в зале переговоров, но тогда она не обращала на него особого внимания, он был для нее лишь одним из четырех людей — и многих дипломатов, собравшихся в Слоновьей Башне. Но теперь он стал ее единственным союзником в сердце ночного кошмара, и она должна была знать его.

По человеческим меркам, он был силен — высокий и крепкий, определенно тренированный. Это хорошо, так у него было больше шансов выжить здесь, чем у другого, погибшего дипломата. Конечно, это все равно человеческая сила — но не худший вариант. Кожа у него была смуглой, но не слишком, похоже, недавно он был в жарких странах, хотя сам родился на севере. Голову он брил налысо, скрывая, скорее всего, наметившуюся плешь, но это ему даже шло, при его резких чертах лица и крупном носе Диаманта и не представляла его с буйной шевелюрой. Под слоем крови и грязи на его лице все равно угадывались ухоженные усы и борода, которые, как она помнила по более цивилизованным встречам, делали его облик сложнее и аристократичнее. Темно-карие глаза Мейнара, умные и проницательные, сейчас смотрели на колдунью с очевидной смесью настороженности и раздражения.

— Что происходит? — спросил он. — Где мы?

— В Эдене, — отозвалась Диаманта, пытаясь почувствовать окружающий их мир.

Если бы на его месте оказался другой человек, он бы, конечно же, спросил, что такое Эден. Но Артур был потомственным дипломатом, такие люди знают кластерные миры лучше, чем иные нелюди.

— В Эдене? Это же запретный мир!

— В том и фишка.

— Не уверен, что понимаю.

— Мы могли погибнуть в Слоновьей Башне, — пояснила Диаманта. — Нам нужно было убегать, вы и сами это видели, господин дипломат. У меня были все основания полагать, что нас преследует Сообщество Освобождения, а если так, нужно учитывать их особую власть над порталами. Я не могла отправить нас во внешний мир, потому что тогда чудовище последовало бы за нами, это не так сложно.

— Но почему Эден?

— Не так давно я и моя сестра столкнулись с необходимостью разработать оптимальный путь отступления, если что-то пойдет не так. Мы долго изучали тему и пришли к выводу, что лучше всего бежать в запретный, запечатанный мир.

— Это же смертельно опасно, — указал Артур.

— Поверьте, господин дипломат, если я и Эвридика отступаем, значит, за нами идет сама смерть, и нет ничего опасней ее. А у перемещения именно в запретные миры есть ряд преимуществ. Во-первых, такой прыжок невозможно отследить. Эти миры официально закрыты, и нужен особый код, чтобы попасть туда. Во-вторых, из-за этого кода сам портал работает необычно, и на него сложнее повлиять. В-третьих, это не нормальное перемещение, а значит, даже при самой большой сообразительности преследователей можно лишь догадаться, что мы ушли в заблокированный мир, но невозможно попасть на то место, на которое попали мы. Так что если нас будут преследовать, наши враги выйдут не на этой поляне, им придется поискать наш след.

Если бы за ними гонялось безмозглое кровожадное чудовище, преследования и вовсе не приходилось бы опасаться. Но Диаманта не сомневалась, что Аурика Карнаж с ее опытом управления порталами догадается, где их искать. Что с того? Существуют десятки запечатанных миров, и ей придется проверить их все.

Это будет не так просто и не так опасно для беглецов. Одно дело — направить всю мощь Сообщества в один кластерный мир. Другое — разбить свои силы на маленькие группы, прочесывающие одновременно несколько кластеров. Им нужно только продержаться! Конечно, их друзья тоже не поймут, куда они делись. Однако Эвридика ведь знает об их плане, она подскажет, где искать.

Диаманте казалось, что все очевидно, пока она не услышала спокойный голос Мейнара.

— Я вам не верю.

Он стоял напротив нее, скрестив руки на груди, и смотрел на нее так, будто она была нашкодившей школьницей, а он — строгим, но справедливым директором школы. Учитывая разницу в силе, это раздражало.

— Почему? — удивилась Диаманта.

— Слишком уж гладко все сложилось, слишком похоже на постановку.

— Какую еще постановку? Вас чуть не убили!

— Но не убили же. Это все мелкие царапины, не опасные для жизни, — Артур указал на свои раны, забитые землей.

— Погиб как минимум один представитель вашей делегации.

— Я этого не видел.

Ну конечно — люди не чувствуют друг друга, и он упустил момент, когда его напарника не стало. Диаманта решила сменить тактику:

— Хорошо, если это постановка, то зачем она мне?

— Не вам лично, а всем Великим Кланам, вы — лишь одна из актрис в этой постановке.

— Так просветите меня, какая роль мне досталась.

— Ваша задача — показать делегации людей, насколько важны для них Великие Кланы и как опасно Сообщество Освобождения. Слишком уж вовремя они напали, как удачно это совпало с захватом Сивиллы! И вот уже на вашей стороне все — люди, которых вы спасли, другие делегации, пораженные вашим мужеством, и переговоры идут гораздо быстрее и приятнее для вас. Возможно, кто-то из моих коллег действительно мертв, но я вовсе не уверен, что винить в этом нужно Сообщество.

Если бы на ее месте была Эвридика, он бы уже лишился глаза. А возможно, руки или ноги, в зависимости от настроения сестрицы. Но Диаманта всегда была сдержанней, и сейчас, даже через болезненный укол обиды, она сумела побороть в себе гнев.

Он просто напуган. Все, и люди, и нелюди, делают глупости по приказу страха.

— Вы можете верить, во что хотите, господин Мейнар, — холодно произнесла она. — Моя задача — вернуть вас в Слоновью Башню живым и невредимым, чтобы вы подтвердили: не я напала на вас. Это вы сделать сможете? Или вы снова не уверены?

— Это я видел. Но я знаю, что у Великих Кланов есть ресурсы, чтобы призвать такое чудовище или сотворить иллюзию.

Неужели кровь на его лице не подсказывает этому недоумку, что перед ним была не иллюзия? Диаманта поверить не могла, что она вынуждена разлучиться с сестрой из-за такого твердолобого создания.

Придется терпеть. Если даже Артур, жертва в этой истории, умудрился обвинить во всем Великие Кланы, смогут и другие. Поэтому Диаманте нужно было любой ценой привести его к людям, он был единственным доказательством ее невиновности.

— Как вам будет угодно, верьте, что я — злодейка, — позволила Диаманта. — Только все равно держитесь рядом со мной. В Эдене очень опасно, да вы, думаю, и сами это знаете.

О, судя по взгляду, он знал! Эден был малоизвестным миром, о котором предпочитали лишний раз не говорить. Около двадцати лет назад орден инквизиторов устроил здесь площадку для магических экспериментов. С помощью целой пещеры магических кристаллов они пытались увеличить силы дружественных им нелюдей, чтобы сделать из них надежных оруженосцев. Но, как и в любых играх с природой, затея обернулась против них. Энергия кристаллов создала магических мутантов, уродцев, способных только убивать. Испугавшись собственного преступления, орден избавился от свидетелей и навсегда запечатал кластер. С тех пор Эден развивался по своим законам, которые внушали магическому сообществу лишь ужас. Это был опасный мир, в который никто не вошел бы добровольно. И Мейнар все еще думает, что это постановка? Да он просто параноик!

Впрочем, даже паранойя не позволяла ему расслабиться, и когда Диаманта двинулась с места, он пошел за ней. Он прекрасно знал, что не выживет здесь один.

— Как вы собираетесь выбираться? — поинтересовался Артур. — Насколько мне известно, внутри кластерного мира невозможно открыть портал.

— Верно, сюда и войти-то не каждый сможет, но это все равно проще, чем выйти. Хотя выйти тоже можно — через внешнюю границу.

Когда они с Эвридикой прорабатывали план отступления, они специально выбрали мир, откуда не слишком сложно сбежать. Эден был опасней многих других кластеров, зато печать, стоящая на нем, была не совершенна. В его внешней границе можно было найти слабые участки, ведущие во внешний мир. Диаманта знала это наверняка, потому что не так давно Эденом воспользовались союзники Огненного короля. Правда, их рассказы об этом мире внушали лишь отвращение, но выбора уже все равно не осталось.

— Значит, мы идем к внешней границе? — допытывался Мейнар.

— Нет, мы идем в центр кластера.

— Зачем?

— Потому что не через любой участок границы можно пройти. Нам нужно подготовиться, понять, где мы находимся, вооружиться.

Диаманта изучала карту Эдена и даже неплохо помнила ее. Но та карта была составлена еще во времена инквизиторского ордена, сложно сказать, осталось ли хоть что-то неизменным с тех пор.

— Чем вооружиться?

Вопросы Мейнара раздражали ее, особенно сейчас, когда ей приходилось не только прислушиваться к поступи монстров, но и бороться с болью от потери Эвридики. Пока она держала себя в руках, предпочитая думать о своем спутнике как о назойливом ребенке. Почти двухметровом, мускулистом, бородатом назойливом ребенке.

— Чем угодно. Не думаю, что вам захочется идти против местных обитателей с голыми руками, господин дипломат. А моя магия, магия Легио, нуждается в материи, из которой я смогу сделать оружие. Я не могу создать его из живых существ, как Эсентия, растений, как Арбор, или стихии, как Инанис. Поэтому разумнее всего нам будет добраться до бывшего исследовательского центра инквизиторов, где я получу все необходимое, а вы сможете очистить свои раны.

— Это просто царапины!

— В Эдене простые царапины могут обернуться непростыми осложнениями.

Он готов был спорить с ней и дальше — казалось, ему просто хочется отомстить кому-то за все обрушившиеся на него неприятности, а рядом осталась только Диаманта. Однако его болтовня привлекла ненужное внимание, которого колдунья опасалась с первых шагов в этот мир.

Зеленые заросли, мимо которых они проходили, резко двинулись — и оказались совсем не зарослями. Среди них скрывалась ящерица, размером не уступавшая автобусу. Это было странное существо, искаженное, как и все в Эдене: вытянутая морда переходила в короткую шею и широкую грудь, из которой росли две передние лапы. Задних лап просто не было, все ее тело сливалось в толстый вытянутый хвост, который можно было бы принять за змеиный, если бы не острый гребень вдоль позвоночника.

Существо было хамелеоном, тихим и опытным, оно терпеливо выжидало своих жертв до последнего, а потом не упустило свой шанс. Ящерица выбрала идеальный момент для нападения, Диаманта такого не ожидала, и, если бы она была обучена чуть хуже, они с Артуром уже погибли бы в длинных игловидных клыках.

Но инстинкты, отточенные десятками битв, не подвели. Диаманта подчинила себе единственную материю, которая была ей доступна — поросший мхом валун. Она изменила его, превратила в длинный гибкий хлыст, который сшиб ящерицу в прыжке и откинул в сторону.

Артур невольно крикнул, глядя в завораживающе красные глаза рептилии.

— Не двигайся с места! — приказала Диаманта. — Стой у меня за спиной, так будет лучше.

Ящерица, даже получившая свое, не спешила убегать. Хищник был голоден — и он никак не мог поверить, что два крохотных по меркам этого мира существа способны сопротивляться ему. На двух лапах он двигался так же быстро, как обычные ящерицы — на четырех, и скоро он снова шел в атаку.

Каменный хлыст заскрежетал в воздухе, он весил не меньше, чем эта ящерица, но двигался все равно быстро — Диаманта не жалела энергии, даже без сестры она была способна на многое. Камень ударил по плотной зеленой шкуре и пробил ее, оставляя на морде ящерицы глубокую рану. Хищник замедлился, и чтобы закрепить успех, колдунья ударила его по спине, переламывая хвост у самого основания.

Монстр не был побежден, не был даже смертельно ранен, но он и не собирался ждать, пока его уничтожат. С подвывающим шипением ящерица рванулась в кусты, и очень скоро странный ритм ее шагов затих. Диаманта сомневалась, что с такими ранами это существо долго протянет в Эдене, однако ее это уже не волновало.

Диаманта отбросила в сторону хлыст и продолжила путь как ни в чем не бывало. Артур, сначала замерший от шока, поспешил за ней.

— Значит, слухи об Эдене верны, — задумчиво сказал он.

Надо отдать ему должное, он быстро оправился от удивления. Другой человек на его месте пока не смог бы говорить, только зубами бы стучал от страха.

— Слухи об Эдене, как правило, преуменьшены.

— Вы неплохо справились.

— Если это была попытка сделать комплимент, то спасибо, — усмехнулась Диаманта. — Но я бы предпочла как можно реже справляться с чем-то. Каждый раз, когда я использую магию, это привлекает других существ, гораздо более опасных.

— То есть, этого гиганта вы считаете слабым?

— Он и был слабым — просто неразумное животное. Судя по тому, что я слышала, в Эдене водятся более смертоносные экземпляры.

— А разумных существ здесь нет? — осведомился Артур.

Диаманта невольно вспомнила рассказы союзников Огненного короля.

— Было одно, осталось со времен инквизиторского ордена.

— И что с ним стало? Оно погибло?

— Его постигла куда худшая судьба: оно влюбилось в Катиджана Инаниса.

Артур больше ни о чем не спрашивал, пытаясь, очевидно, переварить то, что уже услышал, а Диаманта внимательно следила за дорогой. В окружающих их джунглях смутно узнавались места, отраженные на старой карте, а значит, скоро у них могло появиться первое убежище.

И точно, за зеленой стеной она увидела следы присутствия разумных существ. Высокая башня, когда-то наверняка поднимавшаяся над деревьями, теперь терялась среди стволов, не доходя даже до их середины. Хищная природа Эдена потрепала ее, сохранился только металлический каркас и кабины для отдыха, укрепленные на нем. Но и это было неплохо — Диаманта многое смогла бы сделать с таким количеством металла.

Артур проследил за ее взглядом.

— Наблюдательная вышка?

— Одна из многих, инквизиторы часто используют их в своих мирах.

— Она не выглядит слишком уж надежной…

— Она вообще не надежная, — усмехнулась Диаманта. — Но это можно исправить.

Колдунья старалась использовать совсем немного энергии — не потому что у нее осталось мало, а чтобы не привлечь хищников. Диаманта не восстановила башню полностью, она укрепила ее ровно настолько, чтобы проржавевший металл не обрушился под их ногами. Часть листов она использовала, чтобы создать вокруг себя и Мейнара защитную решетку, как оказалось, вовремя. Их кустов вырвалась стайка существ, похожих на колибри — но лишь на первый взгляд. Эти то ли птички, то ли насекомые оказались плотоядными, как и весь этот мир. Они бросались на людей с такой яростью, что разбивались в кровь, но решетка пока выдерживала.

— Все еще считаете, что это постановка? — иронично поинтересовалась Диаманта. — А вот это вот мои прекрасно обученные ассистенты?

— Вы пока справляетесь на удивление хорошо.

— Вы не слишком дипломатичны для представителя своей профессии.

— Я не в том положении, чтобы быть дипломатичным.

Ей снова захотелось бросить его здесь — пусть выживает сам, если такой умный! И снова она напомнила себе о судьбе Эвридики. Если Самсонов и та женщина из делегации тоже погибли, один лишь Мейнар сможет подтвердить, что близнецы на него не нападали.

Она заставила своего спутника подняться на самую верхнюю кабину наблюдательной башни, укрепила ее, оберегая от хищников, и стала проверять заржавевшие шкафчики. В свое время инквизиторы покидали Эден в спешке, у них было время забрать только самые дорогие артефакты, поэтому в башне все было примерно как и двадцать лет назад — с поправкой на неумолимое влияние времени.

Но то, что искала Диаманта, времени не поддалось.

— Отлично, — довольно кивнула она. — Повезло!

Артур, до этого наблюдавший за Эденом, пораженно обернулся к ней.

— В чем же нам могло повезти?

Диаманта посторонилась, позволяя ему взглянуть на несколько наборов первой помощи, сохранившихся в ржавом шкафчике. Мейнар впечатлен не был.

— При всем моем уважении к вашим сыскным способностям, леди Легио, я этим пользоваться не буду.

— А у вас не остается выбора, господин дипломат.

— Я подожду, пока мы выберемся отсюда.

— Слишком опасно. Может, вы и считаете все это постановкой, но мне от ваших заблуждений легче не становится. В этом мире собственная экосистема, изменения коснулись не только развитых животных, микробы и паразиты тоже стали другими. Поэтому лучше обработать ваши раны сейчас, пока на вас лишайник не вырос.

— Я сомневаюсь, что от набора двадцатилетней давности будет хоть какой-то толк, — заметил Артур, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

Он и сам понимал, что инквизиторы предусмотрительны. Они часто устраивали тайники в чужих мирах, прекрасно зная, что могут не возвращаться туда и пять, и десять лет. Двадцать лет — это, конечно, особый срок, но не слишком большой, а в этих ящиках не зеленка и нашатырь собраны.

Изучение наборов первой помощи подтвердило догадки Диаманты. Да, многие лекарства давно превратились в яд. Но здесь была мазь на основе крови древесной дриады, у таких смесей вообще нет срока годности, были чистые повязки, был очищающий тоник с легким содержанием яда василиска, способный убить любую инфекцию. Этого должно было хватить.

Она без труда подавила вялое сопротивление Артура, усадила его на какой-то ящик и занялась обработкой ран. Она успела вовремя: Диаманта видела, что на коже уже началось воспаление, еще чуть-чуть, и этот упрямец доходился бы до лихорадки.

Теперь можно было считать, что эта угроза миновала. Артур с видом мученика терпел ее осторожные движения, но хотя бы не болтал. А Диаманте хотелось надавить посильнее, сделать ему больнее без необходимости и этим отомстить за все сложности, в которые он ее невольно втянул. Однако самоконтроль помогал, и ее руки двигались быстро, но аккуратно, бережно очищая лицо дипломата от крови, смазывая мазью порезы и ссадины.

Ей нужно вернуть его людям, а потом навсегда забыть о нем, только и всего.

— Что вы помните о существе, которое на вас напало? — поинтересовалась Диаманта, разматывая бинты.

— Да почти ничего. Вы же сами видели, там было темно, оно двигалось очень быстро, старалось держаться за завалами, а когда оно бросалось на меня, мне уже было не до изучения! Почему вы спросили?

— Странно было бы не спросить. Да и ваши раны… они, если честно, больше похожи на удары лезвием, чем когтями!

До недавних пор Диаманта и сама была убеждена, что они сражались с чудовищем, пусть даже и разумным. Но сейчас, когда она очистила порезы от грязи и кровавых корок, она видела, что края у них ровные. Кое-где Мейнар стесал кожу о камни, это было сразу видно. Но остальные раны скорее указывали, что на него напали с оружием.

— Я не помню никакого лезвия, — смутился дипломат. — Оно бросалось на меня, громило все вокруг…

— Вы и сами признаете, что не разглядели его. Возможно, у него было какое-то оружие, а вы не видели.

— Оно вело себя как зверь, а не как воин.

— Это ничего не значит.

— Вам виднее, это же ваша постановка, — усмехнулся Мейнар.

— Господин дипломат, вы лучше не говорите ничего, чем говорите такие глупости.

Что бы ни бесновалось в Слоновьей Башне, с этим будут разбираться делегации, оставшиеся там. У них же сейчас была всего одна задача — выжить.

Она оказала ему только ту помощь, что была необходима, и сразу отошла, предоставив Мейнару возможность самому возиться с ранами на руках и ногах. Диаманта не собиралась из кожи вон лезть, чтобы получить его симпатию. Она была наследницей своего клана и не хотела строить из себя покорную служанку.

Она подошла к наблюдательному окну, теперь надежно защищенному решеткой. Горизонт легко терялся за листьями, лианами и цветами, но Диаманта и так знала, что граница далеко. Хорошо, если им удастся покинуть Эден до заката. А если нет? Сколько дней им придется здесь провести? Им обоим понадобится еда и вода, и человеку раньше, чем колдунье.

Есть ли здесь вообще что-то съедобное, не превращающее их в расплывшихся мутантов? Скорее всего, да, ведь Эйтиль Хелиге выживала здесь годами. Теперь Диаманта жалела, что не расспросила дриаду о ее прошлом. Но исправить ничего не получилось бы, нужно было справляться самой.

Она думала о том, куда им направиться дальше, когда мир встрепенулся. Человек не заметил бы этого, потому что внешне Эден оставался все таким же безмятежным — или затаившимся, если уж называть вещи своими именами. Однако Диаманта все равно уловила вспышку энергии, несвойственной для этого кластера.

От неожиданности она вздрогнула, отпрянула от окна и чуть не упала, споткнувшись о щель между плитами пола. Мейнар, конечно же, заметил это.

— Что случилось? — спросил он.

— У нас, похоже, гости, — отозвалась Диаманта. — Я почувствовала портал.

— Ваши друзья пришли подыграть вам?

— Хотелось бы, но вряд ли.

Если бы это были посланники Великих Кланов, Диаманта легко узнала бы их энергию. Однако пришел кто-то чужой, незнакомый ей, и это могло означать лишь одно: Аурика сориентировалась гораздо быстрее, чем она ожидала. За пару часов ведьма сообразила, что нужно обыскивать запечатанные миры, и уже собрала группу для проверки. Судя по энергии, небольшую группу, и все же сильную.

А значит, им теперь предстояло спасаться не только от чудовищ Эдена, готовых убивать всех подряд, но и от посланников Сообщества, которые ищут именно их.

Диаманте и самой хотелось бы, чтобы это была просто постановка.

* * *

Хэллоуин такого не хотел, он не знал, что делать дальше. Он был не из тех героев, что отчаянно мчатся вперед — к сияющей впереди благородной цели. Он вообще не был героем и не хотел того веса, которым придавила его Фильберта. Но Фильберта умерла, и жаловаться оказалось некому.

Он попробовал жить так, как раньше: работать, когда появится заказ, развлекаться, когда есть настроение, и сделать вид, что ничего особенного не случилось. Что Сивиллы вообще не было в его жизни! Такой отличный, казалось бы, план, ни к чему не привел. Небесный Опал, который он теперь носил на шее, давил на него, и Хэллоуину иногда казалось, что этот булыжник вот-вот проломит ему грудь. Его сон перестал быть спокойным: в те редкие минуты, когда ему все же удавалось заснуть, к нему возвращались видения из прошлого. Фильберта, умирающая на улице, ее кровь на его руках, и еще та, другая, оставшаяся в далеком прошлом… тоже мертвая.

Он не смог спасти Фильберту, как не смог спасти ее. Он думал, что изменился, что стал сильнее. Но когда ему выпала первая за много лет проверка, он ее завалил. Он остался таким же ничтожным, беспомощным существом, не способным остановить смерть. А из него попытались сделать героя! Смешно.

Хэллоуин чувствовал, что его загоняют в угол. Он не сомневался, что рано или поздно за Небесным Опалом кто-то придет, нельзя просто выжидать. Возможно, никто не узнает, что камень у него. А если узнают? Если его уже разыскивают в кластерах?

Музыка и развлечения общедоступных кластеров не защищали его, он не мог спрятаться в толпе. Хэллоуин все четче понимал, что с Небесным Опалом нужно что-то делать. Вот только что? Это герои мгновенно разбираются в таких вещах, а он героем не был.

Навязанная ему благородная цель изматывала его. Он мало спал, он злился на себя, он ни в чем не был уверен. Ему нужна была помощь…

Раненый зверь бежит домой. Хэллоуин уже и не помнил, когда впервые услышал это, но помнил, что смеялся. Раненый зверь забивается подальше в чащу и там зализывает раны! Откуда у него вообще дом? Одна нора ничем не хуже другой, и он выбирает ту, что ближе и удобней.

Однако теперь Хэллоуин и сам был раненым зверем. Его потянуло домой — впервые за целую вечность. Нынешний он не справлялся с последним желанием Фильберты. Так может, справится тот, другой, которого он оставил в прошлом и чье имя она шептала перед смертью?

Поэтому он нашел безопасный портал и шагнул туда, где его давно уже не ждали. Но это было не так важно… Он мало изменился, а этот кластерный мир не изменился вообще. Хэллоуин шел по дороге, окруженной старыми соснами, и узнавал их. Он дышал воздухом тысяч миров, но лишь этот, пропитанный смолой и травами, был ему по-настоящему знаком. Он был изгнанником, блудным сыном в мире всепрощения, и он надеялся, что этого будет достаточно.

Стражи у ворот не стали задерживать его, они наверняка его вспомнили. Хэллоуин не принял их молчание за дружелюбие, он был слишком умен для этого. Он не сомневался, что о его прибытии сообщат кому следует, и скоро за ним придут. Но это неважно, у него еще есть несколько минут покоя.

Он возвращался домой. Эти улицы, повороты, мостики и перекрестки — память услужливо подсказывала ему, где пройти, куда свернуть, чтобы попасть к цели. На улицах от него шарахались, но он не обращал на это внимания. Как же иначе? Многие в этом городке помнили его, знали, кем он стал. А те, кто не знали, видели, что на нем одежда наемника — длинный плащ, черная кожа, кейс со шприцами, пристегнутый к бедру, так, чтобы можно было за секунду сделать укол.

Он был упреком из их прошлого, злодеем из детских сказок. Среди них, таких светлых и безмятежных, он смотрелся грязным пятном. И все равно Хэллоуин чувствовал себя раненым зверем, который из последних сил приполз к своему дому. Он явился не брать свое, а просить о помощи. Разве они не поймут это? Разве те, кому он был дорог, не должны почувствовать? Должно же быть хоть какое-то основание у добродетели, которой все они так гордятся!

Перед знакомым ему домом все так же желтела песком детская площадка, на которой собиралась малышня с ближайших улиц. Заметив его, мамаши, следившие за детьми, поспешно бежали к своим чадам, хватали их за руку и оттаскивали в сторону. Да еще и шептали что-то… Наверняка предупреждали, что его нужно бояться.

А вот те дети, которые играли без присмотра, угрозы не чувствовали. Они смотрели на него с легким любопытством, даже улыбались ему. Детей не обманешь, это потом они теряют врожденную мудрость и поддаются стереотипам. Сейчас они смотрели на него чистыми глазами — и в этих глазах он не был чудовищем.

Она была среди них, среди малышни, облаченной в одинаковые светлые наряды. Он сразу ее заметил и узнал. Эти черты, эти небесные глаза, эти кудрявые волосы — он помнил их. Он видел их у той, другой, теперь возвращавшейся к нему только в кровавых снах. Время идет по кругу, старшее поколение возрождается в младшем.

Девочка тоже узнала его, хотя должна была забыть. В свои пять лет она еще не понимала, что такое традиции и законы, что бывает с теми, кто их нарушит. Она бросилась к нему с искренней радостью — лучшим лекарством для раненого зверя. Хэллоуин подхватил ее, закружил, а она смеялась, мягко касаясь его лица теплыми ладошками.

— Дядя, где ты был? — обиженно спросила она. — Где ты был так долго?

— Извини, малыш… Дела, ты же знаешь.

Она, конечно, не знала, что за «дела» его держат и почему ему нельзя возвращаться в ее дом, который когда-то был и его домом тоже. Ей и не нужно было знать, только не в пять лет.

Их счастье было недолгим. Скоро из большого светлого дома появились двое, мужчина и женщина, слишком взрослые, чтобы безоглядно любить и слепо прощать, и началось то, чего втайне опасался Хэллоуин.

Женщина подскочила к нему с таким криком, будто увидела своего ребенка в пасти дракона. Она вырвала девочку у него из рук, совершенно не заботясь о том, что пугает малышку.

— Кирилл, разберись с ним уже! — взвизгнула женщина. — Сколько можно нас позорить?!

Прижимая к себе рыдающую дочь, она убежала в дом, остальных детей тоже поспешили увести взрослые, уже знавшие о страшном возвращении. На детской площадке осталось только двое.

— Сколько можно, а? — Кирилл бросил на него тяжелый взгляд. — Я ведь просил тебя никогда не возвращаться!

— Я и не собирался.

— Но ты сейчас здесь.

— Обстоятельства изменились.

— Они у тебя всегда меняются!

— В этот раз все по-другому. Послушай, мне нужна твоя помощь…

— Нет, — прервал его Кирилл. — Даже не начинай! Я не хочу знать, в какую смердящую лужу ты влез на этот раз. Твои дела — это твои дела, справляйся с ними сам.

Хэллоуину захотелось развернуться и уйти, уязвленная гордость саднила занозой. Однако тепло от Небесного Опала на груди напоминало, зачем он пришел сюда.

— Это уже не мои дела, в том-то и подвох.

— Если с этим связан ты, я не хочу знать, что случилось.

— Надо же… а что случилось с вашим законом о доброте и снисходительности? — усмехнулся Хэллоуин.

— На тебя он не распространяется!

— Да ладно тебе, братишка… У каждого есть право вернуться домой!

— Домой?! — Кирилл зло рассмеялся. — Ты серьезно считаешь, что здесь твой дом? Ты сам ушел, тебя никто не гнал! Но когда ты ушел, ты сжег мосты. Или ты думал, что весь мир будет подстраиваться под твои желания, Ванечка? Плохо уже то, что ты продолжаешь мелькать рядом с моей семьей. Но когда ты приходишь сюда в полной уверенности, что здесь — твой дом… восхитительно! Что же до твоих прав, то у тебя осталось только одно: пойти и сдохнуть где-нибудь. Желательно — в какой-нибудь выгребной яме, чтобы нам даже не пришлось позорить себя твоими похоронами.

Кирилл старался бравировать, ударить побольнее, и все равно он боялся. Хэллоуин чувствовал это, видел в его неуверенном взгляде, в нервно дрожащих руках. Он даже не знал, что хуже: потеря дома или тот страх, который он внушает когда-то близким людям.

Зря он пришел. Здесь не было для него помощи. Он понял это, когда Кирилл в очередной раз с ужасом покосился на шприцы в чехле.

— Я совершил ошибку, — признал Хэллоуин. — Я больше не буду приходить.

— Уж надеюсь! Плохо уже то, что моя дочь знает тебя. Ты не имел права показываться ей!

— Что сделано, то сделано. Извини.

— Проваливай, — велел Кирилл. — И забудь дорогу сюда, забудь само слово «дом». Зачем он тебе? Я тебя еще тогда предупреждал: некоторые вещи нельзя вернуть.

Не было смысла и дальше слушать это, Хэллоуин развернулся и направился прочь, провожаемый гневным взглядом брата и испуганными взглядами из окон запертых домов.

Кирилл все сказал верно. У него нет дома. Он больше не тот человек, которого здесь когда-то ждали и любили. Он преступник, иногда — вор, иногда — мошенник. Он — воплощение всего худшего, чего боятся жители этого мира, пусть и несправедливо. Он одиночка, он сам по себе, и даже раненым, он не должен просить о помощи. Потому что помощь ему во многом похожа на преступление.

Для Хэллоуина это не стало откровением. Он сам выбрал такую жизнь и раньше лишь наслаждался ею, а теперь… все пошло наперекосяк.

Покидая этот кластерный мир, он думал лишь об одном: «Проклятье, Филь, и почему ты так верила в меня?»