Первый раз в первый
— И ещё, пожалуйста, один вопросик… — родители недовольно посмотрели на неё, — Кх, буквально минута!
В свои двадцать (с хвостиком) она вдруг сама почувствовала себя школьницей перед этими важными и серьёзными людьми, которые спешат по своим серьёзным и важным делам, а она ещё их тут смеет задерживать. Хорошо хоть, что это не её родители, а её учеников. Будущих… Завтрашних!
Бабушка, тоже учительница, рассказывала, что раньше родитель и ученик были на одной стороне. Ученик старался, опасаясь жалобы учителя маме или, того хуже, папе. А теперь учителя трясутся, как бы не пришли его «строить» родители: «Почему у нас четверка? У нас всегда было пять!» Как бы не нажаловался кто директору, что учитель помешал на уроке играть в телефоне!
Дети, родители, руководство, которое не помогает, а только заваливает какими-то формальными делами, планы уроков, зарплата… пока против молодого специалиста всё! И диплом твой, хоть и красный, никого не интересуют. А возрастные коллеги только удивляются, мол, зачем ты в школу пришла? «Тут пока адаптируешься — год от детей заражаться будешь!» Наверное, боятся конкуренции. И знакомые крутят у виска…
— На линейке нужно прочитать стих! Стишок, — она судорожно глотнула воздуха, — Если есть желающие, то текст я пришлю на «мэйл».
Немая сцена сменилась неожиданным оживлением — все бросились к ней с криками: «Мой! Моя! Да мы так прочитаем!! Нет, мы!..»
Под натиском добровольцев, на который совсем не рассчитывала, учительница попятилась.
— Мы с пяти лет ходим в театральный кружок!
— А мы выступали в детском саду на выпускном!
— Вот теперь дайте и другим людям… детям выступить! И ваш же картавит!
— Нет, мы ходим к логопеду, нам нужна практика! Театральный кружок, ага! Старшую там ждёт! Постыдились бы!
— Это я бы постыдилась?! У нас с трёх лет языки! Да мой Елисей хоть на английском стих, хоть на немецком!
— А мой заговорил в год!
— Леночка Анатольевна, моя в модельной школе с лета — ей нужно на сцену!
— На панель! На панель ребенка готовит! Ей не стихи читать надо, а Библию!
— Да я вас прокляну!..
— Анатольевна, я в том году на ремонт пятеру сдал — спросите у директора!
— Да потому, что ваш хулиган класс подпалил! Леночка, и младшая у него не лучше…
— Точно — она моего Толика…
— ПОДОЖДИТЕ-ОСТАНОВИТЕСЬ-ХВАТИТ!
То ли второе дыхание открылось, то ли нервы сдали. «По местам! — а может быть, бабушкины гены от стресса проявились:
— Пожалуйста… Гм, тааак. Тут и до драки недалеко… Сейчас решим, — она набрала номер шефа, — решит!
Жаль, что она сама ещё с детьми не знакома, а директор ведь принимал «экзамен»… Ну, то есть, понятно, в первый класс экзаменов нет, это и незаконно, наверное. Но в некоторых школах всё-таки есть. Особенно в гимназиях.
После паузы в трубке, пока босс просматривал файл класса, а родители держали скрещенными пальцы, все услышали ответ: «Стих поделить на три части: Иванов, Петрова, Симукян».
— И тут всё куплено! — отец-меценат хлопнул дверью.
— Мы ещё можем забрать документы! — пригрозила мама модели, уходя, — И в английскую школу! Но её никто не останавливал. — Ладно, господа, сегодня пришлю каждому, — развела руками Елена, — Его две строчки.
***
— Елисей, сюда! Быстрей прыгай! Сюда улыбайся, я сказала! — фото с тегом «первыйразвпервый», прямой фоторепортаж! И всё на лету из-за этой маникюрши! Говорит, что ещё никогда не делала маникюр шестилетнему, тем более, мальчику. Но у ребенка событие — это вам не первый раз во второй класс, — Так, да куда ты прёшь? Дай проехать — ребенок в машине!.. Елисей, давай ещё раз твои строчки.
— Ну, маа! — сегодня у него будто и не праздник. Ему б, конечно, только в покемонов играть! — Сто раз повторяли…
— Это твой звёздный час, понимаешь? От этого момента вся твоя дальнейшая жизнь зависит! Школьная, — кое-как припарковавшись, поправляет искусственные ресницы, — Побежали! Ты же… в театральный этот, чтоб его! Не опозорь, ой! — каблук завяз в грязи. Такой дождь, что линейка проходит в зале. А ведь вчера ещё было настоящее лето, но теперь погода печалится со школьниками.
Боялся Елисей сказать, что терпеть не мог ждать сестру в этом кружке, что только один раз его позвали поиграть — показать эмоцию мимикой и жестами. И никто не мог угадать, что он показывал гнев.
— Лена Анатольевна, — ответила она бодро в сотовый, — Мы уже!..
Впрочем, мама Елисея сама всё время, если не опаздывала, то прибегала впритык. Даже на самолёт. Даже к косметологу!
Они прыгали по вытоптанной дорожке, чтобы срезать путь к школе. Строчки прыгали в голове у Елисея, которая сегодня, как назло, ещё и болела — от волнения почти не спал всю ночь. «Вот бы в следующем году в школу, а не сейчас», — мечтал он о ещё целом годе свободы. Отцовский аргумент «раньше сядешь…» Елисея не утешал.
***
Когда объявляли первоклассников, которые прочитают «полное благодарности и восторга» стихотворение, мама с учительницей втолкнули Елисея в шеренгу выходящих на сцену. Хорошо, хоть ему идти последним… Елисей Симукян — имя для артиста! А папа опять занят на своей строительной фирме — не смог вырваться даже сейчас, всё на супругу свалил.
«Жаль, папы нету», — Елисея вдруг прошиб холодный пот, затошнило. Вокруг возникло ватное облако, сквозь которое он с трудом расслышал от Иванова про альбом и тетрадки, а от Петровой: «…пенал. Я с нетерпением день этот ждал!» (Ей бы, конечно, сказать «ждала», но тогда нарушится рифма. А поменяться строчками нельзя, ведь тогда нарушится директорское указание.) Стараясь не упасть, Елисей понял по тишине в зале и по шику мамы, что очередь его. Откашлялся, глотнул воздуха. Все ведь на него смотрят, все сейчас накинутся на него! Он же никогда не был на сцене. Нечеловеческим усилием он вдруг пробасил: «Первоклассник!» Испугался и пискнул: «Этим горжусь!» Бледное лицо его пошло пятнами и он прошептал: «Стараться буду быть лучшим… лучшим, — заплакал, — во всём».
***
— Конечно, Елисей, ты меня подвёл. Не о такой популярности в инете я для нас мечтала, — мама немного успокоилась… через неделю, — Ну, ничего-ничего. Документы я забрала. Пойдёшь в другую школу. В следующем году… А пока в театральный кружок — каждый день!
