Мэйделе

Владарг Дельсат, 2023

В раннем детстве Ингрид Мот осталась сиротой и была взята на воспитание к родственнице, не скупившейся на побои и скандалы. Невзлюбили девочку и в школе, сделав ее объектом для битья и издевательств. Но однажды жизнь Ингрид круто изменилась: она стала ученицей школы магии. Радости девочки не было предела, однако долгожданное избавление обернулось адом, а школа магии оказалась прикрытием для мистических нацистских экспериментов. Для чего девочка понадобилась нацистам и сможет ли она спастись?

Часть 1

Ингрид Мот, черноволосая девочка с разноцветными глазами, узким длинным лицом, оканчивающимся скрытым под спутанными волосами широким лбом, имя своё не любила. Оно казалось каким-то слишком грубым, а грубости в её жизни хватало и так.

Её родители погибли в пьяной драке, по словам родственницы, у которой жила девочка. Именно эта родственница из милости не отдала Ингрид в приют, а дала кров, поселив даже в отдельной комнате.

Судя по виду и размеру, комната была скорее кладовкой под самой крышей дома. В ней уместилась кровать, сделанная из старых досок, на которой лежал тонкий матрац. Окошко под самым потолком было совсем маленьким, оно почти не давало света, как и сорокаваттная лампочка. Столом девочке служил деревянный ящик, на котором её и наказывали время от времени.

Когда Ингрид начала хоть что-то понимать, госпожа Грета объяснила ей, что взяла её в дом из жалости, поэтому та должна быть благодарной, отрабатывая своё питание и проживание. Сначала Ингрид сопротивлялась, но её быстро убедили, что она сильно неправа. Единственное, что запомнила девочка — боль, очень сильная боль сопровождала это «убеждение». Кроме неё у госпожи Греты и господина Карла был сын. Сына звали Фридрих, он был настоящим украшением семьи Бауэр. Толстый, круглолицый, со светлыми волосами и синими глазами, этот самодовольный, на первый взгляд, мальчишка неожиданно оказался добрым.

Больше всего Ингрид хотела, чтобы её обняли хоть разок, чтобы погладили, как гладят других детей, но… Она была «дерьмом», как её называла госпожа Грета, а, видимо, таким, как она, тепла было не положено. Когда девочка пошла в младшую школу — потому что это было её обязанностью, — она узнала, что в школе тоже могут побить. На дворе стоял тысяча девятьсот восемьдесят первый год, и в школе могли побить по лицу… И не только. Особенно Ингрид. Почему-то девочке попадало намного, намного больше других, но отчего было именно так, Ингрид не понимала. Она буквально наизнанку выворачивалась, стараясь угодить всем и в школе, и дома… Однажды силы девочки, жившей в небольшом немецком городке, закончились настолько, что она горько расплакалась прямо во дворе школы.

Фриц увидел девочку, про которую ему с детства говорили, что она плохая и никчёмная, при этом стоило мальчику хоть как-то попытаться сблизиться с Ингрид — сразу же следовало наказание. Почему с девочкой так обращаются, Фриц совершенно не понимал, решив, что родители просто за что-то ненавидят Ингрид, но вот увидев ту плачущей, мальчик подбежал, чтобы быстро увести её со школьного двора туда, где не найдут.

— Что с тобой? Что случилось? — Фридрих просто не выдержал, обнимая горько плакавшую девочку.

— Я никому не нужна… — страшные слова для семилетнего ребёнка. — Совсем никому…

— Неправда! Ты мне нужна! — выкрикнул мальчик, обнимая Ингрид так, как его самого обнимала мама. — Ты мне очень-очень нужна! Сестрёночка… — нежно произнёс он.

— Тебе же попадёт! — девочка, почувствовавшая тепло от этих слов, очень не хотела делать плохо… брату.

— Будем прятаться от родителей, — решил мальчик, прижимая к себе уже, пожалуй, сестру. — Тогда всё будет хорошо, а иначе бить будут.

— Тебя тоже? — расширила глаза девочка, пытаясь понять, как так — бить за тепло.

Этот разговор положил начало счастливому, просто очень счастливому времени — у неё был братик. Тайный, но он был, отчего жизнь казалась не такой беспросветной. Проходили дни, недели, месяцы, когда… В тот день девочку сильно побили в школе, а вот Фриц как будто исчез — его нигде не было. Задыхавшаяся от слёз девочка медленно выходила из школы, когда непонятно откуда взявшаяся огромная сосулька упала прямо перед входом в школу. Что её спасло, Ингрид и сама не поняла. Затем по дороге домой её чуть не задавила мчавшаяся на красный машина. Девочка уже дрожала, но и дома… Пытаясь пробраться к себе в комнату, она почувствовала сильный удар по спине и упала.

— Никчёмная! Отвратительная! Гадкая! — закричал Фриц, принявшись пинать девочку ногами.

— Фриц! За что? — не выдержала Ингрид, но очередной сильный удар, похоже палкой, чуть не вышиб из неё дух. В глазах мальчика, казалось, нет ничего человеческого, и от этого зрелища девочка потеряла сознание, очнувшись у себя в каморке. Что такое произошло с Фрицем, она не понимала. Совершенно не понимала, он выглядел… как будто сошёл с ума. Ингрид тихо-тихо расплакалась, она опять была совсем одна. Совсем одна в девять лет.

С того самого дня Ингрид начала ощущать, что всё происходящее — это не с ней, не про неё, не… Механически выполняя назначенную работу, девочка замыкалась где-то в глубине себя, лелея память, в которой были руки брата, совсем непохожего на то, чем стал Фриц. Единственное тепло в жизни ребёнка.

* * *

В небольшой комнате, чем-то напоминающей кабинет, в удобных креслах сидели двое мужчин. Они были как-то неуловимо похожи друг на друга. Одетые в чёрные костюмы, с волевыми лицами, мужчины, лет сорока на вид, тихо переговаривались. Серые стены комнаты скрадывали их слова, а за широким окном жил большой город, ничуть не заботясь о происходящем здесь.

— Итак, Вернер, эта… выродок выжила? — поинтересовался один из мужчин, отпив желтоватого цвета прозрачную жидкость из высокого стакана. — А ведь ей девять? Ещё три года — и инициация, после которой мы ничего не сможем сделать.

— Да, Карл, Бауэры оказались на редкость мягкотелыми, — сокрушённо покачал головой названный Вернером. — А пацана пришлось проводить через гипноз.

— С гипнозом вы это зря, — заметил тот, кого собеседник назвал Карлом, сцепив при этом руки на колене. — Если бы он забил девчонку, гипноз могли и обнаружить.

— Ну не забил же… — хмыкнул Вернер, отпивая ещё глоток и чуть прикрывая глаза. — Предлагаю перевести её в нашу школу… Заодно оценим её способности.

— В вашу… Это которая по специальным возможностям? — хмыкнул Карл. — А как обоснуете?

— Да как всегда, — брезгливо скривился его собеседник. — Или «школа для одарённых», или… да хоть «школа магии», например.

— В школу для одарённых, пожалуй, не поверят… — Карл Мюллер задумчиво посмотрел в такой же серый, как и стены, потолок. — А вот школа магии, ребёнок же. Иллюзию можно использовать, только не кентавра, а что-нибудь эдакое… Зелигены¹ или даже Хайцель²?

Мужчины пустились в обсуждение деталей плана, сводившегося к тому, чтобы одна маленькая девочка прекратила своё существование. По какой-то причине они не могли её просто убить, что, видимо, раздражало обоих, но тем не менее Карл и Вернер планировали возможность прервать жизненный путь Ингрид Мот. Что им обоим сделала маленькая девочка? Это ещё только предстояло выяснить.

* * *

Красивая женщина в белых одеждах одним движением заставила занёсшего ремень в очередной раз господина Карла замереть, бешено вращая глазами. Эта женщина была очень красивой. Мгновенно исполнив мечту Ингрид, она обняла девочку, а потом дала возможность одеться, взяла за руку и куда-то повела. Незнакомка молчала, а Ингрид вдруг стало всё равно, только идти было очень тяжело — мужчина хорошо постарался на этот раз, при этом девочка не понимала за что.

— Меня зовут фрау³ Таира, — произнесла женщина звучным мелодичным голосом. — Сейчас мы отправимся в новую школу, где ты будешь изучать искусство магии.

— Но для этого, наверное, нужны какие-то способности? — тихо спросила Ингрид, очень желая поверить в чудо.

— У тебя они есть, поэтому Бауэры тебя так не любят, — объяснила фрау Таира. — Они завидуют. Теперь ты будешь жить и учиться в школе.

— Я больше к ним не вернусь? — с надеждой поинтересовалась девочка, почти готовая принять чудо.

— Зависит от твоего поведения, — улыбнулась эта необыкновенная женщина, обняв Ингрид ещё раз. Почему-то объятия женщины были хоть и приятными для изголодавшейся без ласки девочки, но какими-то очень холодными.

Вокруг вдруг будто взлетела земля, девочку закрутило на месте, и на мгновение стало очень больно, так больно, что Ингрид потеряла сознание. Очнулась она, лёжа на какой-то деревянной скамье. Помещение напоминало её комнату — тёмная, узкая каморка, в которой была эта скамья и какой-то мужчина, сидевший в кресле. Фрау Таиры нигде не было — только этот мужчина, обративший на девочку внимание, стоило той только пошевелиться.

— Фрау Мот… — констатировал мужчина, одетый в тёмный костюм. Его волосы были седыми, а глаза оказались синими, будто затягивавшими в себя, и это, пожалуй, было единственным, что успела заметить Ингрид. — Встаньте.

— Да, — согласно кивнула быстро вскочившая девочка. — Где я?

— Вы всё узнаете в свой срок, — сообщил ей незнакомец. — Ваша повседневная одежда и школьная униформа находятся в комнате, вот ключ, — он протянул нечто похожее внешне на цилиндр. — Рекомендую немедленно переодеться, если не хотите быть наказанной. Правила внутреннего расписания вам объяснит комендант женского общежития.

— А где я найду коменданта? — поинтересовалась ничего не понимающая Ингрид.

— Прямо по коридору и направо, — равнодушно ответил мужчина. — Вы свободны.

В голосе незнакомца прозвучала угроза, что заставило девочку немедленно выскочить из помещения, двинувшись в сторону, указанную этим равнодушным мужчиной. Ожидание чуда медленно умирало, серые стены вокруг и окна, забранные решётками, наводили на мысль о тюрьме, где, если верить господину Карлу, Ингрид было самое место. Стало очень страшно, но, понимая, что выхода все равно нет, всхлипывающая девочка дошла до двери с надписью «Комендант» и робко постучалась.

За дверью обнаружилась комната, стены которой были выкрашены зелёной краской, под потолком качалась лампа, напротив двери оказались странные плакаты, вызывавшие подсознательный страх. Изображённые на них солдаты в чёрной униформе с молниями⁴ на шлемах, какие-то странные символы и даже черепа вызывали желание сбежать. Кроме этого, в комнате наличествовал стол, за которым сидела белокурая женщина с брезгливым выражением лица. На столе лежали какие-то бумаги, тонкая чёрная палка и… карандаши.

— Добрый день, — поздоровалась Ингрид. — Меня послали к вам, чтобы выяснить правила… — почти шёпотом произнесла она. Становилось все страшнее.

— Имя! — выплюнула женщина, посмотрев на вошедшую так, будто собиралась избить прямо сейчас.

— Ингрид Мот, — представилась девочка, а в ответ белокурая как-то предвкушающе заулыбалась.

— Очень хорошо! — явно обрадовалась комендант. — Вам необходимо вне своей комнаты ходить в униформе, быть аккуратной и чистой. За неопрятность вы будете наказаны. В комнате можете хоть обнажаться — это ваше право. Из школы разрешено выходить, получив увольнительную, и только в выходной одежде. Сохранение одежды в чистоте — это ваша забота. Подъём в шесть утра, затем зарядка, для которой есть специальная одежда, следом водные процедуры, завтрак и занятия. Полное расписание висит на стене в вашей комнате номер три. Вы свободны!

Не дав девочке вставить ни слова, женщина практически выгнала ту из комнаты в коридор. Ингрид начала понимать: это что угодно, только не сказка. Было очень страшно, просто до дрожи, хотя свою комнату она нашла быстро. Оценив чёрную форму и странного вида бельё, девочка грустно вздохнула. Видимо, та женщина в белом ей только приснилась, а теперь… От Бауэров можно было хотя бы убежать, как думала Ингрид, а здесь — решётки на окнах…

Кровать оказалась очень жёсткой, белье свежим, будто только что постеленным, что для привыкшей к тому, что постельное бельё не меняется никогда Ингрид стало неожиданностью. Взглянув на часы, висевшие там же в комнате, девочка поняла, что у неё есть ещё время до сна, но было просто очень страшно, поэтому, раздевшись, Ингрид приняла душ, сложив свою одежду в предназначенную для этого корзину. На корзине нашлась надпись «грязное», что предполагало назначение этой ёмкости. Одевшись в длинную ночную рубашку, девочка улеглась в постель, пытаясь понять, что её ждёт дальше, но, видимо, психика ребёнка очень уж была перегружена, заставляя Ингрид пугаться всего вокруг. Девочка с трудом справлялась со своим страхом. Закрыв глаза, она попыталась уснуть, что ей неожиданно удалось.

В очень страшном, на первый взгляд, месте беспокойно спала та, кого одна добрая женщина, сохранившаяся в глубинах памяти, когда-то называла а идише мэйделе.⁵

Примечания

1

В немецком фольклоре женские лесные духи, прекрасные длинноволосые блондинки, помогающие путникам.

2

В немецком фольклоре домашние духи, которые, подобно брауни, за скромную плату выполняют домашнюю работу.

3

Госпожа (нем.).

4

В немецкой школе нацизм проходят в восьмом классе, до тех пор большинство детей о такой истории своей страны не подозревает.

5

Еврейская девочка (идиш).