Волчье лезвие

Вито Леоне, 2019

Конец VI века. На землях бывшей Римской империи оседлое население перемешалось с варварскими народами, творятся языческие обряды и звучат христианские молитвы. Византия стравливает между собой германские племена. Сын крестьянина стремится к титулу и золоту. Случай сводит его с дочерью герцога. Беседу с ней ему теперь не забыть ни в схватках, ни в походах. Вскоре он столкнется с опытным воином по имени Волчье лезвие. Судьбы всех троих переплетутся в междоусобицах и влечениях сердца, а двое из них навсегда останутся в памяти потомков, которые поместят их бюсты на фасаде знаменитого собора.

ПРОЛОГ

Центральная Италия

Лаго-Тразимено

Лето 661 г. н. э.

В нише на белой стене стоял лук с роговыми вставками, висел колчан с дюжиной стрел. «Нужна ловкость, чтобы пускать стрелы из аварского лука. Не зря, видно, король отправил меня к этому дряхлому Каликсу».

Мимо ароматных кустов мирта и лавра, что стояли в горшках по краям неглубокого бассейна, Ингваз следом за слугой вышел в открытый зал-перистиль, окружённый с трёх сторон крытой колоннадой. Вилла занимала утёс, нависавший над озером. Со стороны рдяно-огненного заката не было стены, и перистиль словно висел над водой.

После приветствия Ингваз уселся на одну из двух деревянных скамеек, повёрнутых полубоком друг к другу, напротив хозяина — морщинистого старика, чьё лицо, как и седые волосы, обелял лунный свет.

— Епископ с таким почтением упоминал вас, Каликс, — опёрся Ингваз спиной на цветастые подушки.

— Ежегодные пожертвования в две сотни золотых монет очень хорошо способствуют почтению, — ухмыльнулся Каликс, — но, скорее, епископ уважал моего отца, которого два года назад преклонные лета пригнули к могиле. Упокой его душу, — перекрестился он, а затем улыбка чуть тронула уголки его бескровных губ: — Правда наш храм похож на барабан?

Ингваз кивнул. Днём, прежде чем явиться сюда, он встречался там с епископом Перузии¹. Свет из двенадцати окон-проёмов в куполе рассеивал прохладный сумрак храма, покоившийся в кирпичном круге красно-рыжих стен без окон.

…Слуга принёс поднос с кувшином и чашами, светильник. Прохладный ветерок шелестел листвой. С озера прилетали всплески.

Из кувшина в серебряные чаши полилось вино, и журчание прибавилось к стрёкоту сверчков, кваканью лягушек и жужжанию москитов.

— Король отправил меня найти очевидца той последней битвы с франками, что случилась семь десятков зим назад, — прервал Ингваз молчание. — Его волнует, как их остановили и почему они до сей поры не решались перейти горы.

— Всё-таки война?

Ингваз отхлебнул вина из чаши, смахнул капли с бороды:

— Пришли вести, что они скоро вступят в наше королевство.

— Трудно будет юному королю. Франки опасны… Всегда были опасны, — произнёс Каликс. — Принеси те три книги, что в шкафу справа от портика, — обратился он к слуге, — и два светильника.

Каликс помолчал, а затем продолжил:

— Последние двадцать лет я записывал, что сказывал отец. И хочу заметить, что всё началось раньше, чем случилась та битва… Началось, когда мой отец встретил Теоделинду…

— Ту самую! Которую простой люд всё не забывает? — прервал Ингваз размеренную речь Каликса. — Хотя прошло уже…

— Больше тридцати лет, как умерла, — закончил Каликс. — Вот и мне её не забыть. — И лицо его исказила злая гримаса.

Чтобы поразмыслить, как смягчить старика, Ингваз отпил вина с едва заметным вяжущим вкусом, а затем полюбопытствовал:

— Вас родила римлянка?

— Решили так, потому что вместо «зима и ночь» говорю «год и день»? — смахнул Каликс злость со своего лица лёгкой улыбкой и провёл костлявой ладонью по длинной бороде. Она падала на грудь, спрятанную, как и всё тело, в белую расшитую тунику до колен. — Это всё книги. Насчёт матери вы правы, но я знал её со слов отца. Она дала мне римское имя и оставила золото. Нам хватило открыть торговлю. И преуспели. Знакомы с латынью? — спросил он, когда слуга положил на низкий бронзовый стол три книги, обшитые грубой бычьей кожей.

— Мне будет непросто. Обещаю, король сбережёт записи.

— Пока солнце тратит на меня свет, они не покинут виллу, — ответил Каликс. — Читайте здесь. Я помогу, привык к бессонным ночам. Они словно продлевают жизнь. — Подвинул ближе к Ингвазу два масляных светильника и обратился к слуге: — Ещё фруктов, и до утра больше ничего не нужно.

Ингваз раскрыл верхнюю книгу в стопке и прочитал заглавие: «КРАХ СОЮЗА».

Примечания

1

Современная Перуджа