Мэри

Виталий Кривенков

15-летняя Мэри и ее пес Томик чудом выживают после крушения самолета в лесах морозной тайги. Им предстоит тяжелый путь: впереди холод, голод и неизвестность, а ведь в диких лесах следует опасаться не только диких животных…Но что если авиакатастрофа была не случайной? Что если Мэри не просто так оказалась в этом снежном лесу? Ответы ждут ее в пещере, где для девочки кто-то оставил тетрадь. Книга содержит нецензурную брань.

Посвящается моей жене, которую эта книга довела до слез.

© Виталий Кривенков, 2021

ISBN 978-5-0055-8234-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Ночной город из окна иллюминатора напоминал новогоднюю елку, что была увешана разноцветными гирляндами, которые светились оранжевым, голубым, зеленым и красным.

Мэри сжимала в руках стаканчик из «Старбакса» и допивала горячий кофе, сидя на пассажирском сидении папиного «Бичкрафта». За штурвалами, то и дело что-то весело обсуждая, сидели мама с папой, и плавно вели самолет сквозь зимнюю ночь.

Мэри называла его «Миньон»: самолет был маленький и желтого цвета, словно сделан специально для этих милых персонажей.

«Банана!», — по-злодейски кричала девочка, когда ей было пять лет, и под звонкий смех родителей смешно размахивала кулачками, подражая ее любимым героям из мультиков перед тем, как рывком запрыгнуть в салон самолета.

Год назад, когда Мэри исполнилось четырнадцать, папа подарил ей «Поларойд» в кожаном коричневом чехольчике (Мэри до сих пор помнит, как приятно пахла кожа чехла, когда впервые раскрыла его и достала новенький фотоаппарат). Но больше всего Мэри нравилась его стилизация под 80-е и возможность моментальных снимков. Первый кадр был сделан в день покупки на стоянке для самолетов, где стоял «Миньон». С тех пор с фотоаппаратом девочка не расставалась.

Два передних пассажирских места перед ней пустовали, а рядом, на соседнем кресле, в контейнере-переноске мирно спал Томик — ротвейлер, которого два года назад Мэри подарили бабушка с дедушкой. Тогда Томик был еще трехмесячным щенком.

— Будете брать его с собой на охоту, да дом будет сторожить, — приговаривала бабушка, но Мэри перестала слышать окружающий мир в тот момент, как только это милое чудо оказалось у нее на руках и принялось облизывать свою новую хозяйку.

— Мааама, — устало протянул Сергей — отец Мэри. — Ну, куда мы его?..

— А что я? — взмахнула руками бабушка, сделав удивленное лицо, словно ее обвиняли в краже рождественских сладостей. — Это все Санта. Просил передать внучке на Рождество. Или ты хочешь пойти против Санты? — она убрала руки в боки и нахмурила лоб. — Хочешь, чтобы я забрала у ребенка её подарок? — бабуля незаметно для Сергея подмигнула Мэри, от чего та сразу же заговорщицки улыбнулась.

Отец сел на колено перед дочкой и псом, который радостно вилял хвостиком, продолжая облизывать лицо Мэри.

— Ну что? — погладил он собаку за ухом и та тут же прыгнула к нему в руки. — Хороший из тебя охотник?

— И сторож! — воскликнула Мэри.

Малыш звонко залаял.

Отец, чуть прищурившись, улыбнулся, и эта улыбка стала для Мэри ярко-горящим зеленым светом — «Я сдаюсь».

Спустя месяц Сергей в очередной раз взял Мэри с собой на охоту на уток, прихватив с собой Томика.

— Томик, неси! — кричала Мэри после каждого удачного выстрела отца. Пес, радостно лая, несся и в кусты, и в воду за добычей, принося подбитую дичь к ногам Мэри. Первое время для отца это было неким невинным уколом ревности: «подбил-то дичь я», — но он с этим быстро справился.

Томик прошёл курс дрессировок у лучшего кинолога Альдорры — Дмитрия Ивановича — крепкого мужичка с длинными усищами, которые болтались среди густой бороды, напоминая Мэри щупальца Дейви Джонса. Но, не смотря на весь этот грозный вид и его вечно осуждающий взгляд из-под густых бровей, дядька он был хороший и с Томиком они быстро нашли общий язык.

Мэри просунула пальцы сквозь решетку в боксе, и Томик, тут же проснувшись, начал облизывать пальцы хозяйки.

— Хороший мальчик, — прошептала Мэри, отпивая из бумажного стаканчика, с улыбкой глядя на пса, который все никак не нарадовался ее пальчикам. От шершавого розового язычка ей стало щекотно. «Ну, прекрати!» — весело воскликнула она, вытирая мокрые пальцы о куртку. — «Всю обслюнявил. Бэ-э».

Но все это время на душе у девочки было как-то неспокойно. Казалось бы, от чего? Родители рядом, любимый пёс, бабушка с дедушкой уже заждались с охапкой подарков. Но какой-то комок надвигающегося страха всё больше разрастался внизу живота, готовый в любую секунду разорваться.

Полгода назад у бабушки обнаружили рак, и чувствовала она себя все хуже и хуже. Может быть, это обстоятельство и тревожило девочку.

Как она там?..

Мэри взглянула на своих родителей, которые управляли «Миньоном» (БАНАНА!), направляя желтого малыша из Альдорры, что на северо-западе России, в деревеньку Мятная роща, которая находилась в 985 километрах от родной Альдорры и в 75 километрах от ближайшего городка. Для дедушки с бабушкой это деревня была настоящим раем, сошедшим с рекламы шоколада «Милка»: людей немного, кругом горы да чистый воздух, есть свой огородик, несколько коров, свиней и куча кур с маленькими желтыми цыплятами, которые ассоциировались у Мэри, сами догадайтесь с кем.

Но главное — чистый воздух. Бабушке он был полезен, как уверяли родителей Мэри врачи после очередного обследования. На этом все советы закончились.

Все старики по-своему счастливы. Почему? Да потому что у них есть все, чего так не хватало в молодости. Помимо дома, где свободно дышится — ведь никто тебя никуда не торопит, скот (нужно ведь за кем-то ухаживать, друг друга-то уже обласкали), да дети, которыми ты гордишься и которые рады тебя навестить. А бабушка Тома и дедушка Володя знали это как никто другой. Если бы вы где-то случайно увидели Тому, то никогда бы не подумали, что этот светящийся улыбкой человек чем-то болен. Будь то хоть обыкновенная простуда. Все потому, что ее лечила дедушкина любовь, а не какой-то там «чистый воздух».

Любовь у них зародилось в далеком СССР, еще в институте. После защиты диплома отыграли свадьбу и жили душа в душу, понемногу откладывая деньги на светлое будущее.

Оно наступило спустя несколько лет, в одном из роддомов Альдорры, когда новорожденный Сережка орал во все горло на весь белый свет. В тот же день Володя, как и планировал, купил самолет, на который так долго копил и вручил ключи от желтого «Бичкрафта» своему сыну, когда Сергей успешно окончил Авиационный учебный центр, где и познакомился с будущей женой. Пройдя позже врачебно-летную комиссию он с лицензией частного пилота бороздил просторы.

Вскоре ту же лицензию получила и Виктория — жена Сергея. К сожалению, ее родители погибли, когда Вика была совсем маленькой, и Мэри не посчастливилось с ними познакомиться.

Так вот. О чем я.

Мэри обожала свою Семью — с большой буквы «С». Семья — это и есть главное воплощение любви и для маленькой Мэри это было важнее всего на свете.

И вот Сергей, Вика, Мэри и Томик мчали на «Миньоне» в Мятную Рощу, разрезая декабрьскую ночь крыльями самолета.

— Вот бабушка с дедушкой обрадуются, когда мы покажем им команды, которые ты успел выучить, — Мэри почесывала за ушком Томика, а тот наверно замурлыкал уже от счастья, если бы умел.

— Милая, ты что-то спросила? — крикнула мама, сдвинув наушник.

— Нет, мам! Я рассказываю Томику, как бабушка с дедушкой обрадуются нашему прилету!

— О да, — усмехнулся Сергей, который тоже сдвинул наушник и подслушивал разговор. — А еще бабушка обрадуется шубе, которую мы ей везем.

— Что? — переспросила Мэри. — Не слышу!

— Ничего, детка! — Он помахал ей рукой через плечо. — Говорю, что, конечно, бабушка обрадуется, когда мы прилетим!

Вика легонько толкнула его в плечо и улыбнулась, поправляя наушник.

— Прошу не отвлекать главного пилота, второй штурман!

— Ох, простите меня, здесь вы владыка неба, солнца и луны! — Виктория театрально закатила глаза и сложила руки у груди. — Веди же нас на своей птице сквозь звезды в лучший мир!

Сергей улыбнулся, но ничего ей не ответил. Иногда молчание говорит больше тысячи слов — главное уметь это услышать.

Ночь, как сказал папа, обещала быть спокойной и под ровный гул внутри самолета, Мэри начала проваливаться в сон.

Ей снилась школа. В свои пятнадцать лет она получила уже четыре золотые медали за участие в школьных олимпиадах и успела стать мастером спорта по спортивному ориентированию. За золотистые волосы, которые ей достались от мамы и голубые глаза (от папы), она считалась главной красавицей класса. Эрудированная, спортивная красотка, в которой учителя и одноклассники души не чаяли.

Ярко светило летнее солнце. На школьной площадке дети запускали воздушного змея. У Мэри был змей в виде папиного самолета, и он взлетел выше всех остальных, превращаясь в желтую точку на голубом небе. Дети вокруг кричали от восторга, хлопали Мэри по плечу, а директор школы так сильно вопил в микрофон, что его голос из динамиков слышал весь округ:

— Невероятный «Миньон» Марины Строгановой, на мой взгляд, дотянулся до Сатурна! Облетел вокруг него и поднимается все выше! Только гляньте на это! Гордость нашей школы! Давайте, все вместе: Мэри! Мэри! Мэри!

МЭРИ! МЭРИ! МЭРИ!

Тут воздушный змей надломился и медленно начал падать вниз, набирая скорость. У девочки перехватило дыхание.

Не может быть…

МЭРИ! МЭРИ! МЭРИ!

— Эй! Мой змей падает!

МЭРИ! МЭРИ! МЭРИ!

Первым, что она увидела, когда очнулась ото сна, это испуганный взгляд матери.

— Мэри!

Девочку буквально вдавило в кресло. Она не понимала, что происходит.

— Сереж, она проснулась! — Вика потрясла мужа за плечо.

— Дорогая, — Бросил отец через плечо, пытаясь сконцентрироваться на нервно-прыгающем в руках штурвале. Он говорил спокойно, но дрожь в его голосе и особенно дрожь штурвала не предвещала ничего хорошего.

Иногда молчание говорит больше тысячи слов — главное уметь это услышать.

— Дорогая, ты в порядке? Мы попали в небольшую зону турбулентности, постарайся дышать глубоко.

Мэри ничего не ответила, а медленно повернула голову в сторону иллюминатора, за которым бушевала темными тучами голодная иссиня-черная ночь, что беззвучно свистела и вопила в ушах девочки красным сигналом тревоги.

В небольшую?

Комок страха, что разрастался внутри живота, превратился в огромное чудовище, которое безжалостно вонзало свои острые когти под ребра.

ТА-ДААМ! ПРИСТЕГНИТЕ ВАШИ РЕМНИ, ШОУ НАЧИНАЕТСЯ!

— Мама, — Мэри вжалась мертвой хваткой в трясущееся сиденье, ощущая, как холодная и влажная змея, по имени «паника» окутывает ее с ног до головы и затягивается в узел на шее, перекрывая доступ к кислороду. — Мама! Мы падаем?

— Нет! Дыши, — твердо сказала мать.

Несколько минут назад, пока Мэри во сне запускала воздушного змея, погода снаружи резко ухудшилась, чего Сергей с Викой боялись больше всего.

— Может, выберем другой маршрут? — спросила Вика несколько дней назад, когда они подавали заявку с планом полета. — У меня дурное предчувствие. Лететь над тайгой? Погода последнее время очень капризная…

— И нам придется делать еще один крюк, накинув несколько километров? — Раздраженно ответил Сергей. Ему самому не нравилась эта идея, но матери становилось все хуже. Лететь нужно срочно. — Пролет напрямую невозможен, нас предупреждали. Мы и так крюка дадим. Топлива на такое расстояние не хватит, а дозаправиться будет негде. Мы все время летаем этим маршрутом в случае чего, дорогая, — он смягчил голос, понимая, что зря нагрубил ей.

— Я знаю, но… — Вика замешкалась. — Ладно, — она поцеловала мужа в щеку. — Я просто немного нервничаю.

— Все будет хорошо, — Он прижал ее к себе и их губы встретились. «Чмок!» — А нервничать не из-за чего. Долетим с ветерком.

Ветер готов был смять самолет, превратив его в CD-диск — так яростно «Миньон» мчался вниз, набирая скорость.

— Тяни! Тяни на себя!!! — кричал Сергей, пытаясь выровнять самолет. Вены на его руках вздулись от напряжения, становясь схожими с узорами молний, что пару раз хищно сверкнули за бортом.

— Я стараюсь!

Мэри, вцепившись одной рукой в ручку кресла, а другой — в контейнер со скулящим Томиком, с ужасом понимая, что они сейчас разобьются. Самолет дико трясло — именно так себя ощущают наездники на родео, пес скулил в своем боксе, который (слава богу!) был пристегнут ремнем к креслу, стаканчик из «Старбакса» вместе с остальными сумками и вещами метались по салону там-тарарам-тарарам-там, словно пытались найти выход из этого падающего и обреченного на гибель самолета.

— Тяни! Еще немного!

— Мама! Папа! — Мэри закрыла глаза и начала молиться про себя.

Господи, просто спаси нас! Спаси меня и папу, и маму, и Томика! Спаси нас! Я очень хочу к бабушке с дедушкой…

Ветер принялся неистово молотить по самолету со всех сторон, словно кто-то пытался найти слабое место и пробить дыру.

…я хочу их увидеть хотя бы еще один раз!

Появился стонущий гул, словно стая призраков залетели в самолет и выли, запугивая и издеваясь, предвкушая долгожданный пир. Чтобы не слышать весь этот кошмар, Мэри заткнула уши руками, но лишь на секунду — она поняла, что не сможет слышать скулящего Томика и знать, что он жив, и положила руки обратно.

Очередной мощный удар в бок самолета.

Вцепившись пальцами в сиденье, Мэри, прищурившись от страха, кинула взгляд в иллюминатор и в этот момент увидела картину, которую никогда не забудет: облака и тучи, которые чередовали друг друга с бешеной скоростью и разбавляли ночное небо, резко исчезли куда-то влево и вверх, а затем внизу показались макушки деревьев, которые стремительно приближались.

Дыхание остановилось. Глаза остекленели. Слух словно пропал. Пришло осознание. Осознание конца.

— Тяни! Еще! Почти-и-и…

«Миньон» издал протяжный пугающий скрежет, словно из последних сил пытался исправить ситуацию.

Но этого не хватило.

Самолет только начал выравниваться, и тут его хвост обо что-то ударился, послышался лязг, затем снова скрежет, но темнота все не наступала. Смерть будто игралась и дразнила.

Мэри осознала, что не дышит уже около минуты, а смотрит в одну точку в иллюминаторе, но не видит абсолютно ничего, и тут же втянула легкими воздух.

«Миньон» начал набирать высоту, но в салоне самолета появился какой-то посторонний, кричащий звук, которого раньше не было. Звук этот шел со стороны хвоста, за спиной Мэри.

— Милая? — крикнул отец дочери, не оборачиваясь, чтобы вновь не потеряться в пространстве. — Что там за шум?

Вика, не дожидаясь ответа дочери, еле дыша, медленно повернула голову назад, с застывшей глупой улыбкой на лице — на лице человека, который только что избежал неминуемой смерти. Но как только она поняла, что издавало тот кричащий звук, улыбка резко исчезла.

— Сереж… — прошептала она и начала все быстрее и быстрее теребить мужа за плечо. — Сереж!

— Мама, все в порядке? — Мэри непонимающе уставилась на застывшее в ужасе лицо матери. Такой испуганной она ее видела впервые.

Да что произошло-то?

Она боялась повернуться на звук. Боялась того, что она может там увидеть.

Вика смотрела куда-то за Мэри, а правая рука, которая не переставая теребила мужа за плечо, вдруг застыла. Сергей развернулся.

И тоже увидел это.

На долю секунды время для Мэри остановилось. Тишина заложила уши. Она все поняла. Поняла, что произойдет в следующий момент.

Набирающий высоту самолет, словно ящерица, сбросил свой металлический хвост.

Мэри беспомощно протянула к ним руку, после чего темнота высосала девочку из самолета, утягивая ее в бездну.