25 дней и ночей в осаждённом танке

Виталий Елисеев, 2015

Повесть В. Елисеева «Двадцать пять дней и ночей в осаждённом танке» современна и для наших дней. В ней воскрешаются вписанные золотыми буквами славные героические страницы Великой отечественной войны. Подвиг, совершенный командиром танка лейтенантом Г. Липкиным, механиком-водителем старшиной М. Будаевым и стрелком-радистом сержантом К. Ерошкиным, показал неистребимую силу духа советского народа, который невозможно победить, даже когда он находится в сложнейших условиях.

Глава 5. Кузница танков

На заводе доложились военпреду. Он вызвал ведущего конструктора. С ним прошли в сборочный цех.

Рис. 2. Сборочный цех.

Самый большой на заводе, он поразил их своими размерами. Ничего в жизни подобного они не видели. Друг за другом в пролете стояло больше десяти танков. Первые на подставках без башен, гусениц. По мере продвижения к противоположной стороне цеха, на них краном устанавливали башню с вооружением, собранную и привезенную из другого пролета.

В цехе стоял несмолкаемый грохот.

Когда они проходили мимо корпуса танка, изнутри выглянула девушка в яркой косынке и с любопытством посмотрела на них.

Краснопеев случайно встретился с ней взглядом. Девушка застеснялась и яркая косынка исчезла.

На площадке, куда привёл их сопровождающий, стояли пять новеньких танков Т-34—85.

— Ваш! Красавец! — не удержался он от похвалы, подведя их к одному из танков. — Отличается от Т-34 более мощным вооружением и усиленным бронированием башни. Это вы видите и сами. Новая 85-мм пушка, проверяли на полигоне, на дальностях до полутора километров пробивает самую толстую лобовую броню «Тигра», — с гордостью сообщил сопровождающий. — Перед обедом перегоним его на полигон.

Рассказав им о танке, распрощался, пожелав бить врага из нового орудия до победы над ним.

После обеденного перерыва на заводском полигоне они отстреляли из своего танка положенное количество снарядов по мишени, участвовали в его обкатке. Танк им понравился. Он производил сильное впечатление.

Вечером пошли в заводской клуб на танцы. Молодость, неподвластная войне, била ключом. Играл баянист, который дико фальшивил даже не для посвященного уха. В зале кружились пары Шерочек с Машерочками, замирая, когда баянист в очередной раз сбивался, теряя нужную клавишу. Он приподнимал голову. Посмотрев в зал, как бы извиняясь, опускал глаза. Найдя нужную клавишу, широко растягивал меха баяна и зал вновь наполнялся музыкой. Танцы продолжались.

К баянисту подошла девушка и что-то тихо прошептала ему на ухо. Он кивнул головой и заиграл «Темную ночь», а девушка запела. Голос у нее был не особенно сильный, но пела хорошо, глубоко переживая трагедию двух любящих сердец.

Краснопеев узнал девушку. Он запомнил её, когда они были в сборочном цехе и теперь залюбовался ею, а она подняла глаза и украдкой посмотрела на него так, как будто пела только для него одного.

После того, как она спела и баянист заиграл танго, девушка подошла к Краснопееву.

— Потанцуй со мной, — робея, попросила она.

За незамысловатыми словами и с какой чистотой, искренностью они были сказаны, Краснопеев увидел нерастраченную красоту девичьей души.

Звали ее Ирой. Они танцевали, а она рассказывала о себе. В первый год войны поступила в медицинский институт. Так ей виделась самая короткая дорога на фронт. После второго курса в военкомате ей отказали.

— И после войны нужны будут врачи, — сказали мне.

Она вспомнила об этом, как о самой большой обиде.

— Я не послушалась, взяла академический отпуск и пошла работать монтажницей в сборочный цех. После войны продолжу учебу в медицинском институте и стану детским врачом. Я очень люблю маленьких детей, — смутившись за признание, опустила глаза.

Краснопееву нечего было рассказать о себе. Его жизнь, как две капли воды, была похожа на жизнь его сверстников.

До войны закончил три курса института. Сейчас бы он уже работал инженером-механиком. Война поломала все планы. Призвали в армию и направили в Саратовское танковое училище.

— Окончится война. После института приеду на ваш завод строить танки, — пошутил он, а Ира восприняла это совсем по-другому.

— Когда чего-то очень хочется, мечта обязательно сбудется, только надо этого очень, очень хотеть, — с уверенностью умудренной жизненным опытом женщины, проговорила она.

— Я тоже так думаю, — согласился с ней Краснопеев.

Они танцевали до конца вечера, пока в зал не вошла уже немолодая женщина.

— Девочки, танцы закончены. Пора расходиться. Вам завтра рано вставать, — проявила она о них материнскую заботу.

После танцев Ира пригласила Краснопеева к себе в общежитие. Девчата из ее комнаты перешли в другие, оставив их одних. Изголодавшиеся по мужской ласке девушки. Их никто ни обнял, ни поцеловал, не пожалел за годы войны.

Утром Ира, крепко обняв Краснопеева, неожиданно спросила, кого он хочет, мальчика или девочку?

— Девочку, — не задумываясь, ответил он.

— А как мы ее назовем?

— Не знаю, — ответил Краснопеев, растерявшись от заданного вопроса.

Ира наморщила лоб, задумалась.

— Назовем Ольгой, любимым именем Пушкина, — решила она. — Ты согласен?

— Согласен, — ответил Краснопеев.

Они строили планы, как после войны будут жить, работать, воспитывать дочь….

За окном громко и протяжно загудел заводской гудок, созывая на работу.

— Мне пора вставать. Опаздывать нельзя, — предупредила Ира.

Они поели, что у Краснопеева осталось после дороги и пошли на завод. У него возникло такое ощущение, как будто с Ирой он был знаком целую вечность. Если в мирной жизни на это потребовались месяцы, годы, война спрессовывает чувства людей до нескольких дней, ускоряет время до предела. Так именно произошло между Ирой и лейтенантом Краснопеевым.

В обеденный перерыв Краснопеев ждал Иру у проходной. Волновался. Она, попросив у подруг у кого что было красивого, одетая по-праздничному, увидев Краснопеева, бросилась к нему на шею. Чуть ли не бегом, они припустились в ЗАГС. Он был недалеко от проходной завода.

— Пожалуйста, распишите нас побыстрее, — попросила она женщину. — Мне надо до конца обеденного перерыва успеть на работу.

Женщина не удивилась просьбе, она только покачала головой, пожалев девушку. Взяв у них документы, быстро проставила в них штампы.

Из ЗАГС-а Ира вышла замужней женщиной, пообещав мужу ждать его.

В конце смены, готовые танки к отправке на фронт, загрузили на железнодорожные платформы. Посередине состава была прицеплена теплушка. Возле вагонов прошел митинг. Выступил директор, пожелав танкистам на фронте в полной мере применить силу нового оружия против фашистских захватчиков.

После митинга Ира и другие девушки провожали танкистов на фронт. Эшелон дернулся и медленно пополз к заводским воротам, Машинист был не молодой, но и у него, видя, как прощаются девушки с молодыми ребятами, на глаза навернулись слезы.

Ира шла рядом с теплушкой, держась за руку Краснопеева.

За воротами машинист дал протяжный гудок, состав дернулся и стал набирать скорость.

Краснопеев, в открытую дверь теплушки, громко послал любимой слова из стихотворения Константина Симонова: «Жди меня и я вернусь, только очень жди!»

Но она этого уже не слышала. Он махал ей рукой, пока поезд не скрылся за поворотом.

Всю ночь, при свете коптилки, Ира писала на фронт письмо мужу, зачеркивая и перечеркивая слова. И заново начинала письмо.

— Ира, ложись спать, на работе ты будешь никакая! — уговаривали ее подруги.

— Девочки, не могу. На душе у меня так неспокойно, так нехорошо, — оправдывалась она.

Под утро, сложив письмо треугольником, по дороге на работу опустила его в почтовый ящик.

Чем дальше эшелон отдалялся от Урала, от жены Ирины, тем сильнее сжималось у Краснопеева сердце.

В дороге, вспоминая счастливые последние дни, написал два письма. Одно Ирине, в котором рассказал ей о своих переживаниях, щемящей душу тоске о ней. Как бы ему сейчас хотелось быть рядом с ней. Он представил, как они втроем хорошо заживут, когда закончится война. В конце письма написал о том, что целует ее бесчисленное число раз.

В письме матери написал, что жив и здоров. Едет на фронт. Как только окончится война, приедет к ней с молодой женой, с которой расписался накануне, когда был в командировке на Урале.

— Мама, она очень хорошая, тебе должна понравиться и мы счастливо заживем все вместе, — убеждал её в письме, чтобы не волновалась.

На одной из станций их состав остановили. Пропускали встречный.

На платформе Краснопеев увидел мальчика и показал ему письма.

Тот понял, подбежал к вагону. Взяв оба письма, побежал к зданию вокзала, на котором висел почтовый ящик. В это время машинист дал гудок, состав дернулся и стал набирать скорость. Краснопеев видел, как мальчик опустил письма и помахал ему рукой.