Безвременье, или Жизнь глазами врача. Повесть

Виталий Великоиваненко

Завершается 30-летний цикл развития страны, и мир снова на грани передела. Разрушение некогда единого государства привело к непростым процессам трансформации общества и человека, изменению его сознания, формированию новых ценностей. Каждый должен задать себе вопрос, кто он, кто мы, чего мы достигли и что потеряли?

Часть 2

Глава 1

1999 год для меня был своеобразным рубиконом: во-первых, всю свою жизнь мне хотелось узнать, что будет в 2000 году и после, и абсолютно был уверен в том, что мне с моей бронхиальной астмой это не удастся, особенно когда вместе с Республикой ГДР (Германской Демократической Республикой) из аптек исчез новодрин — лекарственный препарат, который производился только там. Тогда мне чудом удалось купить ящик препарата, фасовавшегося во флаконах по 100 мл, что-то около 100 флаконов, который случайно затерялся в одном из аптечных складов Академгородка, был просрочен, но не выброшен. И это, пожалуй, одна из тех безалаберностей, за которую я благодарен судьбе и нашему разгильдяйству. Были, конечно, и другие лекарства, но мне они не помогали, да и найти их было не всегда просто. И тогда начиналась паника и охватывал страх. Гипоксия и невозможность нормально дышать — малоприятное состояние, если не сказать больше, это состояние, в котором мир переворачивается с ног на голову вместе с пирамидой ценностей Маслоу.

И, во-вторых, произошла смена профессии: из терапевта я переспециализировался в анестезиолога-реаниматолога, горя желанием помогать людям и спасать их в критических ситуациях, когда на кону жизнь и смерть. Последние полугодие 1999 года я провел в палате интенсивной терапии (ПИТ): так было принято в отделении анестезиологи и реаниматологии — каждый новый сотрудник именно оттуда начинал свой путь в анестезиологию. Работа мне нравилась, соответствовала моему характеру и моим взглядам. Терапевтический больной — это хронический больной, и ему нужно скорее приспосабливаться к имеющемуся заболеванию на всю оставшуюся жизнь. Реанимационный больной — это грань между жизнью и смертью, и на этой грани, как на лезвие бритвы, находишься ты, и каждый спасенный тобой приносит чувство профессионального удовлетворения, без которого невозможно работать врачом и любить свою профессию. Врач — это сознательный выбор людей, готовых прийти на помощь, проявить сострадание и милосердие и жертвовать собой, даже когда по полгода не платят зарплату. Я всегда был уверен, что наша система здравоохранения самая лучшая в мире. И стоит только оснастить медучреждения современным оборудованием и сделать достойную зарплату — нам не будет равных. Работа в реанимации — водоворот человеческих судеб, трагедий и возрождений.

Глава 2

Либеральный путь развития неожиданно обернулся для народа новыми проблемами, помимо пьянства, отравлений чемеричной водой, уксусной эссенцией, суррогатами алкоголя, характерных для позднего советского периода, пришла новая напасть — наркотики. Слова «ханка», «героин», «передозировка», «токсикомания» постепенно стали входить в оборот и лексикон не только наркоманов, медицинского персонала, но и простого обывателя и подростков. Резко возросло количество суицидов, ножевых ранений и появились огнестрельные ранения в местах, далеких от горячих точек. Через спокойный в советское время городок пролег наркотрафик из Средней Азии и Афганистана. Уже вскоре часть граждан некогда великой страны, пытаясь заработать деньги, воспользовалась принципом «деньги не пахнут», отбросив все моральные и нравственные принципы, стала зарабатывать баснословные деньги, наводнив страну тоннами наркотиков. Убийство своих сограждан и в первую очередь молодежи не беспокоило их совесть и души, ведь это слабовольные, глупые и никчемные люди, а потому чего их жалеть, общество только очистится от грязи и скверны. Невольно возникали мысли об опиумных войнах Англии против Китая — не оттуда ли все это? Не способ ли это Запада окончательно уничтожить страну? Но Запад демонстрировал дружелюбие и всячески пытался вместе с США интегрировать страну в мировое сообщество и мировую экономику. Затем в обиход вошли гепатит С, ВИЧ, СПИД, страна стремительно осваивалась в мире новых западных ценностей.

Деньги, власть и сила стали двигателем новой зарождающейся России с новым миром ценностей, постепенно ушли понятия «советский человек», «товарищ» и появились «гражданин», «потребитель». Вернулось давно забытое «господа», а за ним «холопы», «быдло», «наркоманы», «проститутки», «нищие», «бездомные», «бомжи». А советское презрительное «тунеядец», относящееся к бездельникам, не желающим работать, кануло, появилось новое слово — безработный, коих стало миллионы, и не потому что не хотели работать, а потому что стало негде, не стало работы. Эти люди стали обузой для новой России.

глава 3

Дежурство 30 декабря оказалось на редкость тяжелым и беспокойным. Вероятно, в городок завезли крупную партию наркотиков: санпропускник заваливали молодежью с передозировкой, везли скорые, и сами наркоманы удивлялись, что от обычной и привычной дозы вслед за приходом и кайфом у многих наступала остановка дыхания, и серо-синие бездыханные тела доставлялись для оказания медицинской помощи. Из трех одномоментно доставленных молодых людей на иномарке из цыганского аула доставивший как будто почувствовал неладное и отказался колоться, несмотря на уже начавшуюся ломку: двое уже были трупы, а у третьего еще сохранялось сердцебиение. Доставивший умолял спасти своих друзей, он ничего не пожалеет, что он скажет их родителям…

А вскоре заполыхали цыганские дома, и начался исход из города целого народа, обвиненного в наркобизнесе — не без оснований, конечно. И кто-то стал жестоко мстить. Дома вспыхивали, как свечки, один за другим. Горожане некоторое время торжествовали, так велик был запрос на справедливость и негодование бездействием властей. Но поджигателя вскоре поймали, в отличие от наркоторговцев, которые были неуловимы для наших правоохранительных органов, осуждили и посадили. А спустя некоторое время табор вернулся в город, и все вернулось на круги своя. После дежурства 30 декабря остался работать в день, как и всегда — такой режим стал привычным для многих медиков, то есть работа по полтора суток.

31 декабря 1999 года было знаменательно не только тем, что встречали Миллениум и наступал 2000 год, но и уходом первого президента России. «Я ухожу, я сделал все что мог. Мне на смену приходит новое поколение, поколение тех, кто может сделать больше и лучше», — слова Б. Н. Ельцина 31 декабря 1999 года вызвали ликование и надежду на будущее.

Глава 4

Проблема наркомании приобрела ужасающие размеры и стояла крайне остро. Помощь наркоманам стала частью работы в связи с большим количеством поступающих с передозировкой, их без преувеличения привозили пачками в больницу, интубировали, переводили на искусственную вентиляцию (ИВЛ), они занимали имеющиеся аппараты и нередко затрудняли помощь другим тяжелым больным после операций, с инсультами, травмами и т. д. Мне казалось, что мир сошел с ума, по крайней мере из больницы мир мне виделся совершенно безрадостным: население на пути строительства нового капиталистического будущего пьянствовало, молодежь кололась и стреляла друг друга, а властьимущие старательно делили остатки советской империи в соответствии с афоризмом — грабь награбленное.

Из своего еще небольшого наркологического опыта портрет наркозависимого рисовался таким образом: это молодая человеческая особь, в силу глупости, излишней самоуверенности, любопытства и желания поймать необычные ощущения, так называемый кайф, начинает пробовать различные наркотические вещества и в конечном итоге попадает в зависимость от героина или синтетических наркотиков. Уже через короткий промежуток времени весь смысл его существования превращается в поиск и добычу наркотиков, любым способом, все моральные и нравственные принципы умирают, остается только одно желание — достать дозу, и это становится единственным смыслом их жизни, толкая на любые противоправные действия. Суть заболевания на тот момент мне виделась таким образом: поступление извне наркотиков нарушает практически необратимо выработку эндорфинов, которые участвуют и регулируют деятельность центральной нервной системы, эмоциональную сферу, сознание, психическую составляющую. Клетки, их вырабатывающие, гибнут, и теперь для нормальной деятельности, уже не для кайфа, нужно поступление наркотических веществ извне: возрастают дозы, меняются эффекты, и человек становится рабом того, что вначале приносило удовольствие. Возникает наркозависимость с единственным смыслом жизни любой ценой достать наркотики. Попутно приобретаются гепатит С, гепатит В, ВИЧ, исчезают вены, возникают осложнения септического характера, и наркоман покидает этот мир еще в молодости, нередко не создав семьи и не успев повзрослеть. Булгаков в своем рассказе «Морфий» хорошо описал весь процесс и последствия.

Лечение данной категории пациентов казалось мне делом неблагодарным и бессмысленным, видимо, из-за недостаточного опыта и знаний в отношении этой категории больных.

Глава 5

Ощущая недостаток знаний по наркологии, отправился в одну из частных наркологических клиник, коих открылось на тот период немало, но особенной конкуренции за больных не наблюдалось, всем хватало. Для восполнения пробела в этой области прибыл в наркологическую клинику, уже лет 6 как созданную братом и его коллегами. В отличие от государственных медучреждений, зарабатывали здесь относительно неплохо и ни о каких задержках зарплаты речи никогда не было. И так как мы хорошо знали друг друга, от меня не было тайн и секретов в работе. Провел я в клинике с ними двое суток безвылазно, и полученный опыт оказался бесценным и незабываемым. Клиника, рассчитанная на 12 мест, на период моего пребывания была заполнена наполовину. Пять наркозависимых и один алкоголик с месячным запоем. Я наблюдал ломку, наркотическую абстиненцию в реальном времени, все пациенты находились на разных временных отрезках этого состояния. Передо мной промелькнули все стадии абстиненции — от страха, бессонницы, слезотечения, насморка до выраженной боли в мышцах, суставах, во всем теле, до рвоты, поноса, судорог и помутнения сознания. Это были два дня, проведенные без права сна в сумасшедшем доме. Дежуранты сменялись, а я оставался изучать проблему и учиться оказывать помощь. В отличие от государственной больницы, здесь находилась другая в социальном плане категория больных: люди при деньгах, как дети благополучных родителей, так и представители криминального мира. С такой категорией больных казалось — если уснешь, то можешь и не проснуться. Всех объединяло одно — зависимость, все сломлены наркотиками или алкоголем: по глупости, невежеству, самонадеянности или просто из любопытства и желания поймать кайф. Иллюзия «я только попробую и остановлюсь, потому что я волевой и все под контролем» ни у кого не сработала. Я видел жалких, страдающих и одновременно социально опасных людей, чьи мысли вертелись только вокруг дозы, жизнь которых превратилась в ад.

Мне показывали новую, разработанную в стенах клиники высокоэффективную методику, предлагая присоединиться к ним, рассказывая о перспективах клиники и хорошей зарплате.

Устав от обилия информации и бессонной ночи, ушёл в двухместную пустую палату, предварительно закрывшись на замок от непрошенных гостей.

Некоторое время размышлял о том разрушающем действии, которое оказывают наркотики на личность, превращая молодых и сильных людей в жалкие и безвольные существа, готовые ради дозы на любые преступления. На время забылся в тяжёлой полудрёме. Сон прервался грохотом, шумом и голосами дежурного персонала, пытающегося совладать с больным, у которого развился алкогольный психоз, «белая горячка».

Возвращаюсь в реальность наркологической клиники и понимаю, что в ближайшее время не смогу связать себя с этой категорией больных. Потому что просто сойду с ума с этими «придурками». Уходя, пообещал не раскрывать тайн ведения больных, так как, в отличие от советского здравоохранения, уже была конкуренция и никто не спешил делиться знаниями и умениями.

Много позже, разговаривая с братом, проработавшим в наркологии более 20 лет и разочаровавшимся в профессии, услышал утверждение, что наркомания и алкоголизм — это не болезнь, а человеческий порок. И проблемой, по его мнению, должна заниматься церковь. Такие люди должны находиться под полным контролем, чтобы не представлять опасности для общества.

Я видел профессиональное выгорание и разочарование, но спорить и разубеждать не стал.

глава 6

Последующие несколько лет пролетели в напряженной работе и попытках освоить искусство новой профессии, добиться совершенства, которым обладали мои новые коллеги. Жизнь врача имеет свои особенности, которые не могут понять люди, не связанные с медициной: она сжата во временных рамках, в рамках добра и зла, жизни и смерти, истины и фальши. Она не протекает как обычно у всех людей, она летит, бурлит, горит, вспыхивает и нередко взрывается. Каждый врач в душе философ и ученый и видит жизнь несколько иначе, чем остальные.

Уже несколько лет нашу больницу возглавлял новый человек — из глубинки, из практических врачей, представленный Минздравом, которому предстояло проводить модернизацию местного здравоохранения. Это был весьма активный, незаурядный и деятельный человек, обладавший ораторским искусством, умением убеждать, что наряду с высокой коммуникабельностью подкупало и предрасполагало. Уже в короткие сроки началось строительство нового многоэтажного корпуса больницы, работа кипела вовсю. Сам он активно дежурил, чтобы познакомиться с коллективом и быть в курсе существующих проблем. И вот однажды он предложил мне поехать на конференцию по критической медицине в другой регион. Мы были знакомы уже несколько лет, сталкиваясь на дежурствах, во время операций, нередко споря и отстаивая свои позиции в отношении ведения пациентов, лечения, диагнозов. Заведующая реанимационным отделением категорически отказалась от этого предложения, мотивируя отказ занятостью и семейными заботами. Ему требовалась компания, а мне было интересно и хотелось развеяться от повседневной и тяжелой работы. И я прямо с дежурства отправился с главным врачом на конференцию, мечтая выспаться по дороге, которая по моим расчетам должна занять около 5—6 часов. Путешествие проходило в затонированном джипе, заваленном какими-то медикаментами и коробками с растворами, которые вез в этот центр бизнесмен и хороший знакомый главного. Водитель был занят дорогой и молчал, а мои спутники обсуждали грандиозные планы и перспективы взаимовыгодного сотрудничества. Я вначале дремал и даже уснул. Сквозь сон в мое сознание изредка прорывались обрывки разговоров о строительстве корпуса, о медицинском обеспечении, о закупках медицинской техники и лекарственных препаратах, о том, что строительство больницы всего лишь трамплин для его головокружительной карьеры и министерских амбиций. Где-то далеко в сознании застряли слова о переподчинении местной аптеки, готовившей дешевые растворы, что невыгодно для их сотрудничества, и если они не подчинятся и не пойдут на их условия, то их просто разорят. В голове всплыла недавняя ситуация рейдерского захвата щебеночного завода в городе, когда в травмпункт и больницу поступили десятки рабочих с травмами, которые пытались отстоять завод во главе со своим директором, а в результате получили дубинками по голове от каких-то молодчиков в спортивных костюмах. А местная еще тогда милиция молча наблюдала за избиением, не вмешиваясь в этот процесс: завод менял собственника, на смену советским руководителям приходили новые люди с новым мышлением и новыми целями.

Конец ознакомительного фрагмента.